Утро в этот день наступило необычно рано. Едва только забрезжил рассвет, и рассеялась ночная мгла, в дверь дома Хармана постучали. Старик еще спал, но сразу проснулся, не удивляясь ранним гостям. Он спешно в полумраке оделся, открыл занавески на окнах и впустил вовнутрь бледного, виновато смотрящего в пол, Нильса, который прямо с порога начал оправдываться и как всегда в момент волнения, путать слова.
- Сосед, ты это… Ты извини меня… Я должен был… Э-э-э..
- Успокойся, Нильс. Присядь и расскажи, что у тебя случилось - спокойно ответил старик.
- Ты понимаешь… Мы сегодня на промысел с утра собирались, ну и я… В общем… Про вчерашнее… Веллинг все знает.
- Успокойся, я тебя не виню. Я сам сегодня собирался всем сказать. Неужели ты думал, что я буду скрывать такое от общины? Спасибо, что сделал это за меня и избавил своего старого соседа от хождения по избам. Теперь то, я не сомневаюсь, что скоро у моего дома будет вся деревня.
Юноша немного успокоился, хотя свою вину он не отрицал.
- Я им все рассказал, ну… Как было там. Что они там это, как мертвые лежали, что мы их спасли.
- Да все нормально, Нильс. Давай-ка выпьем с тобой чудного лесного отвара. Я эту траву с большим трудом нашел. А вот и наш ребенок проснулся. Доброе утро, мой ранний птенчик.
Вышедшая на шум, Лиа была еще одета в ночной халат и с трудом открывала сонные глаза.
- Доброе утро дедушка, и дядя Нильс. Вы сегодня к нам рано пришли.
- Да вот, малышка, так получилось.
- Внучка, заваришь нам тот травяной сбор, что мы с тобой в конце лета за озером собирали?
- Конечно, заварю. Сейчас только умоюсь.
Они едва успели выпить по глотку горячего настоя, когда в дверь вновь постучали. Вошел Веллинг, затем Монс с Галирманом, потом две женщины - Агира и Несмела, еще два рыбака, старуха, несколько юношей и так продолжалось до тех пор, пока все желающие не уняли свое любопытство. Жизнь в деревне некогда особо не изобиловала событиями, а то, что произошло вчера, было не просто чем-то невероятным – это на время затмило все остальные дела и заботы. У дома Хармана собралось все взрослое население Щиповки, несмотря на то, что, не радующая в последнее время, погода наладилось и требовалось выходить в океан. Каждый житель деревни хотел лично увидеть чужаков, и в избе старика скоро совсем не осталось свободного места. Пожилому человеку пришлось проявить все свои дипломатические качества, чтобы навести хоть какой-то порядок внутри. Люди заходили, смотрели, иногда прикасались к телам и выходили со странными выражениями лица. Пришельцы лежали на своих местах, и их дыхание немного нормализовалось. Лиа обработала раны и ушибы, а также приложила тряпочки с мазями на самые большие поврежденные места. Ей было очень жалко чужаков, особенно молодую девушку. Сейчас же девочка сидела в уголку избы, поджав под себя колени, и равнодушно смотрела то в окно, то на входящих внутрь односельчан. Ей было не интересно все это столпотворение, но в то же время она очень переживала за Хармана и очень хотела, чтобы эта нежданная суматоха поскорее закончилось.
Наконец любопытство последнего обитателя деревни - прыщавого юнца Гвирда, было удовлетворено, и жители собрались перед домом старика, решать судьбу странных молодых людей. Здесь были все, кто имел право голоса и кто мог изложить своё мнение. В совет деревни входили и женщины, и старики, и подростки, достигшие совершеннолетия. Сегодня на улицу повылазили даже те, кого уже считали почти умершими - несколько древних и очень больных старух и дедов заняли почётные места на принесенных лавках, как будто именно в этот день решалась судьба всего мира. На крылечке, перед, расположившейся полукругом, толпой из чуть более сотни человек, стояли Харман и три главы общины: Веллинг, Монс и Галирман. Вопрос, возникший перед населением Щиповки, оказался достаточно сложным, поэтому требовал участия и голосования всех, имеющих на это право.
Согласно законам ордена магии города Мингарда, на землях которого и стояла деревушка, всех подозрительных лиц, чужаков и колдунов, надлежало пленять и сдавать в Красную башню, либо сообщать об их нахождении. Наказание за нарушение этого закона было строгое и в случае доказательства вины на все поселение могли наложить большой штраф, а непосредственных участников арестовать и приговорить к общественным работам. К последним относились профессия гребца на галерах либо рудокопа в мрачных шахтах гор Уренмога. Как правило, даже после года такой трудовой деятельности, люди возвращались домой калеками, или мрачными молчунами с серьезными проблемами в психике. Помимо законов магов, был еще и указ правителя города - лорда Оделайта, который гласил, что все раненые и больные, найденные на землях Мингарда, должны были быть спасены и надлежащим образом обеспечены уходом и лечением. А еще существовали древние, никем не писаные традиции, запрещавшие прогонять человека, перед началом Великой Зимы. В селение после этого могли прийти несчастья.
