Соловки. Россыпь островов на голубом пятне Белого моря. Кто-то, услышав это название, вспоминает о преподобном Зосиме, кто-то — о зверствах сталинских палачей, о СЛОНе и СТОНе, об отце Павле Флоренском, об академике Лихачёве. Некоторые думают о религиозном паломничестве, некоторые — о круизе на теплоходе. Будут такие, кто вспомнит Соловецкую биостанцию, другие - школу Соловецких юнг. Многие художники и архитекторы вспомнят своё студенчество: подрамники, мольберты, уголь и кисти. Вереница их — людей художественных профессий — тянется ежегодно на архипелаг.
Почему именно сюда? Наверное, потому что эти места — редкий образец слияния живописнейшей архитектуры (неровной, покрытой разноцветными мхами или, наоборот, выбеленной до сияния) и природы (то ослепительно яркой, то давяще сумрачной).
Я был на Соловках дважды.
Шёл 98-й год и третий курс института. Летом полагалось пройти художественную практику, и мы с моим институтским приятелем Стасиком отправились на острова. С Соловков была привезена большая стопка этюдов и масса впечатлений. Главным впечатлением стала драка с местными и их обещание меня - монгола - запомнить. А пострадал я за Лермонтова. У Стаса был день рождения. Нам удалось познакомиться с симпатичной горничной из гостиницы и пригласить её в кафе. Местным мужикам-морякам не понравилось, что какие-то хлыщи окучивают их барышню. Они пригласили её на танец, а я ответил им словами Печорина: «Дело в том, что дама уже ангажирована мной на танец». За что был жестко бит большой группой людей плохо разбирающихся в русской классике.
И вот, этюды сейчас пылятся где-то по шкафам, а фотографии постигла печальная участь. По возвращении с Соловков я отдал негативы отцу, и он отпечатал фотографии в редакционной типографии. Получилось здорово. Я кинул конверт с фотографиями в сумку и 1-го сентября отправился в институт. Там, как водится, мы начали кутить. Положили мне в сумку бутылку веселящего и выдвинулись на бульвар. Перелезая через забор, я расхряпал бутылку, лежащую в сумке рядом с конвертом. Большую часть фотографий мне так и не удалось спасти. А негативы потеряли в типографии…
Вернулся я на Соловки в 2003 году.
Знаю, что для многих людей тяжела их аура. Я же далёк от мистицизма, и слова «аура» для меня не существует. Никогда я не испытывал тягостного ощущения от истории места: ни на перевале Дятлова, ни у кургана «алтайской принцессы», ни там, на Соловках. Наоборот, на Соловках мне уютно. Невероятные краски, потрясающая гармония между природой и архитектурой.
Белые ночи напрочь сбивают режим, и мы часто находили себя на берегу Святого озера часов в пять утра. Обилие паломников и туристов нас не смущало – мы нашли песчаную косу, вдающуюся в озеро недалеко от посёлка, и жаркую часть дня проводили там.
Это была одна из лучших поездок в моей жизни: беззаботная, весёлая, познавательная.
А в 2015 году я наткнулся в сети на новость, повергшую меня в страшное уныние: на Большом Соловецком острове идёт строительство «музейного комплекса». Корявые пальцы арматуры тянутся из земли вверх. Серые бетонные ширмы закрывают стены монастыря.
Потом, по счастью, под давлением взбудораженной общественности, опомнились, сдали назад. Новый проект деликатен и незаметен. Однако, на душе всё равно саднит. Я — эгоист. Я не хочу, чтобы на этот отставший от времени клочок земли приходила цивилизация, чтобы там работала техника, вырастали конструкции из стекла и бетона.
Хотя, если это улучшит жизнь людей на Соловках, - да будет так!
Это канал о путешествиях, которые постепенно вползали в жизнь мою и жизнь моей семьи и, наконец, захватили её почти полностью. Однако иногда я срываюсь и выдаю что-то о профессии, архитектуре, Москве. Вот самый мой любимый рассказ о путешествии. Вот самый колкий мой рассказ о профессии.
Если вам понравилось, подписывайтесь на канал здесь, в инстаграме, драйве, вконтакте.