ТАК ВЫТАЩИТ ЛИ «ВОЛ» РОССИЮ? (2)
Но вернемся к предмету исследования. Обратите внимание, как трансформировались два других символа национальной идеи. Православие переименовалось в «веру», что, несомненно, было качественным сдвигом, ибо теперь и раскольник-старообрядец, и лютеранин, и духоборец, а, главное, и мусульманин, и буддист, что в условиях многоконфессиональной России имело решающее значение, могли смело считать себя причастными национальной Российской идее и «класть животы за ея».
Безликая и ничего не говорящая простому люду «народность» трансформировалась в понятное и близкое «Отечество», что было тоже важнейшим шагом. Народ обрел родной и понятный всем символ в национальной идее – свою Родину, Отечество, политое кровью многих поколений предков, символ, безусловно, возвышающий и вдохновляющий на подвиги.
Чем замечательны эти два символа, эти две категории национальной идеи? Вера и Отечество, Бог и Родина? На Земле, не говоря уже о России, наверно нет людей, абсолютно равнодушных к этим двум ценностям. Точнее, такие люди, конечно же, есть, но мы уже говорили выше, что это за люди…
Более того, можно даже утверждать такую интересную психологическую особенность: уничтожение в душе одной из этих ценностей ведет к автоматическому усилению (может быть, по неведомому нам пока закону духовной компенсации) другой ценности. И законченные атеисты (вспомним многих истинных большевиков и коммунистов) часто пламенеют обжигающей любовью к своей стране и народу, а «не имеющие здесь отечества» верующие порой изумляют своей непоколебимой верой в Небесный Иерусалим, истинное «Отечество» всех христиан.
Ну что, друзья? Будем ли мы еще убеждать друг друга в том, что мы определили две категории, две основные ценности, которые можно положить в основу новой российской идеологии, национальной идеи? Это ценности: Вера и Отечество. Мы их вывели из прошлого исторического опыта России, и это очень важно в плане сохранения исторической преемственности.
Но как быть с третьим членом? Он напрашивается не только по праву исторической аналогии, но и в силу внутренней гармонии, которая требуется устойчивой национальной идее.
Давайте еще раз бросим взгляд в историческое прошлое.
Посмею выдвинуть гипотезу, что российская дореволюционная национальная идея потерпела крушение во многом благодаря тому, что в ней была утрачена утверждаемая и Пушкиным, и Чаадаевым, и Достоевским, а вслед за ними и Бердяевым, и Ильиным – всемирность призвания российского народа.
Послушаем Достоевского:
«Всякий великий народ верит и должен верить, если только хочет быть долго жив, что в нем-то, и только в нем одном, и заключается спасение мира, что живет он на то, чтоб стоять во главе народов, приобщать их всех к себе воедино и вести их в согласном хоре к окончательной цели, всем им предназначенной.
Я утверждаю, что так было со всеми великими нациями мира, древнейшими и новейшими, что только эта лишь вера и возвышала их до возможности каждую иметь, в свои сроки, огромное мировое влияние на судьбы человечества. Так, бесспорно, было с древним Римом, так потом было с Римом в католическое время его существования (вспомним: Москва – третий Рим! – мое)…
Такая вера в себя не безнравственна и вовсе не пошлое самохвальство… Вера в то, что хочешь и можешь сказать последнее слово миру, что обновишь его наконец избытком живой силы своей, вера в святость своих идеалов, вера в силу своей любви и жажды служения человечеству, - нет, такая вера есть залог самой высшей жизни наций…»[i].
А эти слова Федора Михайловича звучат как пророческий приговор:
«Если великий народ не верует, что в нем одном истина (именно в одном и именно исключительно), если не верует, что он один способен и призван всех воскресить и спасти своею истиной, то он тотчас же перестает быть великим народом и тотчас же обращается в этнографический материал, а не в великий народ»[ii].
Да, именно это убеждение во всемирности своего призвания и выпало из самосознания российского народа и из его национальной идеи. Последствия не замедлили сказаться…
Справедливости ради надо сказать, что большевики вернули российской национальной идее ее мировое значение, чем, возможно, и объясняется, хоть и короткий по историческому времени, но невиданный в истории – от сохи до космоса – расцвет коммунистической России.
Итак, третье звено российской национальной идеи должно, главным образом, выражать всемирное призвание России, ее роль для всего человечества.
Что же это такое?..
Друзья, давайте поразмышляем вместе.
Посмотрим еще раз на схему с нашими духовными ценностями. Каким одним словом можно объединить такие на первый взгляд разные духовные ценности как «дети», «семья», «друзья», «человечество»?.. Догадались?..
Конечно! Конечно, это – Любовь! Да, Любовь, которая всех людей на Земле стремится объединить в единую братскую семью. Любовь, которая является долгом, творческим заданием и призванием каждого человека.
И самое поразительное, что именно об этом говорил еще Достоевский как о всемирном призвании русского народа.
Еще раз послушаем его:
«… национальная идея русская есть, в конце концов, лишь всемирное общечеловеческое единение…»;
«… по всемирному, по всечеловечески-братскому единению сердце русское, может быть, изо всех народов наиболее предназначено…»;
«… русская душа, гений русского народа, может быть, наиболее способны из всех народов, вместить в себя идею всечеловеческого единения, братской любви, трезвого взгляда, прощающего враждебное, различающего и извиняющего несходное, снимающего противоречия».
Ну, вот! Давайте поздравим друг друга с найденным недостающим звеном российской национальной идеи, которая может теперь выглядеть так:
«ВЕРА – ОТЕЧЕСТВО – ЛЮБОВЬ».
Или сокращенно, по первым буквам, - «ВОЛ».
(продолжение следует... здесь)
на начало статьи - здесь