Закрыв плотно дверь, Николай сказал отцу:
Ну, здравствуй Павел. Ты, наверное, не понимаешь, почему я стал коммунистом. Отвечу просто, жить хотел очень.
Отец не знал, что сказать. Можно ли сказать? Можно ли доверять брату?
- Я рад, что ты жив, здоров. Как твои дела? Женат ли, есть ли детишки? - спросил отец.
Женат, двое сыновей. Поэтому и в партию вступил. Тесть мой из большевиков, с Лениным революцию вершил. Нельзя мне было без партии. Живу в Петрограде. Работаю. А ты, я слышал, тоже женился, дочка родилась.
- Если не побрезгуешь, могу в гости позвать, с женой познакомить, - сказал отец.
Оба понимали, что разговор не получается. Нет доверия, не знают о чем говорить.
И, тут Николай спросил, не знает ли отец, как дела у старшего брата Александра. Отец не знал.
- Слышал я, что Сашка в банду вступил, грабил, убивал, затерялся его след где – то в Крыму. Сказывал один товарищ, что он в Турцию уплыл, я не поверил. Хотя, на него похоже. В нем всегда была этакая чертовщина. Мой тебе совет брат, вступи в партию, выгодное это дело для тебя и для семьи, - проговорил Николай.
Отец подумал, что Коля всегда был оборотистей других, а в Саше прочно сидел дух приключений. Один он не был похож на них. Мечтал учительствовать, а не торговать. Но, не им не судьба, ни ему. Трудное время не оставило выбора.
Папа снова отказался вступать в партию.
Вечером в дом Павла постучали, открыв дверь, он увидел Николая. Не знал, радоваться ли этому визиту. Пригласил в дом. Мама накрыла стол. Выпили по русскому обычаю. Помянули тех, кого нет. Выпили за здоровье живущих. Николай увидел в углу семейную икону, замахав руками, вскрикнул – убери её, убери, спрячь. Подальше спрячь. От греха подальше.
Отец в недоумение посмотрел на брата и сказал:
Эко, тебя коммунисты испугали.
- Да, нет - не они. Мы с вами, когда на опушке леса расстались, я подался к Петроградской стороне. Шел несколько дней. Однажды, под вечер, подходя к небольшому хутору, я услышал конский топот. Оглянуться не успел. Получил сильный удар по голове, залился кровью. Очнулся в хате, увидел старушку. Она мне и рассказала про хозяйничающую в этих местах банду. Ни золота, ни серебра, ни иконки памятной у себя не нашел. Остался мне в память шрам на голове от удара шашкой. Не ведаю почему, но с тех пор не могу смотреть на иконы, они для меня символ горя и несчастий. Шел всю дорогу и думал, сейчас ограбят, убьют. Вот, так и вышло. Только жив я. Жив. Господь уберег.
Отец вымолвил:
Ну, вот Господа поминаешь, а икон боишься.
Брат ты ведь знаешь, время лихое. Каменья в ней драгоценные и позолота. Народ бедновато живет, за такую ценность убьют, не вспомнят. А ты, все – таки, вступи в партию, огради себя от подозрений.
Николай ушел, а папа с мамой долго сидели и рассуждали, надо ли вступать в партию?
Шло время, настал страшный 1937 год. По всей стране полным ходом шла «чистка» в партии. Везде изобличали «двурушников» и «предателей». Тестя Николая расстреляли, его вместе с супругой судили. По какой – то случайности он избежал казни, а был направлен на Дальний Восток на строительство объектов народного хозяйства. Папа был уверен, что опять торгашеская жилка и находчивость помогли Николаю выжить.
На фабрику прислали сотрудника НКВД, он беседовал со всеми руководителями и рабочими. Проверял благонадежность сотрудников и преданность делу партии Ленина – Сталина. Папа попал под подозрение, как активно уклоняющийся от «партийного билета». Его несколько раз вызывали на беседу, спрашивали кто он и откуда. И, вот однажды, этот сотрудник по фамилии Емельянов пришел к ним домой. Папа пригласил его войти. Мама, увидев его, поздоровалась и отвернулась, отец заметил странное поведение супруги. Мама пошла, ставить самовар, а отец пригласил гостя в комнату, где в «красном углу» висела семейная икона. Остановив на ней взгляд, пришедший не мог оторваться и только смог произнести:
- Так вот почему Вы до сих пор не в партии.
Емельянов сел за стол, а мама, будучи на сносях, попросила папу принести в комнату самовар. Папа пришел на кухню, а мама спросила:
- Ты знаешь кто это?
Отец не ответил.
- Будь осторожен. Этот человек арестовал моего отца. Он искал икону из храма. Он виноват в его смерти.
Отец успокоил маму, вернулся в комнату с самоваром. Гость исчез, а вместе с ним и икона.
Емельянов рассчитал все верно. Никто бы не пошел заявлять о пропаже драгоценной иконы, а так, как гостей у родителей не бывало, некому было подтвердить и её наличие ранее. На следующей день на фабрике отец узнал, что проверяющий НКВД уехал, по результатам его проверки был составлен список людей, которых впоследствии репрессировали. Отца в списке не было. Больше никто и никогда не звал его вступать в партию. Емельянов принял висящую в углу икону за храмовую икону из церкви, где служил отец мамы. Оставались вопросы, случайно ли он пришел в дом моих родителей? Почему отца не репрессировали?
Продолжение следует завтра… здесь
Уважаемы читатель, если Вам понравился мой рассказ, поставьте пожалуйста "лайк" и подпишитесь на мой канал. Благодарю Вас!