Последние несколько дней на просторах российского интернета весьма активно обсуждается дело сестёр Хачатурян. Для тех, кто в танке, небольшой экскурс. Год назад полицейские обнаружили тело 57-летнего Михаила Хачатуряна. Позднее выяснилось, что мужчина годами насиловал и избивал своих дочерей Кристину, Ангелину и Марию. После очередного акта насилия, девушки убили отца и позже признались во всем следователям. На сегодняшний день суд отказывается принимать во внимание годы издевательств над сёстрами и рассматривает дело как убийство по предварительному сговору, за что девушкам грозит от 8 до 20 лет тюрьмы.
Удивительно, но несмотря на столь очевидные обстоятельства, общественное мнение разделилось. Вот уже несколько дней около здания суда проходят одиночные пикеты как с просьбой помиловать девушек, так и с требованием присудить им максимально суровую меру наказания за убийство собственного отца. В своей статье я проясню, почему так важно следить за делом сестёр, и почему их история касается всех и каждого.
На самом деле, эта история началась задолго до смерти Михаила. Ситуация с домашним насилием в России всегда оставляла желать лучшего. Несмотря на то, что законодательно домашнее насилие было декриминализовано только в феврале 2017 года, отношение к жертвам насилия, тем более домашнего, всегда было весьма неадекватным. Развитый в советском и постсоветском пространстве виктимблейминг (обвинение жертвы) внушали из поколения в поколение отношение к жертвам, как к инициаторам преступления. Муж бьет — довела, напали на улице — поздно шла, откровенно оделась и так далее. Мужчина в данном случае напротив воспринимается как слабое существо, ставшее жертвой собственных инстинктов. Он не хотел ничего плохого, это все эти бабы... Так в России постепенно сформировался образ грязной женщины. Женщины, которая сама спровоцировала насилие, ведь с хорошими женщинами ничего плохого случиться не может.
Единственные, кто в глазах общества оставались невиновными будучи жертвами насилия, были дети. Однако и тут иногда возникало пространство для споров. Если речь идёт об избиениях, нередко можно услышать, что бить детей — нормальная часть воспитательного процесса, так как через «задницу лучше усваивается». Грань переступается лишь тогда, когда ребёнок выглядит избитым.
Что же касается сексуального насилия, ситуация с женщинами повторяется. С детьми мужского пола ситуация адекватная — насилие равно злу. С девочками иначе, все начинает зависеть от возраста и внешнего вида. Чем младше и невиннее выглядит ребенок, тем больше она защищена. Правда, если сексуальное насилие совершается над девочкой в возрасте от 13 лет, ее поведение уже может рассматриваться как компрометирующее и вызывающее жёсткое обращение.
Дабы предупредить комментарии на тему «сука не захочет, кабель не вскочит», проясняю несколько моментов. Сексуальное насилие никак не связано с сексуальностью как таковой. Сексуальное насилие — это желание подчинить и подавить. Насильник в данном случае наслаждается не столько сексуальным актом, сколько возможностью доминирования над жертвой. Если бы дело ограничивалось только сексуальностью, человек бы вполне мог довольствоваться ролевыми играми или просто сексом, не прибегая к насилию и подавлению свободы другого индивидуума.
Ровно такую ситуацию мы видим и в контексте истории семьи Хачатурян. Отец насиловал и измывался над дочерьми не из-за нерелевантного влечения к девочкам. Пока они были детьми, сексуальному насилию они не подвергались. Только когда мать ушла из семьи и Михаил потерял свою главную жертву, насилие перешло на уже подросших девочек.