Тяжело переваливаясь на ухабах и хищно чиркая предрассветный туман светом фар, видавшая виды «Нива» выкатилась на берег водохранилища.
- Светает, - попыхивая сигаретой, со значением отметил Толяныч.
- В прошлый раз припозднились, а сейчас самое-то. – Василич согласно кивнул и, заруливая на стоянку, указал на знакомую машину. – А Ромка-то уже здесь!
Мало того, он уже сидел в лодке и прогревал мотор. Его можно было понять. В прошлый выходной он ловил троллингом, и у него сошла на редкость крупная рыба. Когда друзья подошли к его лодке, Роман являл собой зрелище, сильно вызывающее сочувствие. Нехорошо смеясь и жестикулируя, он несколько раз подряд сбивчиво рассказывал о своем горе.
Начало было стандартным для всех рассказов о сходе крупной рыбы. Вначале думал, что зацеп. Потом сбивчивый рассказ о том, что превосходящее сопротивление рыбы привело к заклиниванию «Невской» катушки. Как позже оказалось, погнулась ось. Рыба воспользовалась этим, и вместо нее из воды испуганно выскочил покоцанный воблер.
Дружеское участие и, особенно, коньячок из дежурного шкалика вернули тогда Рому в реальность. Так что теперь он был настроен на реванш! На жилете сверкали страшные рыболовные инструменты. Лодка ощетинилась спиннингами, с которых тяжело свисали огромные воблеры «попугайной» раскраски на большую (ту самую) рыбу. Главным, конечно, был общий боевой настрой на поимку трофея.
Вторая лодка на воде. Поехали!
Четыре часа утра. Самая зорька. Сколько душевного трепета вызывает это простое слово в наших сердцах!
Розовеющий восток осветил туманную гладь воды и расходящиеся веером лодки – у всех свои места. Ловить решили, понятно, троллингом.
Ожидаемого судачьего жора, однако, не было. Поймали по два-три килограммовых судачка – и все, клев прекратился, но друзья надежды не теряли «тролили» по-всякому. Меняли воблеры, скорость, глубину, но крупняк, и Ромкин обидчик в их числе, все игнорировал.
Быстрее сами проголодались и поплыли на давно облюбованный островок с уютной бухточкой, сонная тишина которого враз была нарушена. Коротко это называется «дым коромыслом». Традиция такая – посидеть у костерка, закусить шкворчащей подрумяненной колбаской с зеленью, попить (потом) чайку с травами, пообщаться.
Решили, что на вечерке повезет, и продолжили утюжить перспективную акваторию. Роман взял щучку килограмма на два, а Василича с Толянычем судаки только подбадривали осторожными тычками.
На этот раз лодки шли встречными курсами. Поравнявшись, коротко обсудив ситуацию, поплыли в разные стороны.
Расслабленный после обеда Толяныч, зажав между колен спиннинг начал прикуривать. И началось. Спиннинг резко согнуло к воде. Василич, заглушив мотор, стал быстро выбирать свою снасть. Толяныч встрепенулся и с придыханием громко шепнул: – Есть!
Пошли рывки. – Василич, сачок!
Пока Василич вытаскивал как всегда за что-то зацепившийся подсачек, лодку развернуло. Рывки уже были такие, что не Толяныч тащил рыбу, а она его почти выдергивала из лодки – кепка уже была на боку, да и очки не на месте. Правая рука с согнутым в дугу спиннингом продолжала бой, а левая начала хватательно шарить сзади себя – за что схватиться, чтобы удержаться.
У Василича в одной руке был готовый к приему рыбы подсачек (гладя на кряхтящего Толяныча, он успел подумать – не маловат ли будет), а другой он придерживал уже слабеющего друга, сопровождавшего все это действо восторженно нехорошими словами. Оба смотрели на уходящую в воду леску и ждали появления монстра. Когда Василич глянул на Романа, оказалось, что его лодка стояла неподалеку, и он тоже кого-то вываживал, заметно упираясь.
Подозрительно синхронная слаженность движений визжащих фрикционами спиннингов навела не догадку, вскоре подтвержденную вплывшими сцепившимися в каких-то нетрадиционных объятиях воблерами. На крючках одного из них висел спутавшийся обрывок старой браконьерской сети.
Так вот из-за чего всю компанию было крупной дрожью рыбацкого азарта! Над озером пронеслись волны гомерчиеского хохота…
