По воспоминаниям сотрудника канцелярии Комитета министров П.П.Менделеева :" Красотой, плавностью речи он не отличался. Говорил без всяких ораторских приемов, просто, большей частью спокойно, несколько даже скрипуче, иногда подыскивая слова, порою нескладно, словно переворачивал тяжелые жернова. Нередко попадались у него довольно грубоватые, не совсем культурные выражения. Бывал и резок. Не гнушался прибегать в некоторых случаях и к лести. Но речь его, всегда содержательная, чуждая общих мест, неизменно захватывала слушателя глубиной, оригинальностью мысли, яркостью образов, неотразимостью доводов.” Даже его внешность удивляла: "Высокий, грузный, с развалистой походкой". Это был Сергей Юльевич Витте – ярчайший представитель бюрократии конца XIX начала XX века, министр финансов, председатель Комитета министров и председатель Совета министров. Не смотря на то, что роль и влияние Витте в период правления Александра III и Николая II считается выдающейся , в то же время личность этого государственного деятеля была весьма противоречивой.
В леворадикальных кругах Витте оставил о себе память как беспощадный каратель революции, жестокий и циничный бюрократ, строивший могущество империи на костях подданных.
Согласно воспоминаниям посла Франции в Петербурге Ж.-М. Палеолога, император Николай II, с которым посол беседовал 3 марта, согласился с тем, что “большой очаг интриг погас вместе с ним” (слова из телеграммы Палеолога своему правительству о смерти Витте) и добавил: “Смерть графа Витте была для меня глубоким облегчением. Я увидел в ней также знак Божий”.
Несмотря на оценки, мне же было интересно посмотреть, как Сергей Юльевич отзывался в своих “Воспоминаниях” о своих коллегах – министрах. Мемуары Витте представляют собой 2-томное издание, в которых бывший министр изложил в весьма фривольной форме яркие события своей и придворной жизни. Зная корпоративность русской бюрократии, ее закрытость и отчужденность от реального положения вещей в стране, "Воспоминания" Витте – являются ценнейшим историческим источником, описывающим взаимоотношения в этой закрытой группе.
Влияние министра финансов было такого уровня, что сразу после его смерти, в феврале 1915г. Началась буквально погоня за его мемуарами.
Попытки полиции и русского посольства в Париже найти и изъять мемуары оказались безуспешными. Рукопись мемуаров хранилась в одном из парижских банков на имя его жены и незадолго до его смерти была переправлена на имя другого лица. Опубликованы они будут лишь в 1921г.
Естественно, в них он приукрашивает свои поступки и весьма критически отзывается о своих многочисленных недоброжелателях. Поделюсь некоторыми комическими отрывками:
Например, в главе 14. После описания коррупционной истории с министром финансов Вышнеградским, Витте характеризует его так:
“Вообще, между мною и Вышнеградским была некоторая разница в характерах. Вышнеградский был более, чем я, деталист; пожалуй, он более изучал детали всякого дела, нежели я, но у него не было никакого полета мысли, никакого полета воображения, а без полета воображения и полета мысли, даже в самых матерьяльных экономических делах, коль скоро это дела большого масштаба, дела, имеющие государственное значение – творить (большие вещи) невозможно.Вышнеградский по свойству своего ума был довольно мелочен и осторожен, я же был гораздо более широкий и гораздо более смелый, - это просто свойство натуры.”
В 15 главе между строк мы видим некоторую позицию Сергея Юльевича по отношению к существующей власти после его увольнения(рассказывая о военном министре Ванновском, автор показывает в каком хорошем содержании было министерство при этом министре):
“Ванновский представлял собою личность. Он был человек не большого образования, не большой культуры, но он был человек определительный; твердо преданный Государю; человек порядка, - несколько желчный. Во всяком случае, надо признать, что он держал военное министерство в порядке. Сделавшись военным министром, он назначил начальником главного штаба Обручева и с точки зрения ума – ум военного министерства, конечно, составлял Обручев, а Ванновский представлял собою собственно характер военного министерства; они – так сказать – друг друга восполняли. Я не могу не признать, что Ванновский и Обручев вместе – держали министерство на соответствующей высоте.
Оно начало расстраиваться по смерти Александра III, когда это министерство начали дергать, начали вмешиваться Великие Князья, министерство стали кроить, то по одному образцу, то по другому; затем произошла эта несчастная японская война.”
В этом и проявлялась его своеобразная политическая позиция. Он мог смело высказываться относительно своих приближенных и знакомых. На протяжении всей книги мы находим и довольно комические характкристики:
“Министром Юстиции был в то время Манасеин, который сменил Набокова. Манасеин был человек умный, знающий, но не представляющий ничего выдающегося.”
“Обер-прокурором Святейшего Синода был Константин Петрович Победоносцев. Это был человек несомненно высоко даровитый, высоко культурный и, в полном смысле слова, человек ученый. Как человек он был недурной, был наполнен критикою разумною и талантливою, но страдал полным отсутствием положительного жизненного творчества; он ко всему относился критически, а сам ничего создать не мог.”
“Чихачев – человек в высокой степени достойный, очень неглупый, вообще крайне доброжелательный, но я думаю, что назначение его управляющим морским министерством – было ошибкою, потому что, будучи на посту, он гораздо более занимался хозяйственною частью министерства, нежели военной; у него вообще так сказать, чисто военной жилки не было.Поэтому, мне представляется, что одною из причин полного расстройства нашего флота, несостоятельность которого обнаружилась в несчастном Цусимском бою, - была, между прочим, деятельность управляющего морским министерством Чихачева.”
“Граф Делянов был очень милый добрый человек, и вопросы министерства народного просвещения вообще ему были не чужды. Он был человек культурный, образованный, но в полном смысле слова хороший, добрый и хитрый «армяшка».
“Министром земледелия или, как звали в то время, министром государственных имуществ был Михаил Николаевич Островский. Он был человек умный, образованный, человек культурный в русском смысле, но не в смысле иностранном, не в смысле заграничном.”