Харман, дождавшись, когда настанет тишина, первым взял слово, обратившись ко всем слушателям:
- Дорогие мои земляки, да продлят боги ваши годы, и да прибудет с нами мир и согласие! Как вы знаете, вчера ночью случилось что-то очень странное и необычное - я нашел в лесу тела трех людей, находящихся в настоящее время в моем доме без сознания. Вы все имели возможность их увидеть и убедиться, что я не вру, а также что они не представляют для деревни никакой опасности. Мы все сейчас собрались здесь, чтобы совместно решить их судьбу, и перед принятием этого решения, позвольте мне вам напомнить свою историю. Когда-то, очень давно, я пропал из вашей жизни и появился в деревне лишь спустя, более чем, тридцать зим. Тогда я тоже мог называться подозрительным лицом – ведь никто не знал, где я был, и что делал все это время. Однако, не смотря ни на что, вы меня не отдали магам на дознание, и я думаю, что никто еще об этом не пожалел. Эти люди несчастны, и, видимо, оказались здесь не по своей воле. Мы видим их без сознания и не знаем, напали ли на них лесные бандиты, скрывающиеся в лесах или они стали жертвами темного колдуна. И что, за это мы должны их отдать магам? Вы все знаете, чем это для них может закончиться? В Красной башне наверняка докажут, что троица занималась запретной волшбой, а потом их отправят на галеры или рудники. Я считаю, что этих людей надо вылечить, поднять на ноги, а потом дать им право выбора: остаться в деревне на правах полноценных жителей, приняв на себя все трудовые и долговые обязанности, либо уйти, отработав потраченное на их пропитание и лечение. В нашем селении всегда не хватало крепких и здоровых рук, а эти молодые люди очень даже сгодятся. Подумайте обо всем, что я сказал, прежде чем принять решение.
Харман, закончив говорить, оглядел стоящих людей и присел на ступени порога. В толпе сначала зашептались, затем перешли на обычную громкость разговора, а вскоре тот тут, то там зазвучали и крики спорщиков. Один из четырех сидящих у входа в избу, встал и высоко поднял руку, призывая соплеменников вновь перейти к молчанию. Веллинг был худым, невысокого роста плечистым мужчиной, с аккуратно постриженными темными волосами и бородой, слегка тронутыми сединой. Возраст его приближался к пятидесяти зимам. Он являлся негласным главой деревни и один, в основном, разговаривал от ее имени со сборщиками податей, магами и подчиненными лорда Оделайта. Часто, когда в общине не требовалось голосование, слово Веллинга было решающим. Голос Веллинга был грубоватый, но слова звучали четко и громко.
- Земляки, мы выслушали слова уважаемого Хармана, и теперь слово за нами. Как завещали нам наши предки, решение важных вопросов должно приниматься сообща. Поэтому, сегодняшнее дело будет вынесено на всеобщее голосование, где каждый примет участие в определении судьбы этих чужаков. Несомненно, найденные вызывают подозрение своим странным появлением возле нашего селения. На телах нет смертельных ран, из-за которых можно было впасть в беспамятство, необычен их вид и одежда, а точнее ее отсутствие. Все это означает, что пришельцы - нездешние и явно не из Гардарии. Мы не знаем, ни как они здесь очутились, ни их намерений и поведения после пробуждения. По внешнему виду можно сказать, что эти люди не занимались тяжелой физической работой, и возможно, они из благородного сословия. Я предлагаю, оставить их в избе Хармана и дождаться «прихождения» в чувство. После этого мы проведем тщательный допрос чужаков, и лишь потом примем решение об их судьбе. Сейчас мы не знаем, темные ли это колдуны, пришедшие к нам за душами, шпионы с других земель или просто несчастные путники, попавшие в засаду лиходеев. В первых двух случаях мы обязаны отдать их властям, но в третьем - обречем на явную смерть ни в чем не повинных людей. В случае, если мы оставляем их здесь, каждый должен понимать, чем это грозит деревне и держать свой язык за зубами от всех, не живущих в Щиповке. У меня все – спасибо за то, что выслушали.
Вновь поднялся шум и обсуждение услышанного, продолжавшиеся около пяти минок, по прошествии которых, стали говорить Монс и Галирман. Братья были грузные, чуть выше среднего роста, возрастом около сорока зим. Густые черные бороды, пухлые физиономии и бегающие бесцветные глаза придавали им вид неприятных субъектов, однако все вопросы, связанные с деньгами решали в основном они, поскольку никто так не мог выгодно сдать рыбу или орехи с ягодами, а также купить у жадных гномов и наглых орков нужные инструменты и товары. Их никто особо не любил, но братья приносили очень большую пользу деревне, поэтому к их мнению нельзя было не прислушаться. Начал говорить более старший Монс:
- Жители нашей славной деревни, позвольте нам сказать свое мнение, по поводу произошедшего. Как вы знаете, этот год был не особо удачен для нашего селения: погода не позволили нам быть с хорошим уловом, да и урожай грибов и ягод тоже оставил желать лучшего. Наш денежный запас перед Великой зимой составляет около тысячи серебряных динариев, что почти на триста динариев меньше, чем в прошлом году. До сих пор еще многое не куплено, и если морозы начнутся рано, то порт вообще закроют, после чего цены поднимутся, как минимум, втрое. Вы понимаете, что этих чужаков надо будет кормить и поить? Если мы их сдадим в орден, то сможем получить не менее пятидесяти динариев за каждого, если оставим возможных опасных преступников, то на нашу деревню наложат большой штраф, а укрывателей отдадут под суд. Мы не можем себе позволить такую роскошь, как бесплатно принимать всяких проходимцев. Решать вам, но если, что, мы предупреждали.
Галирман сказал еще несколько слов в поддержку брата, после чего оба сели.
