Я пишу эту статью для тех, кто только столкнулся с проблемой развития аутистического ребенка, кто сомневается в себе, все ли он сделал правильно в решении данной проблемы. Один врач сказал такую фразу: «Мы не знаем, что эта за болезнь, поэтому мы не знаем как ее лечить, но правильная дорога - это психолог, логопед и нейрогимнастика».
Когда родился ребенок, опыт воспитания был почерпнут из книг, мои подруги еще не рожали и помочь советом не могли. Сразу скажу, врачи отклонений в развитии не видели и помощь никакая не оказывалась. Выглядел он как обычный ребенок, то как он себя вел, списывалось на его характер.
Когда он родился, оказалось, пуповина так сильно сдавила шею, что он был очень синий. И за те четыре дня, которые мы провели в роддоме, синева не сильно спала. Ничего не объясняя, сотрудники роддома шутливо называли его цыганенком. Кстати, до сих пор на лице остались сине-красные капилляры. В первый месяц жизни я заметила его страх ко всему. На лице четко было видно, как с опасением он смотрит, когда его пеленают или купают, что за погремушка. Потом это прошло, но спустя время проявилось в других вещах.
Развивался для меня он нормально, был крепкий, здоровый (правда, здоровье ухудшалось с каждой прививкой), все изучал глазами. Я еще думала, вот какой молодец, никакую гадость в рот не тянет, как другие дети. Потом психолог объяснит, что это не сформировано познание мира. Маленькие дети познают его через осязание, не только руками, но и через рот.
Была одна странность, когда мы выезжали на улицу и поворачивали в какую-нибудь сторону, он требовал повернуть в другую. Мы поворачивали проезжали метр и тут же было требование повернуть. Если я не поворачивала, начиналась истерика, длящаяся очень долго. Представьте, стоим мы возле подъезда и 10 минут поворачиваем то налево, то направо, один раз это продолжалось в течение получаса. Ему был год с копейками. Потом нейропсихолог мне объяснит, что у него две половинки мозга работают одинаково полноценно. Поэтому ему тяжело сделать выбор.
Он не выносил, когда ему читали книги, не разглядывал картинки, сюжетные мультики не смотрел, не играл в игрушки и не возился в песочнице с другими детьми. Он только любил гулять пешком, и чтобы его не вели за руку. Если он уставал просился к маме, держать его надо было одной рукой, чтобы его не обнимали. Мне было очень тяжело без телесного контакта: ни поцеловать, ни прижать.
В два года он почти не говорил, но меня это почему-то не волновало, как других: соседей и друзей. Меня больше волновало, что он не познает мир. В полтора года он обожал формы и алфавит - и только на отдельных листочках. Как-то мы увидели коробку с огромным количеством карточек («Мир на ладошке», Умница). Он их просматривал быстро, небрежно, как будто ему было неинтересно, но делал это три раза в день. Мы до сих пор их смотрим и читаем.
Еще его заинтересовала передача «Baby Einstein» (Бейби Эйнштейн). Вот отсюда пошло его развитие, скажем так, понимание мира. Он реагировал на все. Тогда была только английская версия, но это ему не мешало понимать все что происходило. Передача показывала, как общаться, какие бывают эмоции, сообщала очень много познавательной информации, которая была разработана специально для маленьких детей.
Мы все еще не находили общий язык, то он обращал на меня внимание, то не обращал. Как-то произошла такая ситуация… Я попросила его принести чашку. Он вдруг внимательно на меня посмотрел, я повторила вопрос и показала на чашку, он посмотрел в ее сторону потом на меня – он не понял просьбы, хотя знал, что такое чашка. Ему было 2 года, говорил он несколько слов, название предметов, которые его окружали, он знал, но, когда эти предметы связывались с другими частями речи, он впадал в ступор.
