Сколько легенд и преданий есть про Северную Птицу: и лечит она, и собирает в доме негатив, и приносит счастье. Каждый из нас, имея какое-то мастерство, мечтает передать его по наследству от отцов - детям, от дедов - внукам. Не всегда это удаётся. Сколько понадобилось такта и хитрости деду, чтобы заинтересовать внука своим мастерством. История проходит в удивительном месте - озере Светлояр. Все восхищения своей малой родиной, выражает простой мальчишка. Я каждый год с друзьями езжу на это Озеро. Это Жемчужина России (в Ленте есть стих о нём), заповедник., Место Силы. Матвейка много рассказывает об удивительных приметах этого места,.Это рассказ о семейной реликвии, хранящийся в семье и передаваемый из поколения в поколение, о поведении нашем на природе, о красотах Светлояра. Светлого Яра - силы Ярила.
Богатство по наследству
Дед Матвей стоял на берегу озера и любовался необычным его пейзажем. Он был из семьи Краснопольских, которая переехала в эту местность ещё до революции.
А началась эта история с новгородского купца из торговопромышленной ассоциации «Иваново сто», зажиточного Емельяна Степановича. Основательный купец торговал со своей дружиной с ганзейцами,* предлагая им льняные ткани, выделанную кожу, торгуя с ними смолой и воском высокого качества, хмелем и строевым лесом, мёдом, хлебом и мехами, скупленными по всей Матушке Руси. От ганзейцев новгородские купцы получали металлы, соль, сафьян, перчатки, крашеную пряжу и разные предметы роскоши. Торговали с варягами, покупали у них бронзовые и железные изделия: мечи и топоры, олово и свинец. Такая торговля помогала в освоении русских земель, и велась она не одно столетие.
Как-то, закупая меха у сибиряков, Емельян Степанович увидел у промысловика красивую северную птицу, возвышавшуюся на резной деревянной подставке. В птице проглядывалась какая-то особая важность и волшебность. Чем дольше на неё смотрел купец, тем больше создавалось впечатление, что она вот-вот взлетит. В арсенале промысловика имелись также картины, на которых деревянные храмы казались живыми. Выяснилось, что купец эти изделия приобрёл у сибирского краснодеревщика Елизара Краснопольского. Узнав, что Елизара помял медведь, Емельян Степанович решил помочь мастеру. Купцы состояли в ассоциации «Иваново сто» и обладали большими привилегиями. При опасных торговых операциях от «Иваново сто» можно было получить вооруженный отряд для охраны. Вот такой отряд был отправлен Емельяном Степановичем в деревеньку близ Енисея, чтобы уговорить мастера переехать в Великий Новгород. Елизара доставили в город вместе с супружницей и двумя сыновьями.
Переломанные кости на ногах мастера Елизара и срослись неровно, и ныли на перемену погоды. Емельян Степанович прикипел к мастеру всей душой, помогал ему во всём. В благодарность купцу, по его заказам, Елизар вырезал изделия и делал мебель для него до конца своих дней. Купец частенько рассказывал заезжим купцам про мастера, предлагая купить его изделия, тем самым помогая мастеру зарабатывать кусок хлеба для всей семьи. Емельян Степанович радовался, что краснодеревщик своим мастерством украшал не только его дом – по всей Руси распространялись изделия мастера, прославляя ремеслом красавицу Русь.
После смерти отца старший Елизар продолжал его дело, всё глубже проникая в секреты мастерства. Слава о нём летела по всей матушке Руси, прославляя фамилию Краснопольских. Время неустанно бежало, сыновья заменяли уходящих отцов, бережно
*Ганза — самый долговечный международный торгово-экономический союз, существовавший в XIII—XVII веках. Союз служил для защиты экономических интересов торговли купечества.
передавая мастерство краснодеревщика из поколения в поколение.
Очередной потомок Елизара, названный в честь мастера Елизаром, всё чаще размышлял об отъезде из Великого Новгорода. Порой руки его ныли так, что свет становился не мил. Елизар стал подумывать о переезде к озеру Светлояр, находящемуся около села Люнда* Макарьевского уезда, узнав про его лечебные свойства. Так семья Краснопольских оказалась в Нижегородской губернии. Эта семейная история передавалась из поколения в поколение как реликвия рода Краснопольских.
Елизар краснодеревщик выстроил просторный дом возле знаменитого озера Светлояр. Время меняло события и людей, а дом Краснопольских стоял надёжно много лет. В самом конце Отечественной войны дом сгорел, причину возгорания установить не удалось.