Началось голосование, проходившее достаточно просто и наглядно. Жители считающие, что пришельцев следует отдать властям, становились справа, а те, кто был другого мнения - слева. Итоги оказались примерно равными, и согласно заветам предков, и в таком случае, окончательный вердикт должен выноситься старейшинами общины. Веллинг, Монс с Галирманом и еще несколько человек удалились в избу Хармана для разговора, Лиа с дедушкой осталась сидеть на ступеньках, уйдя в свои мысли, слишком уж взрослые для ребенка, часть из стоящей толпы удалялись домой, а часть терпеливо ждала оглашения принятого решения.
Время близилось к обеду. Немного потеплело: стих ветер и лучи Ки́ты, стали показывались из-за туч, грея, неизбалованных своим вниманием, жителей Щиповки. Кто-то искренне радовался выпавшим минутам безделья, а также возможности посидеть и насладится последними теплыми деньками, кто-то жаловался на раннюю зиму и не выходу на промысел. Бегали и баловались маленькие дети, ворчали старики. До начала Великой зимы оставалось не более десяти дней, после чего из избы будет просто невозможно выйти. Ужасный мороз заставит людей ходить и спать в одеждах, экономя топливо для печей, которое просто негде будет взять, питаться придется только теми запасами, которые удалось собрать либо купить, а еще появлялась опасность от нежданных гостей из леса. Замёрзших, изголодавших хищников, а зачастую и неведомую нежить с гор Уренмога перестанет сдерживать страх перед человеком. Сбившись в стаи, они начнут осуществлять вылазки в деревню, в надежде полакомиться человеческим мясом и их перестанет останавливать частокол и стены изб. Тогда всем жителям приходилось браться за вилы, ножи, остроги, мечи и луки, чтобы сохранить свои жизни. Иногда это получалось вполне успешно, и тогда на столах селян появлялось свежее жареное мясо или наваристый суп убитых зверей, но иногда нападение приносило боль и горе в семьи людей, лишившихся родных и близких. И, несмотря на постоянно покупаемое вооружение, устанавливаемые решетки и ставни на окнах, многочисленные сети и ловчие ямы, каждую Великую зиму деревня теряла нескольких своих жителей. Но, как известно, тяготы жизни закаляли людей, заставляя их сплачиваться, сжимать стучащие от холода зубы и руки на рукоятях оружия, чтобы выжить, и доказать и богам и демонам, что они выдержат все и дождутся прихода весны.
Около херта длилось совещание уважаемых людей общины, после чего двери избы открылись и старейшины вышли к людям. Решение огласил Веллинг:
- Дорогие мои земляки, посовещавшись, мы приняли совместное решение. Чужаки останутся в доме Хармана, до прихода в себя и объяснения, кто они и что им здесь нужно. После этого будет принято решение об их дальнейшей судьбе. Все вопросы, связанные с уходом за пришельцами, берет на себя Харман и его внучка, и это будет их обязанность, как членов нашей общины. Деревня окажет им в этом всяческое содействие в питании и лечении больных. Для общей безопасности всем видевшим чужаков, держать язык за зубами. Детям и несовершеннолетним дома ничего не рассказывать. Каждый должен понимать, что лично от него зависит дальнейшее нормальное существование Щиповки. Сейчас же, все необходимо разойтись и заняться своими делами. Рыбакам приготовить лодки, и через херт собраться на берегу для выхода на промысел.
В оставшейся толпе людей начался шум, гвалт и крики, однако скоро все разошлись, оставив Лию и Хармана одних. Девочка, не в силах сдержать чувства радостно улыбалась, а старик ласково глядел на внучку, хотя в глазах его плескались совсем другие мысли.
- Что будем делать дедушка?
- Я пойду в город, внучка, а ты к иди к Виоле, для получения задания на сегодняшний день. О наших «гостях» не беспокойся, они будут спать.
Девочка нахмурилась и задала естественный вопрос, мучивший ребенка последнее время.
- А когда они проснуться?
- Им для этого нужно особое снадобье, которое я должен приготовить.
- А когда ты его приготовишь?
- Я для этого и иду в город. Надо купить лекарств для всей нашей деревни, продуктов, и ингредиентов для приготовления настоев для наших больных.
- Так может, я с тобой пойду, дедушка?
- Нет, малышка. Я чувствую себя неплохо, да и поклажа сегодня будет не такой тяжелой. К тому же я собой возьму Кайлака, нечего ему в стойле стоять и просто так сено есть.
Лиа улыбнулась, чмокнула старика в щеку и побежала к Виоле, получать ежедневное задание, а Харман же зашел в избу внимательно осмотрел каждого лежащего чужака, после чего начал собираться в город. Глубоко в самом низу сундука в своей комнате он вытащил небольшой мешочек с монетами. Это были все накопления, наследство для внучки, после его смерти, и эти деньги он никогда не брал, пользуясь для покупок средствами из другого кошелька. Но сегодняшние траты были гораздо больше, их годового бюджета. Покачав головой, старик, вытащил две золотые монеты и тщательно спрятал остальное обратно. Их жизнь вступила в новую колею, она заставила заново пересмотреть многое, поменять отношение к некоторым вещам, вспомнить давно забытое и забыть кое-что из настоящего. Дул ветер перемен и необходимо было сделать все, чтобы он оказался попутным.
