Одной из стран, строивших социализм в ХХ веке, была Бирма - Социалистическая Республика Бирманский Союз. Социалистический эксперимент в Бирме (1962-88 гг.) интересен тем, что существовавший там марксистский режим не получал никакой поддержки извне и не участвовал в идейно-политических спорах «братских» партий (он не считал их таковыми), хотя его отличия вполне укладывались в рамки различий между режимами т.н. «социалистического содружества». Бирма отличалась от СССР или от Кубы не больше, чем Вьетнам от Венгрии или ГДР от Монголии. Поэтому бирманский социализм можно считать чистым марксистским экспериментом: именно в этой стране социализм строили, не получая ни дешёвой советской нефти, ни бесплатного оружия; там специалисты из «братских» стране не строили заводов и не учили загонять крестьян в колхозы, а офицеры КГБ или Штази не тренировали местные спецслужбы. Бирманские марксисты строили социализм, опираясь исключительно на собственные ресурсы – немалые, но не идущие ни в какое сравнение с советскими или китайскими; они опирались на собственный народ, национальные вооружённые силы и репрессивный аппарат. Поэтому результаты бирманского эксперимента, пожалуй, лучше остальных показали, насколько жизнеспособна марксистская система власти, эффективны экономика и социальная сфера, создаваемые марксистами, и гармоничны межнациональные отношения, ими регулируемые.
Социализм в изоляции
В ночь с 1 на 2 марта 1962 г. бирманская армия заняла стратегические пункты в столице и по всей стране, арестовав премьера У Ну, президента У Вин Мауна (в Бирме он был номинальной фигурой, как в ФРГ или Италии), министров и вождей горских племён, прибывших в Рангун для переговоров о федерализме. К власти в стране пришёл Революционный совет во главе с генералом У Не Вином. Эпоха демократии в Бирме закончилась, и страна быстро двинулась по пути строительства социализма.
Генерал Не Вин в обращении к народу объяснил военный переворот опасностью раскола страны, и пообещал строить социализм, регулировать цены на основные товары и «бороться с империализмом». Опубликованная 30 апреля 1962 г. Революционным советом декларация «Бирманский путь к социализму» провозглашала запрет «эксплуатации человека человеком», национализацию основных средств производства в экономике, сельском хозяйстве и торговле. Бирма становилась страной «социалистической демократии», опирающейся на власть рабочих и крестьян с плановой экономикой. «Авангардом трудящихся» становилась созданная Революционным советом Партия бирманской социалистической программы (ПБСП), созданная по тем же принципам, что и КПСС и правящие партии стран Восточного блока.
28 марта 1964 г. все политические партии, кроме ПБСП, распускались: в Бирме воцарилась однопартийная система. Революционный совет национализировал иностранную собственность, горную отрасль, банки, внешнюю торговлю, оптовую торговлю рисом и лесопереработку; было объявлено, что новые частные инвестиции допускаться не будут. В 1964 г. национализация затронула большинство торговых заведений; поскольку большая их часть принадлежала индийцам и китайцам, бирманцы в основном отнеслись к ней позитивно, а 170 тысяч иностранцев были вынуждены покинуть Бирму.
Национализация экономики и торговли привела к тому же, к чему всегда приводила во всех странах: к росту цен, разгулу спекуляции, дефициту всех товаров и появлению чёрного рынка. Ужесточение борьбы со спекулянтами (как и везде) лишь ухудшало ситуацию. В сельском хозяйстве Революционный совет уничтожил крупное землевладение, в национальных районах лишив феодалов традиционных прав, а в собственно бирманских – запретив им изменять условия аренды и отбирать у крестьян землю, скот и инвентарь за долги. Старые долги крестьян были списаны, а социалистическая банковская система обязывалась выдавать им дешёвые кредиты. Эти меры принесли временное облегчение крестьянам, однако они не обеспечивали роста аграрного производства: сельскохозяйственная техника в стране производилась в кустарных мастерских в незначительных количествах (тракторов – от 1 до 1,5 тысяч штук в год), столь же мизерным было производство удобрений. Кооперативы получали недостаточное кредитование и оставались малоэффективными, а крестьянство - бедным. Государство, ставшее единственным арендодателем земли, получателем различных платежей, кредитором и поставщиком товаров, не обеспечивало сельское хозяйство всем необходимым, и само получало крайне мало в виде налогов. Задолженность крестьян перед государством непрерывно росла (в 13 раз в 1962-65 гг.); возродилось и официально запрещённое ростовщичество. Производство риса выросло с 6,73 млн. т в 1962 г. до 8 млн. т в 1970-м, что не позволило ни улучшить снабжение населения, ни обеспечить экспорт.
