Ушедший из Пермского театра оперы и балета дирижер Теодор Курентзис в интервью Ксении Собчак заявил, что хочет переехать в Петербург. «Поребрик.Медиа» рассказывает, кто такой Курентзис, и почему его возможный переезд очень важен.
Теодора Курентзиса нельзя назвать восходящей звездой — его звезда уже взошла. Последние восемь лет он работал главным дирижером и музыкальным руководителем Пермского театра оперы и балета, что принесло этому театру мировую известность. Помимо театра Курентзис занимался оркестром и хором musicAeterna, активно гастролируя по всему миру. Например, в 2017 коллектив открывал престижный Зальцбургского фестиваля (впервые это делали музыканты из России).
Последние несколько лет назревал конфликт между Курензисом и пермскими культурными властями. Разногласия касались нескольких моментов. Во-первых, когда дирижера «переманили» из Новосибирского театра оперы и балета, ему гарантировали, во-первых, абсолютную свободу творчества, во-вторых — доступ к финансовым и организационным ресурсам. Ключевым был вопрос о строительстве новой сцены театра — с ростом количества и качества постановок и концертных программ историческая сцена для театра уже не подходила. Несмотря на обещания, вопрос так и не сдвигался с мёртвой точки.
Наконец, в начале 2019 года в Перми появился знакомый петербуржцам экс-директор Михайловского театра Владимир Кехман (в прошлой жизни — разорившийся импортер бананов и других фруктов). Статус его в культурном процессе не ясен до сих пор, однако в 19 апреля в администрации Пермского края прошло срочное совещание по поводу строительства новой сцены, и вёл его именно Кехман.
Эксперты полагают, что пермские чиновники рассчитывают, что поддержка Кехмана министром культуры Владимиром Мединским дал проекту дополнительный административный ресурс. При этом экс-бизнесмен вполне может курировать работы, а потом претендовать на руководство обновленным театром. В 2015 году Кехман был назначен директором Новосибирского театра оперы и балета после уволенного за оперу «Тангейзер» Бориса Мездрича. Там инициативный менеджер тоже начал реконструкцию. Кстати, сам Кехман активно критиковал сканадльную постановку, заявив, что оскорблен ею как «правосланый еврей». Что касается реконструкции Новосибирского театра, то ею тоже были не все довольны — градозащитники оценили результат как «мещанский турецкий отель средней руки».
Официально об уходе Курентзиса из пермской тперы стало известно в июне, причины так объявлены и не были. В начале июля музыкант дал больше интервью Ксении Собчак. В нем он среди прочего рассказал, как коллектив репетировал Моцарта в фойе Театра оперы и балета или в ДК имени Ленина, где бегали крысы и тараканы. В той же беседе Курентзис сказал, что хотел бы поработать в Петербурге. «Пока то, что лежит в сердце — это Санкт-Петербург», — сказал он. В июне также появилась информация, что базовой площадкой оркестра и хора musicAeterna может стать город на Неве. Почему это важно?
Курентзис тесно связан с музыкальной культурой Петербурга
Теодор Курентзис родился в 1972 году в Афинах, но вся его взрослая музыкальная жизнь связана с Россией. Окончив теоретический (1987) и струнный (1989) факультеты Афинской консерватории, в 1990-ые он переехал в Россию. В 1994 году начал обучение в Санкт-петербургской консерватории у знаменитого теоретика дирижирования Ильи Мусина.
Параллельно со стажировкой, он дирижировал ведущими оркестрами Петербурга — оркестром филармонии, Санкт-Петербургского симфонического оркестра и оркестром Мариинского театра. В 1999 году стал ассистентом художественного руководителя Петербургской филармонии Юрия Темирканова.
В Петербурге дефицит молодых дирижеров с мировой репутацией
С учётом специфики и длительности обучения дирижерской профессии, которая сопоставима с такими сложными областями, как нейрохирургия, 47 лет — традиционно вписывается в рамки «молодой дирижер».
В Петербурге работают выдающиеся дирижеры, имена которых на слуху и у жителей города, и у любителей академической музыки во всем мире. Однако маэстро Юрий Темирканов в прошлом году справил 80-летие и уже реже встаёт за дирижерский пульт, его коллеге, худруку Капеллы Владиславу Чернушенко — 83 года. Руководитель Мариинского театра Валерий Гергиев моложе, ему 66, однако он увлечён мировыми гастролями и зачастую приезжает только на генеральные репетиции новых постановок.