***
Городской рынок Мингарда встретил Хармана шумом и суетой. Рынок находился в нескольких кварталах от главной площади, и о ее близости напоминали торчащие в облаках высокие шпили ратуши и семигранный клинок Красной башни. Базар, как и порт, помимо основной своей торговой функции, всегда являлся местом встреч и расставаний, общений и разговоров, развлечений и познавания нового. На рынке можно было живьём увидеть и рассмотреть вблизи эльфа, гнома, орка, гоблина, также чужестранцев из других далеких земель Рогнеста. Здесь же, как м в любом людном месте всегда крутились разные жулики, фальшивомонетчики, воры-карманники, а также шпионы ордена Мании и лорда Оделайта и также просто стражники, следившие за порядком. Первые категории общества нацеливались на простаков, которых можно было облапошить, а вторые ловили инакомыслящих, магов и колдунов промышляющих без официального разрешения на данный вид деятельности, а также иногда и представителей первой категории. На рынке существовало много мест, где можно было посидеть, попить горячего настоя из горных трав или что-нибудь покрепче, обсудить сделку и просто пообщаться. Из многочисленных заведений, носящих разнообразные завлекающие названия типа «Мечта эльфа», «Самородок гномов», «Звезда Юга» неслась различная музыка, соответствующая их стилистике. Здесь же на высоких постаментах, как памятники, стояли глашатаи и каждый херт громкими голосами объявляли указы лорда и ордена Магии, решения суда и городские новости, время проведения театральных представлений и публичных казней. Как любое место скопления народа, все площадь рынка была вымощена булыжником, а сами торговые ряды напоминали короткие улицы. Неширокие расстояния между ними все же позволяли и попутному и встречному пешему потоку двигаться свободно, с тележкой или с вюманом. Лошадей, а также другую крупную живность, надлежало, за отдельную плату, привязывать в специально отведенных местах, представляющих собой огороженный загон, с забитыми там многочисленными столбами.
Товаров на рынке было великое множество, и их ассортимент и разнообразие показывало хорошее развитие торговли между различными странами и континентами. Различные виды оружия, одежды и посуды, овощей и фруктов, ювелирных украшений и предметов быта - все это находилось на прилавках, радуя глаз разнообразием и широтой ценовых предложений. Неоднородный, постоянно двигающийся поток из различных сословий и рас, сверху представлял собой россыпь бисера многочисленных цветов. Вокруг стоял монотонный гул, состоящий из криков людей и животных, звучания музыки и грохота барабанов, стуков колес и много чего другого. Хармана, много раз уже бывавшего здесь, все, это уже мало привлекало. Он шел, опираясь на свой посох, больше по привычке, чем по надобности, лишь изредка посматривая по сторонам. Сзади, придерживаемый за повод, трусил серый вьюман, еще более равнодушный к окружающему пространству. Старика интересовал торговый ряд, продающий всякие магические вещи, травы, настои, артефакты и другие, полезные в приготовлении лекарств ингредиенты, располагающийся в самом конце. На самом деле процентов на восемьдесят это были грубые подделки, предназначенные для одурачивания простаков и опустошения их карманов, но Харман в этой области, был далеко не простак, и знал что ему надо. Пожилой человек подошел к прилавку, где торговал пожилой широкоплечий гном и внимательно осмотрел его ассортимент. Травы и камни, привезенные с гор северной Вирдазии, выглядели вполне реалистично и не вызывали сомнения в их подлинности, в отличие от аналогичного ассортимента в других местах.
- Харг мон эдэр, схверг угл - произнес Харман, глядя в глаза бородатому продавцу из подземного народа.
- Схверг ваадар хамон - глухим грубым голосом ответил гном, удивленно смотря на человека, который так хорошо знает его язык и обычаи. - Кто ты, старик, откуда знаешь наше наречие?
- Было время, уважаемый, было. Много камней упало с тех пор в пропасть бездны, не остановить их падение и не вернуть обратно.
- Великие слова, человек. Ты даже сам не представляешь, сколь много кроется в них смысла. Я слушаю, тебя внимательно и готов предложить любой товар, по очень хорошей цене. Человек, который чтит наши обычаи, достоин взаимности.
- Хамон нэд борэм дэр блэм, схверг - продолжил старик по-гномьи, смотря собеседнику в глаза, стараясь показать, что не является послушником ордена или шпионом лорда-градоправителя.
Гном это понял, и постарался не удивиться, хотя это ему и давалось с большим трудом. Корни цветка-убийцы, произрастающего высоко горах, добывать было очень опасно. Только несколько дней в году, когда растение впадало в спячку для выброса семян потомства, удавалось незаметно подойти и срубить его. В любой другой период, оно, при приближении живого существа выстреливало ядовитыми колючками, попадание которых вызывало мгновенный паралич. Недвижимая жертва, разум которой, оставался невредимым, затягивалась щупальцами в громадный цветок, где окончательно умерщвлялась в ужасных муках, от постепенного атрофирования каждой клетки организма. Ну а дальше тело медленно, несколько месяцев, растворялась кислотным соком, питая этим раствором все растение, пока от жертвы не оставалось ничего. Подгорный народ использовали корень цветка-убийцы для очень редких и сложных ритуалов, а среди людей его применяли в, основном некроманты, покупая снадобье, известное им, как - черный гномий настой, для своих церемоний. Сами же темные маги не знали, как и из чего он производится. То, что хотел старик, было у гнома - он продавал корни своим соплеменникам, но никогда за свою торговую деятельность человеку.