Индустриализация Бирмы в период социализма также не состоялась: промышленность в 1962-71 гг. росла всего на 2,5% в год. Ее основой оставались мелкие пищевые, лесопильные, текстильные и табачные фабрики. Крупные предприятия – цементный, фармацевтический, сталепрокатный и нефтеперерабатывающий заводы, железнодорожное депо, судостроительные верфи, предприятия по сборке автомобилей и радиоприемников – остались с колониальных времён, а национализация не сделала их ни более рентабельными, ни более мощными. Свинцовые, оловянные, цинковые и вольфрамовые рудники, до Второй Мировой войны приносившие Бирме (а ещё больше – Англии) существенные доходы, запустить так и не удалось: они находились в зонах действий повстанцев и оставались заброшенными. Определённый успех был достигнут только в нефтепереработке: к 1968 г. Бирма сумела обеспечить себя нефтепродуктами. Однако наладить экспорт нефти страна не смогла, да и самообеспечение стало возможным в силу крайней малочисленности автомобильной и сельскохозяйственной техники (автомобилей в 1970-е гг. полукустарно производилось в пределах 1,5-2,5 тысяч штук). Основой энергетики оставалась всего одна относительно крупная ГЭС, построенная в 1960 г. японцами в счёт военных репараций.
Не способствовали развитию страны и личные качества, точнее - причуды генерала Не Вина. «Генерал прославился множеством непонятных инициатив: он не раз зачем-то приказывал разрушать мосты, а потом строить их заново, а однажды издал указ, который сменил левостороннее движение в стране на правостороннее. (…) Надеясь обрести бессмертие, он купался в дельфиньей крови, имел множество любовниц» (У Не Вин. Информационно-новостной блог «Неспокойный ХХI ВЕК», 21.10.2014.).
Таким образом, в период социализма никаких успехов Бирма не достигла. Все проблемы, свойственные досоциалистическому» периоду, сохранились в полной мере: бедность населения, отсталость сельского хозяйства и крайняя неразвитость промышленности. Бирманские авторы социалистического периода объясняли медленное развитие страны «противодействием буржуазно-помещичьих элементов», хотя буржуазия и помещики в Бирме были очень слабы и малочисленны, не имели политических структур и неспособны на сопротивление.
При власти социалистов Бирма развивалась замедленными темпами по тем же причинам, что и другие страны, шедшие по этому пути: финансово-экономическая система советского образца не создавала накоплений, которые могли бы стать инвестициями. И если СССР черпал инвестиции из экспортных доходов, которые, благодаря его гигантским природным ресурсам, были очень велики, то «братские» социалистические страны получали средства на развитие в виде иностранных кредитов, преимущественно западных – и лишь отчасти в виде советской помощи, которая была малоэффективной. Бирма же была лишена доступа к этим возможностям, и ей оставалось опираться лишь на собственные ресурсы. Социалистическая система не позволяла эффективно использовать ресурсы, и экономический рост в Бирме вплоть до крушения социализма отставал от роста населения. Страна всё сильнее отставала от других стран Юго-Восточной Азии, которые имели по сравнению с ней худшие стартовые условия и меньшие ресурсы, но, выбрав свободную экономику, развивались несравненно быстрее.
Попытки Бирмы диверсифицировать внешнеэкономические отношения большими успехами не увенчались: 1/3 внешней торговли и в 1970-е, и в 1980-е гг. приходилась на Великобританию. Контакты с США искусственно ограничивались Рангуном в основном из-за неприятия американской политики в Индокитае. Из «стран социализма» с 1950-х гг. относительно крупным партнёром Бирмы была Югославия, которой бирманские руководители симпатизировали как социалистической, но нейтральной и независимой стране. Доля стран СЭВ, включая СССР, никогда не превышала 17% внешнеторгового оборота Бирмы. После ввода советских войск в Афганистан в 1979 г. Бирма резко осудила действия СССР и потачки его союзников, начав сворачивать отношения с ними (как ранее осуждение Бирмой действий США во Вьетнаме ухудшило отношения Рангуна с Вашингтоном).
