"Моя золотая медаль"
Посвящается Юдзуру Ханю[1],
великому инопланетянину на льду…
[1] Юдзуру Ханю – олимпийский чемпион по фигурному катанию среди мужчин – одиночников 2014 и 2018 годов, родом из Японии.
(фрагмент книги)
...Торонто, город контрастов, встречал каждого туриста и любителя приключений своим вечным многоголосьем. Здесь жили тысячи эмигрантов со всех уголков мира. Сергей обратил внимание, что даже английская речь здесь слышалась гораздо реже, чем любая другая. Здесь, в самом сердце Канады, он сильно тосковал по Москве, по отцу и всему тому, к чему уже привык за долгие годы.
Весна в канадском городе – нечто необыкновенное. Воздух был свеж и чист, словно только что прошел небольшой дождь и освежил своей влагой все вокруг. Здесь было много ярких цветов, которые создавали чудесную праздничную атмосферу, но Сергей не обращал на эту красоту никакого внимания. Где-то там, далеко был слышен шум знаменитого Ниагарского водопада, самой знаковой достопримечательности Торонто, но бывший спортсмен там никогда не бывал.
Он сидел в шезлонге на громадной открытой площадке, похожей на оранжерею, в одной из частных клиник на Янг - стрит[1]. Сергей равнодушно разглядывал пространство вокруг себя, давно привыкший к обыденному интерьеру больницы. Сквозь стекло панорамного окна он видел кабинет своего доктора, моложавой женщины Деборы Стоун, и равнодушно наблюдал за тем, как она о чем- то разговаривает с его отцом.
- Как он?
- Даже не знаю, что сказать, - доктор Стоун, женщина средних лет, уже несколько лет занимавшаяся реабилитацией Сергея Серебрякова, задумчиво склонила голову.
-Говорите ,как есть.
Дмитрий откинулся на спинку стула, демонстрируя полное внимание. Он заметно нервничал. За несколько лет болезни сына тренер и сам осунулся, похудел и стал похож на тень. Пара седых прядей добавилось к его и без того побелевшей шевелюре.
-На мой взгляд, мальчик сломлен. Неудача и болезнь его подкосили. Он подавлен.
Они не сговариваясь взглянули на Сергея, лежащего на шезлонге.
- Этот равнодушный взгляд я наблюдаю уже много месяцев…
- Что же делать? – этот вопрос давно волновал Дмитрия, и он задавал его каждый день самому себе, и не находил ответа.
Доктор Стоун немного помолчала, поджав губы. Как врач, она понимала все риски ее совета, но как психолог в этом своем решении она видела единственно правильный выход из создавшегося положения.
- Я предлагаю вернуть Сережу в спорт. – сказала она, решительно поднимаясь из кресла.
Дмитрий ошеломленно взглянул на доктора. Меньше всего он ожидал такого ответа.
- Только это может вернуть его к жизни. Понимаете, я не могу вам рассказать все, что последует за этими депрессиями после того, как он выйдет из клиники и начнет жизнь обычного человека. Но шанс есть. Ноги восстановились, колени тоже. Так что дело осталось за его психологическим состоянием.
Они вышли из кабинета, чтобы немного пройтись по оранжерее. Там, в тени экзотических деревьев, они смогут обсудить их план без лишних ушей. Нельзя, чтобы Сергей что-либо заподозрил.
Дмитрий немного помолчал, затем добавил, снижая тон:
- Но, насколько я понимаю, он слышать не хочет о фигурном катании. Я сам неоднократно говорил с ним об этом.
- Это защитная реакция. На самом деле он в отчаянии. Надо найти способ вернуть его на лед. Вы – педагог и отец. Только вы можете что- то придумать, – доктор Стоун улыбнулась. Ее лицо, свежее и приятное, внушало уверенность.
8.
У выхода из клиники Сергей увидел незнакомую женщину.
-Знакомься, это Линдси. Твой личный помощник.
Она была одета очень просто, и держала в руке какой- то журнал.
