С известной долей условности «застоем» можно назвать всю историю бирманского социализма: слава Богу (в местном варианте – Будде), Бирма избежала ужасов коллективизации и раскулачивания советского образца, а на индустриализацию и гигантоманию типа целинного безумия и эпопеи Братска у неё не было денег. Социализм в Бирме представлял собой автаркию без развития - общую деградацию социальной и экономической сфер.
Кровь и баксы: «перестройка» по-бирмански
Когда в 1980-е гг. опиумная торговля начала одолевать войну, повстанческие районы превратились в зоны свободной торговли, где свободно обращались доллары, таиландские баты и китайские юани, и караваны доставляли в горные селения любые товары со всего мира. Естественно, туда, презирая опасности, потянулись подпольные дельцы из Рангуна и других городов, и вообще все, у кого водились деньги и нужны были импортные товары. Понятно, что на первом месте среди спекулянтов были военные, имевшие возможность делать бизнес, прикрываясь войной.
Представим себе: где-нибудь в 1970-80-е гг. на просторах СССР появляются зоны, где спекулянты и фарцовщики могут свободно менять рубли на доллары/марки/иены, покупать джинсы, кроссовки и двухкассетники. Понятно, что никакие угрозы получить пулю или подорваться на мине, не говоря уже об ограблении, их бы не остановили. Не стоит и говорить, что очень быстро все «конвертируемые» советские изделия типа титановых лопат и медных труб оказались бы разворованы и обменены на вожделенные джинсы и магнитофоны.
Именно это и произошло в Бирме. Товарный голод там был не меньшим, чем в СССР, номенклатура и качество местных товаров ещё ниже, а местная валюта кьят (чжа) – столь же неконвертируемой, как «деревянный» рубль. Повстанческие зоны превратились в насосы, выкачивавшие из остальной Бирмы деньги и всё мало-мальски ценное, в ответ накачивая местные рынки дешёвым импортным ширпотребом. И, точно так же, как в СССР в перестроечное время, впереди армий спекулянтов, цеховиков и фарцовщиков маршировала армия самая настоящая в лице Западной, Южной и Северной групп войск (ГДР, Венгрия и Польша), в Бирме мотором первоначального обогащения стали вооружённые силы.
В 1980-е гг. бирманская экономика и социальная сферы стремительно разлагались, подтачиваемые войной и нелегальным, но мощным развитием «капитализма» в самом диком и преступном варианте. В те годы нечто похожее происходило в Колумбии, Боливии, Перу и Мексике, где наркокартели разлагали государство и общество. Но в этих странах им кое-как противостояли социально-экономические и государственные структуры, основанные на частной собственности и политической демократии; в Бирме же этих противовесов наркокапитализму не существовало.
Во второй половине 1980-х Не Вин и его окружение поняли, что бирманский социализм агонизирует: средств на развитие страны не было, гражданская война (как и в Колумбии) превратилась в нарковойну, население нищало, и выхода не было видно. Бирманские марксисты понимали, что нужно как-то спасать умирающую экономику, и выбрали для этого самый разрушительный путь: в 1987 г. государственный секретарь Сейн Лвин объявил об изъятии из обращения банкнот в 25, 35 и 75 кьят, уменьшив денежную массу на 80%. «Были сообщения, что денежная реформа была (по меньшей мере – отчасти) вызвана астрологическо-нумерологическими причудами Не Вина, якобы стремившегося продлить свою жизнь до 90 лет и в предзнаменование этого решившего ввести денежные купюры достоинством в 90 чжа и кратные к нему, как благоприятные для него цифры» (В.Ф.Васильев. История Мьянмы/Бирмы ХХ век. Ин-то востоковедения РАН, Москва, Изд-во «Крафт+», 2009, с.320).
