(Василий предлагает современным учителям ответить на "провокационный вопрос" Павла.)
- Знаешь, мне из всех ваших битв, наиболее глубокой… наиболее глубоким показался последний вопрос…. Тот, что вы с Павлом придумали. Интересно, а как бы мы ответили на него сейчас?.. Слушайте!.. – оживляясь все более, стал предлагать Василий. - Давайте попробуем сравнить. Поколение 20-го и 21-го века!.. Разные учительские поколения…. Интересно – а?..
Народ для вида повозмущался, но согласился. Идея действительно показалась всем интересной.
- Ну-с, кто начнет первый? – спросил Василия. - Может, давайте, по старшинству? Кто у нас самый старый?.. Ты – Ниловна…
- Сам ты старый! Старый козлище!.. И вонючий, к тому же…. Как пристанет к с…. (Она хотела, было, сказать свою любимую присказку о «старой больной женщине», но вовремя удержалась.) к… больной уже от него женщине и начнет вонять!.. И начнет вонять!..
- Ну, кто?.. Ты, Макс, тогда? - с улыбкой отвернулся от нее Василий. - Кстати, именно твоего ответа там и не было. Как и Павла тоже…. Но с Павлом понятно, а вот тебя послушать было бы занятно…. Итак, полночь, звонок, открывается дверь – заносят твою жену, всю зацелованную и в блевотине…
Слова Василия вызвали взрыв смеха и волну последующего зубоскальства.
- Так целовали, что она аж не выдержала…. – сам, смеясь, подключился к общему веселью Василий.
Веселье не унималось еще несколько минут, наконец, все, гася последние всполохи смеха, уставились на Максима Петровича.
Тот, чуть поерзав на стуле, взмолился:
- Нет, друзья мои, я не могу отвечать, так как я сам участвовал в этом?..
- Да?!! – уже готовая расхохотаться, переспросила Полина. - Вашу жену так затаскивали?..
- Да нет же…. Я участвовал в составлении этого вопроса и чуть ли не тридцать лет его всем задавал…. У меня уже нет свежести восприятия, понимаете?..
Максим Петрович говорил правду – по прошествии стольких лет и столь многочисленных ответов на этот вопрос все настолько перепуталось в его голове, что он реально затруднялся даже предположить, как он сам поступил бы в такой ситуации…
- Позор Петровичу! – застучала по столу Ниловна.
- Позор!.. – поддержала ее Котик.
Максим Петрович внезапно как-то грустно рассмеялся. Он вдруг вспомнил, что и его жена 25-ть лет назад так же, как и он сейчас, отказалась отвечать на этот вопрос. «Что бы это значило?» - подумалось ему…
- Так, ладно… Макс - пасс…. Ниловна - пасс…
- Это почему я – пасс?.. Я скажу! – немедленно отреагировала Ниловна. Ее живое лицо все покрылось лучами морщинок от растянутого в улыбку напряженного лица… - Я бы этого гада!.. Я бы его и на порог бы не пустила!. И сказала: «Несите, откуда принесли!.. Где блевал – туда и несите!..» И еще бы помогла столкнуть с лестницы!..
- Ты бы так реально поступила со своим мужем? – не унимался Василий. - С тем, который у тебя сейчас есть…
- А почему нет – так бы и поступила!..
- И ты готова была бы, если бы он сейчас услышал твои слова? Сказать ему в лицо?..
- Конечно!.. Он бы, конечно, удивился, лапочка мой…. Но понял бы все правильно. Разве можно со мной так поступать – старой, больной женщиной!?..
Она бросила пугливый взгляд на Василия – не прицепится ли он вновь к ее невольно вырвавшейся присказке…. Но тот уже искал нового «ответчика».
- Так – кто готов следующий?.. Светлана Ивановна?..
Котик как будто ждала предложения и немедленно стала отвечать:
- Нет, я бы конечно за порог его пустила…. Может быть, даже помогла раздеться…. Да, как ни противно…. Но, думаю, смогла бы… Ну, а потом – выспался бы и…. Вот дальше – право, не знаю… Все зависит от того, что бы он стал говорить в свое оправдание..
