Сталинская эпоха – это время воинствующего невежества и непрофессионализма, возведенного в ценностную категорию. В те годы на щит поднимались «самоучки», якобы своим талантом превзошедшие презренных кадровых военных, ученых и профессоров.
Результатом апологии непрофессионализма в военном деле стало пренебрежение воинской подготовкой личного состава, о чем уже упоминалось выше. И когда летом 1941 г. армия показала, что командиры не умеют командовать, а бойцы – воевать, понадобилась новая идеологема, позволяющая использовать людской материал хотя бы в качестве пушечного мяса, чтобы хоть как-то, невзирая на потери, продолжать войну.
И она, надо отдать должное Сталину и его окружению, быстро появилась: новой идеологемой РККА и вообще советского человека на время войны стал культ смерти. Прославлялись, как герои те советские люди, которые героически погибали, причем неважно, насколько успешными были их действия. Безусловно, в любой войне бывают, и нередко, ситуации, в которых для солдат и целых подразделений остается только один выход - гибель в бою, но именно в Красной Армии гибель в бою превратилась в нравственную категорию, как в средневековом самурайском кодексе чести.
Не случайно одной из самых популярных военных песен советских танкистов стала такая, содержащая совсем не пафосные строки:
«Тут и вызывают
Меня в Особотдел:
- Что же ты, собака,
Вместе с танком не сгорел?
А я им отвечаю,
Я им говорю:
- В следущей атаке
Обязательно сгорю!»
Таран Н.Гастелло, самолет которого был подбит над оккупированной врагом территорией, был для советского летчика единственно возможным достойным выходом. А вот воздушный таран, произведенный В.Талалихиным, в любой армии, кроме советской, ничем иным, кроме как безответственностью, считаться не может. Вспомним: 7 августа 1941 г. около Москвы он таранил и уничтожил немецкий бомбардировщик He-111. Вдумаемся: прекрасный летчик-ас, на счету которого было 4 воздушные победы (это очень много для начала войны!), рискует своей жизнью и самолетом ради того, чтобы уничтожить самолет противника. С истребителями в советской авиации тогда было совсем плохо, их оставалось мало, а опытных летчиков – вообще единицы. Кончились боеприпасы – так лети на базу, и сможешь еще повоевать и уничтожить не один самолет противника! В исключительных случаях – например, когда догоняет самолет противника и нет шансов уйти, не говоря уже о случае Н.Гастелло – таран оправдан, но только не в случае В.Талалихина. Хотя его самого, конечно, винить ни в чем нельзя: так его учили, так мотивировали.
Еще один герой сталинской военной мифологии – А.Матросов, якобы закрывший своей грудью пулеметную амбразуру. Это, во-первых, маловероятно из-за конструктивных особенностей дзотов, а во-вторых мало результативно, поскольку человеческое тело не является серьезным препятствием для пулеметного огня. По мнению специалистов, на самом деле храбрец пытался уничтожить дзот гранатами и был сражен очередью. То есть он действительно совершил подвиг, а не глупость, которую ему приписала официальная пропаганда. При этом героями стали те, кто, по крайней мере в пропагандистских статьях, повторяли подвиг А.Матросова – всего около 400 бойцов. А вот участники штурмовых групп, умело уничтожавшие вражеские пулеметные гнезда – не голыми руками и не грудью, а как положено – огнем и гранатами – оказались в тени и героями не считались.
В конце Первой Мировой войны в русской армии формировали ударные части, которые иногда назывались «батальонами смерти». Но, во-первых, задачей их бойцов вовсе не было обязательно погибнуть в бою – знамёна и кокарды с черепом и костями означали готовность, а вовсе не обязанность умереть. Тем более, что ударные части создавались на строго добровольных началах. Сталин же его люди записывали в смертники всех, кого считали нужным.
Знаменитый Приказ «Ни шагу назад!» (28 июля 1942 г.) критикуют за создание заградотрядов, что неправильно: в конкретных условиях лета 1942 г. никаких других способов заставить советских солдат идти в бой просто не было. Этот приказ преступен не из-за заградотрядов, а потому, что содержит следующий пассаж: «Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской земли и отстаивать его до последней возможности». Это значит, что армия должна защищать любой клочок земли, любую, пусть занимает самую невыгодную позицию – запрещено переместиться на более удобную, если она находится в десятке метров в глубине обороны. За это приказ предусматривал расстрел. Стоит ли говорить, что бессмысленное цепляние за никому не нужные, простреливаемые врагом позиции унесло жизни бесчисленного множества солдат и офицеров?
В начале 1942 г. Сталин подписал совершенно безумное постановление НКО «Приказ о внедрении в боевую практику танковых войск стрельбы из танков с хода», которое требовало, чтобы танкисты вели огонь по врагу не с остановок, а на ходу, что без стабилизаторов пушки совершенно бессмысленно. И ведь приходилось вести такой огонь, расходуя боеприпасы и не надеясь куда-либо попасть! Немцы, кстати, вели подобный огонь только в крайних случаях и только после появления «Тигров» и «Пантер», имевших самые совершенные по тем временам прицелы.
