Третий пост караула в училище был легендой. Где первый пост – знают все, вторым у нас был пост на вещевом складе и складе вооружения, а третий… Третий пост на складе ГСМ.
Изюминкой этого поста было то, что располагался он за пределами основой территории училища. Говорят, потом склад то ли ликвидировали, то ли перенесли – не знаю.
Плюсом третьего поста была нулевая вероятность нарваться на проверку в ночное время суток. Ходили слухи, что особо ушлые постовые договаривались со своими девушками и устраивали свидания прямо на складе. В воскресенье склад не открывался вообще и спать на посту можно было практически круглосуточно. Место для сна можно было оборудовать либо в кузове разбитого ЗиС-150, стоявшего на территории склада, либо на крыше сарая для инвентаря. В качестве простыни и одеяла использовались видавшие виды плащ-накидки, бывшие на посту.
Казалось, желающих на третий пост должно было быть немерено, реалии были другими.
Специально туда никто на моей памяти особенно не рвался. Если вдуматься, то постовой оставался в одиночку рядом с подземными ёмкостями для бензина и дизтоплива, рядом с цистернами, сломанной или неиспользуемой техникой. В случае проникновения кого-либо на пост, помощь не придёт – связи не было. Вооружён был постовой только штык-ножом. Окраина города, частный сектор и пара многоэтажек…
Некоторые из курсантов прямо считали, что их оставляют на этом посту на убой. С трёх сторон склад был окружён высоким забором, даже допрыгнуть до верхнего края было проблематично. А вот с четвёртой стороны… Металлическая оградка высотой по плечо. Щедро украшенная колючей проволокой, правда.
Мне было не по себе, когда я заступал на третий пост.
В июле, в самом конце третьего курса, я заступил на этот самый третий пост, причём ещё и в третью смену. Это значит, что моё первое дежурство на посту должно было состояться с 23:00 до 1:00.
Мысленно, я, конечно, был уже не в наряде. Оставался нам последний экзамен, что-то про теорию двигателей. Несложный экзамен, и я уже предвкушал, как поеду домой. Не просто поеду – полечу на самолёте. Родители выслали мне денег, так что время на дорогу я мог сильно сэкономить. Я бы хотел провести отпуск с Таней, но реалии были другими: её отец вернулся из плавания и сразу после сессии Таня уехала с родителями к каким-то родственникам. Впрочем, против каникул у родителей я не возражал.
На посту я менял Билсура. Моего верного товарища курсантских времён. К сожалению, после окончания училища жизнь нас раскидала по стране и связь поддерживать не получилось.
Я нацепил штык-нож на пояс, Билсур вышел за ворота, лязгнула цепь и закрыла меня на два часа. Это была ещё одна особенность третьего поста – закрывающиеся снаружи ворота.
Ночь была довольно-таки прохладной. Луны на небе не было, были только звёзды. Я развлёк себя поисками созвездий, впрочем, развлечение вышло так себе – меня стало клонить в сон. Я стал ходить по периметру, насколько это позволял сваленные у стен обломки кирпичей. Я шёл к стене, напротив ворот, к той самой, с невысоким забором и колючей проволокой. В правом углу, на проволоке, я увидел что-то белое. Внутри у меня всё похолодело. Я взял в руку штык-нож и пошёл к этому белому пятну. Издали казалось, что это кусок ткани, а по факту это был листок бумаги. Из тетради в клеточку. Я смял листок и отнёс его в мусорный бак у сарая. От сердца отлегло. Я снял с гвоздя одну из плащ-накидок, расстелил её у сарая и сел на неё, облокотившись о стену. Да, я заснул.
Мне снилась Таня. Наша прогулка месяц назад. Она тогда шла впереди меня, по крутому берегу реки. Я шёл и говорил ей разные слова, это была такая игра, на спор. Таня шла, оборачивалась и смущённо улыбалась… Это была хорошая прогулка и хороший сон. А потом, во сне я упал с обрыва, я, кувыркаясь, летел вниз, пытался остановиться, но никак не получалось зацепиться на склон. Кончилось всё тем, что я проснулся.
Я лежал на земле, ЗА ВОРОТАМИ склада! Плащ-накидки не было, не было и штык-ножа. Ворота склада были прикрыты, но замка на них не было. Я понял, что влип. Сон улетучился окончательно, пришла паника. Я открыл ворота и вошёл на склад. В тишине я сразу услышал шорохи и шаги. Нарушители были здесь, хотя их было и не видно. У сарая был фонарь. В темноте я нащупал его, включил. В стену рядом со мной врезался камушек. Инстинктивно я направил луч фонаря в сторону вероятного места запуска камня и обомлел. На крыше «Газона» стоял человек в плаще и шляпе. Левой рукой он прикрывал лицо, в правой было что-то похожее на кнут. Человек легко спрыгнул с крыши «Газона» и скрылся в темноте.
Я выбежал за ворота.
– Стой! – Раздался голос. Меня схватили за плечи.
Передо мной стоял дежурный по части, капитан Волгин.
– Товарищ капитан, проникновение на пост! – Доложил я. – У него кнут!
– Штык-нож твой где? – Спросил дежурный.
Я молчал.
– Ладно, пошли! – Волгин расстегнул кобуру и достал ТТ. К моему ужасу, он взвёл курок, сняв его с предохранителя.
Осторожно мы вошли на территорию поста.
– Вы проникли на территорию военной части, если вы не выйдете, я открываю огонь на поражение! – Крикнул в темноту дежурный.
Справа, от сарая, послышался шум. Я направил туда фонарь.
Луч света высветил шатающуюся фигуру в военной форме. Фигура ковыляла в нашем направлении, голова была опущена. Метрах в пяти от нас фигура запнулась и упала. Из плащ-накидки, прямо посередине спины, торчал штык-нож. Наверняка, мой штык-нож.
– Ты чего не сказал, что его кокнул? – Спросил меня Волгин. – Теперь под суд пойдёшь.
– Товарищ капитан! Не виноват я, я заснул только! – Я рассказал дежурному всю историю, торопясь, боясь, что он не дослушает и сообщит куда следует.
Волгин стоял и беззвучно смеялся, вытирая слёзы. «Мертвец» зашевелился и, сбросив плащ-накидку, поднялся. Это был помдеж, старлей из политотдела.
– Денис, выходи! – Крикнул старлей в темноту и из-за машин вышел третий участник спектакля – сержант-сверхсрочник, дежурный по КПП.
Это он кидал в меня камнем и стоял на крыше «Газона». То, что мне показалось кнутом, оказалось цепью от замка на воротах.
– После смены напишешь объяснение, всё равно уже выспался! – Сказал Волгин.
– А ведь мы тебя по-хорошему предупреждали! – Сказал старлей, отряхиваясь.
Я смотрел на него с недоумением. Он заметил.
– Записка где? – Спросил он.
До меня дошло. Я бросился к мусорному баку и вытащил комок бумаги. В свете фонаря я прочёл «Сегодня в полночь вас посетит Фантомас». Что же ещё могло быть написано на рубеже 60-70-х годов? Мне даже в голову не пришло осмотреть тот листок, когда я снимал его с забора.
Мне дали два наряда вне очереди, великодушно разрешив отбыть их после отпуска. Где-то неделю я был «знаменитостью» в училище, мне даже пытались приклеить кличку Комиссар Жюв, но она не прижилась. На последнем курсе я уже не рисковал спать в карауле. Фантомас ещё появлялся перед постовыми, но это уже другая история.