Через четыре года подобную операцию произвёл советский премьер-министр Валентин Павлов, но результаты оказались совершенно разными. Советские люди отреагировали на циничный грабёж государства матерной руганью и инфарктами в очередях, а бирманцы, поначалу в основном студенты, вышли на улицы. Огромные толпы протестующих – молодёжь, рабочие, служащие и многочисленные деклассированные элементы – прокатились по улицам Рангуна и других городов, громя правительственные учреждения, поджигая магазины и виллы чиновников. Студенческие протесты происходили в Бирме и раньше, но ни закрытие университетов и колледжей, ни аресты и полицейские репрессии на сей раз не привели к восстановлению спокойствия. 18 марта 1988 г., войска расстреляли и подавили бронетехникой протестующих, убив около 3000 человек. Но беспорядки возобновились: теперь группы молодёжи, вооружённые ножами, палками и «коктейлями Молотова», нападали на солдат и полицейских в узких переулках; люди в форме беспощадно расстреливали бунтовщиков. Участие в восстании приняли немногочисленные коммунисты (их поддержали и престарелые экс-премьер У Ну, и бывший лидер компартии Красного флага Такин Со), уцелевшие сторонники Партии парламентской демократии, буддийские монахи и сложившие оружие, но не смирившиеся мятежники-карены. Протестующих поддержали бывший начальник штаба армии генерал Тин У и экс-бригадный генерал Аун Джи, заявившие о крахе социализма и призвавшие к демократическим реформам.
С 23 июля 1988 г. в охваченном скорбью и ненавистью Рангуне собрался внеочередной съезд ПБСП. На его открытии генерал Не Вин неожиданно объявил о том, что он сожалеет о «страданиях и крови» народа, понимает, что партия лишилась доверия бирманцев - и что он уходит с поста руководителя партии. Диктатор призвал других руководителей ПБСП последовать его примеру и предложил провести в сентябре 1988 г. референдум, на котором граждане должны были решить судьбу однопартийной системы и социалистического пути развития. Съезд отклонил идею референдума, понимая, что он означает политическую смерть партии, и назначил президентом страны и председателем партии Сейн Лвина – «правую руку» Не Вина. В ответ на улицы Рангуна вновь вышли огромные толпы, наэлектризованные ненавистью, и вновь войска стреляли по ним из всех видов оружия – эта бойня дала название событиям того года в Бирме, оставшимся в истории как «восстание 8888». Сотни трупов усеяли улицы; протестующие пускали в ход любое оружие, которое могли достать – от отобранных у солдат автоматов до старинных мушкетов, луков и рогаток. 12 августа Сейн Лвин, не выдержав психологического давления, ушёл в отставку с обоих постов; после нескольких дней безвластия, 19 августа президентом и лидером партии стал единственный гражданский член руководства ПБСП Маунг Маунг – журналист и писатель, автор апологетических книг про Не Вина. Ответом стали ещё более ожесточённые уличные бои. В Мандалае, втором по величине городе страны, в беспорядках участвовали даже полицейские и члены ПБСП. Президент Маунг Маунг в отчаянии заявил, что ПБСП потеряла доверие народа…
Следует учитывать, что ушедший в отставку Не Вин продолжал контролировать партию, госаппарат и армию. 10 сентября, явно под его давлением, ПБСП объявила о том, что референдум о будущем страны всё же состоится, но бои в Рангуне не прекращались. Организационной структуры у восставших не было, и военным просто не с кем было вести переговоры; отдельные отряды и группы выдвигали совершенно разные лозунги. Экс-премьер У Ну 19 августа попытался сформировать временное правительство, но из этого ничего не вышло. Оппозиционное движение представляло собой полный хаос и анархию, которые угрожали новой масштабной гражданской войной.
18 сентября 1988 г. бирманская армия, сосредоточив в Рангуне и других крупных городах все силы и проведя жестокую чистку в своих рядах, совершила переворот. К власти пришёл Государственный совет мира и развития (ГСМР) под руководством генерала Со Маунга. 24 сентября ПБСП преобразовалась в Партию национального единства (ПНЕ), но она была лишь ширмой военной диктатуры.
Восстание 1988 г. привело только к одному результату: Бирма отбросила все социалистические лозунги. Военный режим, избавившись от надоевшей (прежде всего ему самому) марксистской шелухи, консолидировался, официально позволил всем (прежде всего собственными функционерам в погонах) заниматься любым бизнесом, отбросив демагогию о «всенародной собственности», «власти рабочих и крестьян» и т.д. Военные воссоздали в Бирме традиционную восточную деспотию, опирающуюся на силу и апеллирующую к национализму и буддийским ценностям (буддийская церковь при этом была поставлена под жёсткий контроль и подвергнута беспощадным чисткам). Для идеологического закрепления государства нового типа в 1989 г. военные переименовали Бирму в Мьянму и Рангун в Янгон, а также объявили о строительстве новой столицы Нейпьидо в географическом центре страны.