Отношения Бирмы с Китаем были сложными. С одной стороны, КНР помогла бирманской армии разгромить гоминьдановские войска, вторгшиеся в страну в 1950 г.с другой – поддерживала коммунистических повстанцев. Пекин предоставил Бирме несколько льготных кредитов и построил десятки небольших экономических объектов. Но во время «культурной революции» в Китае китайские граждане и этнические китайцы устраивали беспорядки на улицах бирманских городов, спровоцировавшие полицейские репрессии. Осенью 1967 г. власти КНР отозвали китайских специалистов из Бирмы, разорвали сотрудничество с этой страной и призвали к свержению «военно-фашистского режима» в Рангуне. Впоследствии отношения между двумя странами в определённой степени наладились, но взаимное недоверие осталось.
Отношения Бирмы с КНДР долго были формальными, но дружественными. Всё изменил чудовищный теракт, совершённый северокорейскими диверсантами 9 октября 1983 г. во время визита в Мьянму тогдашнего президента Южной Кореи Чон Ду Хвана. Сам президент не пострадал, но 17 членов делегации погибли. Бирманцев возмутил как сам факт пхеньянского терроризма на своей территории, так и то, что взрыв был осуществлён в мавзолее Аун Сана – национальной святыне Бирмы. Отношения с КНДР, разумеется, были прерваны.
Таким образом, Бирма не могла интегрироваться ни в «мир капитализма», ни в «мир социализма», и всё сильнее отдалялась от того и другого.
Война без конца и смысла
Установление в Бирме социализма не привело к прекращению гражданской войны, хотя Не Вин пытался это сделать. 1 апреля 1963 г. была объявлена широкая амнистия, распространявшаяся на всех участников подпольных вооруженных организаций и левых политиков; последние вышли из тюрем. Не Вин надеялся на мир прежде всего с коммунистами, с которыми его режим не разделяла идеология, но тщетно: переговоры шли четыре месяца и закончились ничем. Араканские, качинские, шанские и большинство каренских сепаратистов отказались от мира – в основном потому, что его не поддержала главная сила повстанческого движения - коммунисты. Более того: коммунисты объединились с большинством националистических группировок в Национальный демократический объединенный фронт (НДОФ), что позволило националистам также получать помощь Китая.
За годы войны бирманские коммунисты (в стране существовали две компартии – Красного и Белого флагов) превратились в вооружённых сектантов, рекрутировавших бойцов из деклассированных элементов и насильно мобилизованных подростков из отсталых племён. Марксистские лозунги, под которыми воевали коммунисты, превратились в набор ничего не значащих словосочетаний: «народная борьба с военно-фашистским режимом», «война за власть рабочего класса» и т.д.
Обе компартии поддержали Мао Цзэдуна в его конфликте с СССР: ведь Китай являлся единственным источником средств ведения войны. Однако «верность делу Мао» требовала жертв, и бирманские коммунисты начали «культурную революцию» в своих рядах и на контролируемых ими территориях. Если суть и смысл «культурной революции» и в самом Китае остаются до сих пор не вполне понятными, то, предпринятые в рамках повстанческого движения в Бирме, они стали кровавой пародией на политику.
В 1967 г. генсек Тан Тун провёл «чистку» рядов компартии в сталинско-маоистском стиле: сотни ветеранов партии, в том числе первый заместитель лидера Ба Тин (Гошал) были расстреляны. После этого генсек объявил о «генеральном наступлении», и плохо вооружённые, почти необученные, малочисленные повстанцы (большинству из них было 13-18-20 лет) атаковали правительственные силы по всей Бирме. Большая часть повстанцев-коммунистов погибла в боях, а сам Тан Тун в 1968 г. был застрелен собственным телохранителем; осталось неизвестным, мстил ли он за казнённых в ходе «культурной революции» друзей или решил перейти на сторону властей. Показательно, что генерал Не Вин, узнав о гибели коммунистического лидера, высказал не радость, а скорбь (всё же они вместе боролись с японцами): «Некоторые могут утверждать, что я испытываю радость, услышав о ликвидации врага. Но я знаю и верю, что определенная часть коммунистов является истинными патриотами. Смерть каждого из них – утрата для страны» (И.В.Можейко, А.Н.Узянов «История Бирмы (Краткий очерк)», Академия наук СССР, Институт востоковедения. Изд-во «Наука», Москва 1973, https://webshus.ru/4389).