Переспросив и еще раз, и, убедившись, что не ошибся, бородач, аккуратно посмотрел по сторонам, проверяя, нет ли здесь ловушки, а после назвал старику сумму, которая, несмотря на обещанную скидку, оказалась весьма приличной. Харман слегка улыбнулся, давая понять гному, что доволен ценой, и, пошарив в кармане, протянул тому золотую монету с ликом лорда Оделайта. В ответ на прилавок упал небольшой, с кулак ребенка, мешочек и пять серебряных кругляков. Старик небрежно, взял товар и бросил его в одну из двух внушительных сумок на спине вьюмана, после чего сжал кулак и поднес его к своей переносице. Бородач понимающе кивнул головой и повторил увиденное. На языке подгорного племени, это жест означал - нем, как камень. Как всегда, он имел множество смыслов, но самое главное, давал понять собеседникам необходимость сохранения тайны. Странный покупатель уже давно ушел, а продавец еще долго смотрел в ту сторону, куда он удалился и в его голове вертелся вопрос - откуда этот человек так хорошо знает язык и обычаи гномьего народа, а самое главное - один из тщательно скрываемых секретов. Харман же, не замечая, смятения гнома, двинулся к прилавкам с благовониями и ароматическими маслами.
Следующей покупкой старика стал сосуд с водой из источника, текущего в эльфийских лесах, далекой Астерии. Жидкость широко использовалась людьми: красавицы умывались, влив в ковшик с обычной водой несколько капель магической влаги, чтобы кожа становилась более мягкой и шелковистой, а пожилые люди добавляли ее в питье, стараясь улучшить свое самочувствие и остановить неумолимый бег времени. Говорили, что бессмертие эльфов напрямую связано с волшебным источником, но прямых доказательств этого не было, что создавало почву для многочисленных толков и пересудов. Вода стоила недешево, что естественно вызывало появление, как множества подделок, так и различных составов и лечебных настоев, приготовленных на ней. Многие проходимцы для более успешной продажи приклеивали себе острые уши и выбривали лицо, чтобы быть похожим на эльфа, однако Харман не зря прожил свои годы и знал, как отличить оригинал от подделки. За одним из прилавков находилась молодая девушка, олицетворявшая собой редкую земную красоту с явной примесью эльфийской крови. Она была одета просто, без украшений на теле и лице и стояла молча, ничего не крича и не рекламируя, лишь слегка улыбаясь, обращавшим на нее внимание покупателям. Ее товар ничем особым не отличался от остальных продавцов: травяные настои, духи, мази, эликсиры и слезы Лариэль (так эльфы называли воду со своего источника), но старик понял, что из всего торгового ряда только у этой девушки будет самый качественный товар. Ей передалось презрение перворожденных к такому роду деятельности, как мошенничество, и поэтому она не опустится до разбавления магической жидкости обычной водой.
Юная торговка встретила Хармана томной улыбкой, слегка тронувшей уголки ее губ и внимательным оценивающим взглядом светло-голубых немного раскосых глаз.
- Здравствуй, ясноокая дочь Лариэль - обратился к ней старик, наклонив голову в знак приветствия.
Девушка приняла истинно эльфийский комплимент с достоинством и невозмутимостью перворожденных, но человеческая кровь сыграла свою роль, окрасив ее лицо в красный оттенок до кончиков ушей. Видимо, поняв это, торговка слегка дрогнула, но смогла удержать себя в руках, позволив лишь улыбке стать более теплой и открытой.
- Добрый день, дедушка - мягко, чуть певуче, ответила она старику, склонив голову со светлыми волосами. - Рада вам помочь.
- Юная дева, меня интересует вода из Астерии.
- Да, конечно, вот она - четыре серебряных денария. - И девушка указала рукой на одну из четырех глиняных бутылок.
Цена оказалась немаленькой, но Харман ничем не выразил своего отношения к услышанной сумме, лишь понимающе моргнул глазами. Девушка же достала небольшую стеклянную трубку и на миг опустила ее в сосуд. Зажав пальцем, она вытащила, наполненный жидкостью стержень и показала его старику. Находившаяся внутри вода сияла серебром, как не сверкала никакая другая влага, и пожилой человек невольно засмотрелся на эту красоту, не в силах оторвать свой взгляд.
- Я верю тебе, красавица. И не сомневался, что твой товар окажется самым лучшим. Держи свои деньги, и да прибудет с тобой благость Мингалы.
Старик не торговался, чем вызвал неподдельную, уже не скрываемую человеческую улыбку девушки, на миг забывшую о своих эльфийских корнях. А потом она вновь покрылась румянцем, и Харман понял, что цена был названа явно завышенной, с учетом торга. Полуэльфийка смутилась, видимо стыдясь этого, но признать ошибку, естественно не могла. Положение спас старик, увидевший среди ее товаров маленькие серебряные сережки с зелеными камешками из лесного травинита. У Лии не было никаких украшений, какие носили сверстницы, и она наверняка мечтала и чем-то таком, хотя никогда не выказывала подобных желаний. Девушка с нескрываемой радостью продала сережки практически за бесценок, стараясь исправить свой поступок и облегчить муки совести, а на прощание одарила щедрого покупателя самой широкой своей улыбкой, показав чудесные белоснежные зубы. Человеческая кровь окончательно взяла верх, сбросив с девушки маску сдержанности и холодности.
