Нарисую дом, не похожий на меня.
Будет в доме том, тихо жить душа моя.
За окном в саду будут жить мои мечты.
В доме том останешься и ты.
Мы врываемся в спальню, бросаю ее на огромную кровать. Она падает и, хохоча так, как больше никто не может, утягивает меня за собой.
Я снимаю с нее темно-зеленую рубашку, она тем временем белую футболку - с меня.
Снова расстворемся в нежных поцелуях. Я ухожу чуть ниже - к длинной и бледной шее, в которую влюбился при первой же встрече. Робкий стон и учащение дыхания заставили меня опуститься сильнее.
Прохожу через ее ярко выраженные ключицы, не оставляя их без внимания. Господи, как же я их люблю. Ниже.
Ее грудь попадает в мои большие,грубоватые руки прежде, чем она попыталась меня остановить. Это была ее последняя попытка...
Я медленно,кому то могло показаться, что даже лениво, стягиваю ее черную юбку и обнимаю ее тоненькие, по сравнению с моими руками, ножки. Страстными, но, тем не менее, протяжными ласками я направляюсь от ее коленей выше по внутренней стороне бедра.
Ее дыхание учащалось в геометрической прогрессии, как вдруг оно замерло. Дальше наши соседи услышали громкий и протяжный стон. Потом еще. И еще...
Затем я вошел. Быстро, без колебаний. Мне показалось, что ей было не больно. Но по расцарапанной спине я понял, что это было не так. Совсем не так...
Вышел на балкон, чтобы перевести дух и добить свои легкие ядовитым дымом. Звук зажигалки резко сменился будильником, будто слился с ним.
И я проснулся в своей кровати с чувством фантомной ностальгии по приносящему мне удовольствие ничему. На будильнике 6:20. Время собираться в институт. Где снова увижу ее, улыбающуюся и счастливую. Не мою...
Хочу любить. Хочу обнимать. Крепко и очень долго. Вдыхать запах ее длинных волос снова и снова.
Встав очередным утром, я понял, что влюбился. Нет, не так, как это происходит со мной обычно(я достаточно влюбчивый, наверное от Пушкина досталось).
А по-настоящему.