Глава 2
Волков прибыл в родной город и с ходу уволился…
Когда Андрей «бегунок» в медсанчасти у главврача Шнейдер подписывал, она сказала ему, что есть военврач, который ищет вольнонаёмных сотрудников для работы в Военно-медицинской Академии. Она может составить Волкову протекцию – нужно лишь его согласие. Андрей очень удивился, но согласие дал – жить ему после развода было особо негде – он и бывал на старой квартире наездами из-за возможности пользоваться телефоном. Через несколько дней раздался звонок: «Здравия желаю, мне рекомендовала вас Шнейдер. Я капитан первого ранга Рояк Нахим Аронович, заведующий психоневрологическим отделением Военно-морской Академии. Это около Витебского вокзала. Назначьте время, я вас встречу». Гладко выбритый до синевы череп, огромный сократовский лоб, пенсне в золотой оправе – вот первые впечатления от этой встречи. Они сразу прониклись друг к другу взаимной симпатией – Рояк долгое время ходил в моря доктором на дизельных подлодках, сейчас писал диссертацию о фобиях подводников. Договорились, что Волков оформляется вольнонаёмным специалистом-технарём с правом проживания во флигеле отделения. Оклад небольшой, прибавки зависят от количества поданных им в соавторстве с капразом Рояком рацпредложений и заявок на изобретения различного медоборудования. При отделении была хорошо оборудованная мастерская с мастером на все руки старой ещё закалки. Завотделением сразу вручил Андрею пачку талонов на питание в офицерской столовой. «Жизнь явно налаживается!», – решил вольноопределяющийся Волков. И началась новая полоса в жизни Андрея – очень интересная работа с человеком, который всё знал о психических расстройствах, но совершенно не разбирался в технике. Капраз Рояк по природе своей был генератором идей, а Волков облачал эти идеи в материальную форму. Определились с основным направлением в работе на ближайшее время – отделению позарез нужен был полиграф – «детектор лжи». На складе Академии Андрей обнаружил два новых венгерских 12-ти канальных энцефалографа и на их основе, с использованием специальных датчиков собственной конструкции, они с Нахимом Ароновичем стали испытывать «полиграф Рояка» на пациентах отделения. Свою денежную долю капраз отдавал Волкову, а тот оформлял изобретения на него, к взаимному их удовольствию. Молоденькие врачихи и медсёстры также не обходили вниманием Волковский флигель – Рояк смотрел на такие вещи сквозь пальцы. Испытал вначале Нахим Аронович энцефалограф в чистом виде на Волкове – у того была агорафобия – диагноз подтвердился, но на отношения с женским полом это никак не сказывалось...
Так незаметно промельнули два года, и вдруг Волков пресытился этим налаженным бытом, и со страшной силой его опять потянуло в моря!
Глава 3
«Отпускай хлеб свой по водам, потому что по происшествии многих дней опять найдёшь его…», - вспомнил Волков Экклезиаста, приступая тогда к поискам работы...
Выбор из солидных контор был не велик: или назад в «Электроприбор», что самолюбие Волкова исключало полностью, или в «Гидроприбор», или в «Океанприбор», но остановился он на ЛЭМЗе «Равенство» – Раввинство на сленге – потому как «шары» их на объектах всегда рядом располагались, отношения были добрососедские, и руководство «Раввинства» с должным пиететом к Волкову относилось. Приехал он к ним на Промышленную улицу, что у Нарвских ворот, завели его к руководству цеха выпускной продукции – уважили, не стали в комнате для переговоров мурыжить – и предложили должность ответсдатчика боевой информационной управляющей системы головной АПЛ третьего поколения, на СМП в Северодвинске сейчас срочно закладывающейся – БИУС «Омнибус» по-ихнему – но зато без испытательного срока, хорошие деньги и комнату отдельную в общаге-гостинице, как семейному, якобы. Ударили по рукам, заодно Волков о переводе Лены своей в их СКБ договорился, были у него планы связать себя узами Гименея с этой хорошей девочкой и работать с ней бок о бок на новом заказе. Оформил Андрей ей и себе переводы в «Раввинство», пока в СКБ до поры-до времени, сгонял и взятку оставил в отделе распределения жилой площади при Горисполкоме, чтобы сообщили ему открыткой в Северодвинск о приемлемом варианте комнаты в коммуналке, попрощался с детьми, с невестой Еленой Прекрасной и отбыл на Севера, новой судьбе своей навстречу!