Бирманский социализм, ничего хорошего стране и народу не сделавший, никому не нужный и всеми проклинаемый, умер в сентябре 1988 г. – за три года до крушения советской власти. В Бирме социализм не пустил таких глубоких корней, как в России, не породил нескольких поколений, ничего, помимо социализма не знавших; поэтому в «стране-отшельнике» не появилось ни возрождённой компартии, ни реплик ПБСП. Призрак социализма, в отличие от России, в день военного переворота 18 сентября 1988 г. навсегда покинул эту страну.
Конец – и вновь начало
Бирма – не Чили, а генерал Со Маунг – не Пиночет: военное правительство сразу объявило, что намеревается провести всеобщие выборы и передать власть демократически избранному правительству. Военные не препятствовали созданию 27 сентября 1988 г., всего через 9 дней после переворота, объединения протестантов под названием Национальная демократическая лига (НЛД), лидером которой стала дочь Аун Сана Аун Сан Су Чжи – доктор философии, всю жизнь проведшая в Индии и Англии.
В 1989 г. в Бирме началась предвыборная кампания, и мало кто сомневался, что победит НЛД, и Аун Сан Су Чжи возглавит страну. Однако военные отдавать власть тем, кто сражался против них на улицах Рангуна в 1988-м, не собирались, как не намеревались отдавать пост главы правительства женщине, прожившей всю жизнь в Англии, да ещё имевшей мужа-англичанина. Но в первую очередь, конечно, Не Вин, продолжавший руководить страной из-за кулис, и генералы не желали отдавать власть и всё, с ней связанное – нелегальные доходы, право на произвол и т.д. Армии, захватывавшие власть в других странах (часто вынужденно), и поначалу обещавшие отдать её гражданскому правительству, отказывались от этого намерения. В Бразилии, например, вооружённые силы, по необходимости свергнувшие гражданский режим в 1965 г., поначалу планировали провести выборы и вернуть страну к демократическому правлению, но не смогли удержаться от соблазна «рулить» страной и дальше. Пиночет, кстати, тоже сразу после переворота, свергнувшего Сальвадора Альенде, обещал (и, возможно, искренне) провести новые выборы и вернуть армию в казармы, но власть оказалась слишком уж сладкой. Отказались и бирманские военные. Аун Сан Су Чжи отказалась покинуть Бирму, была посажена под домашний арест и провела в таком качестве почти 20 лет.
После крушения социализма в Бирме сохранился военный режим, которым из-за кулис долгие годы управлял тот же Не Вин и члены его семьи. Так продолжалось до 2002 г., когда генерал, которому исполнилось 91 год, начал выпускать руль управления из старческих рук. Оказалось, что подчиняться престарелому национальному герою армия готова, а вот слушаться его детей – нет. 5 марта 2002 г., после очередных попыток родственников Не Вина вмешиваться в государственные дела, власти отправили старика, уже плохо понимавшего, что происходит, под домашний арест вместе с родственниками. 5 декабря 2002 г. герой нескольких войн, национальный лидер, спаситель демократии и военный диктатор, марксист и буддийский мистик, скончался в забвении и был скромно похоронен без официальных церемоний. Целая эпоха канула в вечность…
Партия ПНЕ, наследница ПБСП, была столь же ничтожной, как советские профсоюзы или университеты марксизма-ленинизма. Идейной основой военного режима был буддизм, поставленный под жёсткий армейский контроль, основой экономики – наркоторговля.
С 1992 по 2011 г. Бирмой правил генерал Тан Шве. Идеологией его режима был крайний национализм: общение с иностранцами было запрещено законом, а Аун Сан Су Чжи официально обвинялась в том, что она «нарушила чистоту бирманской расы» (!!). Тан Шве разрешил свободное развитие частного сектора (если можно считать свободой существование при тотальной наркоторговле, армейской тирании и повстанческих движений) и подал заявку на вступление Бирмы в АСЕАН. Прагматичные члены этого союза в 1997 г. приняли несчастную страну в свои ряды, понимая, что нарко-военный режим не вечен.