Со следующей покупкой оказалось все несколько сложнее. Орчий камень с пещер пика Севера использовался и как украшение в своем первозданном, но ограненном виде, и как ингредиент для производства лекарств, истолчённым в порошок. Минерал имел самый различный цвет - от кристально белого, до непроглядно черного. Прозрачный использовался для изготовления ювелирных изделий, темный для снадобий, но был еще один вид орчьего камня, продажа которого была под запретом - кроваво-красный минерал часто применялся для единственной цели - производства высокоэффективного яда. В случае фиксирования факта его купли-продажи, на покупателя и продавца накладывался крупный штраф и обязательные тридцать три удара кнутом на лобном месте центральной площади города. Но, не смотря на суровое наказание и, проводимую чуть ли не каждую седьмицу, экзекуцию, данный товар всегда можно было приобрести из-под полы. Камень такого цвета встречался достаточно редко, а орки славились мошенничеством, зачастую выдавая за него обманку из переплавленного горного хрусталя, с добавками красной краски.
Продавцов украшений и драгоценностей, у которых мог иметься, нужный Харману товар было несколько десятков. Люди, гномы и орки наперебой завлекали его своими криками, привлекая внимание красотой изделий и гарантией низкой цены. Старик три раза обошел всех, останавливаясь около каждого, внимательно разглядывая лежащее на их прилавках и переговариваясь. Орчий камень самых различных расцветок был у всех, и старик не сомневался, что и кровавый минерал тоже имеется в наличии, надежно спрятанный в карманах торговцев. Различить подделку Харман бы смог, но вот рассмотреть нужный товар, ни привлекая посторонних глаз, представлялось не совсем возможным. Он несколько раз ловил на себе взгляды двух проходящих покупателей, и в которых читался плохо скрываемый интерес шпионов, только вступивших на эту должность и еще не научившихся профессионализму. Старик очень не желал быть обманутым торговцем-мошенником, но оказаться на лобном месте тоже не входило в его планы. Оставалось лишь определить того, продавца, который не обманет. Наконец он сделал выбор и остановился у сгорбленного неприметного старичка со смуглой кожей, лысой головой и узкими глазами, выдавшими жителя восточных земель.
- Мир дому твоему, уважаемый - вежливо обратился Харман к торговцу, слегка наклоняясь и прижимая руку к сердцу.
- Да будут боги милостивы и к вашим годам, уважаемый - ответил продавец скрипучим голоском, выражая взглядом вопросительные интонации.
- Мне тут для дома что-нибудь купить.
- У меня большой ассортимент - ответил старикашка, и до этого узкие его глаза, превратились в сплошные щелочки, в которых читалось многое.
- Чернильница мне нужна, для красных чернил.
Черные точки бусинок глаз торговца вспыхнули незримыми огоньками и уперлись в Хармана, испытующе буравя того.
- Это редкий товар, уважаемый.
Дикция южанина стала четкой и более медленной, словно тот тщательно вспоминал слова. Один из проходящих рядом покупателей, остановился у соседнего прилавка и с интересом стал рассматривать все находящееся там. Харман указал глазами на явного шпиона и незаметно показал кулак стоящему напротив торговцу. Узкоглазый слегка кивнул, и продолжил.
- У меня было когда-то, что вас интересует, но, к сожалению, все закончилось. Могу предложить вам лишь вот этот чудесный зеленый змеевик. Очень хорошее качество, во всем рынке вы не найдете ничего более подходящего. Но стоимость, к сожалению немалая - шесть серебряных денариев.
Харман взял в руку предложенный товар и долго его рассматривал, поворачивая в разные стороны. А после ответил, слегка улыбнувшись.
- Три, и да продлятся ваши годы.
- Пять и больше, к сожалению, не могу уступить ни грошена. Цены то поднялись.
- Четыре. И пусть Дортомор забудет дорогу к вашему дому.
- Простите меня - извиняюще улыбнулся старикашка, забирая обратно свой товар. - Надеюсь, вам улыбнется удача в ваших поисках.
- Хорошо, уважаемый - четыре денария и пятьдесят грошенов - не унимался Харман.
- Четыре денария и восемьдесят грошенов.
- Семьдесят.
- Хорошо - согласился торговец, скорчив страдальческую гримасу. Не доведет меня до добра моя сговорчивость. Берите этот камень, и пусть он сослужит вам добрую службу.
- Спасибо ответил Харман, кланяясь и опуская, зеленый, размером с кулак, камень в сумку вюмана.
Старик покинул лавку южанина и еще пару хертов находился на рынке, покупая у знакомых травников и аптекарей снадобья и настои лекарств для селения. Закончил он свои дела, лишь года колокол ратуши ритмично отбил начало вечернего времени - через херт начнет темнеть. Можно было уже двигаться домой. Он уже почти покинул территорию торговли, когда дорогу ему перекрыли два дюжих, снаряженные в кольчуги, стражника и неприметный, одетый в серое, невысокий человечек с бегающими глазками и крысиным лицом.
- Вот этот старик - проговорил шпион неприятным скрипуче шипящим голосом и указал рукой на Хармана. - Он купил орчий камень, спрятанный в змеевике.
- Ты арестован старик - грубо сказал один из воинов, беря за уздцы вьюмана. - Сейчас ты пройдешь с нами до кордегардии, где все твои злодеяния будут раскрыты.
- Почтенные воины, я не понимаю, в чем моя вина - вежливо ответил Харман, низко кланяясь. Уважаемый наверно ошибся, я не покупал ничего запретного указам лорда Оделайта и магистра Акатора, да продлят боги их годы. - Я простой травник из маленького рыбацкого селения, был в городе для приобретения лекарств для его жителей. Великая зима близится и многим пригодятся мои покупки. Я бы с радостью прошел с вами, но у меня дома осталась маленькая внучка - сирота.