Остатки отрядов компартии Белого флага сосредоточились вблизи китайской границы – в Шанской области, в районе проживания народности ва. Это племя оказалось в положении то ли рабов, то ли крепостных коммунистов: горцы рекрутировались в повстанческие силы, обрабатывали землю, производя рис и опиум, ставший основой коммунистической экономики, строили укрепления. Женщины, часто без их согласия, превращались в жён или наложниц коммунистов. Освободить район проживания несчастных ва правительственные войска не могли, так как угнетатели-марксисты получали помощь со стороны Китая – вплоть до отражения армейских наступлений артиллерийским огнём с китайской территории. Район Ва, по сути, превратился в уменьшенную копию «демократической Кампучии» Пол Пота, только просуществовала она гораздо дольше.
Компартия Красного флага, базировавшаяся вдали от красного Китая, в Аракане, в 1970 г. была окончательно разгромлена армией и перестала существовать. В местности под названием Пакхуоку солдаты окружили и уничтожили последний отряд «параллельной» компартии; её лидер Такин Со попал в плен. Не Вин проявил снисходительность к старому соратнику: Такин Со 10 лет просидел в тюрьме, а в 1980 г. вышел по амнистии, и на закате жизни даже успел вновь заняться политикой - уже на стороне демократов.
Военными противниками социалистического режима были и националистические формирования, отказывавшиеся от сотрудничества с коммунистами. «Зонтичную» организацию, объединяющую эти силы, попытался создать неутомимый У Ну. В 1969 г. режим Не Вина, окрепший в результате побед, одержанных над коммунистами, и снисходительный к старым товарищам самого генерала, отпустил экс-премьера за границу, где тот немедленно объявил о создании Партии парламентской демократии (ППД) и Национального фронта освобождения Бирмы (НФОБ), в состав которого вошли Каренский национальный союз и Партия нового монского государства. У Ну получил определённую поддержку со стороны правительства Таиланда и неправительственных антикоммунистических организаций в странах Запада. У Ну пользовался некоторыми симпатиями в среде образованных бирманцев – сторонников демократии. Большой военной силой НФОБ так и не стал (ею оставались только карены), но его отряды всё же причиняли бирманскому режиму беспокойство. Отдельно от коммунистов и рыхлого НФОБ свои войны с правительством вели Организация независимости качинов (ОНК), Армия каренни, Объединённая армия государства Ва, Монско-тайская армия и Южная армия шанского государства. В Аракане, после уничтожения действовавших там коммунистов Красного флага, борьбу продолжили исламисты из Араканского фронта независимости рохинджа и Организации солидарности рохинджа; сегодня им помогают Бангладеш и монархии Персидского залива (раньше большую помощь им оказывал ливийский лидер Муаммар Каддафи). Вмешательство КНР, Таиланда, Бангладеш и мусульманских стран (в первую очередь Саудовской Аравии и Ливии) не давало правительству возможности изменить ход войны в свою пользу.
В 1970-е и 1980-е гг. война на окраинах Бирмы не прекращалась: у бирманской армии не хватало сил для уничтожения повстанческого движения, а повстанцы уже не могли надеяться на победу. Создалась патовая ситуация: противники не могли не только одолеть друг друга, но даже серьёзно «подвинуть» фронты.
Опиум-миротворец
В 1970-80-е гг. важнейшим фактором гражданской войны в Бирме становится производство и продажа опиума. В течение этого периода его роль постоянно росла, постепенно превратившись в основную. Опиум определял положение дел и на фронтах, и в экономике. И он же поспособствовал угасанию войны.