Первый врач-психолог, к которому мы попали, предположил, что он плохо слышит. На имя отзывается сразу, хлопки слышит, а просьбы не выполняет. Я была согласна ходить к ней на занятия (платные), пока для пущей убедительности она не начала нас пугать: «Если не будете ко мне ходить, ваш ребенок станет необратимо больным и попадет в специальное учреждение!» Мы сказали: «Спасибо, до свидания!» Потом, когда ему исполнилось 7 лет, проблему объяснила нейропсихолог. Звук (информация), которая поступала, плохо обрабатывалась, то есть на пути от уха до мозга или в мозгу происходил сбой, что и мешало ее понимать.
Диагноз поставить пока не получалось: сначала невроз, потом логопед заметил нотки аутизма и предложил сходить к знакомому психиатру, а та в свою очередь была счастлива нам сообщить, что у нас глубокий аутизм. Под какие-то параметры он не подпадал, но, по мнению врача, это как раз то, что обязательно проявится. Для подтверждения своих слов она провела нас к другому психиатру, который сидел в противоположном кабинете.
Парень поздоровался с ребенком, предложил машинку, спросил нравится ли она, на что мой ребенок поздоровался, сказал, что нравится и отдал ее. Представьте ее изумление: ребенок себя по-другому ведет. В общем, диагноз нам не поставили. Я сама подозревала, что он похож на аутичных детей. Я не боялась того, если это окажется правдой, тогда я буду знать в каком направлении работать. Страшнее, когда не знаешь, что с ним, и тогда не можешь ему помочь.
Когда ему было 4 года, нам рассказали о дельфинотерапии, врач, у которого дети с аутистическим спектром ходили туда, видел значительные успехи в развитии. Так как денег на дельфинов у нас не было, мы пошли на терапию Томатис – это слушание музыки в технической обработке. Он очень многофункционален, о его воздействии на организм лучше почитать в интернете. Но скажу, что на него ходили и дети, и взрослые: дети с ДЦП, аутисты, плохо слышащие, дети с синдромом Дауна, дети без неврологических проблем, готовящиеся к экзамену или просто плохо концентрирующиеся на уроке. Нам объяснили, что Томатис действует на мозг почти так же, как и дельфинотерапия.
У нас сразу же произошли изменения: он стал улыбаться, поднялось настроение, стал понимать, что говорят, успокоился, начал употреблять в речи новые слова и строить предложения (мама чашка вода) – первое наше предложение. Какая радость у него появилась, когда он понял, что может проговаривать свои хотелки! Когда к нему обращаются люди, а он, хотя и по шаблону, может отвечать им! Если шаблон ответа не подходил, просил нашей помощи и ответ повторял за нами.
Так мы долго общались, пока в 6 лет он резко не оборвал меня, чтобы я дала возможность ему самому объясниться с моей знакомой, он старался правильно сконструировать предложение, чтобы донести свои мысли до нее.
Тогда нам повезло встретиться с замечательным психиатром, Фаиной Исааковной Ивановой. Невероятно добрым и понимающим человеком. Она ни в чем меня не обвиняла, когда я постоянно извинялась за его поведение – успокаивала, поддерживала. Тогда ребенку и поставили аутистический спектр. Подобрала нам лечение, которое нам подошло, и дала телефон психолога. У него улучшилось понимание, речь, психолог за год работы убрала страхи, научила его расслабляться, развивала логическое и пространственное мышление.
Сейчас ему девять лет, общается уже сам, освоил сюжетные игры. Ходит во второй класс, потому что в семь лет был психологически не готов к школе. Учится хорошо, общение с одноклассниками происходит по-разному. Он любит, чтобы правила соблюдались, иногда читает нотации, из-за чего возникают проблемы с детьми. Научился шутить, но мы пока к этому не привыкли: теперь у нас заторможенное состояние, когда он выдает шутку. Нашлись таланты – это изучение языков и программирование для детей.
Весь этот путь меня поддерживают муж и мама, хотя считают, что я чрезмерно опекаю его, ношусь как курица. Но спасибо, что хоть не читают нотаций!
Задавайте вопросы, будем искать ответы! Более подробные вопросы можете присылать по адресу inessa0039@yandex.ru
Не стесняйтесь, ставьте палец вверх и подписывайтесь на канал!