Более того: танкистов заставляли совершать танковые тараны, которые, как и тараны воздушные, оправданы только в очень специфических условиях. Таких, например, какие возникли при проведении первого в мире (и единственного доподлинно успешного) танкового тарана: лейтенант С.Осадчий 29 октября 1936 г. во время гражданской войны в Испании у населенного пункта Сесенья столкнул своим Т-26 в лощину итальянскую танкетку «Ансальдо». Тут, во-первых, наличие лощины, а во-вторых танк Осадчего был гораздо больше и тяжелее итальянской машины (10,25 т. против 3,5т.). В остальных случаях танковый таран приводил в основном к тому, что таранивший танк сам получал повреждения.
И тем не менее даже сейчас имеются сторонники танковых таранов – столь сильна инерция сталинского мифа. «Танковый таран - это оружие смелых людей. В нем сочетается беспредельная храбрость с высоким воинским мастерством, с точным расчетом. Чувство товарищества и высочайшая ответственность за выполнение воинского долга перед Отечеством являлись основным побудительным мотивом их применения танкистами в годы войны» (О.А.Лосик «Немного о танковых таранах», «Военные Знания», сентябрь 1996). Тут ключевые слова - «беспредельная храбрость», то есть профессионализм даже сейчас, как и в 1941-м, некоторые считают чем-то ненужным.
«Массовый героизм» - нелепый термин сталинской пропаганды, так как героизм есть вещь абсолютно личная - пропагандировал жертвенность советских солдат и офицеров, а не волю к победе. Даже все прошедшие ветераны иногда рассуждают о войне в парадигме готовности не победить, а именно умереть. Например, часто приходилось слышать и читать следующие рассуждения: американцы, мол, воевали плохо - давили техникой, отвечали на каждую пулю градом бомб и снарядов. Простите, а разве это не есть самое настоящее умение воевать? Что, идти в штыковые атаки на пулеметы, заваливая вражеские позиции своими телами – это лучше?
В фильме К.Иствуда «Письма с Иводзимы» есть следующий эпизод. Японский гарнизон острова готовится к отражению американского десанта, и командующий говорит: мы окопаемся у самой воды. Другой генерал возражает: так наши войска будут сразу сметены огнем, надо строить укрепления в горах и там обороняться! На что упрямый самурай ответствует: нет, так как это японская территория, мы не можем отдать врагу ни пяди земли. Однако позицию японцев объясняет (хотя и нисколько не оправдывает их непрофессионализм как военных) воспитание по самурайскому кодексу «Бусидо», согласно которому самурай не имеет права ни отступать, ни сдаваться. Между прочим, такая оперативная и стратегическая негибкость японской армии, вкупе с технической отсталостью, обрекли Японию на поражение во Второй Мировой войне. Японцы, несмотря на отличную физическую подготовку и фанатизм солдат, оказались способными громить только необученные колониальные ополчения – английские в Бирме и Малайе, американские на Филиппинах и голландские – в Индонезии, многие бойцы которых к тому же симпатизировали Японии. Как только в бой вступили регулярные войска (и даже хотя бы мотивированные австралийские ополченцы), японцы начали терпеть поражение за поражением.
Вообще все советские граждане, оставшиеся на оккупированных врагом территориях, по мнению Сталина и его окружения, должны были погибнуть. Ведь тактика выжженной земли, применявшаяся Красной Армией и гражданской администрацией на территориях, над которыми нависала угроза немецкой оккупации, обрекала население на смерть. Она, конечно, наносила ущерб и оккупантам, но в первую очередь била по собственным гражданам.
«В течение нескольких дней после начала военных действий, в Кремле ЦК издал приказ о том, чтобы войска оставляли врагу только выжженную землю. Все ценное имущество было приказано уничтожить, независимо от потребностей оставшегося гражданского населения. Для этого использовались специально созданные отряды по уничтожению имущества. …
Меры, предпринятые Советским Союзом в период с 1940 по 1942 гг., направлены не только на дальнейшее развитие советской военной экономики, а также на причинение вреда немцам даже ценой огромных потерь среди советских граждан. Советская стратегия выжженной земли включала в себя … уничтожение большей части сельскохозяйственной техники, скота и запасов зерна; систематическое уничтожение, сжигание и подрыв недвижимой инфраструктуры, запасов всех видов, фабричных зданий, шахт, жилых районов, общественных зданий, государственных архивов, и даже культурных памятников; преднамеренный голод среди гражданского населения, которые остались на оккупированных территориях. Эта политика бессовестно использовала гражданское население в качестве пешки» (Тактика выжженной земли по-советски: причины гибели мирного населения и военнопленных, reich_erwacht, 2016-02-07).
