Максим Дахненко, заслуженный артист России, исполнитель роли адмирала Нельсона в премьерном спектакле «Леди Гамильтон»
В вашей актёрской биографии много отрицательных ролей…
Я – ребёнок из актёрской семьи, рос в театре, с молоком впитал запах подмостков. Считаю себя в жизни позитивным, добрым, открытым, улыбчивым. И всегда хотел играть положительных героев. Однако в театре и кино большую роль играет фактура, поэтому мне часто приходится играть отрицательных персонажей.
Вы намекаете, что Нельсон – отрицательный герой?
Как минимум, неоднозначный. Он изменил жене и ушёл от неё. Его любовь к другой женщине больше походила на одержимость. Вся Англия его за это осуждала, но вслух ему никто не смел ничего сказать, слишком важен он был для страны. А что он творил в Неаполе, когда самым жестоким образом казнил французских пленных? И сделал это ради своей возлюбленной. По-человечески мне сложно его понять и оправдать. Но в каждом, даже самом отрицательном герое, должно содержаться объяснение того, ради чего он что-то делает. Его поступки должны быть оправданы. На одном из обсуждений Эдуард Владиславович Бояков, помимо прочего, задавал вопрос: что такое для меня Нельсон?
И что такое для вас Нельсон?
Безумно сильный человек – сильный и внутренне, и своими поступками, и всем своим поведением. Миф, легенда. Для своей страны он на уровне бога, а понять поступки богов мы не всегда в состоянии. В понимании англичан он человек, перевернувший и спасший мир. И задача моя как актёра это сверхчеловеческое начало очеловечить, перевести на понятный язык, на человеческие поступки, на человеческие отношения.
А что испытывает ваш герой внутри?
Боль, боль, боль, боль, боль… От неразрешённости происходящего, от осознания того, что он неправильно ведёт себя по отношению к жене. И он не может ничего сделать, потому что любит. Страшная внутренняя борьба, выжигающая всё изнутри. А чем она завершается, есть победитель или нет победителя – пусть решает зритель. Пусть он вместе с нами отвечает на вопросы, что правильно, а что неправильно. У меня лично нет однозначного ответа на эти вопросы – на то они и вечные. Но есть любимая фраза из пьесы, в сцене разговора с молодым племянником: «Христос учил нас, чем отвечать на пощёчину, но не сказал, чем отвечать на поцелуй».
Были сложности в работе над ролью?
Разница во времени, месте действия, национальном характере и многом другом огромна. Мы можем лишь фантазировать над внешностью адмирала: портреты приукрашивают. С учётом его ранений, красавцем он не был, но было обаяние личности. Мой персонаж однорукий, у него проблемы с глазом – это обкрадывает меня в выражении эмоций и технически, к этому очень сложно привыкнуть. На репетиции одеваю обязательно костюм, хотя бы камзол и ботфорты, это очень важная часть роли – держать осанку.
Ну конечно, вы же играете военного!
Не надо забывать время действия – рубеж XVIII-XIX веков. Кровавые сражения на море, ножи, сабли, пули, пушечные ядра. Если на секундочку задуматься и представить: подбитый корабль и рваное, стонущее, кричащее человеческое мясо – то очень страшно, очень. Я снимался однажды в фильме про Полтавскую битву: шведы идут, мы защищаемся. И вроде бы мы просто играем, но когда всё начало взрываться… Боже мой, какое страшное ощущение! В тяжёлом мире мы живём, но что делать? Мне есть, ради кого жить, у меня полно ответственности в этой жизни.
У вас есть роли, которые вы хотели бы сыграть, но пока не получается?
Сейчас я очень хочу сыграть Нельсона. Очень хочется Нельсона. Считаю, мне очень повезло, когда Татьяна Васильевна Доронина предложила меня на эту роль. Есть внутреннее попадание, большое внутреннее желание. В театре у меня был момент, когда ролей не было. А в душе мы все Гамлеты; «Почему мне не дают играть, это несправедливо, сплошная массовка и «кушать подано». Всё это было, было, было… Поэтому я никогда не говорю «сыграл» в прошедшем времени. Если премьера состоялась, работа над ролью в каждом спектакле всё равно идёт и не прекращается.