Опиум в шанских районах Бирмы выращивали много столетий. В 1950-е гг. появившиеся там гоминьдановцы поставили производство опиума на промышленную основу: им требовались деньги для войны с коммунистами. В начале 1960-х гг. бирманская армия при помощи КНР вытеснила гоминьдановцев в Таиланд, где они создали новые опиумные плантации. Но и брошенные чанкайшистами поля в Шанской области не были заброшены: их начали обрабатывать и повстанцы-коммунисты, и местные племена, и различные отряды сепаратистов и просто бандитов.
В Северном Таиланде производили наркотик не только гоминьдановцы: в 1965 г. компартия Таиланда, при помощи северовьетнамцев и китайцев, подняла восстание. Она сформировала Объединённый патриотический фронт и Народно-освободительную армию Таиланда, начавшую партизанскую войну против армии и полиции. Разумеется, для финансирования войны таиландские коммунисты тоже начали выращивать опиум. Воюющие армии всех политических направлений к концу 1960-х гг. в Индокитае насчитывали миллионы человек, а это - огромный рынок наркотиков. Плюс повстанцы всех мастей наладили каналы экспорта опиума в США и Европу. Тогда-то и начали называть стык границ Бирмы, Лаоса и Таиланда «Золотым треугольником» - и действительно, деньги текли в главный мировой район наркопроизводства мощнейшими потоками. Бóльшая часть «треугольника» располагалась на территории Бирмы – в Шанском районе.
На долгие годы некоронованным королём «Золотого треугольника» стал шанский сепаратист Кхун Са. В молодости он примкнул к отступившим из Китая в Бирму гоминьдановцам, а после их вытеснения бирманскими и китайскими войсками в Таиланд сформировал собственную армию. Он успел повоевать с центральным правительством Бирмы, со вчерашними патронами-гоминьдановцами и даже с Лаосом, посидеть в тюрьме, но в 1980-е гг. сформировал Армию Мон-Тай, заявил о себе как о борце за освобождение шанов и таи, и взял под контроль огромные территории в Бирме и Таиланде.
«Как и положено, в армии были введены военная форма, воинские звания. В 1993-1995 гг. Армия Мон-Тай вела постоянные бои с бирманскими правительственными войсками, а до 1996 г. - и с Объединенной Армией Государства Ва, которая была главным конкурентом Армии Мон-Тай за влияние в регионе и контроль за наркобизнесом. Но одновременно в Армии Мон-Тай нарастали и внутренние противоречия. Средний и младший командный состав, представленный шанскими офицерами, был очень недоволен деятельностью китайской верхушки Армии Мон-Тай. Дело в том, что солдат и младших офицеров Кхун Са привлекал в свою армию, опираясь на шанский национализм. Но в действительности все националистические лозунги Кхун Са и его соратников оборачивались сплошной демагогией - руководители Армии Мон-Тай в большей степени интересовались торговлей наркотиками, превратившей их в миллионеров, чем созданием независимого шанского государства. Ослабление Армии Мон-Тай в результате временных противоречий привело к тому, что обширные районы вблизи бирманско-таиландской границы оказались под контролем Объединенной Армии Государства Ва. (…)
Тем временем, Кхун Са вышел на связь с бирманскими спецслужбами и «выторговал» для себя выгодные условия. Он прекращал вооруженную борьбу, а взамен бирманские власти гарантировали ему иммунитет от уголовного преследования. Вскоре люди Кхун Са сложили оружие. Сам Кхун Са не только был прощен бирманскими властями, но и получил возможность жить в столице Мьянмы Янгоне, где провел последнее десятилетие своей жизни в роскошном особняке. (…)
Сейчас шанские националисты заявляют, что наркоторговля осталась в прошлом. Но, на самом деле, в области Шан просто нет иного источника доходов, кроме выращивания и экспорта опийного мака. Это прекрасно понимают и сами лидеры шанских националистов. Но они связывают проблему наркобизнеса в регионе не столько со своими действиями, сколько с политикой правительства Мьянмы». (Илья Полонский «Опиумный король «Золотого треугольника». Наркобизнес и борьба за шанскую независимость». Военное обозрение, 21 сентября 2016.).