Что касается молодых дирижеров, то в Петербурге работают Михаил Голиков (оркестр Таврический), Павел Петренко (Симфонический оркестр Петербурга), но сопоставить их с авторитетом Курентзиса вряд ли можно.
Курентзис — новатор
Притчей во языцех стало, что музыканты Курентзиса играют стоя (чтобы музыканты испытывали большее напряжение и были постоянно вовлечены). Гораздо важнее его трактовки. Они неоднозначны, но дирижёр выходит за пределы стерильного исполнения написанных нот. Разумеется, у этого есть противники, однако интерпретации Курентзиса обсуждают, а каждое выступление становится событием.
И никто даже не задумывался о том, что Курентзис сознательно подчеркивает в партитуре Прокофьева именно прикладную, балетную функцию: иллюстративность, эффектность в его исполнении явно превалировала над содержательностью и глубиной.
«…Такое прочтение вполне возможно, допустимо и многим нравится. Курентзис предельно заострил контрасты – темповые и динамические; насытил музыку театральной патетикой и почти зримой выразительностью мизансцен. Однако при таком подходе терялась трепетная, лирическая, сокровенная суть музыки Прокофьева, которая, бесспорно, выходит далеко за рамки прикладной. Немного не хватило в исполнении эмоциональной полноты, плавного, широкого дыхания мелодий, романтической порывистости любовных сцен», — писали «Ведомости» после исполнения на фестивале «Дягилев P.S.» концертной версии балета «Ромео и Джульетта».
«Трудно найти музыку, более разящую контрастами, чем Седьмая, но, кажется, пермяки сделали их резкими, как только возможно. Главная тема первой части просто брызжет бодростью, будто передовая статья газеты «Правда». Лирическая побочная с ее невсамделишным, «игрушечным» соло флейты-пикколо безмятежна до того, что невольно вспоминаются слова Гойи о сне разума, рождающем чудовищ.
Любопытно, что началом знаменитого маршевого «эпизода нашествия» не дирижирует, сам вытянувшись по струнке под перестук малого барабана. Актерство – важная (хотя, знаю, раздражающая многих) сторона его манеры. Не вдаваясь в ее оценку, замечу только: а создайте-ка вы сами такой оркестр, который и без жестов рук, через одну мимику, будет играть, как единый организм. С такими химически чистыми духовыми соло. С такими дистиллировано слитными струнными и архитектурно стройными аккордами деревянных, как (забегая вперед) в третьей части с ее барочными «альбинониевскими» ассоциациями», — издание «Музыкальные сезоны» после исполнения в Петербурге Седьмой (Ленинградской) симфонии Шостаковича.
Риторика и гражданская позиция могут быть близки петербургской интеллигенции
Теодор Курентзис публично заступился за «опального» директора Новосибирского театра оперы и балета Бориса Мездрича после резонансной постановки «Тагнейзера» Вагнера.
«Сложно представить, что есть люди, которые настолько устали от свободной России, что скучают по стукачеству и репрессиям советского прошлого… Выходит, страшные уроки истории нас ничему не научили», — сказал он. «Не значит ли это, что наступают времена, когда свободно творить мы сможем только за пределами нашей страны? Ну а здесь будут играться только правительственные концерты и музыка, которую заказывает начальник в соответствии со своими вкусами?» — задался вопросом Курентзис.
В своём прощальном письме пермякам он так охарактеризовал власть: «Для тех, кто сведущ в истории, это очевидный факт: такова и есть функция власти — не понимать. Да и понимание на самом деле не является особой привилегией, если отсутствует чувствительность».
«Сейчас вспоминаю, когда впервые приехал в Пермь, я думал, что останется, когда я должен буду уехать. Я хотел создать что-то не для себя, а для людей, которые живут в этом городе. Я хотел помочь создать консерваторию, чтобы следующие поколения прекрасных музыкантов были пермяками, хотел дать стимул талантливым людям остаться здесь и развивать этот город. Я помню, как мне сказали: власть не считает это целесообразным, у города все есть, мы самые лучшие. Были такие времена. Помню, однажды депутат заявил на заседании Заксобрания: Курентзис не стоит таких денег. Я его понимаю. Ибо есть люди, которые не различают понятия цены и ценности», — добавил он.