После войны Елизар, потомок знаменитого краснодеревщика, стал основательно готовиться к постройке дома, и только в начале пятидесятых годов он поднял его. Елизар две зимы подбирал здоровую спелую древесину без червоточин и гнили. Отесав от коры стволы, он клал их для проветривания на огромный поддон под навес от дождя и снега.
Кору сжигал в лесу, боясь размножения жуков древоедов. До самой поздней весны он с сыновьями возил лес для строительства дома. К тому времени у Елизара было уже два сына – Степан и младшенький Матвейка. Бывало, сыновья залюбуются виртуозностью рук отца, быстроте и точности его работы. «Кто руки к делу приложит – становится краше и моложе, а кто на дело только пялит глаза, тот жизнь проведёт в слезах», – незлобиво обронит Елизар.
Сообща одним топором выстроили просторный дом, пахнущий сосновой смолой. К тому времени младшему Матвейке
пошёл третий годок. С младенчества мальчик помогал отцу. Елизар наблюдал, с каким упорством сын старался поднести гвозди
или рубанок, и не забывал сдержанно похвалить сынишку. Для младшенького он сделал маленький топорик и просил его учиться отесывать ровно поленья. Матвейка старался. К восьми годам он лучше брата орудовал топором. Елизар, знаменитый на всю округу плотник-краснодеревщик , передавал сыновьям все секреты
* Люнда – населенный пункт из уезда Макарьевский упоминается в книге Списки населенных мест Нижегородской губернии по сведениям 1859 года в 1863 году. Ныне село Владимирское Воскресенского района Нижегородской области.
столярного дела, но только Матвейка запустил в душу это
мастерство. В десять лет Матвейка сам сделал на окна ажурные наличники. Когда хвалили его работу, чувство гордости несколько дней не покидало мальчишку, хотелось ещё больше удивлять. Матвейка по запаху научился угадывать породу дерева, его
целостность и живительную силу ствола. Древесина с червоточинами пахла по-другому.
Пришло время, и Матвей женился. У него родилось пять девок. Матвей, конечно, погоревал, но против природы не пойдёшь. Дочери выросли, разлетелись по своим гнёздам: ушли служить мужьям, как и подобало женщине жить на Земле. Глава семейства переживал, что не может передать по наследству своё мастерство. И у дочерей рождались дочери, будто сама природа насмехалась над мастером-краснодеревщиком. И только у младшей Полинушки родился, наконец, сынок. Как же радовался дед Матвей появлению внука. По его настоятельной просьбе, звучащей как приказ, мальчишку нарекли Матвеем, в честь него – деда-мастера. Но внук больше любил любоваться природой, полётами стрекоз, наблюдать за облаками, рассказывая деду про их сказочные очертания. И дед пошёл на хитрость.
– А сможешь ли ты, Матвейка, вырезать из дерева не только незатейливых зверюшек и доски для пирогов, сможешь ли ты сотворить свои волшебные облака? Глаза-то мои старые, не видят той красоты, что открывается тебе, – он с хитрецой смотрел на внука.
– Разве можно топором передать красоту и воздушность облаков? Ты что, дед, не получится.
– А я вот покажу тебе, как деревянная птица сможет стать воздушной, как облако, – не соглашался дед Матвей.
Проснувшись утром, Матвейка увидел на тумбочке возле кровати гордую красивую птицу, сидящую в гнезде на яйцах. Белая птица светилась солнечным теплом белого дерева. Гладенькие яйца, хрупкие и тёплые, вызывали чувство радости и восторга. Казалось, что они вот-вот полопаются, и оттуда выглянут маленькие птенцы. Матвейка долго разглядывал работу деда: нюхал, поднимал невесомое создание на вытянутых руках и, убедившись в её лёгкости, признался в этом деду.
– Ты видел белые кувшинки? – спросил дед Матвейку, – сбегай на озеро и посмотри на творение Матери-Природы: какое совершенство линий, какая хрупкость изделий! А ведь она тоже, как мастерица, творит для человека такую красоту. Каждый цветок, как произведение искусства. Но просто сорвать не спеши, подумай, для чего губишь жизнь кувшинки? А как ты думал! – воскликнул дед, – всё должно быть разумно и справедливо: сорвал травку или цветок, объясни, для чего. Думаешь, просто так в древности траву рвал только травник? Не просто! Собирая лечебные травы и коренья, он читал молитвы, с поклоном прося разрешения у Природы взять от её щедрот немного травки для лечения людских хворей. Здравомыслие в том и заключается. Недаром любомудрие Предков передавалось из поколения в поколение как самое важное качество человеческой души. Ты сбегай, понюхай цветок, а потом мне расскажешь, что учуял в нём. Любоваться просто так, конечно, спокойней, а ты спеши понять, чему тебя учит наша природа через эту красоту совершенства? – дед Матвей прищурил глаза, стараясь спрятать лукавинку.