Шаткое примирение в Шанском районе Бирмы – это отражение общей ситуации в стране. Повстанцы с конца 1960-х гг. всё активнее втягивались в наркоторговлю, теряя интерес к войне за коммунизм или национальные интересы того или иного народа. Наркоторговлей занялась и армия, и государственные структуры Бирмы – слишком уж велик соблазн быстрого обогащения, особенно в нищей стране. Не остался в стороне и сам Не Вин: «[Генерал] был одним из самых богатых людей Юго-Восточной Азии. Злые языки утверждают, что его состояние было нажито преступным путём - Ло Хсинг Хан, героиновый король, был вначале назначен У Не Вином командиром отряда, боровшегося с повстанцами-коммунистами на территории «Золотого треугольника». Генерал разрешил Хану торговать наркотиками и поддерживать транзит героина, за что якобы получал от него свою «долю» (У Не Вин. Информационно-новостной блог «Неспокойный ХХI ВЕК», 21.10.2014.).
Наркоторговля превратилась не только в основную отрасль экономики и социальной жизни Бирмы – она привела к постепенному угасанию войны. Боевые действия мешают бизнесу, и наркоторговцы (в данном случае повстанцы и военные) всё больше тяготились необходимостью вести войну за полузабытые идеалы; им хотелось примириться и полностью посвятить себя доходному бизнесу.
Главный спонсор повстанческой войны, Китай, к концу 1980-х гг. разочаровался в маоистских повстанцах, продолжавших бесперспективные войны в Бирме, Камбодже, Таиланде, Малайзии и на Филиппинах. Они требовали немалых затрат, не имели победной перспективы и, что стало для китайцев главным – сильно мешали китайскому бизнесу в регионе. Вкусившие благодаря реформам Дэн Сяопина прелесть бизнеса, китайские чиновники, не расставаясь с партбилетами, решили закончить бесконечную войну у своих южных границ. К началу 1990-х гг. когда-то мощные партизанские формирования Малайзии и Таиланда внезапно исчезли; «красные кхмеры» вступили в переговоры с вьетнамцами и провьетнамским режимом в Пномпене; резко ослабели и неукротимые филиппинские «хуки» - боевики тамошней компартии.
Бирманская компартия Белого флага рассыпалась в один момент, который наступил в 1989 г. «1989 г., когда социалистический лагерь находился в кризисе, а Китай заметно снизил поддержку зарубежных повстанческих формирований, в том числе и в Бирме, в рядах Коммунистической партии Бирмы наметились внутренние противоречия. Они завершились расколом и конфликтом, в результате которого ряд высших руководителей компартии предпочли эмигрировать в Китай. От Коммунистической партии откололась самая внушительная часть - вооружённые формирования народа ва. 17 апреля 1989 г. была официально создана Объединённая государственная армия ва. Её командующим стал пятидесятилетний Чао Нги Лай (1939-2009), а «вторым лицом» в армии - сорокалетний Бао Юсян (род. 1949). Несмотря на то, что лидеры ва пошли на раскол с Компартией, они продолжали придерживаться коммунистических взглядов в их маоистском варианте.
9 мая 1989 г. Объединённая государственная армия ва подписала с властями Бирмы соглашение о прекращении огня. (…) Вооружённые формирования ва комплектуются из крестьянской молодежи, благо рождаемость у горцев-ва очень высокая и у многих молодых людей в селениях просто не остаётся иного пути, как идти в вооружённые формирования, где хотя бы выдают оружие и гарантирована еда.
Американские эксперты называют Китай главным поставщиком оружия для Объединённой государственной армии ва. Впрочем, это практически не скрывают и сами руководители Ва. Так, известно, что Китай оказывает и финансовую, и техническую, и организационную помощь этому политическому образованию. В Объединённой государственной армии ва находятся китайские военные советники и инструкторы, которые обучают повстанцев обращению с современным оружием. В качестве официального языка используется китайский язык, а на территорию Государства Ва транслируется вещание китайских телеканалов. Внутренняя жизнь в Государстве Ва также устроена по образцу соседнего Китая, вплоть до копирования партийных и государственных титулов.
