Много лет она была одним из символов Мурманска
С чьей именно легкой руки построенная в начале 30-х новая мурманская гостиница стала «Арктикой» - неизвестно. Но кто бы он ни был, в отсутствии размаха его не упрекнуть. Это ведь не «Льдинка» какая-нибудь и даже не «Айсберг». Это необъятная, планетарного масштаба территория… Заглянем же в гости к старой «Арктике» - с папкой архивных документов под мышкой, как это нынче только и возможно.
Штукатурили и красили дважды
Помпезное имя не только обозначило растущую роль города как северных морских ворот Страны Советов, но и явилось данью «высокоширотной» экзотике. Данью, которую в заполярной столице и раньше платили с завидным постоянством.
Еще в 1916-м предприимчивый купец Петр Скрябин окрестил первый мурманский кинематограф «Северным полюсом», в границах краевого центра образца 1925 года находился Полярный сквер, а почти одновременно с «Арктикой» приступил к работе звуковой кинотеатр «Северное сияние». Так что пышное название очередной городской достопримечательности всего лишь продолжило традицию.
Зато само гостиничное здание аналогов не имело. Четырехэтажная, выполненная в стиле конструктивизма «Арктика» на момент постройки была не только первой каменной гостиницей Советского Заполярья, но и самым высоким домом Мурманска.
На ее возведение городские власти потратили круглую сумму в миллион 200 тысяч рублей. В отличие от сооружения многих других значимых объектов строительство гостиницы обошлось без крупных скандалов и срывов. Разве что внутренняя отделка здания, по мнению местной прессы, «недопустимо затянулась».
Возможно, из-за допущенной, как указывалось тогда в сводке мурокротдела ОГПУ, «грубейшей ошибки». После оштукатуривания и покраски номеров обнаружилось, что забыли сделать электропроводку и отопление. Исправление же упущений вызвало «повторную штукатурку как стен, так и потолков, а равно и окраску их».
Но это, по большому счету, мелочи. В основном все прошло гладко, и 12 октября 1933 года «Полярная правда» оповестила читателей, что «Арктика» открывается «в ближайшие дни». 6 ноября газета сообщила о начале работы гостиничной парикмахерской, а 12-го в полдень принял первых посетителей «первоклассный ресторан». Причем особо отмечалось, что «во время обедов и ужинов играет оркестр под управлением А. Р. Прессера».
К концу ноября были отделаны и меблированы 60 номеров из 100. Остальные вошли в строй в декабре. К концу года в гостинице уже действовали механическая прачечная и механизированная кухня с пропускной способностью до 5000 блюд в день. «При ресторане, - отмечала «Полярка» 29 ноября 1933-го, - создается своя продовольственная база, уже оборудован временный свинарник, для которого закуплено 7 свиней».
Какого-то особого ажиотажа появление гостиницы не вызвало. Прежде всего потому, что в тот год в Мурманске ввели в строй целый ряд важных объектов, и «Арктика» хотя и занимала достойное место в этом ряду, но на главное не претендовала.
«Новый Мурманск, распланированный по-социалистически, имеет жилые городки для рабочих порта, рыбной промышленности, железной дороги, - перечисляла центральная «Правда» 13 января 1934-го. - Выстроены Дворец культуры им. Кирова, звуковое кино, мощная радиостанция, теплоэлектроцентраль, механизированный хлебозавод, кирпичный завод, банно-прачечный комбинат, гостиница, школы, морской техникум, водопровод, проложены дороги».
Лиха беда начало
Об уровне комфорта в новоявленном отеле можно судить по закупленному инвентарю. К услугам постояльцев были «кровати металлические с пружинными матрасами» и «матрасы волосяные». Из прочей обстановки кроме обычных столов и стульев имелись «шкафы славянские», письменные столы с креслами, зеркала в комнатах и ванных, а еще такой изыск, как «низкие табуретки для чемоданов». Сейчас, конечно, подобная меблировка не впечатляет, но в то время она вполне соответствовала обретенному «Арктикой» с началом деятельности высокому статусу лучшей заполярной гостиницы Советского Союза.
