Глава 44 - здесь.
Читать повесть с начала - здесь.
***
А на земле не за горами самый лучший, горячо любимый народами праздник Новый год. Уже сидят на крышах огромные надувные Санты, стоят в супермаркетах и банках разнаряженные елки, покупателям сулят бешеные скидки. Такое впечатление, что люди хотят скорее избавиться от скорлупок старой надоевшей за год прежней жизни, нескладной и некрасивой и нырнуть в волшебные воды реки, не делающей различий камням и пароходам. Даже разбитое корыто плывет по ней, даже плот из пустых бутылок, любовно уложенных в сомнительного вида тару, и любому – по потребностям его. Просто коммунизм какой-то. Хотя в него мы верили только один раз, а в новую жизнь – искренне и каждый год. Ходит по свету в первую ночь Нового года добрый дедушка Николай с мешком подарков и кладет, кладет их под елочки. И те, кого любят, получают желаемое. А добрый дедушка возвращается на родину, где и зимы-то практически не бывает и ложится отдыхать в каменную постель и накрывается каменной крышкой, отполированной руками и губами жаждущих чуда.
Верите ли вы в деда Мороза? А в Санта Клауса? А не хочется ли вам послать спрашивающего? Поделиться детскими разочарованиями от папиных тапочек из-под красной шубы? Или алкоголического запаха чужого дядьки? Или – еще лучше – ненароком сползшей бороды детсадовской воспитательницы. А еще некоторые ангажированные Морозы в своем рвении доходят до откровенного цинизма – делятся со средствами массовой информации желаниями, трепетной детской ручкой крупно выведенными на листке в клеточку. Нет! Лично я верю в Николая Угодника, я плыла по морю цвета бирюзы, за которым – его родина и гладила теплый камень его последнего земного пристанища.
Мой подопечный, обплаканный и обласканный, зацелованный и закормленный мамками-няньками, накануне отметивший свое возвращение в клубе сурового стриптиза, возлежит в смятых утренних постелях с довольно тяжелой головушкой. С тяжелой и дурной, по всей видимости, потому как бродят там не те мысли. Не о достойном начале новой, подаренной ему жизни, а о бесславном продолжении старой. Тянется к трубке подрагивающая рука, набирает до боли знакомый номер, бешено колотится сердце. Иван! Я вот тебе провода-то вырву! Нет, не из ревности, и уж тем более, не из чувства собственности, это мне уже не свойственно, проехали. Не могу я порой смотреть, как вы распоряжаетесь своей единственной и уникальной. Пока еще данной вам в ощущениях. Уж лучше, дорогой мой Ванечка, давешняя стриптизная огневушка-поскакушка, исполнявшая тебе, виновнику торжества, приватный зажигательный танец. Хорошая такая девочка - отличница, спортсменка. Только что не комсомолка. Ну да кого сейчас этим удивишь. А стриптиз – это так, из любви к искусству. Ну и к деньгам, конечно.
Я понимаю как трудно вам, мужикам, с гордо поднятой головой шагать по жизни. Раньше не понимала, а теперь – пожалуйста, прояснило. У зрителей жизненного театра неприкаянный мужчина вызывает жалость, влюбленный – скуку. Зритель вам дорог, вот и остается одно – показное смирение с вечной готовностью рвануть налево в поисках лучшей доли. Только так можно сохранить необходимый для жизни в природе статус самца. Шаткая опора для семейного счастья, не правда ли?
Продолжение здесь.