- Это мы сейчас проверим, какой ты травник - вмешался второй из стражников, являвшийся страшим. Доставай из своих сумок все свое барахло.
Харман вытащил из-за седла старое дырявое покрывало, расстелил его на мостовой около выхода из рынка и спешно выложил на него все свои покупки. Шпион крутился рядом, придирчиво рассматривая мешочки с травами. Он заметно оживился, увидев зеленый в черную точку змеевик, купленный у южанина.
- Вот он камешек-то, господин Велен! Хмер, свое дело знает. В нем хитрый торговец спрятал орчий камень! Но меня не проведешь. Я уже дважды, таких как ты колдунов раскрывал. Сейчас все нам расскажешь, а после мы тебя в Красную башню отдадим, если будешь упираться. Выбирай что ты предпочитаешь - плети или шахты Уренмога?
- Уважаемый, вы ошибаетесь - ответил старик, обращая по очереди взор на всех троих. - Это обычный змеевик, помогающий от порчи и нежити.
- А мы это сейчас проверим - злобно ухмыльнулся шпион, вытаскивая из висевшей поясной сумки небольшой молоток, с острым клиновидным концом.
Раздался глухой стук и камень разлетелся на множество мелких осколков, рассыпавшихся по булыжникам улицы. На лице серого шпика читалось недоумение, а физиономиях стражников явное огорчение - внутри разбитого змеевика, вопреки ожиданиям, ничего не было.
- Но я же видел, господин Велен! - оправдывался Хмер. - В прошлый раз помните того, колдуна. В этот раз все то же самое, я не думал.
- Думай в следующий раз - огрызнулся стражник. Еще такая ошибка, я тебя отправлю отхожие места чистить. - А ты старый, собирай свое шмотье и топай отсюда, пока я магов не позвал. Моя бы воля, так я бы всю вашу братию на столбах по большаку развесил.
- Простите меня благородные воины - оправдывался Харман, поспешно запихивая покупки в седельные сумки. - Я и вправду не виноват. Я простой травник и не сделал ничего плохо.
Но его уже никто не слушал. Велен презрительно плюнул и двинулся в сопровождении напарника в сторону, выслушивая сбивчивые оправдания шпиона.
Старик взглянул в их сторону и сверкнул глазами, а после, успокоившись, двинулся к выходу из города.
Поток людей и животных, среди которых был и Харман медленно вытек за крепостные стены Мингарда. Старик сошел на обочину и аккуратно вытащил из одной из заплат плаща маленький кусочек бумаги. Он несколько минок смотрел на изображенные, на ней символы, после чего удовлетворенно кивнул и двинулся снова по центральному тракту.
Он уже прошел несколько сотен шагов мимо поворота на просеку, ведущую к Щиповке, и остановился напротив большого камня слева, от которого в лес уходила тонкая лента тропинки. Он пропустил несколько телег с крестьянами и пересек тракт, перейдя к булыжнику, а после повел вьюмана меж деревьев. Путь их оказался недолог и окончился около высокого старого щитовника, большие опавшие листья которого формой напоминали щит стражников. В стволе за высокой сухой травой оказалось небольшое дупло, куда Харман аккуратно опустил руку. Вытянутый оттуда мешочек, старик развязал и в подставленную ладонь выпал продолговатый кроваво-красный кристалл, размером и формой напоминающий глаз взрослого человека. Минерал тускло мерцал и приятно холодил кожу, ничуть не нагреваясь от ее тепла. Это был настоящий, без намека на подделку орчий камень или «тихий убийца», как его называли многие. Старик внимательно рассмотрел его темные прожилки, напоминающие артерии, после чего аккуратно обернул тряпицей и спрятал в тайный карман заплатку.
Он едва успел сделать это, как шорох сухой листвы заставил вздрогнуть и обернуться на шум.
- Ну здравствуй еще раз, колдун - злобно проговорил ухмыляющийся Хмер, держа в руках взведенный маленький арбалет. – Не ожидал, да? Думаешь, что смог меня тогда обмануть? Я таких как ты за полет стрелы чую. Это ты перед стражниками мог прикидываться бедным травником, но я-то про тебя все знаю.
Шпион сменил свою одежду, добавил накладную бороду и теперь выглядел, как обычный крестьянин, какие во множестве своем наводнили Мингард в преддверии Великой зимы.
- Что ты хочешь? - Глухо проговорил старик, опасливо посматривая на блестящее жало наконечника короткого арбалетного болта.
- Справедливости. Чтобы тебя отхлестали плетьми, а меня наградили.
- Отпусти меня, я ведь не сделал тебе ничего плохого.
- Это ты в кордегардии расскажешь, а мне нечего зубы заговаривать. Лег лицом в землю, а руки за спину, чтобы я смог их связать.
- Вяжи так - смиренно проговорил Харман и протянул вперед две сложенные руки. - Мне тяжело подниматься с земли.
- Повернись спиной и отведи их за спину - надменно произнес Хмер. - И не пытайся что-либо применить из своих колдовских штучек. Арбалетный болт и не таких останавливал.
