В Канаду мы ехали, не обремененные регалиями, должностями и званиями, и отдавали себе отчет, что начинать придется с ноля. Для меня ноль материализовался в форме телемаркинга.
Кто знает, что это такое, наверняка брезгливо сморщится. А те, кто не знает, могут себе представить, что они целый день должны звонить совершенно незнакомым людям, предлагая услуги компании.
Звучать надо так, словно человеку на другом конце провода несказанно повезло. Вот он, единственный шанс в жизни воспользоваться услугами нашей уникальной компании. Качество, низкая стоимость, отсутствие обязательной ежемесячной платы... Господи, мужик, ты еще думаешь? Хватай и беги, пока я добрая.
Но у меня так не получалось. Я представляла себе, как человек занимается своими делами, думает о чем-то, куда-то собирается, и тут звоню я и начинаю вещать. Бедняга должен срочно врубаться в тему, молниеносно калькулировать выгоды моего предложения и выдавать ответ. Мой мозг покрывался мурашками от неудобства, и я слабенько блеяла в трубку свое имя и название компании. Когда дело доходила до вопроса, могу ли я поговорить с мистером или миссис такими-то, на другом конце провода прикидывались шлангом и говорили, что мистер или миссис на работе, а вот не хочу ли я оставить сообщение? Нет, спасибо, позвоню как-нибудь в другой раз.
К концу рабочего дня от полученных щелчков мой нос распухал, голова свешивалась до пят, и с грустью моей не мог сравниться даже Иван-царевич после исчезновения лягушки. На табло продаж возле моего имени зиял ноль, и я с ужасом думала, что готовит мне день грядущий.
Зато мой сосед - молодой оливковоглазый индус Амит - вдохновенно врал, и к вечеру у него бывало по десять продаж.
- Хаджи-баджи, – приветливо курлыкал он, и не проходило и пяти минут, как он звал супервизоршу для подтверждения сделки.
Две другие индуски тоже были в лидерах продаж. Они ласково осведомлялись у клиента:
- Oh, Sir, how are you? (Сэр, как Ваши дела)
Сэры, видимо, таяли от ласки, и цифры индусок на табло продаж мелькали, как счет в баскетбольном матче.
Невероятно обаятельная дама средних лет из Бразилии с достоинством несла бремя телемаркетера. В родной стране она была психологом, но в Канаде ей не хватало знания английского, чтобы доучиться и подтвердиться. Зато она на ломаном английском рассказывала нам о своей коллекции потерянных перчаток. Дома она развешивала их на каком-то кустике и придумывала истории о каждой оставшейся без пары перчатке. Я догадываюсь, что иногда она общалась и давала какие-то профессиональные советы испаноговорящим клиентам, которым звонила предлагать наши услуги. Конечно, компании от этого толку не было, но она чувствовала себя востребованной.
Кроме меня в компании было еще две русскоговорящие девочки. По оплошности супервизорша посадила нас рядом, и время от времени разговоры с клиентами плавно перетекали в беседу на посторонние темы, которые никоим образом не касались совершенствования наших профессиональных навыков.
С другой стороны сидел Амит. Разговоры его отвлекали, что, вероятно, сказывалось на эффективности облапошивания клиентов, и Амит регулярно жаловался на нас супервизорше.
Она была родом из страны, где о правах человека слышали только по телевизору, и только те счастливцы, у которых таковые имелись.
Но прожив в Канаде энное количество лет, она опасалась нарушить эти самые права прямым выговором, и просто появлялась перед нами, молча взывая к совести. Совесть пробуждалась ровно на время ее присутствия, а потом засыпала снова, и Амиту приходилось гневно ерзать на своем стуле, пока чаша его терпения опять не переполнялась.
Перед Рождеством компания решила устроить нам праздник, и мы отправились в ресторан на первом этаже здания, где я работала. В ожидании горячих блюд мы решили продемонстрировать друг другу национальное искусство. Когда дошла очередь до нашей русской троицы, мы, быстро посовещавшись, затянули «Ой, мороз, мороз, не морозь меня».
Черноглазые восточные люди с недоумением слушали заунывную мелодию, которая невыгодно контрастировала с предрождественским ресторанчиком, и дальше второго куплета дело не пошло. Этнический серб вдруг начал отбивать задорную дробь на обратной стороне гитары, а индуска вскинула руки, и ее обширный живот заколыхался в веселом танце.
А супервизорша была неплохой теткой. Но в результате хитроумного дворцового переворота ее сместили, и на ее место пришел рыжий шотландец Джейсон. Он незамедлительно притащил себе в помощники своего друга, бледного рыхлого канадца с водянистыми голубыми глазами. Интеллект не уродовал его лицо, но работать как-то было нужно. Для улучшения подотчетности он состряпал на листах бумаги таблички, в которых палочками надо было отмечать количество сделанных звонков. Желание начальника – закон для подчиненного, и я в конце каждого часа добросовестно рисовала произвольное количество палочек.
Но количество в качество не переросло, и меня за неуспеваемость все равно выперли с доброй формулировкой, позволявшей получать пособие по безработице. Увольнению я несказанно обрадовалась, потому что появился повод пойти в колледж для приобретения ходовой специальности.
Но это была уже совсем другая история.