ТАК ВЫТАЩИТ ЛИ «ВОЛ» РОССИЮ? (1)
Коллеги, я надеюсь, что, отвечая на вопрос «Куда ж нам плыть?», мы пришли к общему мнению: детям необходимо прививать духовные ценности; те ценности, которые, имея корни в окружающей жизни, уходят в заоблачные выси бессмертного духа, чтобы у каждого ребенка в душе было нечто «святое», поднимающее его над животной жизнью и ведущее в вечность духовного бытия.
Теперь нам нужно разобраться в том, что это за ценности, как они соотносятся с реалиями современной России и наметить в общих чертах пути их формирования. Я думаю, наш поиск может иметь не только узко педагогическое значение.
В последнее время то вспыхивают, то затухают дискуссии о национальной идее России, о новой российской идеологии, которая должна утвердиться на смену ушедшей, коммунистической и современной – «плюралистически-демократической». Разумеется, воспитание детей, если оно хочет быть эффективным, должно вестись в рамках этой «национальной идеи», ставшей духовной основой для формирования носителей этой новой идеологии.
Итак, в чем же она эта национальная идея, способная сплотить и вдохновить многонациональное население нашей России?
Давайте обратимся к историческому опыту.
Одна из самых ранних редакций этой идеи – сформировавшаяся в конце 15-го – начале 16-го века концепция «Москва – третий Рим» («Два Рима пали, третий стоит, а четвертому не бывать»). Знаменитая филофеевская формулировка подчеркивает значение Руси как единственной после падения Константинополя охранительницы государственно защищенного православного христианства (Рим – Константинополь – Москва), в чем и заключается ее мировая миссия. Обратим внимание на неразрывную связь земного и небесного, государства и Церкви, веры и патриотизма в одной из самых ранних формулировок национальной идеи.
Теперь перенесемся в 19-й век, николаевскую эпоху, когда национальная идея в устах министра народного просвещения С.С. Уварова впервые приобрела триединую формулировку: «Православие, Самодержавие, Народность».
Эта концепция уже при рождении вызывала неоднозначную реакцию. Не говоря о массе непросвещенного крепостного крестьянства, которому не было никакого дела до национальной идеи, она породила разногласия даже в образованной части общества.
В самом деле, под прикрытием государственно культивируемого православия осуществлялись репрессии против отечественных «иноверцев» вплоть до вынужденного их переселения за границы империи; самодержавие как таковое никогда всеобщей любовью даже среди дворян не пользовалось, а под маской народности скрывались вопиющие социальные контрасты.
И, тем не менее, несмотря на всю неоднозначность, эта редакция национальной идеи сыграла положительную роль, хотя бы в идеальной форме указывая на необходимость гармоничного сочетания главных национальных ценностей: религии, государства и народа.
Постепенно произошла еще одно трансформация национальной идеи в форму, уже более доступную простым людям и, несомненно, осознанную значительно более широкими кругами населения России. «За Веру, Царя и Отечество!» - под таким «лозунгом» русский солдат сражался во многих войнах, а после катастрофы 17-го года часть белых армий пыталась противостоять побеждающей большевистской революции. Это было как бы последнее издание российской национальной идеи, захлебнувшейся в волнах кровавого террора гражданской войны.
На смену ей большевики-коммунисты, выдвинут новую идею: Россия – как зачинатель пожара мировой революции; чуть позже – как первое в мире социалистическое государство, авангард народов, идущих к коммунизму.
Но это будет позже. А пока вернемся к дореволюционной национальной идее – «Вера, Царь, Отечество».
Самым слабым звеном в прямом и переносном смысле оказался «царь», именно потому, что он олицетворял, хоть и традиционную для России, но все-таки изменчивую в рамках мировой истории, форму правления государством. Сторонники царизма оказались в меньшинстве и в итоге проиграли, что показывает, как опасно включать в национальную идею исторически преходящие категории.
Нужно сказать, что и сейчас в России есть сторонники «монархической идеи», по мнению которых, Россия может возродиться только ведомая православным Царем, Помазанником Божьим....
Возможно, но пока не видно к этому предпосылок. Мне близки слова Ильина по этому поводу: «Монархия не самый легкий и общедоступный вид государственности, а самый трудный, ибо душевно самый глубокий строй, духовно требующий от народа монархического правосознания. Республика есть правовой механизм, а монархия есть правовой организм. И не знаем мы еще, будет ли русский народ после революции готов опять сложиться в этот организм».
А вы что думаете, коллеги, по этому поводу?..
(продолжение следует... здесь)
на начало статьи - здесь