«Не нужно бояться рамок, нужно все время ставить перед собой цель. Я хочу золотую медаль. Я хочу кататься чисто. И я всегда бросаю вызов самому себе».
Эти, как ему показалось, чересчур напыщенные слова он прочел на обложке журнала, а рядом увидел фотографию совсем молодого парнишки в небесного цвета рубахе. Раскосые глаза парня светились решимостью.
-Кто это? - спросил он у отца, кивнув на глянцевый портрет.
- С днем рождения тебя, сынок!
Отец обнял сына и улыбнулся, протянув ему ключи. За его спиной стоял новенький автомобиль. Лакированная поверхность «Тойоты» светилась на ярком канадском солнце. Дмитрий похлопал по плечу сына.
- Это твой подарок! Ну как, нравится?
Сергею исполнилось шестнадцать. Он был высокого роста, с тонкими чертами лица и копной белокурых волос. Лицо его с годами немного вытянулось, приобрело жесткие, мужские черты.
Они сели в автомобиль, и каменные джунгли поглотили их, смешав с огромной движущейся массой на дороге.
- Я немного чувствую неловкость в колене, а так все нормально. Так ты не ответил, кто это?
- Это японский фигурист. Недавно перешел из юниоров. Можно сказать, уникум.
Сергей полистал журнал, затем мельком взглянул на женщину, сидящую сзади.
Она улыбнулась, молча кивнула и показала знаком на часы. Времени было мало. Отец как всегда оригинален. Опять он нанял ему помощницу, когда Сергей сам вполне может себя обслуживать!
- Пап, зачем? – спросил он по- русски.
- Она будет помогать тебе по хозяйству, чтобы ничто не отвлекало тебя от тренировок.
-Ты же знаешь, я принял решение уйти из фигурного катания. Я закончу школу и поступлю в университет.
Отец не ответил. По поджатым губам Сергей понял, что идея с университетом отцу не нравится. Тренерская работа приветствовалась бы больше, однозначно. Впрочем, молодому спортсмену смена образа жизни тоже была не по душе, но разбитое колено не оставляло ему шансов.
С тех пор, как Сергей жил один в своем собственном доме в пригороде Торонто, каждый сантиметр его личного пространства он словно отвоевывал у этого мира. Отец старался опекать его во всем. Но что поделать с ним – он по-прежнему перестраховывался.
- Куда мы едем?
- В «Корвилл-клаб». Я хочу тебя с кое с кем познакомить.
Они повернули к центру Торонто, утонув в потоке автомобилей, затем внезапно остановились у крупного здания. Завернув на парковку, Сергей заметил, что во дворе здания их встречают. Здание было высокое, построенное из стекла и бетона. Это был известный в городе спортивный клуб, где тренировались знаменитые фигуристы. Сергей удивился сам себе, как бешено заколотилось его сердце. Что это за реакция? Почему так волнительно снова оказаться на ледовой арене?
Выйдя на лед стадиона, он заметил, как от стены отделилась мужчины среднего роста. Строгое, но приятное лицо расплылось в улыбке. Господи, да это же знаменитый Брендон Орсет! Отец и легендарный тренер поприветствовали друг друга объятиями.
-Знакомься, Брендон, это мой сын Сергей,- сказал Дмитрий по-английски.
- Очень приятно. Я так рад видеть вас!
Смех Орсета прозвучал мягко. Он был необыкновенно приятным человеком. Его улыбка располагала к общению, но добродушие внезапно сменялось сосредоточенным взглядом, когда он начинал свою работу на льду.
Сергей заметил в углу развешанные разноцветные флаги – здесь были символы почти всех стран мира, олицетворявшие всех спортсменов, тренирующихся на льду « Корвелл- клаба». Наверху золотыми буквами были выгравированы имена великих чемпионов. Это была история «Корвелл-клаба», написанная его прославленными учениками.
- Ну, а мои «сыновья» в представлении не нуждаются.