- А если он ничего не помнит? – уточнил Василий.
- Ну, тогда бы я ему напомнила…. Показала ему его вещи…. И попросила разъяснений – а дальше, в зависимости от того, что скажет.
- Понятно, - прокомментировал Василий. - Кто еще?..
- Я скажу! – резко заговорила Евгения. – Я как Светлана Ивановна…. Только бы я дальше порога его не пустила…. Пусть полежит там – в прихожей, рядом с собакой…. У меня дома как раз там Трубач мой лежит…. Вот пусть полежит тоже и подумает, как он дошел до жизни такой собачей…
- А я бы – знаете что? – тут же включилась Полина. - Я бы на следующий день сама такая пришла…. Да-да! Нажралась бы, отдалась бы абы кому и попросила донести меня до дому…. Вот – и мы бы были полные квиты!..
Василий внимательно посмотрел на нее и… поверил. Поверил, когда их глаза встретились. Поверил в то, что она действительно могла бы так поступить.
- Ну а что скажет Юленька? – продолжил он дальше свой «опрос».
- Ой, Поделам, - зажеманилась та, - ты очередную чушь выдумал и предлагаешь всем…
- Ну, эту чушь не я выдумал…. – улыбнулся Василий и взглянул на Петровича. Тот смеялся. Василий тоже не удержался от смеха.
- А все-таки Юлия Михайловна?.. Соблаговолите…
- Ой, ну я с ним развелась бы, конечно…. Ну, что он, идиот что ли – в таком виде домой заявляться? Отлежался бы где-то, привел себя в порядок, потом и приходил… Я бы, может, ничего и не узнала…. А так – раз идиот, то что с ним жить?..
Василий хотел, было, двинуться дальше, но стала набирать высоту волна смеха, на которую Юленька немедленно отреагировала, пытаясь ее перекричать:
- Нет, а ты, Поделам? А ты как бы поступил?.. Говори – давай, не увиливай!..
Василий сам трясся от смеха, едва сдерживая себя:
- Да я скажу – у нас не все еще высказались…
В это время в массовку вернулся Испанец. Он отлучился на полчаса сразу после прочтения поэмы в свой кабинет и вот только вернулся. Василий тут же предложил ему ответить на общий вопрос.
Испанец при этом пустился в пространные разглагольствования о том, что в его время это был «полный нонсенс», что это только «разложившиеся коммунисты» разложили потом и всю страну, что его жена никогда бы так не поступила…
- Петрович, похоже?.. Как у тебя там, последний, Сергей Иваныч, кажется?.. Он тоже в этом же духе высказывался…. Ох, бедные люди,– люди без воображения!.. Они не могут себя такое даже представить, а когда это случается, сходят с ума, ибо это изначально никак не могло уложиться в их голове…
Испанец начал, было, возражать, но Василий уже направил свое и всеобщее внимание на притихшую в углу Галку.
- А я бы выпила…. – неожиданно произнесла та из своего угла.
В кабинете на несколько секунд воцарилась тишина. Слышно стало, как потрескивает одна оплывшая свечка с завалившимся на бок фитильком.
- Браво, Галка!.. – удивленно произнес Василий. - Мы как-то забыли о развитии этой ситуации…. В оригинале - правильно я понял, Макс? - она его обмывает и воду эту – что?..
- Это не в оригинале, это в идеале… - начал, было, объяснять тоже немало удивившийся Петрович, но Галка прервала его…
- Я так поняла, что это была проверка верности любви…. Так вот – я бы в доказательство этой верности – выпила бы эту воду…. Если бы любила…
Только в этот момент она потупилась, едва проговорив – почти прошептав - последние слова. Лицо ее из розового постепенно осветлялось белыми пятнами.
- Да что за чушь несешь, Галюська?.. – подорвалась Ниловна. - Да этому уроду в рожу еще наплевать надо было – а ты пить…. Фу!.. Как ты еще это говоришь?...
- Нет, поймите же – любовь все переносит… Ведь это испытание для любви, для настоящей любви…. Если любовь настоящая, то и испытания должны быть настоящие… Как это… А в испытании важна уверенность…. То есть готовность идти до конца… Идти на все. На все, чтобы спасти любовь...
