Дикий животный вой разбудил отделение. Кричала женщина, протяжно, переходя на визг. Я после операции еще не ходила, не могла узнать, что происходит. Женский вой то затихал, то ударял по нервам с новой силой. На утренних процедурах Марина, дежурная медсестра, только ухмыльнулась: «В пятой палате искусственные роды. Отдыхай, не парься!».
Вскоре меня перевели в общую палату, как раз в пятую. У окна лежала та самая женщина, которая кричала. Вечером мне, новенькой в палате, рассказали всю историю. Оказывается, у женщины, Татьяны, была замершая двойня, но она даже не подозревала о беременности до пяти месяцев.
- Я полная, не скелет, как ты, да и не мутило меня, а дела и раньше не ходили по полгода, — объяснила Татьяна свое неведение. - А тут температура, низ разрывается, давление упало. Сам говорит, мол, в больницу надо. Ну и привез. Они меня под капельницу, схватки пошли, а эти не лезут никак, застряли…
«Дела» -это месячные, «сам» -это муж. Лексикон о Татьяне многое сказал, но выдать, что «эти не лезут» про своих мертвых мальчиков… Дети уже сформировались настолько, что пол был виден.
Дальше -лучше.
- Я ору, бабы испугались, Кристинка вон побелела, зарыдала, трясется вся…
Это она о 18-летней девочке, которая лежала в этой палате на сохранении, и ни у врачей, ни у взрослых женщин не хватило ума вывести молоденькую беременную, чтобы она не видела этого кошмара.
- Врачи, даже не подходят. Медсестру бабы позвали, я ей деньги сую, говорю, вытащи их из меня рукой — не стала, жди, само выйдет. Ну не тварь?
Позже выяснилось, что Татьяна эта главный бухгалтер на элеваторе, ей 36 лет, замужем, есть 15-летний сын. И такое мракобесие, даже не верится, хорошо хоть спицы в матку не втыкала для выкидыша. Мерзость!
Я не удержалась, спросила:
- Не жалко вам малышей ваших?
- Неа. Мне сыночку жалко - как он без меня первого сентября в школу пойдет? А эти мне не нужны были. Как бы Сашуня мой не загулял без меня, вот еще что. И сразу-то ему не дашь, подзажить надо.
Лежа в реанимационной палате, пока я не знала эту женщину, я жалела ее, поражаясь равнодушию врачей и медсестер. Сейчас же мне физически тяжело было выносить один ее вид - обрюзгшая, дебелая, с жутко волосатыми ногами. Мне всё время казалось, что от нее пахнет кровью. Мы с Кристиной уходили в коридор, чтобы не слышать эту Татьяну. Бледная, измученная токсикозом Кристина говорила, что ей все время чудится детский плач..
А ночью в самой дальней палате умерла монахиня от рака шейки матки. Почему она лежала в нашем отделении, а не в онкологическом, мы не знали. Но души этих мальчиков и душа женщины, у которой никогда не было детей, покидали эти унылые стены вместе. Монахиня уводила двоих малышей, держа их невесомые ручки в своих добрых руках.