Два парня за спиной гостей действительно не нуждались в представлениях. Сергей обернулся и увидел за спиной канадского тренера знаменитого испанского фигуриста Хавьера Санчеса и того парня, с обложки. Они оба тренировались у Орсета не один сезон. Хавьер был обаятелен настолько, что Сергей не сразу обратил внимание на второго, совершенно неприметного, невысокого, с бледным лицом и тонкими чертами. Он молча сложил руки в знак приветствия, и это напомнило ему Мей. Где она сейчас? Наверняка, в Японии. Замужем, растит детей. И, конечно же, стала известной журналисткой.
Все началось с Мей,- его любовь к фигурному катанию, его восхищение к этому необыкновенному виду спорта. Она покорила его своей искренностью. Ее слезы…Он никак их не мог забыть. А потом он получил от нее посылку – коньки. И несколько строк на открытках с видами на ее родной город…
Сергей помотал головой, чтобы вернуться из облака воспоминаний, и возвратить себя в состояние реальности.
- А откуда этот японец родом? – спросил он у отца, когда они остались одни среди зрителей, а Орсет начал тренировку.
- Он из Сендая. Его зовут Юки Хара.
Сергей удивился такому совпадению. Она же тоже из этого города… Поневоле он сказал последнюю мысль вслух, и увидел удивленный взгляд отца.
-Что значит, тоже? Ты еще кого-нибудь знаешь из Сендая?
- Мей тоже из Сендая.
- Ах, да…точно.
Японец повернулся, процарапав коньками поверхность льда, и замер. Его черный костюм подчеркивал каждую линию его тела. Зазвучала мелодия, и спортсмен взлетел над ареной, словно невесомый. Сергея поразила необыкновенная пластика и особенное, чуткое отношение к музыке. Каждый взмах руки, каждый жест и трепет пальцев повторял элементы музыки, воплощая все чувства в движении.
То, что он увидел, было невероятно. Уже не было перед ним японского фигуриста – вместо него на льду страдал и мучился Ромео, заламывая руки от любви к прекрасной Джульетте. Вот он, словно на лихом скакуне, перепрыгивает «ручей», мчится к своей возлюбленной, пронзая холодное пространство. Только крошки льда яркими звездами рассыпались из- под копыт его «коня». Безумное чувство словно разрывает юношу на куски, скручивает в эмоциональные спирали, завораживает, испепеляет, растворяет в облаке страданий. Ромео бежит через «площадь» к часовне, чтобы в последний раз увидеть лицо своей прекрасной Джульетты…Через несколько минут метания пылкого юноши закончились и он, отравленный ядом, упал на лед.
Мгновение – и перед зрителями «Корвелл- клаба» вновь появился японский мальчик, скромный, улыбчивый, немного сосредоточенный. Зазвучали аплодисменты – Орсет, внимательно наблюдающий за своими подопечными, поощрил спортсмена громкими комплиментами. Тренировка была закончена. Класс Брендона, состоящий из подростков разных стран, разошелся по домам. На льду остался только Хара, по- прежнему задумчивый и сосредоточенный. Японец снова долго и тщательно выполнял один и тот же прыжок – четверной сальхов, один из сложнейших элементов катания, не обращая никакого внимания на зевак со стороны.
9.
Отец усмехнулся. Он видел Хара в деле и не сомневался, что это новая звезда мирового уровня. В этом хрупком парне с раскосыми глазами и застенчивой улыбкой заключалась невиданная сила. Все те, кто хоть раз видел его рядом с собой, ее чувствовали. Этот спортсмен мог произвести впечатление на любого, кто видел его прокат хотя бы раз.
Хара был тем редким самородком, какие встречаются раз в тысячу лет, был уверен Дмитрий. В нем сочеталось все то, что нужно удачливому спортсмену – потрясающая гибкость и артистичность, редкая музыкальность и умение подбирать и создавать свои образы. Парень не боялся быть разным, примеряя на себе различные амплуа - тонким и утонченным в образе сакуры, романтичным в образе Ромео, жестким и сильным в образе японского волшебника-ниндзя. Но самым редким качеством, которое выделяли в нем все спортсмены, когда-либо тренировавшиеся рядом с этим уникальным японцем, была его потрясающая работоспособность. Хара мог тренироваться дни и ночи напролет.