Сам Северодвинск не изменился, а «Севмаш» цехом новым № 55 прирос, который ещё при Волкове «Спецвоенстрой» заложил, цех раза в два больше «полтинника», а тот был самым большим эллингом в Европе. Заказы здесь собирали в четыре «нитки» параллельно-последовательно: справа на стапеле стояла такая же «Акула» проекта 941 с баллистическими «поро-сятами», слева – два «Гранита» проекта 949 с крылатыми, один из них был «Курск» будущий, вечный покой ему на дне морском! Работы было очень много, в общагу на Пионерской Андрей только ночевать добирался, и то не всегда – в «шаре» койка стояла для таких случаев. Вначале проводились ШМР – шеф-монтажные работы по-нашему – на головном 941 заказе, будущем «Дмитрием Донском» – до сих пор в строю! – затем переходили к пуско-наладочным работам – ПНР по-нашему, ШМР плавно переносились на параллельный заказ, второй в серии, название Волков запамятовал, ТК-208 вроде бы – распилили его скоро в прямом и переносном смысле, потом на первой «Акуле» переходили к сдаче на твёрдом основании, а на второй – к ПНР. Работали в три смены, без праздников и выходных, еду по карточкам,
ждали, дождаться не могли, когда реакторы на твёрдом основании раскочегарят, чтобы талоны пищевые со знаком радиации начать получать, и вспоминал Волков дядю Юру, как отца родного и плакал, себя жалеючи. Родители и Ленуля родная посылки с гостинцами подкидывали, но и в Питере народ голодал в то время. «Зато мы делали ракеты и перекрыли Енисей!», изматывая последние ресурсы и полным ходом идя к развалу СССР. Но вот «Акула № 1» закончила все испытания и встала под загрузку провианта и боекомплекта, перед тем, как отправиться для несения боевого дежурства к месту основной дислокации в район Новой Земли. Тогда на флоте такой порядок завели: если морской боевой офицер к 40 годам звание капитана I ранга – капраза по нашему – не получил – в отставку, дай место молодому, перспективному! Ну, а если молодой перспективный стал командиром АПЛ третьего поколения, то присвоить ему контр-адмиральскую должность.
…И вот двое друзей с курсантской скамьи, оба из потомственных адмиральских семейств, после окончания Академий – один командной им. Крылова, другой военно-политической в Москве – получили волею судеб и папаш высокопоставленных контр-адмиральские должности на нашей головной «Акуле» – один, соответственно, командира корабля, другой – замполита. Но были субчики эти уже женаты на дочерях из их же сословия «кости белой», что и сыграло роковую роль в этой «Оптимистической трагедии» почти по Всеволоду Вишневскому. Надо сказать, что бытовала на «Севмаше» заводская традиция награждать выходящих на заслуженную пенсию ветеранов гарнитурами мебельными, сделанными руками заводских умельцев исключительно из обрезков чёрного, сандалового и пр. розового дерева, остававшихся после отделки кают лодочного комсостава. Ветераны годами стояли в заводской очереди, а многие не дождавшись своего череду, уходили в мир иной в деревянных сюртуках в лучшем случае елового покроя. Дали нашим героям-командирам по пятихатке на Новой Земле, а прынцессам их и этого мало – хотим, мол, говорят, гарнитуры суперотечественные из импортных пород дерева, а не то вернёмся к папенькам-маменькам со всеми вытекающими отсюда последствиями! – и ножками затопали в хрустальных туфельках. Закручинились не добры молодцы и пошли по начальству заводскому права на мебель качать, офицеры совейские наши доблестные, грозя карами командования штабного московского, но старожилы «Севмаша» дружно встали на защиту доброго имени завода от заезжих гастролёров и отказали, несмотря и на деньги предложенные. Тогда гости незваные пошли на хитрость не военную: стали обильно путь свой к цели недостойной спиртом поливать и получили-таки, вражины почти заморские, два гарнитура в своё распоряжение, далее разобрали они их с помощью мастеровых местных на составные части и разместили в двух контейнерах от макетов ракет – на этих подлодках 22
шахты, но 20 под боевые ракеты, 2 шахты – под муляжи ракет. Осталось дело плёвое – уговорить крановщика заводского загрузить эти макеты-гарнитуры вместе с боекомплектом на АПЛ – а в морях сгрузить контейнеры корешам-офицерам на корабль сопровождения – и дело в шляпе, королевны писают от счастья в кружевные панталончики! Крановщик не кочевряжился, запросил спирта, сколько в уставе заводском было прописано, а у командиров молодых жабу так разъело к концу афёры мебельной, что выкатили они ему шила в два раза меньше затребованного, крякнул только гегемон от такого беззакония, но ничего вслух не сказал, спирт забрал, загрузил контейнеры, да и позвонил, кому положено, благо стукарей у нас в стране всегда хватало. Тут понаехали и КГБ, и прокуратура военная и гражданская, и следаки простые и по особым поручениям, и давай стыдить молодых флотоводцев за жадность их несусветную, и сдали их, но не в трибунал военно-морской, а в 24 часа папенькам-адмиралам заслуженным, с лишением всех наград и званий, семьи после этих дел распались автоматически, как будто их и не было!