Тан Шве создал некое подобие монархии: официальные СМИ открыто подчёркивали, что в его жилах течёт кровь бирманских королей, а «подданные» за глаза называли «царём». Помимо почти официальных доходов от наркоторговли, Тан Шве собирал «дань» с подчинённых, причём в невероятных масштабах: в 2004 г. сумма «подарков» ему и его семье составила €700 миллионов – и это в одной из беднейших стран мира!
Впрочем, стоит ли удивляться? Страны «позднего социализма», как и отбросившие социализм, но не ставшие на путь демократии страны просто не знают бедных и честных правителей. В одной когорте с Тан Шве можно назвать и Ким Чен Ына с его роскошествами, и семьи Назарбаевых в Казахстане и Алиевых в Азербайджане, и золотую статую Турменбаши, и миллионные счета Даниэля Ортеги, и самую дорогую в Англии квартиру, принадлежащую дочери экс-президента Украины Леонида Кучмы, и ельцинскую «семью», и выходцев из пресловутого кооператива «Озеро»…
«Паранойя, коррупция и сумасшедшая деспотия – главные признаки бирманской, мьянмарской, диктатуры. (…) Его [Тан Шве – прим. авт.] 19-летнее правление отметилось худшими примерами военных диктатур: нарушением прав человека, репрессиями политических оппонентов, преследованием нацменьшинств. И среди главных достижений почти пятидесятимиллионная страна получила уничтоженную экономику и международную изоляцию. Кроме того, режим прославился зависимостью от астрологии буддийского разлива, которая довела всё до абсурда. (…)
Частица "Шве" в его имени – значит золото или роскошь. Но больше о характере генерала говорит прозвище – "бульдог". Так его окрестили за умение идти напролом и равнодушие, какой будет цена поставленной цели. Еще одна кличка, которая досталось от оппонентов – подкаблучник.
Даже кадровые политические вопросы Тан Шве обсуждал со своей женой Кьянг Кьянг. Именно она сделала из боевого генерала суеверного человека, который принимал решения руководствуясь не здравым смыслом, а учитывая астрологию. Всё началось с того, что однажды провидцы предсказали женщине, что её муж возглавит страну. Вскоре пророчество начало сбываться. В 1992 г. неожиданно из-за проблем со здоровьем ушёл с поста предыдущий руководитель хунты и власть вместе с президентским "мерседесом" перешла к Тан Шве.
Астрология и нумерология в Мьянме, это, на самом деле, одна из основных форм буддистской религиозности. Страна роскошных пагод, где царит Будда. Его фигурки здесь повсюду. Буддисты ищут в "звёздах" и "числах" подсказки, как обойти невзгоды жизни. В 70-х тогдашний диктатор страны по подсказке астрологов изменил правила движения транспорта в Мьянме с правостороннего на левостороннее. И страна на длительное время погрузилась в транспортный хаос с частыми авариями.
У самого Будды 9 признаков, а буддийский порядок имеет 9 атрибутов. Банкноты 90 и 45 должны были освятить и поднять из руин мьянмарскую экономику, но вогнали ее в еще больший коллапс. Благодаря астрологии Мьянма - единственная страна на планете где 8-дневная неделя. Наша среда разбита на два дня. До обеда - один. После – другой. Хотя эта особенность остается формальностью, на которую в реальной жизни мало кто обращает внимание.
На этом безумие хунты не ограничилось. Генералы взяли курс на изоляцию страны от остального мира. Выгнали всех иностранных экспертов, журналистов и советников. Не принимали даже туристов и представителей международных донорских организаций. Оппозиционеры сидели в тюрьмах. (…)
Мьянма едва ли не единственная страна, где мирный буддизм приобрёл жестокие черты и подкармливает идею преследования местных мусульман.
В 2007 г., когда интересы монахов и хунты разошлись – Тан Шве подтвердил репутацию "безжалостного бульдога".