Дмитрий видел со стороны, как Сергей завороженно наблюдал за движениями японского спортсмена.
«Твоя жизнь – это лед!» - думал он, - «Надеюсь, ты это поймешь».
Он даже не представлял, как бы сложилась его судьба, был бы в ней смысл, если не этот мальчик.
Тренер снова и снова вспоминал тот злополучный день, когда его сын потерялся в огромном городе. Это день – словно новая точка отчета, в корне изменившая всю его жизнь. Они с Мей нашли его под мостом после звонка Лии в милицию. Маленький мальчик висел над пропастью, беспомощно болтаясь над гладью темной реки. Секунда – и он мог сорваться, - там, где застряло его колесо, чья- то машина выломала ограждение.
Увидев растрепанную Мей, малыш улыбнулся. Дмитрий бросился было к ребенку, но тот громко крикнул «Не подходи!» Куртка, на которой он висел, в любой момент могла порваться, и Сережа уже был готов свалиться в ледяную ноябрьскую воду. Лицо его, опухшее от слез, кривилось в судорогах. Секунды замерли, время как - будто остановилось.
- Сережа, прости меня! – прошептал Дмитрий. Дыхание перехватило, и ему нечем стало дышать. Во что бы то ни стало надо спуститься. Натренированное тело не слушалось, но Дмитрий, спрыгнув вниз, ловко прополз к мальчику, обхватил его одной рукой. Другой, захватив корягу, потянулся вверх…
Эта ночь перевернула его жизнь, плотно закрыв дверь в прошлое и не оставив ему шансов на прежние иллюзии. Они вернулись в Вешки. В окнах дома не было света. Темнота царила и в дальнем летнем домике – только Роми, старый пес хаски, поприветствовал их, виляя хвостом.
Огромный дом был пуст. Лена ушла, не оставив даже записки.
Дмитрий вздохнул. Душа уже не болела, но давние воспоминания порой время от времени давали о себе знать. Он в последний раз взглянул на Юки, весело смеющегося над собственным ушибленным коленом.
«Ну и самообладание у этого мальчишки, - подивился он. – Больно ведь ушибся».
Он видел, как Сергей, поджав губы и насупившись, продолжал смотреть прокат японского фигуриста. Дмитрий с удовлетворением заметил, как с его лица исчезла маска равнодушия. Его глаза смотрели с искренним восхищением. Они были полны жизни.
10.
Еще долго Сергей вспоминал прокат Юки. В холле на стеклянном столике он нашел журнал Линдси и внимательно разглядел обложку.
«Девятнадцатилетний спортсмен Юки Хара…заставил говорить о себе» - прочел он в статье. Да уж, этот парень просто феномен какой-то…Сергей видел, что в самом конце у него неровно выехала нога, когда японец сделал прыжок. Через минуту спортсмен сделал еще один – вновь неудача, но он не сдавался. Делал до тех пор, пока весь не покрылся мокрой испариной, а его тренер стал бешено жестикулировать, прося его перестать издеваться над собой. Но упрямство Хара пересилило – после уймы попыток прыжок был сделан как нужно.
Сергею в тот момент захотелось потрогать парня за руку – он точно из плоти и крови? Складывалось впечатление – Хара железный, либо он словно соткан из тысячи металлических прутьев, околдованный фигурным катанием. Метаморфозы, которые происходили на льду с этим парнем, действительно удивляли – выражение лица, пластика – все менялось согласно образу. Уходил со льда – вновь превращался в незаметного мальчишку- подростка с виноватой полуулыбкой на милом детском лице.
Своими мыслями Сергей поделился с Орсетом.
- Он одержимый, это точно,- сказал Брендон. Он готов тренироваться двадцать часов в сутки. Это просто нереально.
