Под вечер позвонил мой напарник Васильевич и сообщил, что с нами поедет на рыбалку один его хороший знакомый. Мне, в принципе, без разницы, веселей будет. В основном мы с Васильевичем на рыбалке бываем вдвоём, вот уж много лет. Как говорится, притёрлись друг к другу, сошлись возрастом, характерами, интересами и, в этой сложившейся за много лет гармонии, уж точно пуд соли съели. Когда понимаешь всё с полуслова и ничего не ждёшь от напарника непредсказуемого, любые действия становятся обыденными, а иногда и скучными. Было даже интересно, что за фрукт этот наш новый компаньон.
Минут за пятнадцать до запланированного отъезда я подошёл к гаражу, Васильевич уже был там. Поприветствовав друг друга, мы уложили наш рыбацкий инвентарь в багажник автомобиля и стали поджидать третьего члена нашей сегодняшней команды. Исходное время вышло, но мы по-прежнему топтались у автомобиля в ожидании, отмахиваясь от собравшегося роя летающих кровососов. Васильевич нервно закурил.
Небо висело над нами словно голубой холст, без единого пятнышка. Ближе к горизонту эта голубизна светлела и переходила в розовый цвет, который рисовало катящееся над невысокими Хибинами полярное солнце.
- Санёк, где твой знакомый!
- Не знаю, где его носит, может проспал? - задумчиво произнёс Васильевич.
- Сколько ждать-то будем? У нас, когда я служил, в гарнизонной команде рыбаков правило было: две минуты ждём от установленного времени, если не появился - "колёса в воздух", то есть поехали, - поделился я с ним.
- Я думаю, что и мы так сделаем, - сказал он решительно.
Но тут из-за дома появился автомобиль и мы облегчённо вздохнули: "Ну наконец-то!" Из кабины вывалился человечек, толи квадратный, толи круглый, в общем небольшого роста, его лицо украшала белая шкиперская бородка, над глазами нависала толстая вязанная шапочка чёрного цвета. Он поприветствовал нас, извиняться и объясняться за своё опоздание он не счёл нужным, мне представился Павлом. Да и не было времени для объяснений. Он перегрузил свои вещи в багажник нашего автомобиля, причём ни удочек, ни спиннинга в его арсенале не просматривалось.
Через полчаса мы были у лодочного гаража и перегружали наш рыбацкий скарб в мотолодку. Павел что-то объяснял Васильевичу, жестикулируя руками словно мельница, тот ему периодически отвечал, но я как-то не вслушивался в их беседу. Наконец всё уложено, тридцатисильный "Вихрь" взревел и наш катерок, рассекая водную гладь, устремился вперёд. Павел пересел ко мне и что-то затараторил, но из-за громкой работы двигателя я слышал только обрывки каких-то слов и фраз. Сначала я пытался его переспрашивать, потом мне это надоело и я только молча кивал, даже не зная, что до меня хочет донести надоедливый собеседник. Васильевич с иронической улыбкой взирал на нашу "интересную" беседу.
Словно стая белых барашков появились облака и штиль сменился на мелкую рябь, что нас уже обнадёжило на то, что может появиться ветерок. Без ветра в Заполярье рыбалка нулевая, в штиль рыба словно замирает и очень редко когда её можно поймать, поэтому ветра всегда ждёшь, как манну небесную. Ну, это к слову, потому что я её никогда не видел, эту манну и даже не знаю клевала ли бы на неё рыба. Шутка!
Чуть больше чем за полчаса дошли до порогов, удачно их преодолели, где на малом ходу мотора, где на вёслах и вышли в район, в котором собирались половить рыбу и остановиться на ночёвку в избе, которая не раз нас уже гостеприимно принимала. Сразу направились в губу, где находилась изба. Она была свободна. Мы разгрузились, оставив продукты и вещи, которые нам пока не были нужны и, взяв снасти, отправились на лодке ловить рыбу.
Рыба не клевала, мелкая рябь чуть серебрилась в лучах поднявшегося солнца, от которого становилось жарко. Из Павла, словно из водопада, не прекращаясь лилась словесная струя, причём разнообразие тем зашкаливало в нашем понимании и мы с Васильевичем уже изрядно устали от его болтовни. На наши призывы помолчать хоть чуть-чуть, он относился с пониманием и замолкал, как мы и просили на "чуть-чуть", чтобы потом с новой силой выплеснуть новый поток информации, которая, честно говоря, нас абсолютно не интересовала.
С горем пополам мы поймали несколько сигов, что обеспечивало нам хорошую наваристую уху на вечер, и снялись с якоря. И хотя можно было бы посидеть и попытаться изловить ещё два-три "хвоста", несмотря на вновь установившийся в природе штиль, словесный ураган нашего компаньона гнал нас на берег, где можно было хоть ненадолго, но отвязаться от него, это же не в ограниченном пространстве, каким являлась наша посудина.
Подготовка ужина и сам ужин прошёл под аккомпанемент "громкоговорителя" по имени Паша, выпитые сто граммов под ушицу добавили ему ещё больше энергии и говорливости. Впервые рыбалка становилась таким кошмаром. И главное, что мы ничего не могли сделать, потому что наши слова на него действовали кратковременно. А впереди нас ждал сон. Сон-то ждал, но не дремал "громкоговоритель". Мы сделали вид, что спим и через некоторое время мощный храп Павла потряс избу. "Час от часу не легче" - подумал я, затыкая уши ватой, взятой из аптечки.
Часа через три я проснулся, через окошко было видно, как колышутся ветки кустов. Я толкнул Васильевича и дал знак"тихо", прижав палец к губам. Мы вышли. По воде гуляли ровные перекатывающиеся волны. Мы, не сговариваясь, отправились к лодке и отчалили. Нам повезло. Рыба клевала жадно и уверенно. За пару часов мы поймали по нескольку килограммов сигов, да ещё и стайка окуней, нежданно подошедшая, побаловала нас своим клёвом, когда сиг уже перестал клевать. Волны постепенно превратились в мелкую рябь, ветерок явно стихал и нам ничего не оставалось делать, как возвращаться на "базу".
Когда мы возвращались к избе, увидели Павла где-то метрах в двухстах от неё, он стоял на валуне и с укором глядел в нашу сторону. Мы махнули ему рукой, чтобы шёл к избе. Завтрак прошёл в сравнительном молчании. "Громкоговоритель", похоже , обиделся. Но для нас это было даже как-то комфортно. Ветер окончательно стих, установился полный штиль, и мы решили отправляться домой. Выловленную рыбу разделили на три кучки и бросили жребий, кому какая. Павел повеселел и мы поняли, что нас ждёт на обратном пути. И не ошиблись.
Эта рыбалка запомнилась мне на всю жизнь, потому что, пройдя за свою жизнь от Забайкалья до Заполярья, порыбачив со множеством самых разных любителей рыбалки, как молодых, так и в возрасте, у меня ни разу не возникало желание, чтобы рыбалка скорее закончилась, как в тот раз с "громкоговорителем" Пашей. Когда я дома просматривал на компьютере фотографии сделанные на той рыбалке, проходившая мимо внучка воскликнула: "Дедуля, ты где такого гномика сфоткал?!" Я посмотрел внимательно на фотографию и понял, почему меня всё время, когда я глядел на Павла, не покидало чувство чего-то знакомого в его образе. Внучка точно выразила то, что от меня уплывало - гном. Да ещё и многоговорящий.