Когда матери сказали: «Валя твоя в космосе!» – не поверила. «Это не моя Валя, это какая-то другая» – пыталась вразумить соседей Елена Терешкова. Мать первой космонавтки думала, что её дочка в то время прыгает с парашютом на сборах.
Кому, Хрущёву или Королёву, принадлежит идея отправить в космос женщину, остаётся открытым, однако можно не сомневаться в том, что только в Советском Союзе работница ткацкой фабрики могла стать космонавтом.
Работала Терешкова секретарём комсомола на Красном Перекопе. Занималась парашютным спортом в местном аэроклубе. Прошла отбор из сотен кандидаток, далее тренировки, обучение, полёт. В космосе провела около трёх суток.
После полёта у первой космонавтки начались многочисленные разъезды по стране, встречи с трудовыми коллективами. Бога в космосе не видала, советская женщина первая в космосе и т.д. Когда приехала на родной комбинат на митинг, рабочие не хотели её отпускать, каждый хотел подойти, потрогать, убедиться, что это их Валя, всамделишная. Руководству пришлось чуть ли не силой отбивать Терешкову у рабочих и провести по подземному тоннелю до реки Которосль, а там сажать на катер.
Текстильный комбинат Красный перекоп до 1918 года был Ярославской Большой мануфактурой, которую после революции, естественно, национализировали. У комбината невероятная история. Почти три сотни лет назад Петр Великий указал, чтоб купец Затрапезнов совместно с обрусевшим голландцем Иваном Тамесом произвели в Ярославле полотняную мануфактуру. Отвели компаньонам земли и пару казенных фабрик. Затрапезнов взялся за дело с усердием. Осушил участок, устроил плотину, развернул строительство. Появилось в Ярославле текстильное производство.
А купец прославил свою фамилию в веках, посредством производства ткани, доступной по цене для простого люда, который не особо раздумывая нарёк её затрапезой. Название, которое постепенно стало нарицательным для дешёвой непрезентабельной одежды.
За двести лет производство разрослось до гигантских размеров. Кроме производственных цехов в 1880-1890 гг. были построены восемь жилых зданий для рабочих, прообраз рабочих общежитий советского времени. В казармах в комнате 30 м.кв. жили 3-5 семей. Человек занимал не квартиру, не комнату, а угол. Старожилы поближе к окну, новички в глубине комнаты. Потолки высокие, не менее 3 метров. Постройки основательные, кладка наружных стен метровая, внутренние стены два с половиной кирпича.
Бомжи с кострами, которые неизбежно приводили к пожарам, и прохудившаяся кровля оказались гораздо разрушительнее любого зомби-апокалипсиса.
Производственные корпуса мануфактуры, казармы, склады из красного кирпича определяли облик района. Застройка типичная для промышленных кварталов середины-конца 19 века Англии и Америки. Один американец из заокеанской делегации, однажды прогуливаясь по улице Стачек (район мануфактуры), воскликнул: «Да ведь это же наш Чикаго!» Похожую кладку из красного кирпича можно например встретить также и в Манчестере.
Форма крыши вызвана желанием получить максимум дневного света. Есть предположение, что открытые мансардные окна спасали от высокой температуры в цехах. В советское время крыша была перестроена, но на фасаде осталась видна старая форма кровли.
Иван Затрапезнов был горазд не только производство налаживать, в 1722-1731 годах несколько в стороне от мануфактуры был разбит Петропавловский парк с регулярным садом, прудами и фонтанами. Рядом построен храм апостолов Петра и Павла.
К началу 20 века в парке, в собственном доме с видом на храм и пруды, живёт управляющий мануфактурой Алексей Грязнов. Рабочих, между прочим, в сад не пускали, фабричному люду дозволялось зайти сюда только на Пасху.
Алексея Грязнова в мае 1917 года (до октября ещё далеко) арестовали как буржуя, но после просьбы рабочих вернуть товарища управляющего, выпустили из застенка. Фабричный комитет предложил руководить мануфактурой и дальше, но Грязнов не оценил предложения и отъехал в Москву. Откуда уже в августе 1918 года, смекнув, что события приняли уж сильно крутой оборот, собрал вещички и переехал в Польшу.
Недалеко от производственных цехов последние частные владельцы Ярославской Большой мануфактуры капиталисты Карзинкины в 1908 году строят церковь во имя Андрея Критского.
Проходит пара десятков лет, церкви снятые с государственного обеспечения массово закрываются, в бога верить в свете революционных событий уже как-то не комильфо, и предприимчивые рабочие Ярославской прядильно-ткацкой фабрики устраивают в здании церкви столовую.
Со времени появления ткацкого производства в Ярославле прошло три сотни лет, безвозвратно прошли десятилетия развития производства при социализме.
На данный момент фабрика продолжает работать. Только сейчас на смену выходит всего 20 человек. А церковь по прежнему принимает посетителей.