- Интересно, чем же он увлекается в обычной жизни?
Орсет пожал плечами.
- Я понятия не имею, чем Юки занимается помимо фигурного катания.
Сергей подумал о себе. Он вспомнил годы своей немощи, когда он, маленький мальчик с больными ногами, делал свои первые шаги. Он победил свои страхи – много было вложено в его здоровье сил , средств, которые его приемный отец не жалел.
После многочисленных больниц Дмитрий принимает решение отдать Сергея в фигурное катание. Главное – укрепить слабые ноги.
Чем больше выходил на лед Сережа, тем больше понимал – его увлекает этот мир. Ему нравилось надевать коньки и мчаться по белоснежному «полю», едва переводя дух. Холодная гладь манила, завораживала, и маленький мальчик был покорен.
Ему удалось победить в юниорских соревнованиях. Это было незабываемо!
Но это было давно. Разбитое колено уже не давало ему шансов вернуться. Во всяком случае, страх был сильнее его желаний, сидел в нем, как заноза.
- Зачем мы заезжали к Орсету? – спросил он у отца.
- Я просто хотел, чтоб ты посмотрел на Юки Хара. Ты прочел статью о нем? Мне интересно, что ты думаешь о его прокате.
Сергей покосился на журнал.
- Я думаю, он потрясающе катается. И он серьезный конкурент Евгению Плющенко на олимпиаде, - сказал он, вновь разглядывая лицо японского спортсмена. Сам того не осознавая, он будет носить с собой этот журнал повсюду в рюкзаке вместе с прочими вещами.
- А с чего начал этот парень, прочти.
Юноша вновь открыл журнал. Молодой японец сосредоточенно смотрел на него – совершенно в образе, ничего общего с тем улыбчивым мальчишкой на катке у Орсета.
«Лед каким-то странным образом зашевелился, словно живой, и я увидел, как затрясся весь стадион. Землетрясение началось внезапно, и люди с криками бросились в разные стороны. Я тоже кинулся к выходу, и за считанные секунды был уже на улице. Опомнившись, я понял, что стою в коньках. Я подумал, что могу испортить лезвие, и поэтому снял их, оставшись босиком на снегу. А вокруг было много погибших людей. В тот день почти все они остались лежать там, под руинами ледового дворца. Судьба сохранила мне жизнь. Как знать, может быть, для чего- то особенно важного , что я могу совершить для людей? Когда я думаю о том, что мог остаться там со всеми, я все больше и больше ценю каждую минуту прожитого мною времени».
Сергей прочел еще несколько строк из интервью Хара. Слезы мешали читать и он отложил статью. Подросток был совершенно уверен, что память стерла все воспоминания о той страшной ночи, в которой он потерял последнего родного ему человека. Однако все всплыло вновь так четко и ясно, словно это было вчера. Он вновь бежал по темному лесу навстречу светящимся огням деревни. Бежал, падал, вставал и вновь бежал, громким криком пугая ночную тишину…
11.
Ночь выдалась на редкость теплой. Сергей наслаждался прохладой, стоя на балконе своей квартиры в Торонто. Город никогда не спал, и огни, сладко мерцая во тьме, напоминали ему о Москве.
« Я как перекати-поле, вечный странник. Как хочется домой…». Наконец, он осознал, что тоска, мучившая его все это время, не ушла, а лишь усилилась. Привычным жестом он выудил из- под дивана пульт, и включил телевизор.
На канадских каналах не было ничего интересного. Немного полистав страницы интернета в своем мобильном, он снова подумал о том, что сегодня произошло. Он на правильном пути? Неизвестность его угнетала...
( ожидайте скорого выхода книги Елены Самогаевой " МОЯ ЗОЛОТАЯ МЕДАЛЬ" в книжных магазинах страны )
[1] Самая длинная улица в мире, Янг-стрит, вначале своего появления была тропой индейцев. Сегодня это центральная улица в Торонто, славящаяся своими магазинами и кафе.