Ну, а Волков закончил на Новой Земле сдачу второй в серии самых больших в мире субмарин, уволился, так как платить стали с задержками, а потом и вовсе перестали, получил комнату в малонаселённой коммуналке в родном Питере, женился на прекрасной Леночке, родившей ему двух чудесных дочурок, выросших теперь в умных интеллигентных истинных петербурженок. Проводил Андрей в последний путь героических своих родителей, царство им Небесное, а недавно вышел на смешную, как у всех в этой стране, пенсию, и ничего, доживает свой век весело и самодостаточно – много путешествует по свету с Еленой, молодой ещё женщиной, привлекательной во всех отношениях, и всех забот у них – махнуть нынче в Сингапур или в Гонконг!
Глава 4
На всю жизнь запомнил Волков, каково в стране Советов бунтовать против власти! Это случилось дважды…
После IV курса ЛЭТИ перед Волковым встала дилемма:
1) или пройти производственную практику в Питере на одном из предприятий оборонной промышленности,
2) либо два месяца торчать в Североморске на корабле в ожидании присяги.
Андрей воспользовался демократичностью военной кафедры института в пользу первого варианта.
…Остатки мужского контингента группы и четыре уцелевшие за 4 года учёбы девушки столпились вокруг начальника цеха завода «Вектор» объединения им. Козицкого и слушали условия прохождения практики. Всё было просто: желающие заработать оформляются в отделе кадров радиомонтажниками IV разряда, остальные приходят в день окончания практики и получают справки об её прохождении. К концу речи начальник забеспокоился и стал подозрительно поглядывать на группу студентов, выделывавших странные манипуляции у автомата с газировкой. После слов «Все свободны!», он подозвал мастера и велел ему разобраться, что происходит. Мастер вернулся и говорит: «Поздно хватились! Спирт выдули уже весь, тунеядцы!». Начальник побагровел и нарочито громко приказал заменить весь технический спирт на подкрашенный денатурат, тихо про себя добавив: «Шо б у вас очи повылазили, студенты хреновы!».
«Вектор» работал на конверсию - выпускал линейные фильтры для телевизоров «Знамя-58» производства Козицкого. Волкову предложили работать на дальнем конце конвейера в ОТК. Работа на первый взгляд была несложная – проверяешь визуально по монтажной схеме готовый фильтр, не снимая его с тележки, затем ставишь его на контрольно-испытательные приборы и, если он в пределах «зелёных секторов» по нескольким показателям, снимаешь с тележки и передаёшь в главное ОТК и на упаковку. Но просто было только на первый взгляд – всё дело было в скорости – надо было успеть запаять пропущенные монтажницами на основном конвейере резисторы или конденсаторы в строго отведённое рабочей инструкцией время, иначе конвейер останавливался, завывала сирена, прибегала мастерица, и виновного штрафовали – высчитывали из зарплаты приличную сумму. Можно было просто снять фильтр и бросить его в ящик у ног, чтобы заняться ремонтом после смены, но их столько накапливалось за день, что лучше было не рисковать…
Сдельная работа была в три смены: за ночные смены платили полуторную надбавку, за дневные смены в выходные и праздничные дни – двойную, за ночь в праздники – двойную плюс отгул.
Самыми тяжёлыми были ночные смены – к ним готовились заранее – из дневных переработок составляли задел – НЗ на ночь. Смена была с 22 вечера до 8 утра – часа в четыре утра головы у всех монтажниц буквально падали на тележки с фильтрами – и тогда мастерица шла вдоль конвейера и разливала заранее разбавленный спирт в подставленные баночки из-под майонеза и чайные чашки. Она останавливала конвейер, выпивала со всеми спирт,
разрешала перекурить в цехе, затем включала машину и громко приказывала: «А теперь петь всем!» - и они пели до тех пор, пока сон на время не покидал их!
Существовала суровая система штрафов, причём штрафовали за всё – за недопайки, за незачищенный провод, за тусклое после пайки олово, за найденную мастером заначку, за опоздание к пуску машины после перекура…
При расценках за распайку элементов монтажа от 1 до 3 копеек и вычете штрафов и налогов в получку на руки выдавали «кот наплакал», а ведь у всех были семьи, дети.