Галка произносила слова как бы отдельными рваными порциями. Отдельные предложения вылетали из нее как скороговорки с секундными паузами между ними…
- Спасти любовь – чем?.. Унижением?.. – с раздражением спросила Полина.
- Да он первый потом рассмеется над тобой и скажет, что ты дура… - поддержала ее Ниловна. С ее лица не сходило выражение «удивленного разочарования». – Галка, я поражаюсь!..
- Да, даже унижением!.. – с жаром подхватила Галка. - Даже им!.. Только для настоящей любви это даже не унижение вовсе…. Это – пустяки!..
- А я не верю, что ты будешь это делать, - с каким-то даже озлоблением сказала Полина. Ее глазки сузились и стали щелочками, а кожа у висков собралась в морщинки. – Не верю!..
- И я не верю! – снова подхватила Ниловна!.. – Галка, не верю, что ты такая дура!..
- Нет, я смогла бы, - та снова глухо зашептала, и в надрывном придыхании, с которым она говорила, послышалось чуть ли не отчаяние от того, что ей не верят…
Василий подобрал руки в замок, уткнулся, было в них, подбородком, но тут же отвел правую руку в сторону.
- Галка, смотри на меня!.. И все смотрите!.. Все неверующие….
Василий провел ладонью по недалекому от него подоконнику, взглянул на нее, потом залез ею в щель над батареей. В результате на тыльной стороне ладони остался грязный след, а на пыльных пальцах даже повисли обрывки паутины.
- Да, Макс, куда только Санпин смотрит?.. Но сейчас нам на руку, как говорится…
Он взял пустой прозрачный бокал для шампанского и осторожно смыл в него грязь с руки минералкой из бутылки…. Вода в бокале приобрела мутновато-серый цвет. Бурно шипящие шарики газа еще более баламутили грязноватую жидкость.
- Это, конечно, не блевотина, но…
- Вася, остановись! – нахмурился Петрович. Он, да и все присутствующие, уже понял что тот задумал.
- Нет! – чуть не взревел Василий!.. – Чтобы вы все видели и все поверили!..
Он взял бокал в руку, поднес его к лампе, как бы проверяя на достаточную загрязненность, потом протянул его Галке.
- Галка, представь…. Только представь, что ты меня любишь….
Не говоря ни слова, та поспешно взяла бокал и большими глотками стала пить из него. Ниловна и Полина, скривившись, отвели глаза. Юленька застыла в изумлении. На лице у Евгении изобразилась та строгость, даже суровость, с которой она порой отчитывала своих нерадивых учеников. Испанец как-то глупо улыбался.
Максим Петрович морщился от боли, но не отводил глаз от Галки. Больше всего на свете он сейчас боялся за Василия. Что он скажет, не обратит ли все в шутку…
Но у Василия в глазах светилось восхищение.
- Вот, вы видите! Вы видите, на что способна любовь!..
Галина хотела, было, поставить бокал на стол, но Василий перехватил его. Не отпуская руку Галки, он другой рукой снова налил в него минералки. Потом, перехватив еще ниже пальцы Галины, засунул их в бокал и поболтал там, как бы смывая с них грязь и помогая при этом своими пальцами. Затем взял бокал и в свою очередь выпил его до дна.
- А это мой ответ тебе, Юленька!.. Тебе же не терпелось узнать, как бы я поступил…
В кабинете опять повисла тишина. Каждый переживал случившееся по-своему. Галка неожиданно снова страшно застеснялась, и стала покрываться красными пятнами. Намоченная ладонь ее сжалась в кулак, и из него то и дело падали на скатерть капли минералки.
- А заметьте – руку Галки он не стал засовывать в батарею…. – разрядила ситуацию Котик. – С паутинкой - не с руки однако…
Все рассмеялись и, еще посудачив о разном, стали расходиться. Но в душе у каждого было какое-то новое чувство. Словно все приобщились к чему-то необъяснимому, но высокому, и это где-то в глубине души грело и радовало каждого в оставшуюся пару дней Рождественских каникул.
(продолжение следует... здесь)
начало главы - здесь
начало романа - здесь