Мы гуляли по городу, Саня молчала. Мы целовались, смотрели кино, ужинали, Саня молчала. Мы лежали голые как брошенные куклы, не шевелясь и почти не дыша, она молчала. С одной стороны, хорошо, я много говорил, никто меня не перебивал, не давал советов, ничего не требовал, не устраивал разборок, скандалов, истерик, не предъявлял претензий, но, с другой стороны, я мог только догадываться, что ей нравится, что она любит, а что нет, почему она со мной, какие у неё желания, мечты. Она не рассказывали ни о родителях, ни о братьях, ни о сестрах, ни о чём.
Иногда я предпринимал решительные попытки разговорить Саню:
-Как ты ко мне относишься? Кто я для тебя?
Саня улыбалась, подходила ко мне, обнимала, иногда смотрела откуда-то сверху вниз, но молчала.
Я хотел познакомиться с её семьёй. Она говорила: «Подожди». И всё. «А почему не сейчас?» «Подожди». А может, ты вообще плохо разговариваешь? Или ты просто не умна? Пожимает плечами. Я даже не знаю, есть ли у тебя слова-паразиты!
-Слушай, а может ты шпионка? Может тебя приставили ко мне узнать какие-нибудь тайны, секреты?
Саня неопределенно пожимала плечами и лукаво отворачивалась.
-Да ну, что, правда?
Я хватал её за плечи и хотел заглянуть в черные-пречерные глаза, а она начинала хохотать. И я понимал, что она так шутит. Шутит, не произнеся ни слова.
Причем в общении с подругами, с той же Леной, она вполне могла произнести целое предложение, что-то спросить, поддержать разговор. Но не со мной.
Воистину мы не ценим сокровищ, которые нам посылает судьба. Иногда я издевался над ней, провоцировал Саню, мне хотелось услышать от неё хоть что-то получить какой-то вербальный отклик.
-Всё, - говорю, - я решил, что мы должны расстаться. Ты всё время молчишь. Это ненормально! Это раздражает! Мне нужен собеседник.
Она молчала. Смотрю, а из тонкого разреза темных глаз обильно и текут и текут слезы, будто где-то там у неё спрятаны мешочки с соленой водой.
-Да пошутил я, пошутил, прости, - говорю. Плачет и улыбается – ну что может быть прекрасней!
Кстати, вы, может быть, возмутитесь, так нельзя сказать: «тонкий разрез глаз». А я настаиваю, что можно. Почему о других частях тела можно сказать «тонкая талия», «тонкий нос», «тонкие губы», и нельзя сказать «тонкоглазый». В слове «узкий», есть какой-то оттенок пренебрежения и недостатка, кажется, что «узкий», значит, недостаточно широкий, а вот «тонкий» - многозначное и совсем неоскорбительное слово. Хотя, конечно, при желании и в «тонкий» можно различить оттенок «ненадежности», но мне больше нравятся в этом слове нотки «нежности» и «глубины». А может, просто потому, что в детстве меня дразнили и «ускоглазым» и «русский, русский – жопа узкий», но никто не обзывал «тонкий».
Мы виделись по вечерам. Я возвращался из гимназии, где шесть уроков говорил одно и то же. Думаете, мне хотелось помолчать? Ничего подобного, по инерции я продолжал и продолжал говорить. Саня была идеальным слушателем. Но, кроме того, я стал замечать за собой некоторую назидательность в своей речи. Профессиональная деформация. Учить жизни, даже когда не просят.
-Вот странно, есть поговорка: «Молчание – золото», но есть и другая точка зрения, например, в «Горе от ума» Чацкий говорит «Молчалины блаженствуют на свете», как вообще можно понять другого человека, если он всё время молчит?
Саня вздыхает.
-А если бы, - говорю, - я вдруг оказался тираном, если бы я тебя бил, ты бы тоже молчала?
Вздыхает.
-Ты знаешь, иногда хочется услышать какие-то слова в свой адрес. Ну, вроде: «А ты ничего», или – «Мне с тобой хорошо», а может быть - «Как здорово, что ты есть».
Я заметил, что меня стало напрягать молчание Сани. А тут еще от Юлли я стал получать письма. И там было столько нежности, настоящего чувства. Можно ли любить двоих? Всё мое воспитание говорило: нельзя, нечестно. Но я замечаю, что мне нравиться и Саня и Юлля (да, да, снова Юлля). Конечно, кастрация самый лёгкий способ прекратить все эти эмоциональные мучения. Или дотерпеть до старости, которая не за горами. Хотел сказать Сане, давай сделаем перерыв, мне надо разобраться в себе, а я не могу, работа, работа, репетиции, репетиции, когда я с тобой, я хочу быть с тобой, когда получаю письма от Юлли, хочу быть с ней. И ещё хочется быть честным. Но вот вижу Саню, и не получается ей сказать, что хотел, потому что жалко её. Что там у неё в душе, и как она всё это переживёт?
От всего этого у меня депрессия. Ноу учителя не может быть депрессии, он должен приходить в класс бодрым, подготовленным и готовым сражаться, ибо школьный урок – война с косностью, ленью, уловками твоих учеников. Что за чушь? Если и война, тот только с самим собой! Только терпение и ласка, разжевывать, растолковывать, объяснять, разговаривать. Завуч говорит: «Вы ставите мало оценок». «Мне жалко ставить двойки. Оценки будут, вот исправятся, и будут». «Нельзя жалеть, они вам сядут на шею», - напутствует опытный педагог.
Саня приходит вечером. Я лежу пластом. Саня пытается быть ласковой. У меня нет никаких желаний, кроме того, чтобы все оставили меня в покое. Саня уходит. Сани нет неделю. Куда она пропала? Сотовые еще не стали массовым явлением. Я не знаю что с ней.
Спустя какое-то время Саня появляется грустная-прегрустная. А у меня как раз хорошее настроение – скоро каникулы, скоро отдых! Я расспрашиваю её, пытаюсь узнать, что случилось. Но Саня молчит, плачет. Да что же это такое? Я полон сочувствия, я утешаю, как могу, не было ещё такой глубины, страсти в наших ласках. Саня уходит.
И снова пропадает на неделю. А тут, как раз приходит письмо от Юлли. Она зовет меня на каникулы. Как это было бы здорово. Нам же выплатили 20% зарплаты, я могу купить билет и поехать в гости. А что же Саня? А Сани нет. Что же, значит, наши отношения закончены.
Наконец, Саня приходит, она ещё печальнее, чем в последний раз. Пытаюсь расспрашивать – молчит. Пытаюсь утешать – отстраняется. Ну, хочешь молчать – мочи, а мне надо готовится к урокам. И вот, через полчаса непрерывных слез, Саня говорит: «У меня сифилис». Тадам! Гаснет свет, актеры выходят покурить. Главный герой стреляется в туалете. Финита.
Нет, конечно. Продолжение будет) Оставим героя подумать до следующего эпизода.
Сергей Решетнев ©