Женька, старший брат моего мужа, заболел саркомой бедренной кости в 27 лет. Сразу последняя стадия. Операция по удалению части бедра. Химия. И все без улучшения. Без шансов. Даже врачи больше не считали нужным что-то скрывать.
Дом, в котором трудно дышать
Именно в этот момент я с двумя сумками и переехала из коммуналки домой к мужу. Конечно, я волновалась, но моего приезда как будто никто и не заметил. Не до меня было.
Дома пахло корвалолом. Стояла напряженная, до звона в ушах, тишина. Тяжелая, гнетущая атмосфера, в которой физически было трудно дышать заполняла все комнаты. Свекровь была на грани нервного срыва: она то сидела на успокоительных, и страшно улыбаясь, шептала, что все будет хорошо, то металась по каким-то знахаркам, то пила и плакала на кухне: «Скорей бы умер, я больше не могу!»
Однажды у нее случилось истерика. Она стучала кулаком в стену, за которой лежал Женька, и кричала что-то о смерти. Я не выдержала, выбежала из комнаты: «Замолчите!». Закрыла ее рот ладонью. Она ударила меня по лицу, но тут же прижала к себе, продолжая плакать.
В своем детском ещё максимализме мне не было ее жалко. Мне казалось, что она упивается своим горем. Все происходящее выглядело в моих глазах фарсом, дешевым спектаклем. Мне было жалко Женьку.
Мне было страшно
А ещё я боялась. Я не знала об этой болезни ничего, но рак имеет такую особенность: если рассказать, что кто-то из близких или знакомых болен, то собеседник обязательно вспомнит, что и кто-то из его близких и знакомых болел. И так бесконечно. Через некоторое время мне стало казаться, что кругом все больны.
А потом стало казаться, что и я могу заразиться, заболеть и умереть. Так же, как Женька. И тогда я поехала в онкологический центр на «Каширке». Я решила, что найду врача, который расскажет мне про рак все. Но на первом этаже центра был холл, гардероб и никаких врачей, а выше меня не пустили.
Я вышла и встала у входа. Я стояла там около двух часов, даже не замечая, что по щекам уже давно текут слезы. В таком виде меня и заметил один из врачей, вернулся вместе со мной в кабинет и долго поил чаем, успокаивал и отвечал на вопросы. Потом записал на бумажке какой-то телефон и велел передать свекрови, чтобы позвонила. Я поблагодарила и ушла.
«Ему уже не помочь»
Дома все было по-прежнему. Только свекровь была странно тихая и отстраненная. Я рассказала о своей поездке в медицинский центр, положила перед ней бумажку с телефоном врача и ушла в комнату.
Когда я вернулась на кухню, свекровь неотрывно смотрела на огонь. На столе стояла пепельница и лежала зажигалка. Синим пламенем горела бумажка с номером телефона. «Зачем?» — устало спросила я. «Ему уже не помочь», — прошептала она.
Продолжение здесь: Как умирал Женька (часть 2) «Божьи люди» в нашем доме
Начало истории: Один телефонный звонок изменил мою жизнь навсегда...