Великий маршал Сайго Такамори справедливо мог бы побороться с персонажем “Игры престолов” Григором Клиганом за звание “человека-горы”: макушка этого неяпонского японца стремилась в облака, а вес едва не достигал центнера.
Однако прославился Сайго не столько стАтью, сколь своей видной ролью в деле реставрации Мэйдзи.
Немного биографии: будущий национальный герой родился в неприметной семье самурая из княжества Сацума. Подобно былинному Илье, тридцать лет этот богатырь безвылазно просидел в родимых землях, а в 1854 году вытянул счастливый билет – поездку в Эдо в свите князя Симадзу. Там неторопливый, но обстоятельный Такамори быстро влился в бурный поток соперничества и интриг, всецело поддержав политику своего сюзерена-даймё. Политика эта сёгунскому правительству не нравилась: настолько, что новоиспечённому княжескому агенту приходилось регулярно ускользать от полицейских ищеек. Один раз Сайго даже вызволил из застенков бакуфу своего товарища, монаха-роялиста Гэссё, вместе с которым позднее пытался утопиться в заливе Кагосима. Поводов для прощанья с жизнью было несколько: во-первых, скончался сюзерен и горячо любимый друг Такамори, Симадзу Нарикира, во-вторых – Гэссё всё равно бы нагнали и казнили, поэтому двое приятелей решили не дожидаться провожатых через Стикс. Монаху повезло – он успешно утонул, а вот Сайго-сана откачали. С этого момента он начал считать своё бренное тело неупокоенным аватаром (кстати, ещё одна схожесть с Клиганом), а сам томился надеждой закончить начатое. Томился, правда, долго и продуктивно: прошёл ссылки, получил высокую должность Секретаря по военным делам и в 1864-ом году стал главным сацумским эмиссаром в столице, к тому моменту представлявшей собой политическое пекло.
Неутомимый оппозиционер, Такамори активно вёл переговоры с внешними кланами – особенно с мятежным княжеством Чошу, крайне враждебным Сацуме.
А поскольку задавить бывший мастер сумо мог не только авторитетом - ему внимали.
Именно он подписывал знаменитый договор Са-Чо (он же “Сацума-Чошу”) объединивший усилия двух враждебных друг дружке и сёгуну кланов, что в итоге окончательно погребло сёгунат Токугава. Кстати, угадайте, кто подписывал сию бумагу со стороны Чошу? Всё верно, предприимчивый мастер побега Кацура Когоро. Выскользнув из жерновов революции Мэйдзи живым (что удавалось далеко не каждому), Такамори – уже успевший побыть полевым маршалом - вернулся в своё княжество, и вытягивать его оттуда новым властям пришлось с упорством хорошего буксира. Причины были до смешного просты: невероятная популярность Сайго и его заслуги перед роялистами обеспечили ему место при дворе, которое богатырь принимать отказался. Мол, лучше в родной Сацуме поработаю, больше пользы будет. После длительных просьб Такамори всё же дал согласие и занял пост Канцлера (“санги”), но как в воду глядел – счастья столичные почести не принесли. Спартанский образ жизни и бескорыстие этого человека сделали его притчей во языцех, но одновременно отдалили от нравов двора: изнеженных и жадных до наживы чиновников нового режима Сайго считал предателями революции. Да, в отличие от жестокого убийцы сира Григора, японский “Гора” был добр и по-детски наивен: он искренне верил, что новые власти не должны впитывать пороки старых. Когда бывший одноклассник Сайго, министр Окубо, заказал себе отделанный драгоценными камнями меч, Такамори успел выкупить оружие первым – чтобы тут же подарить простому студенту. Едва ли Окубо оценил урок, но позицию самого Сайго этот поступок наглядно демонстрирует. Второй случай был ещё показательней: облачённого в деревенскую одежду канцлера долго не пропускали в императорский дворец, покуда сам принц Ивакура не подтвердил его личность перед охраной. Как и следовало ожидать, карьерный путь честного сумотори скоро окончился: Сайго не поддержал активную вестернизацию и централизацию Японии, рассорился с олигархией и вышел из правительства. Он вернулся на Кагосиму, где основал самурайскую школу и мирно преподавал вплоть до 1877 года – даты, поставившей в его яркой жизни не менее ослепительную точку. Дело в том, что самураи как сословие доживали последние годы, а в 1877 году центральное правительство окончательно отменило их привилегии и пенсии. Для Сайго, жившего по заветам бусидо, подобное было равноценно плевку в лицо – и бывший полевой маршал поднял мятеж. Несколько месяцев его войско успешно сопротивлялось императорской армии, но в итоге потерпело поражение. Сам же Такамори был ранен в сражении (пуля раздробила ему бедро) и покончил с собой. Люди долго не хотели верить в гибель доброго и честного “Горы”: ходили слухи, будто Сайго вовсе не умер, а бежал заграницу и скоро вернётся из Индии или Китая, заручившись поддержкой русского царя.
Увы, отважный маршал не вернулся – но навсегда остался в памяти японцев. О Сайго снимают фильмы (исторической основой “Последнего самурая” стал именно сацумский мятеж), пишут книги, рисуют комиксы – и даже пекут виде него печенье. А городская легенда и вовсе гласит, что покойный экс-канцлер теперь онрё – мстительный дух и личное приведение императоров Мэйдзи.
Ему приписывают аварию на Фукусиме и другие крупные беды островов: ведь чем сильнее был человек при жизни, тем большее могущество имеет его душа. А уж в прижизненных силах Сайго-сана японцы не сомневаются… Правда это или нет – мне неведомо. Но если будете в Японии - обязательно посетите токийский парк Уэно. Статуя задумчивого японца с псом на поводке и есть изображение Дай-Сайго-сэнсэя (что дословно переводится как “Великий наставник Сайго” – японцы на титулы своему герою не скупятся). А то, право, даже как-то стыдно: один из наших туристов однажды обозвал памятник маршалу “каким-то дядькой с собакой”…
Благодарим за Ваше внимание! Поддержите лайками и подпишитесь на наш канал, будем стараться радовать Вас авторскими заметками о тонкостях истории Японии ежедневно!