Мальчик шёл к озеру по широкой берёзовой аллее. Мелкий песок мягко обнимал ступни ног, тут же засыпая его следы, оставляя лишь маленькие лунки. Лунки от взрослых ступней были больше и глубже, но тоже лунки, а не следы. «Как интересно, – думал Матвейка, – столько отпечатков ног должно остаться на аллее, а песок всё скрадывает, вбирая в себя все человеческие следы. Песок будто снимает усталость с ног, пряча её в своей утробе. «В своей жизни мы все оставляем следы, – так дед Матвей утверждает. – У кого-то их видно, – как он говорит, – у кого-то – нет, а у иных следы, как факелы, освещают и другим путь».
Люди шли к озеру и обратно, и на каждом лице светилась блаженная улыбка от предвкушения или от полученного чуда. Матвейка много раз ходил по этой аллее, но каждый раз удивлялся какой-то непонятной лучезарности, исходящей от берёз, приветливо шелестевших листвой. То ли свет исходил от озера, освещая путь человека к себе, то ли эта дорога к озеру сама была волшебной, мальчик не знал, но какое-то глубинное спокойствие всегда охватывало душу, и он, остановившись, замирал на время. Вот и сейчас, стоя у берёзы, он услышал разговор:
– Александр Петрович, вы не стесняйтесь, все на этой аллее в первый раз плачут. И я в первый раз ощутила какое-то родство с этим местом, будто бы была здесь раньше, может, в прошлой жизни? Не знаю.
– Наденька, мне кажется, что я вернулся домой, – взрослый мужчина плакал, не скрывая слёз, – душа улетает куда-то! Как же я завидую тем, кто живёт здесь, имея возможность ощущать это каждый миг.
Матвейка огляделся и согласился с мужчиной. Он тихонько пошёл за ними, предвкушая увидеть их эмоции, когда откроется панорама озера. В конце аллеи открывался сказочный вид водного глаза, по периметру обрамлённого живописной зеленью, как пушистыми ресницами. «…А ресниц пушистая оправа придавала взгляду красоту, отражалась в озере Держава, Вечностью застывшей на посту…» – выплыли из памяти строчки стихотворения.
По левому краю озера кто-то накрыл стол из белых кувшинок и жёлтых кубышек, будто к обеду ждали саму принцессу-Лягушку. В конце сентября изумрудная трава изумляла всех присутствующих. Какая-то молодая женщина ползала на четвереньках по небольшому косогору. Она то вставала, то снова ложилась на траву, гладя её раскинутыми руками, как блаженная, не в силах вобрать в себя всю открывшуюся красоту.
– Александр Петрович, вам плохо, – услышал Матвейка взволнованный голос Надежды.
– Нет, Наденька, мне очень хорошо! – мужчина закрыл глаза, растворяясь в этом пространстве любви и гармонии.
Матвейка увязался за этими людьми, решив их глазами ещё раз посмотреть на свою малую родину. Он обошёл вместе с ними три круга вокруг озера, прислушиваясь к разговору женщины и пожилого мужчины. Их трепетное восхищение передавалось и ему.
– Из далёкой Сибири к нам каждое лето приезжают три старушки, – не выдержал Матвейка напора восхищения, – я местный, всё здесь знаю. Матери этих старушек, как они рассказывали нам, во время войны оползали озеро на коленях, молясь за мужей и братьев, ушедших на войну. Так вот, старушки утверждали, что все, за кого молились, вернулись живыми. Вот эти старушки и ездят к нам каждое лето, отдать дань благодарности нашему озеру за спасение отцов и родных. А хотите, я вас отведу к роднику и покажу могилу трёх старцев? – мальчик почувствовал небывалую гордость, подаренную ему его родом: их семья являлась старожилом этих мест. К роднику по тропинке сквозь огромную поляну разнотравья шли молча. Новые знакомые часто останавливались, закрыв глаза, раскрывая руки для объятий, впитывали лечебные запахи трав и цветов. Смешанный сказочный лес с огромными еловыми мохнатыми лапами завораживал каждого человека. Деревянная мостовая, прорезывающая лес до самого родника, дополняла картину удивления. Через промежутки, вдоль мостовой, стояли небольшие скамейки.