Акции протеста спровоцировали новое подорожание энергоносителей и продуктов. Основными двигателями неповиновения стали буддийские монахи. Несмотря на большую набожность военных, солдаты смиренно выполнили приказ и растоптали неприкосновенность протестующих в оранжевых саронгах.
Жестокость к протестующим не поссорила "мьянмарского Большого отца" с Буддой. В главной пагоде страны, в Янгоне, поставили нефритовую фигуру божества с лицом генерала.
Желание подражать Будде и жить по-королевски постепенно укоренилось в личной жизни Тан Шве. В 2006 г. в сеть слили видео с роскошной свадьбы дочери "бульдога". Среди гостей – родственники и чиновники из окружения диктатора.
Бриллианты в волосах невесты, пышный прием в ресторане и потраченные на церемонию 2 миллиона долларов были "плевком в глаза" простых мьянмарцев, жизнь большинства которых далека от состоятельности.
Кошмарная паранойя и тотальная коррупция стали неизменными атрибутами режима Тан Шве. В 2008 г. по Мьянме ударил ужасный циклон Наргис. Более 200 тысяч человек погибли, миллионы остались без крыши над головой, продуктов и без медикаментов. Хунта, опасаясь шпионов, отказалась от предлагаемой гуманитарной помощи из-за рубежа. Правда, после некоторого времени, понимая масштабы гуманитарной катастрофы отказ отозвали. В страну впустили представителей ООН и Красного Креста. Военные не хотели допускать иностранцев к распределению помощи – из-за чего и были огромные задержки. Контролируя гуманитарные грузы самостоятельно, никто бы им не мешал разворовывать продукты и средства первой необходимости.
Главным делом своей жизни Тан Шве стал перенос столицы. По совету астрологов он построил целый город посреди джунглей. С 7 ноября 2005 г. военное правительство Мьянмы начало процесс передислокации министерств и ведомств с Янгона в Нейпидо. Точный момент начала переноса столицы выбрали по астрологическим советами – ровно в 6:36 утра. Стройка века высосала из бюджета $7 миллиардов.
Впоследствии по советам астрологов Тан Шве сменил военный китель на гражданский костюм. В новостях объявили о конце военной хунты и переходе к демократии. То что это не просто слова стало понятно после освобождения Аун Сан Су Чжи. Оппозиционерка провела под домашним арестом почти 15 лет.
"Тех, кто еще не может спокойно дышать и наслаждаться свободой в моей стране, к сожалению, больше, чем один. Их еще очень много. И я прошу вас не забывать о них и помочь им получить свободу", – заявила оппозиционерка Аун Сан Су Чжи.
Затем в стране прошли выборы. Тан Шве, как по команде, передал власть человеку из своего окружения – Тейн Сейну. Так генерал обеспечил себе иммунитет от преследования и смог спокойно доживать век. Он отстранился от борьбы с сепаратистами на востоке и не занимается этническими чистками мусульман на юге. "Вчерашний правитель" лишился всей политической силы. Лечит диабет и дальше слушает астрологов. Проводит много времени в медитациях в пагодах перед Буддой, растворяется в нём и ни о чём не жалеет». (Параноидальный диктатор Мьянмы, который опирался на астрологов и религию – Тан Шве. 24 Канал, 16 сентября 2017).
***
Постсоциалистический военно-буддийский наркорежим просуществовал почти четверть века. За это время из задавленной марксистской диктатурой теневой экономики вырос в более или менее организованный частный сектор; армия и повстанцы окончательно потеряли желание воевать; появилось новое поколение военных и чиновников, тяготившихся ситуацией в Бирме – стране-изгое, где властвует коррупция вперемежку с средневековой мистикой, где правит опиум, от которой шарахается весь мир. Новое поколение бирманской элиты, так же, как и в других постсоциалистических странах, видело себя полноправными членами мирового сообщества, дети которых учатся в Англии, а сами они вхожи в европейские и американские клубы. Плюс ещё санкции Запада и давление со стороны стран АСЕАН, толкавших Бирму если не к демократии (в странах этого сообщества с демократией в основном дело обстоит не очень хорошо), то уж точно к прекращению наркоторговли, отказу от мистических чудачеств и более-менее упорядоченному правлению. Того же требовал и Китай, превратившийся в крупнейшего торгово-экономического партнёра Бирмы и основного инвестора.
