Я много лет изучаю все, что только попадется про абьюзинг. Т.е. про психологическое насилие в семейных отношениях. Прочитала на эту тему все, что только есть, даже на английском. Потому что для меня эта тема очень личная. Однако психологи до сих пор не могут дать четкий ответ на вопрос, откуда это идет и почему.
Да-да, я была жертвой абьюзера. Со всеми прелестями, которые в себе несут подобные отношения. Всю эту безумную боль и страх. Всю растерянность и неуверенность в собственном рассудке. Если кому интересно, как это происходит – можете погуглить. Ощущения жертв – как под копирку. И хоть я и ушла от таких отношений, но такие раны, такой ужас – он незабываем.
Даже до сих пор, хотя прошло много лет, когда я общаюсь со своим абьюзером – я автоматически сжимаюсь в комок и начинаю себя не слишком адекватно вести. У меня начинается паника. Я постоянно жду «второго ботинка».
Наверное, я бы удовлетворилась объяснениями очередного психолога про скрытый садизм или про эмоциональный интеллект (это когда человек в состоянии почувствовать, где болевые точки, но не в состоянии понять, что больно), если бы не несколько но. Со своим абъюзером я до начала этого кошмара прожила несколько лет. И это были самые счастливые годы моей жизни. Я точно знаю, что мой тогдашний мужчина – не садист. Он не просто не получал удовольствие от чужой боли, он ее в принципе плохо переносил. И у него не было обрезанной эмпатии. Настройка на меня у него была такая, что я об этом только в книжках читала. Вживую никогда больше не встречала. Ну, чтобы вы понимали, это когда у тебя что-то происходит на другом конце города, ты расстраиваешься и тут же тебе звонок: «малыш, как у тебя дела». Причем не один раз, не два, а постоянно. В течении нескольких лет. Мою боль, мой страх он был способен уловить даже на большом расстоянии. Как не фантастически это звучит. Т.е. ничего из того, чем объясняется абьюзинг, у него не было. От слова совсем. По сути, это был единственный мужчина в моей жизни, который четко знал, что я слабая, что я трусиха и меня надо защищать и оберегать. Т.е. вполне себе нормальный и адекватный мужчина, из настоящих.
Однако абьюз. Классический. И полное непонимание, что происходит. У абьюзеров кстати, ощущения тоже как под копирку. Они видят, что с их партнером что-то не то происходит, но не могут понять. И действуют дальше по классической схеме ломки партнера. Для того, чтобы привести его в чувство. И у них полное ощущение, что у партнера едет крыша.
Что же происходит? Почему последние лет 30-40 про абьюзинг заговорили сначала зарубежом, а потом уже и у нас, в России. Или раньше об этом молчали?
О таком молчать не будешь. Потому что это очень больно и страшно. Значит абьюзинг – явление относительно новое. И распространяется оно чем дальше, тем больше. Одновременно с равноправием.
Да-да, я пришла к выводу, что всему виной равноправие. Оно вводит мужчин в состояние, сходное с шизофренией. Потому что вот она – моя женщина. Любимая, родная. Которую надо защищать, оберегать, баловать и обеспечивать. А вот одновременно – мой партнер. С которым мы на равных все делаем. Вместе зарабатываем деньги, вместе убираем квартиру, воспитываем детей и т.д. А с партнером не только дело вместе делают. С партнером время от времени и этим самым меряются, у кого длиннее и толще. Это такой забавный мужской механизм. Если нет опасности снаружи, от которой надо защищаться, то мужчины тренируют навыки нападения и защиты на друзьях. В спаррингах. Чтобы быть готовым.
И постепенно мужчина вызывает женщину на спарринг. Разумеется, психологический. Бить женщин – это плохо. А для женщины начинается кошмар. Ведь мужчина – это защитник. Ее защитник. Представляете себе, когда ваш охранник взбесился и нападает на вас? Что тут можно сделать? Только забиться в угол и молиться, чтобы пронесло.
Мужчина начинает наседать. Ты чего, мы же партнеры. Мы должны быть сильными. Мы должны тренироваться вместе. Ты чего раскис, партнер? Давай, борись, ты же можешь. Ты же равна мне, ты справишься. И мы научимся чему-то новому, станем сильнее вместе.
Ну не может женщина бороться со своим мужчиной. Если она его уже приняла своим и признала своей защитой. Бороться с защитой – это ужас- ужас.
Тут все психологи единодушны в своем мнении. Единственное, что ты можешь сделать, это хватать в руки тапки, детей и бежать изо всех ног от взбесившейся охранной системы. Которая нападает на тебя.
Оставляя мужчину в недоумении, а что я такого сделал то? Я же наоборот, хотел как лучше.
Кстати, я знаю два случая, когда абьюз был пресечен достаточно быстро. В первом случае так получилось, что женщина резко засела дома, лишилась работы. Во втором женщине пришлось переходить на низкооплачиваемую работу на полдня. По независящим от них обстоятельствам. И сразу исчезло психологическое насилие. Исчез полноправный партнер. А осталась женщина. С которой спарринги не устраивают.
Но в большинстве случаев это невозможно. С одной стороны экономические обстоятельства, когда работать должны оба. С другой – некоторая закрученность самих женщин на равноправие. Без разделения обязанностей на мужские и женские.
Лично у меня я точно знаю момент, когда начался абьюз. Когда у меня пошла в гору карьера и зарплата. И я практически сравнялась со своим мужчиной. Ровно в этот момент я перешла в ранг спарринг партнера. У некоторых других женщин, мы анализировали, ровно то же самое. Достигаешь равноправия во всем – получаешь спарринг, вместе любви и защиты.
Да, можно сколько угодно ругаться, что мужчины – существа примитивные. Что у них все по полочкам, по рангам. Но свести эту мужскую прошивку практически невозможно. Именно так и работает охранная система. По четким сигналам. Свой – чужой. Объект защиты – спарринг партнер.
Вот и ширится такое явление, как абьюз. Женщины достигают равноправия. И лишаются в глазах мужчин статуса женщины.
А что с этим делать? А фиг его знает. Я могу быть спарринг партнером мужчины. И в условиях работы была неоднократно. И удар держать умею, и даже побеждать. Но в личных отношениях у меня не та прошивка.
Может общество и дорастет когда-нибудь и до такого. Когда будет неважен пол. Когда у мужчин кастрируют мускулинность, а у женщин – женственность. И мужчина не будет защитником семьи. Но мне бы очень не хотелось жить в таком обществе. Я, видимо, до такого не доросла.