Голодный

Иван проснулся, вытянул тощие ноги под тяжёлым нагретым одеялом и прислушался к нудящему за окном дождю. Во рту было скользко.

— Срань, — прошипел он и сглотнул. — Надо пожрать.

Он нащупал: правой рукой телефон на табуретке, а левой ногой болячку на правой икре. Начесавшись, скинул одеяло, брезгливо глянул вниз на тело, скинул ноги с постели и, выдохнув, сел. В пояснице что-то щёлкнуло и Иван, досадливо поморщившись, пробормотал: «Утренняя гимнастика, бля».

Усевшись, он довольно долго елозил узловатым пальцем по экрану, гоняя бургеры туда-сюда. Наконец ткнул в тот же, что всегда, сделал заказ и машинально переключился на твиттер. Оптимизированная лента показала ему двадцатисекундный танец полуголой девушки невыносимой красоты — «Мальчики, пишите». Иван посмотрел три раза. Он называл таких «порнодевками» и относился к ним с отвращением.

Прокрутив несколько десятков экранов — политика, книжные новинки, шутки, — Иван глянул на впалый живот и вспомнил про еду. Оказалось, что его бургер ещё даже не родился — неизвестный курьер, обозначенный на экране синим человечком, не успел добраться до нужной забегаловки.

— Мудила, — сочно сказал Иван курьеру, который его никак не мог услышать. — Пидор узкоеблый.

Курьер потоптался ещё немного и двинулся не в ту сторону — к дальнему переходу, а не к ближнему. Иван, как ребёнок, несколько раз быстро-быстро стукнул кулаком по матрасу. Он огляделся и увидел трусы, сушащиеся на спинке стула. Хотел было надеть, но вдруг не стал и воспользовался тем, что в твиттере танцует девушка, он как раз не одет, а курьер позвонит в дверь явно не в ближайшие три минуты.

Через минуту он выключил экран, вытерся, завалился на спину и уставился в потолок. Жадно воображённая им острая грудь постепенно превратилась в унылое серое лицо. Ему совершенно ясно представился этот человек под дождём — безъязыкий, с непонятным именем, небритый, с глазами-щёлочками и не умеющий дойти из точки «а» в точку «бэ». Иван терпеть не мог таких, хотя сам был в сущности неплохим человеком. А ещё он терпеть не мог, когда пора жрать, а нечего.

Все мыслимые сроки уже вышли, когда человек с непонятым именем вышел наконец из бургерной и отправился в главный путь. Иван мысленно подгонял его — он словно чувствовал, как с каждой минутой стынет его и без того дешёвая еда, и с каждым ушедшим в дождь градусом злился всё больше.

Синяя фигурка неуверенно двинулась к автобусной остановке, покрутилась там немножко и наконец поехала.

— Идиот, — сказал Иван вслух. Он уже нятанул трусы и джинсы. — Пешком бы уже добежал.

От обретённого было томления уже ничего не осталось. Заваренный загодя кофе остыл и теперь невкусно блестел в чашке чёрной беспенной поверхностью. Чтобы скоротать время, Иван полез было читать твиттер, но за утренние полчаса лента почти не обновилась и начиналась всё тем же танцем, который сейчас казался Ивану совершенно бессмысленным и постыдно неуклюжим.

Курьер проехал нужную остановку и устремился куда-то на восток. Иван заорал, сделал несколько скачков по комнате, ударил кулаком шкаф и заорал словно двойным голосом — теперь ещё и от боли. Так орут на матерей взбешённые жизнью капризные дети, только в воплях Ивана отчётливо проступал мат, названия национальностей и ненависть.

Иван уже предвкушал даже не завтрак, а как он, во-первых, скажет идиоту много слов на лестничной клетке и, во-вторых, поставит ему оценку «единицу». За эту оценку идиота уволят и отправят куда-то — откуда он там приехал.

— Как же я вас всех ненавижу, — неприлично думал Иван, представляя себе целую армию одинаковых бессмысленных непонятных людей, с которыми и поговорить-то невозможно. Зато каждого зовут как-нибудь так, что язык сломаешь.

Набесившись, он подошёл к окну и разок высунулся под дождь, чтобы подостыть. Через сорок минут внизу между деревьями замелькал синий курьерский костюм. Человек с большой термосумкой — толку от неё, целый час прошёл! — пооглядывался растерянно и в конце концов побежал-побежал к нужному подъезду.

Иван три раза надавил пальцем на полуработающую впускающую кнопку, вышел на площадку и встал над лестницей. Было слышно, как курьер топает и шуршит по ступенькам. Сейчас прямо при нём откроем пакет, достанем и спросим — это горячий бутерброд, сука? Или это, блядь, холодный бутерброд?

Курьер показался на лестнице, пробежал два последних пролёта и сунул Ивану пакет.

— А? — издал звук пошатнувшийся Иван. — А?

И даже не закрыл рта.

«Приятного аппетита», — выпалила девушка, развернулась и понеслась вниз.

В детстве у Ивана была книжка о восточном плуте. Больше всего он любил картинку с принцессой — восточной и легко одетой. Он даже немножко любил саму принцессу. Ему показалось сейчас, что это принцесса заблудилась в городе под дождём.

— Бляха, что ж я футболку-то не надел?

Телефон в кармане халата зажужжал, спрашивая оценки. Иван рассеянно посмотрел на экран и, никакой оценки не ставя, глупо ёжась, вернулся в квартиру.