Иван с трудом приходил в себя, ноги страшно болели, неудобно было лежать, а повернуться никак. В палате реанимации было тихо, лишь приборы ритмично отмеряли только им известный темп. Иван стал соображать, что же произошло. Слышались ему в забытьи голоса, мужские и женские, какие-то тихие совсем, какие-то неприлично громкие для такого места. Но кто это мог быть? Родни у Ивана совсем не было, детдомовский сколько себя помнит. Коллеги с работы? Ну это вряд ли, кому он там нужен. В пустой однокомнатной квартире его тоже никто не ждал. Память стала потихоньку восстанавливаться, вот уже вспомнил он, что большинство голосов этих - врачи, спорившие отнять ему ноги или нет. И один тонкий, но настойчивый голос, уговаривавший коллег не делать парня инвалидом и попробовать подождать. И тут вдруг вспомнилось и другое - широкая трасса, ощущение ветра в волосах и свободы, и вот уже мотоцикл лежит под фурой, а сам Иван отброшен на обочину. От нахлынувших воспоминаний Иван снова впал в забытье.
Она тихонько вошла в палату, стараясь не разбудить парня. Аккуратно присела на кровать и дотронулась до светлых волос. Взяла в руки карточку и еще раз прочла «Иван Троицкий, 24 года». Людмила Анатольевна, врач по профессии, к каждому пациенту старалась относиться с заботой. Слишком много их было в ее практике, молодых и старых, сохранных и ставших на всю оставшуюся жизнь немощными. В отделении травматологии не бывает легких пациентов. Именно она спорила со стареньким профессором Юлием Васильевичем, настраивавшим на ампутации. «Подождите, ведь вся жизнь у него впереди. Да и организм молодой, может справится еще» - говорила она. И верила ведь, что справится парень, сможет еще встать на ноги. И тайком любовалась им, светлыми короткими волосами и еще по-юношески нежными чертами лица. И больно ей было, и сладко в такие моменты ведь мог быть и ее сын таким же красивым и юным.
Иван быстро пошел на поправку, и из реанимации его перевели в обычную палату. Однажды он попросил Людмилу Анатольевну принести сумку его, которая была с ним в момент аварии. Ей не сложно было, попросила медсестру принести, взяла в руки, чтобы передать парню и уронила. Из сумки выпал носовой платок и вышитыми в углу синими нитками вензелями. «Откуда он у тебя?» - побледнев, спросила Людмила Анатольевна. «У меня в руках был, когда меня нашли» - ответил парень - «А откуда он, не знаю». «Господи!» - только и воскликнула врач. И начала сбивчиво рассказывать как двадцать три года назад подошла к ней в безлюдном углу парка цыганка, как начала приставать с гаданием, да и смотреть настойчиво в глаза. Очнулась Людмила уже через несколько минут, а коляски с ребенком и след простыл. И в милицию заявила, и искали долго, но так и не нашли сынишку. А через пару месяцев в другом уже городе нашли ребенка на пороге детского дома, в пеленках и с платочком в руках. И дали фамилию Троицкий, так как Троица как раз в тот день была. И так и жили в разных городах мать и сын, пока не свела их судьба в обычной больничной палате. Как говорится: «Не было бы счастья, да несчастье помогло».
Автор: Ирина Пронина