Взрыв плотины ДнепроГЭС 18 августа 1941 г. до сих пор вызывает множество споров и вопросов. Некоторые авторы утверждают, что взрыв вызвал огромную волну, уничтожившую десятки тысяч отступавших советских солдат и мирных жителей, другие это отрицают; проверить на основании сохранившихся документов сегодня невозможно. Не подлежит сомнению одно: плотину взорвали неудачно, поскольку немецкая артиллерия не дала провести минно-взрывные работы должным образом. Но если бы плотина была бы взорвана, как планировалось, т.е. была бы полностью разрушена, последствия этого даже представить страшно: огромная волна убила бы десятки, если не сотни тысяч жителей Запорожья. За что, для чего? Чтобы не жили под оккупацией?
Нельзя не вспомнить и об отношении советской власти к населению освобождённых от оккупации территорий. Они считались неблагонадёжными, хотя в чём была их вина? В том, что они оказались в оккупации, виновато советское политическое и военное руководство, не сумевшее ни защитить их от наступавшего врага, ни эвакуировать в тыл. Однако десятки миллионов людей много лет, заполняя анкеты, отвечали на идиотский вопрос: не были ли на оккупированных территориях? Хорошо известно, что в 1944-45 гг. призывники с освобождённых от оккупации территорий часто отправлялись в бой необученными, иногда – без боеприпасов. К ним относились почти как к бойцам штрафбата, хотя никакой вины за этими людьми не было. Недоверие советской власти к этим несчастным основывалось на возмущении: как они ПОСМЕЛИ ВЫЖИТЬ в оккупации? Почему не погибли, героически сражаясь?
Весьма показательны также истории пионеров-героев. Те дети и подростки, которые не были изобретены советскими пропагандистами, а действительно воевали, рискуя жизнью – настоящие герои, тут нет места спорам. Правда, во все времена вовлечение детей в военные действия осуждалось как аморальное, а сегодня вообще считается военным преступлениям. Да, мальчишки (и некоторые девчонки) всегда рвались в бой, сбегали на фронт. Но обязанность взрослых людей – не допускать детей в армию, их необходимо отговаривать, к наиболее упрямым – применять силу и отправлять домой. Конечно, немцы, ведя с народами СССР неконвенциональную, совершенно зверскую войну, провоцировали и взрослых, и детей на сопротивление. Но те взрослые, военные и партийные деятели, которые посылали в разведку или в бой несовершеннолетних – преступники, пользовавшиеся патриотизмом и доверчивостью малолетних храбрецов.
Так вот, перечисление пионеров-героев – тех, кто причислен к этой категории официально - производит странное впечатление. «Невольно напрашивается еще один вопрос: по какому же принципу составляли пантеон пионеров-героев? Ну, с Героями Советского Союза – понятно, кстати говоря, именно этим ребятам уже было больше 14 лет (предел пионерского возраста), возможно, из-за получения высшей награды их и включили в список пионеров-героев. А остальные? Например, вместе с Максом Кротовым – пионером, который подавал сигналы советским летчикам, информируя о координатах вражеского аэродрома – были схвачены и расстреляны его друзья и помощники Альберт Купша и Николай Рыжков. Подвиг был один на троих, а в список героев вошел лишь Макс. Почему? Ответа у историков нет. Или взять Володю Дубинина – разведчика партизанского отряда Керченских каменоломен. Напомним, что паренек погиб уже после освобождения Керчи, подорвался на мине, когда показывал саперам дорогу к заминированным каменоломням. Его имя стало широко известным, благодаря книге Кассиля «Улица младшего сына». Так вот, в этом отряде вместе с Володей не менее храбро воевал его ровесник, друг и двоюродный брат Ваня Гриценко. В книге автор о пареньке упомянул, но вот в список пионеров-героев Иван почему-то не попал. Схожая ситуация: в разведку ходили вместе, рисковали вместе, а слава досталась одному.
Вполне реально допустить, что не все ребята, проявившие героизм в годы войны, имели – как тогда говорили – правильную биографию. Достаточно было отца – врага народа, чтобы лишиться подобной чести. Но ведь, с другой стороны, никто не мешал идеологам отредактировать биографию, как это и сделали некоторым из героев войны. Например, отец известной партизанки Зои Космодемьянской был репрессирован, а в биографии героини, изложенной в советские годы, об этом - ни словечка.
Ответ напрашивается один, и малоприятный. Потому, что эти ребята ПОГИБЛИ за родину. По сути, мораль, которую вкладывали в головы пионерам всех советских лет, была одна: будь готов отдать жизнь за родину!» («Неизвестные артековцы». Blatata.Com).
В России, европейской стране, ничего подобного никогда до Сталина не было. Его режим относился и к военнослужащим Красной Армии, и к гражданскому населению как к нерассуждающим зомби, к манкуртам, живущим и умирающим по приказу «великого вождя».
Если бы советские бойцы и командиры действительно были такими, какими их хотел видеть Сталин, войну бы они точно проиграли. Потому, что стадо зомби победить не может по определению – для этого нужно думать и принимать решения. Если бы мирные советские граждане были зомби, никто из них не выжил бы на оккупированных территориях – «великий вождь» этого не разрешал.
Поэтому остаётся только благодарить Бога за то, что Сталин и его присные не смогли вывести новую породу людей – советских зомби. Они оставались людьми, как бы власть ни мешала этому. В противном случае советский народ сгинул бы, не оставив потомства.