Росло недовольство, особенно среди многодетных матерей, участились кражи с завода – несли буквально всё, нужное, ненужное впрок и про запас, графин со спиртом в цехе пустовал – не наливали даже денатурат!
И, наконец, как-то утром до начала смены, к Волкову подошла пожилая работница с вопросом, участвует он или нет в мероприятии под названием «стачка»?
К работе не приступили, зато включили сирену – и через пять минут примчался начальник цеха с замом и главным инженером – шум, гвалт, мат-перемат - всё бесполезно!
Сидим, в обед прибыл Генеральный директор и кто-то из руководства Козицким – та же реакция, да ещё яйцами и помидорами закидали.
Дождались второй смены, переговорили – они к бастующим примкнули. Перед уходом условились, что они ждут ночную смену на тех же условиях. Утром они вышли на работу – ночная смена решила домой не уходить, так как ждали «гостей» из райкома. Приехал первый секретарь со всей камарильей, стал уговаривать, обещать «манну небесную» - освистали, пообещали фишку начистить. Решили все остаться на заводе, скинулись на продукты. А там и третья смена заступила. Ночью приехали ребята с «котлетками-под- мышкой» – КГБ ненаглядное. Вот тут самое страшное началось – не кричали, не шумели – вызывали в кабинет Гендиректора по одному, показывали статьи УК сплошь политические, типа измены Родине! Мамашам обещали деток без яслей оставить, мужиков сразу на зону отправить, при этом расценки подымут и грехи все забудутся, если работать начнут немедленно. Вызвали и Андрея, говорят: «Что же вы товарищ Волков, без пяти минут командир производства, жизнь свою на корню губите, где же ваша комсомольская совесть! Так и без диплома останетесь, себя не жалеете, так стариков родителей, членов партии, покамест ещё, пожалейте!».
Тогда посовещались работяги и дали согласие на все их условия мерзопакостные! Приступили они к работе, с нетерпением получки ожидая… Дождались и прослезились – расценки повысили, но нормы тоже – так на так и вышло, но к штрафам новые прибавились, хоть вой, а деваться некуда – не за бугор ведь ринуться! Так Волков впервые участвовал в забастовке и дал зарок себе больше в таких паскудствах не участвовать…
Много лет спустя, после всех Северов и Дальних Востоков, работал Волков спокойно ведущим инженером в ОКБ «Радуга» НИИ электротехнических устройств, сверхсекретной конторе с шикарным пакетом военных заказов. Арендовала «Радуга» тогда огромный стендовый зал со всем испытательным оборудованием у завода им. Калинина, что на Васькином острове у старинного лютеранского немецкого кладбища. Работали в три смены без выходных, получая за это привычные сорок процентов «аккордных». Но как-то после очередного производственного совещания одна дама, у которой муж большим начальником в аналогичной конторе в Москве служил, зачитала вслух документ для служебного пользования, в котором чёрным по белому было написано, что при таких условиях труда инженерам размер вознаграждения не лимитируется и что 40%% - это нижний предел премии. Ну, народ тут возроптал и решил бунт против таких малых «аккордных» учинить! Андрею это всё не понравилось, тем более, что прочили его в начальники стенда, но таких, как он, меньшинство оказалось. Сразу же работу и забросили, и сели коллективное письмо на имя Брежнева писать, ну, как на известной картине Репина о запорожцах и турецком султане!
К концу смены руководство НИИ ЭТУ вместе с представителем Главка подоспело с увещеваниями – обсмеяли и прогнали их с позором. Путь у бунтарей всех в этой стране накатанный – остались ночную смену дожидаться. Но их КГБ у проходной перехватило, а им велели к собранию подготовиться и ждать прихода их начальства КГБешного. Мурыжили их до утра, а утром объявили, что тех, кто к работе немедленно не приступят, уволят с «волчьим билетом», тех же, кто работать согласится, ждёт двойной «аккорд», но не больше! Все обрадовались и сдали Кремлёвский район связи досрочно. Заплатили им, как обещано было, а потом вызвали в Отдел кадров и предложили или понижение в должности, или «к ебеней матери на белом катере»!
Пришлось Волкову увольняться, но на этом история эта гнусная для него не закончилась – припомнил ему КГБ все стачки и забастовки его и направил прямым ходом в военкомат, тащить лямку двухгодичную в качестве в офицерский китель одетого партизана!..
Подписывайтесь на мой канал!