Первым директором, или, используя современную терминологию, отельером, стал некто Кенигфест, как выяснилось впоследствии, прежде отсидевший 5 лет за растрату. Карьера его закончилась быстро и в какой-то степени предсказуемо. В июле 1934 года в Мурманске состоялся громкий процесс над работниками гостиницы «Арктика». Государственный обвинитель, в будущем известный литератор, Лев Шейнин нарисовал суду впечатляющую картину вредительства.
«Дорогостоящие старинная мебель и посуда - фарфор и хрусталь, - информировала «Полярная правда», - оказались ветхим изношенным хламом, быстро выбыли из строя. Для работы в гостинице был навербован штат «специалистов» - хороших знакомых Кенигфеста… Всем им было выплачено более 40 тыс. подъемных. Только содержание нанятого в Ленинграде оркестра, которому были предоставлены здесь всякие льготы, принесло гостинице 69 тыс. рублей убытка.
Из подотчетных сумм на личные нужды Кенигфест растратил за короткое время 5 тыс. рублей… Для покрытия больших расходов мошеннически фабриковались подложные счета на присвоенные суммы. Так были растрачены полученные в Ленинграде от представительства Мурманского окрисполкома 15 тыс. рублей… Директор гостиницы создал атмосферу преступной семейственности, бесконтрольности, хищений собственности, принадлежащей государству… Так мог поступать только враг народа».
С врагами, подлинными или мнимыми, в ту пору не церемонились. В итоге суд приговорил заведующего мужской гостиничной парикмахерской Фомичева к 1 месяцу, а заведующего женской Смирнова к 1 году исправительно-трудовых работ, завхоза Федорова и кладовщиков Орлова и Грязнова к лишению свободы на 3 года каждого, бухгалтера Короткова - к семи годам тюрьмы. Кенигфеста - «к высшей мере социальной защиты - расстрелу».
Не грязь, а свет такой
О качестве обслуживания в «Арктике» 30-х свидетельствуют впечатления постояльцев. «В комнате мы увидели только две свободных койки с грязным постельным бельем, даже неприкрытых одеялами, - вспоминали позже жертвы гостиничного произвола, обозначившие себя как «Лукашевич, Ларин и др.». - На наш вопрос, где же будет спать третий, нам ответили:
- Ну, ребятки, да что за разговор, поспите втроем…
- Ну а белье чистое дадите?
- Какое же оно грязное? Здесь до вас спало два гражданина денька три, да после них двое… Итого четыре дня, а всего-то белье семь дней должно лежать, а вы говорите - грязное.
- Товарищ, вы же видите, что оно грязное и мятое.
- Что мятое, не спорю, что касается грязи, то, простите, это у нас свет такой матово-желтый. А, впрочем, не хотите, так убирайтесь на улицу».
Еще одной проблемой были номера, превращенные в квартиры. Из-за постоянной нехватки жилья разные учреждения и ведомства размещали своих прибывавших в Мурманск сотрудников в гостинице не на временной, а на постоянной основе. Такие, проживавшие в «Арктике» месяцами и годами, «квартиросъемщики» нарушали, как жаловался гостиничный персонал, «нормальное обслуживание командировочных».
Еще в 1934 году сменивший Кенигфеста на посту директора Васильев докладывал председателю окружного исполкома Петру Горбунову, что «на учете в порядке очереди насчитывается ежедневно до 15 человек, ночующих на улице». Из готовых к размещению постояльцев 89 номеров 76 было занято постоянными жильцами. «Таким образом, - возмущался Васильев, - переходящих номеров имеется только 13».
В дальнейшем обнаружилось, что и сам Васильев с семьей тоже поселился «на работе», причем «занял в гостинице 2 лучших номера». Горбунов распорядился «предупредить руководителей организаций, а затем начать выселение». Но его грозная резолюция, сохранившаяся в фондах Государственного архива Мурманской области, какого бы то ни было значимого эффекта не возымела. И годы спустя ситуация оставалась примерно такой же.
Жаловались мурманчане и на обслуживание в гостиничном ресторане. «Сядет человек за стол, - звучало в выступлениях на городской партийной конференции, состоявшейся в марте 1940 года, - закажет котлеты, официант идет на кухню - котлет нет, так официант не поднимется и не скажет об этом, а несет прямо ряпушку, хочешь ты ее кушать или нет. Грубость невероятная… пьянки, мордобой и т. д. и т. п.».
(Окончание следует.)