Был ясный весенний день…
Солнышко светило ярко, грязь на проезжей части неровных дорог нашего города частично высохла, воздух был свеж. Выйдя из подъезда своего, нового, «элитного», дома, я вздохнула полной грудью этот чудесный чистый весенний воздух и хотела свернуть влево по дорожке, чтобы, как и обычно, покормить сизых толстых голубей, взаимоотношения с которыми у меня за долгую зиму сложились почти как с собственными курами. Как вдруг я увидела на расстоянии ружейного выстрела, рядом с голубым вагончиком с криво прибитой вывеской «Мы открылись» – быстро передвигающиеся две человеческие фигуры– поменьше и побольше. При моей близорукости пол и возраст – неопределимы. Я вижу все, что далеко, но без подробностей, не вижу под носом – ни в деталях, ни в целом. Темп движения был однако необычным: фигурка поменьше неровной походкой резво удалялась от другой, которая неслась за ней с упорной настойчивостью и почти мгновенно настигла. Произошла встреча, которая показалась мне странной. Ибо второй с размаха ударил в лицо первого, первый с жалким вскриком упал, второй начал, не нагибаясь, пинать его ногами. Куда он попадал, мне было не видно. Наступил поворотный момент – встревать или не встревать? Танцующие на упавшем человеке ноги были, надо полагать, обуты и скорей всего обуты в ботинки, так как грязь еще высохла не совсем и в сандалиях, а тем более босиком пока никто не ходил. Чтобы осуществить свой естественный порыв- встревать обязательно, если бьют ближнего, - мне нужно было для начала перевалить через тот холм всякой омерзительной грязи, который навалили на границе вылизанного во время вчерашнего субботника окультуренного пространства двора. В эту-то грязь я и встряла в первую очередь. Прощайте, начищенные ботинки и презентабельный вид порядочного человека . С удивившим меня саму зычным воплем: «Молодой человек, я вызываю полицию!» - я выхватила сотовый телефон, перевалила через рубикон грязи и смогла наблюдать уже вблизи подробности неравной битвы. Бесспорный ее победитель в это время , горделиво приосанившись, удалился не торопясь к вагончику и закурил. На земле лежала девушка, основательно втоптанная в грязь. Человек поверженный выглядит меньше человека стоящего. Эта жалкая фигурка была маленькой, как подросток. Лицо – багровое и в грязи, губа разбита, глаза закрыты. Признаков жизни не подает. Я стала вспоминать правила оказания первой медицинской помощи избитому ближнему, но в это время она открыла глаза и попыталась встать. Одновременно- зашевелился и тот, кто курил у вагончика, и двинулся к нам.
Мой призыв встать и уйти – не впечатлил, как и предложение вызвать полицию. Девушка поднялась и, пошатываясь, покорно, как привязанная, пошла к своему мучителю. Невысокая. Черная дешевая курточка Черная юбочка с оборванным бельевым кружевом по подолу, ниже- разбитые колени в клочьях бывших черных колготок, всё в грязи. И… совершенно пьяная. Наконец- то и это я разглядела.
Инстинкт безопасности и какой-никакой жизненный опыт подсказывали, что говорить с мужчиной во гневе не следует, тем более пытаться его перевоспитать. Впрочем, и побитая совсем не жаждала перевоспитываться, как и не искала возмездия своему мучителю. Насколько можно было понять ее слова, которые исходили из разбитого, кровоточащего с грязью рта, она не хотела вмешательства в «ее дела». Ушли они вместе, в поле зрения не дрались. Он– впереди, она–покорно сзади. Кружево волочилось за ней следом.