Или почему мы живем в воздушных замках.
Отвлекитесь по возможности от рутинных дел и мыслей.
Остановитесь и прочувствуйте момент «сейчас».
В этот удивительный по своей насыщенности момент попробуйте определить понятие свободы, равенства или любви (любое метафизическое etс.). Попытайтесь определить, что эти слова значат для вас, а еще лучше, как бы вы объяснили их значения маленькому ребенку.
Дать четкое определение всем этим штукам, за которые мозг любит цепляться в пылу внутренней войны за понятийный порядок (или не любит, тут кто как «рос»), можно, однако за ними не стоит ничего действительного. Вообще абстрактные шутки ума, вроде теплого света или мягкого звука, нам очевидны и понятны, несмотря на то, что номенклатурно относятся скорее к «театру абсурда».
Мозг с легкостью обманывает нас размытыми понятиями, создавая иллюзию понимания объективной реальности. Подобно морской твари исполинских размеров, он утаскивает фрегат — колыбель сознания в пучину субъективных понятий и заблуждений, и что иронично. Нам это нравится. Нам это не нравится. Мы этого не замечаем.
Есть слова предметные. Они простые и по структуре, и по значению. Скажи я вам «шкаф», как ваш мозг уже отрисовал вполне себе шкаф. Сейчас не важно какой он, важно то, что он отличный от моего(наверно. Из меня столяр посредственный). Можно долго накидывать уточнения. Материал фурнитуры, древесина, назначение и размеры. Все это будет стабилизировать суперпозицию двух шкафов в моей и вашей плоскости «отрисовки объектов», но, когда мы выйдем за пределы предметной сферы и вдарим по-жести, например, в «энергию», дела станут совсем плохо. Так как энергия является скорее концепцией, а не чем-то выраженным в одной форме, то и дистанция понимания между двумя людьми вырастает в геометрической прогрессии, где знаменателем будет выступать глубина и многогранность понимания слова каждого из них.
Для таких сложных ребят мозг и возводит мысленные конструкции. Сложный набор понятий и определений, чтобы что-то для себя объяснить. То есть возводит-то он для нас любимых, потому что риск отъехать вместе с санитарами для душещипательных бесед в противном случае увеличивается.
Современная человеческая культура расшита диковинным узором сложных абстракций и причудливых форм. Для каждой из них, стоит лишь раз столкнуться, мозг строит свою, уникальную конструкцию, либо же безвозмездно берет в пользование чужую, пачкая индивидуальным паттерном мышления. Большая часть наших суждений, в клинических случаях все, уходят корнями в чужие идеи и описания мира.
Это не хорошо.
Это не плохо.
При этом, как только достоверность наших конструкций проходит проверку шквалом чужих ветров, мозг воспринимает это как физическую угрозу. Это изыскание нейрофизиологии переставляет планку понимания человеческого существа и самоидентификации на новый, более высокий уровень.
Зная этот аспект нас самих, реагировать привычными шаблонами значит сознательно выбирать недальновидность и ограниченность.
Все написанное выше ставит резонный вопрос «А как мы тогда вообще понимаем друг друга и понимаем ли вообще?». Ответ в частностях. С кем-то находим «общий язык», для других же остаемся «не от мира сего», хотя разница птичка-невеличка.
Важно определить задачи, которые стоят в приоритете в общении с конкретным человеком, и что вы стремитесь от общения получить.
Именно выстраивание стратегии общения, если речь не идет о светском трепе для затыкания временных дыр, основной инструмент оптимизации обмена информацией и ее применения. Ваше восприятие мира всегда будет «самым», но убежденность в истинности своих суждений — дорога в кирпичную стену. И на очень большой скорости. Перефразируя В. И. Ленина — «сомневаться, сомневаться и еще раз сомневаться».
На десерт задачка для самых маленьких. Каковы объективные критерии добра и зла?
Всякое событие субъективно: дело не в том, что оно означает; дело в том, что оно значит для тебя. Ричард Бах.
Телеграм, для тех, кому удобнее там.