Оказался я вчера на Лиговском проспекте. Не то, чтобы я там редко появлялся, но вчера вдруг сподобился возле 56 дома быть. Я, если честно, к Лиговке спокойно отношусь. Каких-то красивостей там мало, ну не считая конечно, привокзальную его часть. Вся его красота там и сосредоточена. А в остальном это мир подворотен, тёмных дворов и весьма сомнительной публики. Что же это меня так всколыхнуло спросите вы, и я вам отвечу. Память об одном вечере в какой-то заштатной кафешке, до которой и добраться-то было не самым простым делом. Более убогого места я и не вспомню, разве что один дикий квартирник в далёком 1999 году на Петроградке, где роль стола играл положенный на бок холодильник. Собственно, он стал в завершение вечера изящной словесности кроватью одному из гостей. Литературный истеблишмент таков. Без претензий к удобствам. Лишь бы вина и прочего горючего в избытке было. Что и губит весь этот мир.
Но не про пьянь от литературы сегодня мой рассказ.
В кафе было человек десять гостей. Все знали, что состоятся чтения стихов и немного музыки. Для меня это был один из самых первых выходов в литературный свет города. Я волновался. Читать стихи я не собирался, но сам факт приобщения к святая святых накладывал отпечаток некоторой нервозности, которую я старательно прятал от окружающих. Не знаю, удалось мне это или нет.
Несколько первых выступающих повергли меня в ступор изумления своим скромным даром. Да так сильно повергли, что я уже было совсем собрался уйти на ближайшем перекуре, к счастью для меня всё самое интересное произошло до перекура.
Тут я немного отвлекусь. Невозможно рассказать о том вечере достоверно, не упомяни я момента появления этого персонажа. Когда самые неудобные стулья, что попадались мне в системе общепита, были оккупированы зрителями в комнату вошёл человек. Вошёл решительно и сразу заполнил собой всё пространство, потому что привлёк к своей особе пристальное внимание всех зрителей и внёс некоторую сумятицу в ряды выступающих. Был он одет несколько неряшливо, но в одежде, пусть и засаленной и местами залатанной заметны были лучшие времена. Седые длинные волосы собраны в хвост, шарфик с английским флагом на шее, жилетка в клетку и зелёные слаксы, а на ногах боты от Cat. Примостившись на краю скамейки с вещами выступающих, он внимательно следил за «сценой» и при этом губы его двигались (он повторял свой текст).
Но вот дело дошло и до него. Как я говорил, всё что предшествовало его выходу не стоило бы даже упоминания, если бы после этого серого ничто не вышел Вячеслав Дерягин.
Мир схлопнулся в точку и из этой точки раскрылся ярким цветком. Время остановилось. Все посторонние шумы исчезли и люди перестали дышать. Комната эта несчастная превратилась в бесконечный зал, меж колонн которого метались хриплые звуки его голоса. Он, без всяких сомнений, прекрасно владел исполнительским мастерством. Никогда после я не слышал от поэтов, читающих свои стихи, такого уровня. Вероятно, он был артистом, но я не знаю этого доподлинно. Я был внутри его текста, я становился частью его смыслов, я орал в толпу, я разбивался банкой краски об асфальт. Я был где угодно, но не в этом заштатном кафе, в одной из подворотен Лиговского проспекта.
Когда всё закончилось я был опустошён, как и сам автор. Всё, что происходило потом, было вовсе не интересно и я ушёл, так и не дождавшись перекура.
Я шёл по Лиговскому проспекту и смотрел на людей, и думал, как же так, как же это возможно, что только что на моих глазах свершилось чудо. Я стал свидетелем чего-то поистине прекрасного, а люди шли по своим делам и не знали об этом.
В этом огромном городе так легко потеряться, никогда более я не встречался с Вячеславом. Говорили, что он болеет и поэтому редко читает на публике свои стихи. А через какое-то время в одном из пабликов ВК я наткнулся на пост, что он ушёл от нас.
И вот, оказавшись вчера на Лиговском проспекте возле дома 56, я вспомнил тот самый вечер моего знакомства с автором таких прекрасных стихотворений как «Чуда не будет» и «Не бойтесь». Это ли не доказательство того, что Чудо, без сомнений, есть.
Вячеслав Дерягин
Вы собрались. Горят глаза.
Ждёте, что подадут на блюде
чудо. Но должен я вам сказать:
Чуда не будет.
Цирк брали вы штурмом. Шли на пролом.
От нетерпенья вздымаются груди.
И тем грандиознее будет облом. -
Чуда не будет.
Лошади будут по кругу скакать.
Будут ходить по канату люди.
И я вам руками могу помахать,
но чуда не будет.
Пусть помидоры летят в меня.
Пусть огонь ничто не остудит
вашего негодования...
Но чуда не будет.
Скорее билеты бегите сдавать
или в обители строгих судей
иски на меня подавать. -
Чуда не будет...
Вы так привыкли к тому, что я
на этой арене каждый раз
чудо творил день ото дня
согласно списку - кому-то из вас.
Мозг кипятил, надсаживал нервы,
ход нарушая привычных буден...
Но нынче я в списке на чудо - первый,
вот потому-то и чуда не будет.
В этот список на свой риск и страх
имя своё однажды внёс я.
Но что за сапожник и в сапогах? -
Это ль не нонсенс?
И кто-то, создавший этот проект,
рубильник рванул (любит и не забудет!),
и чуда субъект и - сегодня - объект
всем заявляет:
Чуда не будет!
Чуда не будет!
Чуда не будет!
Чуда не...
Но прекратите нервные писки!
Не остановится жизни процесс. -
Завтра - чудо согласно списку.
Чао!
Адью!
До новых чудес!
.....
.....
Зритель ушёл, погашен свет,
цирк, уснувший, ничто не разбудит.
В уборной - чуда субъект и объект
стенает о несостоявшемся чуде.