Чрезвычайный и полномочный посол РФ при Святом престоле Александр Авдеев — об отношениях России с Ватиканом
В преддверии визита Владимира Путина в Ватикан там побывал «Огонек».
Елена Пушкарская, Ватикан
На этой неделе Владимир Путин отправляется с визитом в Рим. Первой запланирована его встреча с папой Франциском в Апостольском дворце Ватикана, куда президент РФ поедет прямо из аэропорта. Путин посетит Святой престол уже в пятый раз, и это будет его третья встреча с папой Франциском.
Приоткрыть завесу этих встреч, которые, как известно, происходят с глазу на глаз, а также заглянуть в закулисье российско-ватиканских отношений «Огонек» попросил чрезвычайного и полномочного посла РФ при Святом престоле Александра Авдеева.
— В городе-государстве Ватикан вы представляете Россию, крупнейшую мировую державу. Объясните, пожалуйста, Александр Алексеевич, почему взаимоотношения с этим крошечным государством для нашей страны столь важны?
Александр Авдеев, чрезвычайный и полномочный посол РФ в Ватикане
— Известен исторический анекдот, когда Сталин спрашивал: сколько у Ватикана дивизий? Мне и сейчас часто приходится объяснять, что дивизий у Святого престола нет, но за папой стоит миллиард триста миллионов верующих христиан-католиков. Для этих людей мнение, авторитет и позиция понтифика порой важнее, чем позиции политических руководителей стран, в которых они живут. Так что, хотя территория Ватикана и мала, духовное воздействие на мир огромно.
— Вероятно, поэтому главы государств всегда включают посещение Ватикана в программы своих визитов в Италию. Владимир Путин посетит Апостольский дворец уже в пятый раз, причем с нынешним папой Франциском это будет уже третья встреча. Вы знаете, о чем они будут говорить?
— Я лишь могу предположить: Путин и папа будут говорить о самых важных проблемах современности — дестабилизация международных отношений и мировой торговли, кризис на Ближнем Востоке, судьба Сирии, судьба разоружения, иранский кризис. Это то, что сейчас на устах всех мировых лидеров.
— Как по-вашему, такая повестка — это скорее протокол, дань традициям или все же личные встречи действительно важны для обоих лидеров, а то, что они обсуждают наедине столь масштабные вещи, впоследствии сказывается на развитии мировых процессов?
— Беседы Франциска с нашим президентом всегда интересны и политически насыщенны. Я бы назвал это обменом философскими и политическими взглядами на мир между лидером России и лидером христианского католицизма. Подчеркну, что личные отношения президента РФ и понтифика очень хорошие, они с большой симпатией относятся друг к другу.
— Во всяком случае, один из плодов личных договоренностей между Владимиром Путиным и папой Франциском был, что называется, на виду. Я говорю о выставке шедевров из Ватиканской пинакотеки в Третьяковке в 2016-м и об ответной выставке русской живописи в Ватикане прошлой зимой.
— Да, это были выдающиеся выставки, равных которым по художественному уровню не было за всю историю отношений России со Святым престолом.
— Владимир Путин встречался и с предшественниками Франциска. Как вы полагаете, почему именно с нынешним понтификом установились доверительные отношения?
— Личность Франциска необычная, интересная, и, безусловно, он является решительным сторонником развития отношений с Россией. Вдобавок к этому скажу так: время пришло. Время, когда католики не могут решать многие задачи и проблемы, не учитывая логику российской внешней политики, а также опыт и роль русского православия.
— Как бы вы охарактеризовали нынешнее состояние отношений России и Святого престола? Представляется, что они лучше, нежели со многими европейскими странами.
— Политический диалог и в целом отношения России с Ватиканом развиваются весьма успешно. Они базируются на близком или общем понимании сути многих международных процессов, сложившихся в последние годы.
— А разногласия?
— В межгосударственных делах больших разногласий нет. Очень важно, что Ватикан заинтересован в стабильности и безопасности во всех регионах мира, где проживают католики. А они есть везде.
