ART1 объясняет, в чем «изюминка» южнокорейской картины с загадочным названием.
«Что есть настоящая семья?» — спросил себя южнокорейский режиссер Хирокадзу Корээда несколько лет назад и снял «Магазинных воришек», фильм-победитель прошлогоднего каннского кинофестиваля. Год спустя Пон Чжан Хо, в Европе более известный своими зрелищными картинами «Сквозь снег» и «Окча», привез во Францию изрядно переработанную версию ответа на вопрос Корээды, где частное еще глубже вплетается в общее, а на периферии находится уже не одна большая семья, а две нуклеарные. После премьеры фильма «Паразиты» кинозал в Каннах разразился пятнадцатиминутными овациями, а режиссер получил высшую награду фестиваля. ART1 объясняет, в чем «изюминка» фильма с загадочным названием, и почему южнокорейский кинематограф уже второй год подряд заслуживает своей награды.
Окно — это незаменимая часть интерьера, систематично исполняющая роль лишь незримой преграды между внутренним и внешним. Куда большее значение принято приписывать позиции субъекта относительно этого куска стекла: является ли он хичкоковским Джеймсом Стюартом, уверенно наблюдающим изнутри, или озоновским Эрнстом Уомоером, робко подглядывающим снаружи.
Однако, у Пона Чхан Хо всякие безопасные границы, начиная от панорамных и полуподвальных квартирных окон, и заканчивая рамками всех существующих кинематографических жанров, внезапно испаряются, позволяя его «паразитам» быть с обеих сторон одновременно, ловко перемещаясь как в горизонтальной, так и в вертикальной плоскостях.
Героев фильма попеременно одолевают ситуативные стремления сбросить гнет повседневных нужд на чужое плечо, будь то попытка нищей семьи подключиться к интернет-сети без пароля или необходимость семейству побогаче найти подход к юному скауту, пережившему психологическую травму несколько лет назад. Причем, не имеет никакого значения толщина кошелька или происхождение страждущего: каждому время от времени хочется, чтобы проблемы были решены чужими руками, а в голове не было ничего, кроме освежающего ветерка свободы.
Чхан Хо ловко маневрирует между заимствований, ни разу не повторяясь, не копируя уже былое, но дополняя современный кинематограф актуальными мотивами. Так режиссер неприкрыто пользуется излюбленными приемами Квентина Тарантино, спуская противника с лестницы одним ударом левой и иронизируя над потоками крови в слоу-мо; невозмутимо спекулирует на значении технического прогресса, словно Чарли Брукер, рассказывая об острой необходимости проверить мэйл, чтобы подзаработать на склеивании картонных коробок для пиццы или же о символичном значении «красной кнопки» видеозаписи, способной разрушить сразу несколько человеческих судеб.
Не гнушается режиссер и острых политических шуток, пародируя Ким Чем Ына и делая акцент на повальном стремлении к американизации, то и дело иронично упоминая о том, что преподаватели из Чикаго вызывают respect, товары с Amazon — самые надежные, а использовать английские конструкции в родной речи сейчас попросту модно. И пускай полемичный вопрос о классовой борьбе не доходит до масштабов Джордана Пила с его многозначным социальным хоррором «Мы», он все же строится по тем же инженерным выкройкам, пошагово выводя зрителя к ключевой сцене фильма на идеально выстриженной лужайке перед домом, окруженной дорогостоящим забором, а вся экспозиция и вовсе будто взята взаймы у Йоргоса Лантимоса.
А я вписываюсь? Неожиданно острый, будто укол рапиры, один из финальных вопросов одного из героев фильма, с одной стороны, казалось бы, ничем не отличается от прочих остросоциальных нокаутирующих ударов в лоб от Чхан Хо, заставляющих вспоминать о вечной теме пропасти между людьми, но с другой — именно в нем внезапно оказывается заключена вся трагедийная часть картины, мгновенно отворачивающая от комедийной составляющей.
Ведь и правда, этот невинный вопрос мы задаем себе на протяжении всей жизни, начиная с детского сада, порой даже не придавая ему большого значения. В непрекращающихся попытках в стремлении к социализации, в поисках своего места, висящая в воздухе фраза не оставляет ни на пороге зрелости, ни на закате жизни. И даже мимолетный взгляд на идиллическую картину с уже взрослыми собственными детьми, внуками и правнуками, заставляет вспомнить тот самый не отпускающий вопрос: я все еще вписываюсь?
Текст: Яна Телова