Старик молча повернулся, упершись головой в дерево и сведя руки сзади, и в голове запульсировали мысли. Наступил второй день с момента находки чужаков под старым дубом, а он уже нарушил столько данных когда-то себе обещаний. И это только начало. Что ж, прошлое, видимо, никогда его не отпустит и с этим уже ничего не поделать. Он сосредоточился на одной единственной мысли, позволяя ей полностью завладеть сознанием, а потом отпустил ее, ощущая, как от головы к шее, плечу, правой руке и кисти потекли незримые потоки энергии, пробуждая давно забытые ощущения. Сила потекла, собираясь в одном древнем предмете, наполняя его и сжимаясь подобно пружине, прежде чем вырваться на свободу, исполняя волю хозяина.
Хмер уже накидывал последний виток веревки своему пленнику на руки, но не успел начать вязать узел, когда увидел, как загорелся темно-фиолетовым огнем средний палиц старика, обмотанный старым тряпьем. Он вздрогнул и отшатнулся от связанного, но сделать что-либо другое уже не смог. Странная сизая паутина слетела с кисти старика в сторону шпиона и мгновенно окутала того, сведя судорогой тело и сковав все движения. Хмер дернулся, заорал в диком ужасе, но вместо привычного звука из горла сорвался лишь сдавленный хрип. Харман обернулся и начал быстро развязывать руки, но это оказалось не так просто: несколько витков тонкой бечевы запуталась, соединившись в узел, и не давали освободиться. Старик опустил голову вниз и громадным усилием воли сосредоточился на веревке, пытаясь успокоиться, и забыть обо всем ином, тем более о том, что сейчас происходит в нескольких шагах. Он не видел, как темная паутина, сковывающая Хмера, стала набухать, превращаясь сначала в тонкие нити, затем, шнурки и бечевки. И когда, Харман, наконец, сбросил свои оковы и вернулся к реальности, пред его глазами предстала ужасная картина: громадные канаты толстыми змеями полностью сдавили тело жертвы, превратив того в сплошной черный пульсирующий комок.
- Нет! - закричал старик, бросаясь к несчастной жертве, но в этот миг набухшие канаты взорвались, оставив на месте бывшего человека бесформенную окровавленную тушу. Вьюман, привязанный недалеко, дико заблеял и дернулся так сильно, что не удержался на ногах и свалился на землю, бешено вращая всеми своими четырьмя глазами. А чуть поодаль, вне видимости взгляда старого мага, привязанная к дереву лошадь бывшего шпиона порвала веревку и с ужасом ускакала в сторону Мингарда.
Харман медленно со стоном осел на землю, хватаясь руками за голову.
- Что я наделал! - хрипло проговорил он вслух. - Я ведь хотел и мог его спасти, если б только снял веревки. Проклятый артефакт, я уже и забыл, на что ты способен.
Харман еще долго сидел на коленях, уставившись в пустоту, пока не онемели мышцы, не затекло тело, а бегающие в сознании мысли не обрели равномерность. Перед глазами стоял образ шпиона: средних лет мужчина с неприятным плохо бритым вытянутым вперед лицом, короткими волосами и бегающими серыми глазами. Да он был неприятным субъектом и наверняка причинил немало бед людям, но даже этот человек не заслуживал такой страшной участи. Ведь и его, наверняка кто-то любил и ждал, кто считал соглядатая не мерзким, ничтожным и подлым, а хорошим, добрым и отзывчивым. Старик чувствовал себя ужасно уставшим, разбитым и смятенным – ритм жизни ускорился, и он явно оказался к этому не готов, как и не был готов к возвращению из далекого прошлого того, что, хотел забыть, то что, казалось, уже давно кануло в небытие. Он поднялся с колен, посмотрел на свой черный перстень, с уже потухшим камнем, на испачканные, разбрызгавшейся кровью, одежду и лицо, на валявшийся недалеко от трупа арбалет из вороненой стали и тихо произнес, обращаясь к, смотревшему на хозяина, вьюману:
- Пора домой, Кайлак - здесь мы уже ничего сделать не сможем. И вот этот самострел, пожалуй, заберем с собой.
***
Лиа пришла в ужас, увидев вечером на пороге, вымазанного в кровь Хармана.
- Дедушка, дедушка! Что случилось - закричал ребенок, бросаясь к пожилому человеку.
- Все нормально, внучка, все нормально - успокаивал ее старик, скинув грязный плащ и гладя по голове. - С окна дома в городе кто-то помои вылил, вот и вымазался. Не переживай, со мной все нормально.
Девочка, перестав дрожать, успокоилась и, улыбнувшись, посмотрела в усталые глаза деда.
- А я сегодня грибов набрала две корзины и мешок. Там далеко, около озера. А еще Нильс, заходил, сказал, что сегодня был хороший улов, и нам выделили большую корзину рыбы. Я ее уже засолила, а часть грибов, ту, что мне выделила Виола, я уже повесила сушить.
- Какая же ты у меня умница. Вот тебе за это подарок.
- Ой, сережки! – запрыгала от радости девочка. - Я о таких давно мечтала, они даже лучше, чем у Меньки и Вельки. А ты мне уши проколешь, а то мне их не надеть?
- Носи на здоровье, внучка. Завтра займемся твоими ушами. Я сейчас переоденусь, посмотрю наших гостей, а ты накрой на стол. Я очень устал и хочу есть.
- Да сейчас, я быстро - прокричала радостно девочка и побежала к печи.
Чужаки лежали в том же положении, что и вчера с единственным различием, что порозовели щеки, да более глубоким стало дыхание. На девушке вместо растрепанных лохм, оказалась аккуратно заплетенная коса с голубой лентой, и появилась вторая подушка.
- Какая же ты у меня молодец, внучка - произнес старик, тихо улыбаясь..