Имеются особые темы, по которым наши позиции совпадают. В первую очередь это защита христиан в мире. У нас почти идентичные позиции по ближневосточному урегулированию, борьбе с религиозным экстремизмом и терроризмом, по проблеме мигрантов и беженцев. Ватикан — активный сторонник укрепления международного авторитета и статуса самостоятельности Палестинского государства. Помните, как был выстроен визит папы на Ближний Восток в 2014 году? Он сначала посетил с государственным визитом Палестину и уже оттуда отправился в Израиль. И — что очень важно — выступил за сохранение статус-кво Иерусалима как центра трех мировых религий. Это имеет особое значение сегодня, когда американцы такой статус разрушают.
Ватикан энергично выступает за сохранение территориальной целостности Сирии, за скорейшее принятие новой Конституции, которая отвечала бы чаяниям всего сирийского народа, в том числе и нацменьшинств. Ватикан всегда подчеркивает заслугу России в разгроме терроризма.
Наконец, Ватикан выступает за укрепление режимов нераспространения оружия массового уничтожения. Здесь не приветствуют решение Трампа о выходе из договора по ракетам малой и средней дальности. Ватикан осудил и решение США о расторжении ядерной сделки с Ираном. Причем об этом тут говорят не шепотом, а громко и авторитетно.
Близки наши позиции по урегулированию в Венесуэле. Святой престол выступает за свободные выборы в реалистичные сроки. Он считает, что спорящие стороны могут сделать шаги навстречу друг другу вплоть до создания «правительства национального согласия». И конечно, Святой престол категорически против иностранного вмешательства в дела Венесуэлы.
— А по Украине у нас тоже близкие позиции?
— Ватикан поддерживает минские договоренности. Здесь дистанцируются от вмешательства во внутренние дела мирового православия и, подчеркну, постоянно высказываются за укрепление единства православных церквей. Каких-либо контактов с украинскими раскольниками или с «новой» псевдоцерковью у Ватикана не было.
Особая внутренняя проблема католической церкви, доставляющая, на мой взгляд, немало хлопот Ватикану, это отношения с украинскими униатами (действующая на Украине греко-католическая церковь византийского обряда.— «О»). Формально эта церковь подчиняется Ватикану, но имеет большую степень собственной автономии. Руководство униатов нарушает призывы Ватикана о недопустимости политизации веры и идеологизации ее паствы. Лидеры униатов фактически превращают церковь в политическую партию. Поэтому напряженность между ними и Ватиканом нарастает. Униаты захватили и не возвращают не только православные, но и католические храмы. К примеру, папа римский давно и безуспешно просит вернуть захваченный ими католический собор во Львове. Здесь вызвал недоумение и проведенный униатами во Львове митинг с рукоплесканиями в честь проигравшего президентские выборы Порошенко.
— Как удалось достичь взаимопонимания? Ведь в 1990-е отношения приходилось выстраивать даже не с нуля, а, я бы сказала, с минуса?
— Думаю, что важнейшую роль здесь сыграла решительная позиция Московской патриархии против имевшей место в 1990-е годы политики католического прозелитизма. И это почувствовал весь христианский мир.
Показательно, что при двух последних понтификах — Бенедикте XVI и Франциске — католическая церковь стала отходить от прозелитизма, а два года назад Франциск вообще назвал прозелитизм грехом. Это был жест в пользу укрепления отношений с православием на базе равенства, при том что каждая из церквей должна оставаться сама собой, сохраняя собственные традиции, обряды, историю. На основе такого равенства и принципа невмешательства в дела друг друга и строятся сегодня отношения Ватикана и с Московской патриархией, и с другими православными церквями.
— Прошло больше двух лет с исторической встречи папы и патриарха Кирилла на Кубе. Есть ли с тех пор подвижки, примеры сближения, конкретного сотрудничества?