В декабре 2008 г. американская разведка сообщила, что в Государстве Ва открылась собственная линия производства АК-47. В 2012 г., по сообщениям американских разведчиков, Объединённая государственная армия ва приобрела китайскую бронетехнику и артиллерийские орудия (включая гаубицы и ПТУР), ракеты класса «земля-воздух», а в 2014 г. американские спецслужбы сообщили о том, что Объединённая государственная армия ва приобрела зенитно-ракетные комплексы китайского производства. Также Государство Ва обвиняют в том, что оно играет роль посредника между китайскими производителями оружия и многочисленными повстанческими группами Мьянмы. Командование ОГАВ закупает у китайской стороны оружие и перепродает его другим партизанским формированиям. Торговля оружием, таким образом, является одним из главных источников доходов армии, наряду с контролем за производством и транспортировкой наркотиков. (…)
Еще в 2005 г. территория Государства Ва была объявлена свободной от производства и продажи наркотиков. Но, разумеется, подобное заявление в большей степени носит демонстративный характер, чем отражает реальную ситуацию в этом отдалённом бирманском округе. Американские спецслужбы обвиняют Объединённую государственную армию ва в том, что она в настоящее время является крупнейшим производителем наркотиков в Индокитае. Утверждается, что в 2000-е годы, следуя за изменениями рынка, повстанцы ва организовали многочисленные лаборатории по производству метамфетамина. (…)
В 2013 г. мирный договор между центральным правительством Мьянмы и руководством Государства Ва наконец был подписан. Однако это не означало ликвидации вооружённых формирований и установления контроля Янгона над территориями компактного проживания народа ва. Государство Ва продолжает оставаться фактически независимым от властей Мьянмы. Официально руководители Государства Ва признают суверенитет центрального правительства Мьянмы над всей территорией страны, но самоуправляемый район Ва живёт в соответствии со своим укладом и во внутренних вопросах практически независим от центральных властей». (Илья Полонский «Государство Председателя Бао. За что воюют люди ва и почему их поддерживает Китай». Военное обозрение, 20 сентября 2016).
В 1990-е гг. подобных фактически независимых районов в Бирме стало несколько. Начиная с 1988 г. власти страны начали переговоры с повстанцами, предлагая им прекратить военные действия, сохраняя не только вооружение, но и контроль над теми территориями, где они действовали. От повстанцев требовалось только одно: не настаивать на смене режима (что после разгрома коммунистов и распада Национального фронта освобождения Бирмы уже их самих не интересовало) и не декларировать стремление к отделению от страны. Т.е. на наркоторговлю полевых командиров власти обещали не покушаться. И тех это устроило. Помимо неверия в победу и утрату интереса к политике, повстанцы чётко понимали, что бирманская армия, закалённая в боях и численно превосходящая их во много раз, непобедима, и, если предлагает договориться – лучше соглашаться.
Мир с властями заключили шаны, ва, Организация независимости качинов, Партия Нового Монского Государства и Фронт национального освобождения каренни. Самые упорные борцы за выход из состава Бирмы, карены (единственное национальное движение, принципиально не занимавшееся наркоторговлей), потерпели жестокое поражение: против них были брошены основные силы бирманской армии. Армию пополнили многие тысячи молодых людей – студентов, силой забранных прямо из университетских аудиторий, и просто схваченных на улицах, в кафе и кинотеатрах. Новобранцев бросали на минные поля каренов, и они устилали своими телами леса и горы Котулея. В 1996 г. армия взяла штурмом городок Манепло – столицу каренов, и остатки повстанцев отошли в Таиланд, где были интернированы. Мир в призрачном каренском государстве официально наступил только 12 января 2012 г., когда лидер Каренского национального союза генерал Нердах Мя подписал мирный договор с правительством.
В настоящее время военные действия в стране продолжают только исламские экстремисты-рохинджа, но это другая война, связанная с бирмано-бангладешским пограничным конфликтом и общемировым террористическим движением «Исламское государство» (запрещено в России). Полунезависимые анклавы, созданные бывшими повстанцами, время от времени конфликтуют с армией и друг с другом из-за контроля над путями опиумных караванов, дележа опиумных плантаций и денежных споров – в общем, обычные мафиозные разборки, совершенно не похожие на гражданскую войну 1948-89-х гг.
(Выдержка из статьи http://www.historicus.ru/burma/).