– Здесь эхо неправильное, можно заблудиться, вот и сделали деревянные тропинки, – со знанием дела обронил Матвейка, свято веря в эту легенду. Эта прогулка с новыми знакомыми и для мальчика стала настоящим очередным открытием.
Матвейка долго разглядывал кувшинку. Действительно, как говорил дед, это было произведением искусства: хрупкость цветка, его линий восхищала. Матово-белый цвет по краям ещё больше бледнел, оттеняя глубокую белизну сердцевины. Мягкие изгибы, почти незаметные, напоминали лёгкую волну загадочного озера. Лепестки были более упругими, чем полевые цветы. Кувшинки, рождённые в водной среде, были насыщены влагой. Пах цветок волшебной загадочностью озера, какой-то неизведанной тайной своего происхождения и ветром, его утренней свежестью.
Поклонившись озеру и поблагодарив Мать-Природу за такой чудесный дар, Матвейка пообещал ей вырезать такой же цветок из дерева.
– Дед, посмотри, цветок всё ещё не завял, хотя я сорвал его вчера.
– Ты учуял, чем пахнет кувшинка? – внук утвердительно кивнул. – Вот так ты должен всегда чувствовать дерево, его запах и мощь, хрупкость и красоту. Нам, мастерам, поэтому нельзя ни курить, ни пить алкоголь, оттого что с природой сразу нарушается связь.
– Выходит, что у всего народа сейчас нарушена связь с природой? – Матвейка ухмыльнулся.
– Зря ухмыляешься, – строго обронил дед Матвей, – ты прав, у некоторых, но не у всех. А ты ведаешь, как Мать-Природа лечит человека? – внук заинтересованно уставился на деда, – через запахи цветов и трав. Да, да, входишь в лес или выходишь на полянку, на цветущий луг, смотришь на эту красотищу и вдруг вздох, как возглас восторга, вырывается из груди. Вот в это время запахи трав и цветов проникают в самую глубину души и восстанавливают в ней гармонию и единение, память, давая возможность жить человеку в настоящем времени с радостью. – Матвейка сразу вспомнил своих новых знакомых, их восторженные вздохи. Дед Матвей немного помолчал. – Душа без восторга как в заточении. Вот так же и на творение рук человека реагирует душа. Посмотрит человек на мастерство – и восхитится, удивится, вот и вылечил самый сокровенный краешек души, а он возьмёт да и выдаст какое-нибудь своё творение. Человек становится сам творцом: картину напишет, музыку сочинит, стихотворение ли создаст, всё едино: творчество пробуждает творчество! Мы сегодня пойдём на тайное место отдыха приезжающих. Гусли слушать будем.
– Какое же оно тайное, если там люди отдыхают? – удивился внук.
– Не скажи. Там полянка окружена со всех сторон лесом, а это уже тайна её происхождения. Входишь как будто на посиделки в гостиную природы. Разве может быть это место обычным? Нет! Ведь едут к нам люди с особыми мыслями. Озеро-то целебное, сам знаешь. Вода годами не портится, прозрачная. Сколько тайн хранит в себе Светлояр! Только ему да Богу ведомо. Приедет человек на волшебное место, знамо, бережно относится к округе. Вот тогда и открываются ему чудеса.
– Это через расщелину в озере чудеса выходят? – Матвейка заворожено смотрел на деда.
– Через неё, внучок, через неё. На Байкале-то на дне огромный разлом, а у нас расщелина, тоже Бездна. Поди, узнай, какие чудеса выпускает, чтобы спасти нас? Вот и называют это место – «местом Силы». А как же, Предки-то и глядят через расщелину на нас и помогают своей силой справляться нам с бедами и равнодушием. – Дед замолчал, понимая, что вложить благоговейное отношение к своим истокам он обязан: бережливая душа будет передавать это сокровенное чувство своим детям, чтобы хранили потомки эту чистоту и красоту, оставленную каждому в наследство, а восторженная душа будет хранить земной рай, красоту своих истоков и великой Родины.