— Это скорее вопрос к представителям РПЦ. Я представляю здесь российское государство. Диалог между двумя церквями независимый и самоценный. Мы же помогаем ему. Разумеется, в той мере, в какой это отвечает интересам Московской патриархии. В качестве примера хотел бы выделить уникальную мультимедийную выставку «Новомученики и исповедники Церкви Русской», проведенную силами Патриаршего совета по культуре и развернутую в папском Латеранском дворце летом 2018 года. Это был год столетия расстрела царя Николая II и начала гонений на Русскую православную церковь.
Эта выставка, первая в своем роде за пределами России, показала исторический путь России и Церкви. Огромное число духовенства и мирян, почти весь епископат прошли через тюрьмы, ГУЛАГ и ссылки. Более 80 тысяч монахов и священников были расстреляны и замучены. Эта же участь постигла и всех российских католических священников и монахов. Жизненный подвиг этих людей и показала наша выставка. Ее посетили тысячи римлян, студенты католических университетов, служащие Ватикана. Люди крестились и молились прямо перед фотографиями жертв репрессий.
Хочу также отметить, что между Ватиканом и РПЦ подписан специальный протокол о совместном восстановлении разрушенных православных и католических храмов в Сирии. Их более 30. Это должно послужить сигналом для возвращения в страну покинувших ее христиан. Ведь в Сирии до начала военных действий было 18 процентов христиан, сейчас остался всего лишь 1 процент. Поток гуманитарной помощи в Сирию идет и по линии РПЦ, и по линии Святого престола, причем и теми, и другими она раздается независимо от конфессиональной принадлежности.
Ватикан оказывает Сирии существенную медицинскую помощь. В Дамаске развернуто два католических госпиталя, один — в Алеппо. Причем эти медучреждения сотрудничают с госпиталями, в которых работают российские врачи. Сейчас знаменитая ватиканская клиника Bambinо Gesu открывает в Сирии свое отделение. Причем параллельно с оказанием помощи детям там будут учить сирийских врачей тем методикам, которые разработаны в этой ватиканской клинике, являющейся одной из лучших в мире. Попутно отмечу, что в Bambinо Gesu ежегодно проводятся операции 25–30 детям из России. Здесь делают уникальные операции, в том числе по пересадке органов, которые у нас не везде можно сделать.
— Давайте вернемся к визиту. Нас, журналистов, как правило, пропускают лишь во внутренний двор Апостольского дворца, куда прибывает президентский кортеж. Можете рассказать поподробнее, что происходит потом?
— Из внутреннего дворика делегация поднимается на третий этаж Апостольского дворца и направляется к кабинету понтифика. Здесь перед входом висит большое полотно Эль Греко. Наш президент (в сопровождении переводчика) проходит в кабинет, а делегация остается в приемной, где идут параллельные беседы с членами правительства Ватикана. Встреча глав государств длится, как правило, около часа. Она, как я уже говорил, представляет собой обстоятельный разговор о мировых делах. Когда беседа завершается, всю делегацию приглашают в кабинет и представляют папе. Он здоровается с каждым за руку, все это фотографируют.
— Кто кроме глав государств и правительств может претендовать на личную аудиенцию папы?
— Раньше предшественники Франциска принимали много политиков, артистов, музыкантов, представителей общественности. А сейчас на личную встречу с понтификом кроме глав государств могут рассчитывать только католические паломники, направляющиеся со всего мира. Это простые верующие, священники, причем самого разного ранга, бывают просто беженцы из Сирии либо люди, пострадавшие в других конфликтных регионах. Франциск концентрирует свое время на контактах именно с такими людьми. На культурные и светские мероприятия у него просто нет времени.
— Каждый раз, когда российский президент наносит визит в Ватикан, католики ждут приглашения папы в Москву. Как вы думаете, она когда-нибудь состоится?
— Знаете, очень хорошо сказал по этому поводу глава ОВЦС (Отдела внешних церковных связей Московского патриархата.— «О») митрополит Иларион: каждый прожитый день приближает нас к этому событию.