Кроме того, все эти годы над Бирмой витал несломленный дух новой национальной героини, практически живой богини – Аун Сан Су Чжи, которую власти не смогли выслать и боялись убить. Её тихий голос всё время звучал: она отзывалась на все события в стране; её хрупкую фигуру бирманцы постоянно могли видеть в окнах её дома. И её партию, НЛД, военный режим, хотя и всячески преследовал, но опасался уничтожить, и партия жила, поскольку жила и действовала Аун Сан Су Чжи. Молодое поколение, вошедшее во взрослую жизнь в 1990-2010-х гг., в прямом смысле выросло под звездой дочери Аун Сана.
В 2010 г. в стране прошли первые с 1990 г. года парламентские выборы; участия в них Аун Сан Су Чжи военная хунта не допустила, ссылаясь на то, что она замужем за иностранцем и долго жила за границей. В знак протеста НЛД выборы бойкотировала, но, под сильнейшим давлением со стороны Запада и общественности внутри страны, была вынуждена окончательно освободить национальную героиню и разрешить ей политическую деятельность. В 2012 г. состоялись довыборы в парламент, на которых НЛД получила 41 мандат, правящая ПНЕ – 1(!), и ещё 1 - Демократическая партия шанского народа. В 2011-12 гг. Запад снял с Бирмы санкции, и в страну потянулись иностранные инвесторы и туристы. Первым президентом США, посетившим эту страну, в 2012 г. стал Барак Обама. На парламентских выборах 2015 г. НЛД одержал сокрушительную победу на новых выборах, получив абсолютное большинство мест. Из-за законодательных ограничений, придуманных военными для недопущения Аун Сан Су Чжи к власти, она не смогла ни стать президентом, ни занять пост премьер-министра, и парламент ввёл для неё новую должность – государственного советника, который наделили фактически полномочиями главы правительства. Президентом стал соратник национальной героини, писатель и учёный, один из основателей НЛД Тхин Чжо.
Бирма завершила более чем полувековое путешествие от колониализма к социализму, от социализма к тирании, и далее – к демократии современного типа. Результаты социалистического эксперимента в Бирме оказались не менее плачевными, чем в других странах, шедших этим же путём: крайняя бедность жителей страны, которая до Второй Мировой войны была самой богатой в регионе; огромные жертвы гражданской войны; предельно отсталая экономика и наименее грамотное в Юго-Восточной Азии население. В 2017 г. ВВП на душу населения Бирмы составлял всего $1,5 тысяч, в то время как на Филиппинах, где гражданская война продолжается с 1948 г., но не было социалистического эксперимента - $3,25 тысяч; в Индонезии, пережившей и гражданские войны, и недолгий период социализма, и страшный террор - $3,9 тысяч; в соседнем Таиланде, где тоже были и повстанцы, и наркоторговля, и нет ни нефти, ни газа - $6,2 тысяч; в Малайзии, которую коммунистические мятежники пытались завоевать с 1948 по 1990 г. - $10,7 тысяч. Бирма, благодаря 26 социалистическим годам, далеко отстала от них, оказавшись рядом с «товарищами по несчастью» - Лаосом и Камбоджей, где реализация марксистско-ленинской утопии оставила не менее страшные следы (богатый ресурсами Вьетнам, пошедший по пути реформ китайского образца, тоже опережает Бирму – там ВВП на душу населения там превышает $2,5 тысяч).
История социализма в «стране-отшельнике» - это настоящая баллада о потерянном времени. Это история насилия, бедности, поразительной неэффективности во всех отраслях жизни и сферах экономики. Итог бирманского социализма и мучительного расставания с ним – полуразрушенная страна, где буквально всё нужно начинать сначала, со средневековья – как будто и не было всего ХХ века. Только теперь одна из богатейших стран Азии начинает выбираться их мрака и медленно превращаться из полудикого и опасного для самой себя и окружающих состояния, в современное, развитое государство, у которого есть будущее и которое достойно уважения в мире.
(Выдержка из статьи http://www.historicus.ru/burma/).