В августе на даче больше всего завораживали самолеты. В бледно-синем, полинявшем небе тянули они свои белые, полупрозрачные хвосты. На запад, на север, на юг и восток, перечеркивая косо следы друг друга, кто выше, кто ниже. Каждый из них был обещанием. Есть другие берега, есть океан и острова в нем, там пахнет жарко песком и солью, там ярче все краски, и там уж точно совсем не так, как здесь, в деревне на десять домов, где неумолимо отсчитываются последние пустые, прозрачные дни до первого сентября. Вот уже и неделя осталась. Надоел серо-зелёный пиявочный пруд, тарзанка из воглой неудобной веревки, надоели походы в притоптанный лес, где из грибов только круги вездесущих валуев, да червивые сыроежки, надоели кабачки во всех своих кулинарных ипостасях. Только велик не надоел, стоит вон пыльный, верный, рыжий, избивший все щиколотки.
И всё-таки, всё-таки, хотя впереди всего лишь школа, Москва, дождь, эти самолёты обещали, что можно вырваться, туда где сходятся и тают их сияющие следы. Много позже, стирая подошвы о застывшую, острую лаву других берегов, стало понятно – самолёты своё обещание сдержали.
Ла Гомера
Есть места в которые нельзя просто приехать. Купи билет на самолет, сядь на паром, надень удобную обувь, возьми фотоаппарат, заряди телефон и здесь окажется просто ещё один тёмный маленький бар в ещё одном маленьком городе. Остров закрыт, он параллельно тебе.
Нет, приходи сюда, через полосу бирюзового штиля в проливе, через зону усиления ветра возле Гомеры, когда вдруг резко прилетает стена воздуха, волны становятся черно-синими, все в бок, в бок. И тяжело держать штурвал, особенно, если делаешь это в первый раз.
Нужно смайнать паруса, зайти по широкой дуге в залив, пропуская Fred Olsen. “Марина ла Гомера, марина ла Гомера, зис из йот Брего, овер» вызывать по рации безуспешно, ну кто работает после шести вечера?
Это черный пляж видел Колумб, здесь стояли они — Нинья, Пинта и Санта - Мария. По легенде, долго ждали попутного ветра, а может просто не торопился уплывать от своей Беатрис великий капитан.
Сходи на пантон, иди вдоль полосы воды в которой плещутся жирные маринные рыбки. Ловить можно хоть голыми руками, только зачем. Кормятся они в основном тем, что сливается из сортирных баков лодок. На Канарах так можно.
Сперва в душ. Деревянные дверцы кабинок, прохладная вода, скользкий пол. Смыть соль. Надеть свежую, мятую футболку.
Вот площадь с большими деревьями. Большими настолько, что в любое время дня синяя тень закрывает две трети столиков.
На одном из стволов прибит трансформатор, а внизу, среди выпирающих корней гнездятся в большом количестве местные черно-белые коты.
Вот бар «Голубой Марлин», за стойкой, как всегда, Маноло.
- Привет, Маноло!
- Ola! Я тебя помню! Пива?
Маноло бывший футболист, играл за Real, между прочим. Помнит всех яхтсменов, опиравшихся на старую стойку его бара перед уходом в трансатлантику. Улыбается, ставит холодную колу, стакан с пивом, блюдце с орешками.
С Маноло нас познакомил Майк, шотландец, едкий как первая порция 10 летнего Лафройга. На шатающихся ногах мы дошли до бара, сидели на шатающихся же, высоких стульях, а Майк рассказывал, как прожил здесь три года, каждый день покупал газету и пачку сигарет в одном и том же ларьке, каждый день давал пять евро и, боже, каждые день она мне считала на калькуляторе сдачу! Давайте что-нибудь пожрём!
У Маноло нет еды, но соседняя дверь – пиццерия. Заказываем оттуда. Толсто, много начинки, не очень вкусно, но это не важно. Светлый ром - то еще пойло, но это тоже не важно. Важно просто быть здесь.
Оглянись, не смотри в телефон, тут каждое посетитель – персонаж, за каждым лицом – история которую нужно услышать.
Стемнело. Опускаются железные жалюзи на магазине оптики и через пару минут к нам в баре присоединятся продавец, который пол-часа назад продал тебе отличные солнцезащитные рейбены, взамен тех, что сломались аккурат в переходе.
- Ola, Маноло!
- Ola!
Рано или поздно, все кого пустил остров приходят сюда. Оставить надпись на исчерканой ручкой стене. Зайти в сортир под зеленым или красным фонарем соответсвенно. Улыбнуться в ответ на широкую улыбку Маноло. Одно из мест, где невидимо бьется сердце мира.
Да, на Гомере реликтовые леса, как из неснятого фильма про злобных фей. И скалы красного камня. Разноцветный доски сёрферов. Роскошный ресторан на горе с тарелками из толстого олова. Матово-черный песок пляжей в ярко-розовых цветах. Гудит Fred Olsen, прощайте, туристы, прощайте.
Для тех, кто прошёл – на Гомере место встречи бар «Голубой марлин».