На полянке сбоку лежали старые брёвна от бывших домов и сараев. Всё продумано, чтобы люди не ломали деревья, а наслаждались самой природой. Горел небольшой костёр, разношерстная и нарядная группа людей собралась вокруг с гитарами и гуслями. Девочка, лет двенадцати, тронула струны древнего инструмента, и полились волшебные звуки, завораживая души приехавших. «Поклонюсь на Зорюшке ясному я Солнышку, и росой умоюсь, чтоб любовь вернуть…», – голос проникал в самую душу. Песня открывала что-то заветное, забытое, но очень важное. «Душа сливается со звуками и очищается, чтобы каждый вернул любовь в свою жизнь», – подумал Матвейка. Одна песня сменяла другую, чужие становились родными, забывая все свои душевные распри. Незнакомые люди, взявшись за руки, прыгали через костёр попарно и группами. Почти все женщины были в длинных расшитых сарафанах.
– Просыпается народ, возрождается Матушка-Русь! Разве можно ругаться и обижаться, когда такая красота кругом?! – дед Матвей вытер глаза тыльной стороной руки. – Видно, дым ест, вот они и слезятся. – Внук с пониманием посмотрел на деда. На заре дед воскликнул:
– Видишь, как первые лучи рассыпаются? Видишь?! – восторженный голос деда удивил Матвейку, дед махнул рукой на восток.
– Вижу! – выдохнул Матвейка. Казалось, что солнце рассыпается на множество золотых монет. Хотелось побежать и встать под ними, чтобы набрать в руки золота.
– Это Солнечный Дождь! Я сегодня ждал его! Только в таких местах Силы иногда, чтобы восстановить гармонию и напитать это место, Светило и сыплет на нас Солнечный Дождь. Мы счастливчики, что видим это явление! Вот и озеро названо в честь Света ярого, исходящего от Светилы. Всё в Природе разумно, всё в гармонии. Люди-то и едут сюда, чтобы восстановить эту гармонию. Богата наша земля, только бы беречь научиться, не забывать благо дарить, дабы через нашу благодарность и у неё появлялось желание снова и снова одаривать человека своей щедростью и благостью. «…Всё глядит своим священным оком Светлояр в заоблачную синь, будоража Память ненароком, это – Русь, куда глаза ни кинь», – процитировал дед Матвей.
Матвейка замер. Воздух будто плавился. В груди стало горячо-горячо.
– Дед, вот теперь я вырежу кувшинку, она ожила во мне, я это сейчас почувствовал, правда! – дед Матвей приобнял внука, глядя в нежную синеву утра, поблагодарил мысленно Всевышнего за милость Его, за продолжение мастерства в своём роду. Слёзы благодарности катились и катились, смывая все тревоги за своё наследие.
– Таких мест на земле много, а наше особое – родиной отзывается в груди. Ты знаешь, что Пришвин писал в своих дневниках? – внук поднял на деда глаза, в которых тоже блестели слёзы благодарности. Какое-то непонятное доселе чувство затопило всё сердечко мальчишки. Хотелось творить и удивлять, высвобождая души людей для нового творчества. – Он писал, что долго ходил на берег Светлояра, всё надеялся послушать колокола Китеж-града. И Пришвин утверждает, что однажды на заре услышал их! Вот тогда, как он решил, и пришёл к нему писательский дар, – дед ещё крепче прижал к себе Матвейку, – цени, внучок, своё время, оно предназначено только для тебя, чтобы успел рассмотреть, понять, разбогатеть душой, передавая это богатство по наследству детям и своим внукам. Надо успеть научиться ставить цели и идти к ним, как по маршруту своей карты жизни. Ведь не дойдёшь и до Воскресенска, если маршрут неизвестен. Изучай маршрут к своим целям, не предавай их, гони праздность и леность. Природа-то трудится круглый год, вот бы и нам у неё научиться разумному и творческому подходу к своей жизни.
Обнявшись, два Матвея стояли, как два солдата из большой армии Мастеров, без которых жизнь на Земле становилась блеклой и неинтересной. День разгорался. Солнце распласталось над причудливыми облаками, плывущими в неизведанные дали. «Даже облака куда-то стремятся», – подумал Матвейка.
В груди деда Матвея разгоралось своё светило радости. «Душа всегда готова впустить чудеса, только подтолкнуть её надобно к ним навстречу, научить ценить всё, даже боевого комара, чтобы она не закутывалась в покрывало равнодушия. Не боись, Матушка-Русь, одолеем всё, что нам выпало, будем прославлять тебя в трудные и радостные времена», – дед Матвей знал, что теперь ему ничего не страшно. Мастерство, рождённое его Предками, ожило сегодня в их потомке.