Здравствуйте, друзья!
Недолгую но яркую прожил великий писатель Антуан де Сент-Экзюпери. Летчик- писатель родился 29 июня 1900, умер 31 июля 1944. Да, ровесник века прожил всего 44 года.
Он был, поистине, человек великой души .
Самое известное его произведение, с которым знакомы все - это его "Маленький принц".
На мой же неискушённый взгляд лучшее из произведений автора - "Планета Людей".
Оно повествует о скитании по безводной пустыни пилотов ставших жертвой аварии. Размышления о жизни и воспоминания. Мысли о духе. О рабстве, свободе. Самое главное - о людях. Я хочу с вами поделиться его финальным размышлением из последней главы этой книги которое вызвало у меня море эмоций.
В нем писатель рассуждает о безнадёжной бедности. О невозможности помочь людям. О поразившей весь мир язва , превращающая людей в грязь, о жестоком ХХ веке втаптывающим целые народы в ничтожество.
Несколько лет назад, во время долгой поездки по железной дороге, мне захотелось осмотреть это государство на колесах, в котором я очутился на трое суток; трое суток некуда было деться от неумолчного перестука и грохота, словно морской прибой перекатывал гальку, и мне не спалось. Около часу ночи я прошел весь поезд из конца в конец. Спальные вагоны пустовали. Пустовали и вагоны первого класса.
А в вагонах третьего класса ютились сотни рабочих-поляков, их выслали из Франции, и они возвращались на родину. В коридорах мне приходилось переступать через спящих. Я остановился и при свете ночников стал присматриваться; вагон был без перегородок, точно казарма, и пахло здесь казармой или полицейским участком, и ходом поезда мотало и подбрасывало сваленные усталостью тела.
Только представьте эту картину. Представьте страх и чувство безнадёжности, угнетающие этих людей.
Мать кормила грудью младенца; смертельно усталая, она казалась спящей. Среди бессмыслицы и хаоса этих скитаний передавалась ребенку жизнь. Я посмотрел на отца. Череп тяжелый и голый, как булыжник. Скованное сном в неловкой позе, стиснутое рабочей одеждой бесформенное и неуклюжее тело. Не человек – ком глины. Так по ночам на скамьях рынка грудами тряпья валяются бездомные бродяги.
И я подумал: нищета, грязь, уродство – не в этом дело. Но ведь вот этот человек и эта женщина когда-то встретились впервые, и, наверно, он ей улыбнулся и, наверно, после работы принес ей цветы. Быть может, застенчивый и неловкий, он боялся, что над ним посмеются. А ей, уверенной в своем обаянии, из чисто женского кокетства, быть может, приятно было его помучить. И он, превратившийся ныне в машину, только и способную ковать или копать, томился тревогой, от которой сладко сжималось сердце. Непостижимо, как же они оба превратились в комья грязи? Под какой страшный пресс они попали? Что их так исковеркало? Животное и в старости сохраняет изящество. Почему же так изуродована благородная глина, из которой вылеплен человек?
Действительно, почему? Как противостать человеку против всего сошедшего с ума мира? Я вместе с автором задаю эти вопросы, и в отличие от него (видящим "Моцарта" обреченным) нахожу свой ответ.
Сажусь напротив спящей семьи. Между отцом и матерью кое-как примостился малыш. Но вот он поворачивается во сне, и при свете ночника я вижу его лицо. Какое лицо! От этих двоих родился на свет чудесный золотой плод. Эти бесформенные тяжелые кули породили чудо изящества и обаяния. Я смотрел на гладкий лоб, на пухлые нежные губы и думал: вот лицо музыканта, вот маленький Моцарт, он весь – обещание! Он совсем как маленький принц из сказки, ему бы расти, согретому неусыпной разумной заботой, и он бы оправдал самые смелые надежды!
Когда в саду, после долгих поисков, выведут наконец новую розу, все садовники приходят в волнение. Розу отделяют от других, о ней неусыпно заботятся, холят ее и лелеют. Но люди растут без садовника. Маленький Моцарт, как и все, попадет под тот же чудовищный пресс. И станет наслаждаться гнусной музыкой низкопробных кабаков. Моцарт обречен.
НЕ СОГЛАШУСЬ - НЕ ОБРЕЧЕН. В истории жестокого ХХ века мы видим, что сильные духом люди смогли быть несмятыми в прессе репрессий, войн, кризисов. И при этом видим как целые народы были разрознены, рухнули империи, сокрушены были системы. Но каждый отдельный человек имел возможность остаться собой, несмотря на поразивший мир язву греха.
Я вернулся в свой вагон. Я говорил себе: эти люди не страдают от своей судьбы. И не сострадание меня мучит. Не в том дело, чтобы проливать слезы над вечно незаживающей язвой. Те, кто ею поражен, ее не чувствуют. Язва поразила не отдельного человека, она разъедает человечество. И не верю я в жалость. Меня мучит забота садовника. Меня мучит не вид нищеты, – в конце концов люди свыкаются с нищетой, как свыкаются с бездельем. На Востоке многие поколения живут в грязи и отнюдь не чувствуют себя несчастными. Того, что меня мучит, не излечить бесплатным супом для бедняков.
Мучительно не уродство этой бесформенной, измятой человеческой глины. Но в каждом из этих людей, быть может, убит Моцарт.
Один лишь Дух, коснувшись глины, творит из нее Человека.
«Планета людей» Антуан де Сент-Экзюпери
Да, лишь Дух творит человека...
Есть мысли? Поделитесь в комментариях.