Любопытная это была эпоха – 70-е годы прошлого века. Позднее ее назвали брежневским застоем. Многие взрослые, заскучав от такой стабильности, тихонько поругивали власть, но дети – дети пока верили идеалам, которым им внушали едва ли не с пеленок.
Вступить в пионеры – было мечтой каждого октябренка. Мысль о том, что за какие-то проступки, ты можешь им не стать – пугала, хотя пионерами тогда становились все поголовно. Только отличники раньше, а остальные – вторым потоком.
Перед ноябрьскими праздниками 1977 года пионерами стали несколько отличников из нашей школы. Они удостоились торжественной общегородской церемонии – галстук им повязали у памятника Ленину. Остальные ждали до весны. Меня же, вместе с остальными хорошистами, принимали в канун дня рождения Ильича.
Помню, как волнуясь и боясь перепутать слова, произносила торжественное обещание пионера: «жить учиться и бороться, как завещал великий Ленин, как учит коммунистическая партия Советского Союза». Как повязала мне галстук красивая вожатая – студентка педагогического училища. И какое это было незамутненное, искренне счастье – голова кружилась. Ох, крепка сила ритуала, даже советского! Прием в пионерскую организацию, был ни чем иным как обрядом инициации. Вероятно, так и задумывался когда-то.
Домой мы шли в куртках нараспашку, чтобы все видели – мы уже взрослые, мы – пионеры, а ни какие-то там октябрята. Еще с неделю мы гордились своими галстуками, которые с «красным знаменем цвета одного», а потом привыкли.
К тому времени, пионерская дружина, все эти «звенья», советы отрядов стали формальными организациями. Может в других школах и городах кипела пионерская жизнь – не знаю.
Правда, классе в четвертом избрали меня звеньевой, но это не радовало и чистым мучением было докладывать перед всем классом: «Товарищ председатель совета отряда имени Саши Чекалина, звено такое-то для проведения пионерского сбора, построено».
А так – с удовольствием собирали металлолом. Это было веселым приключением сродни кладоискательству. Макулатуру собирать было скучнее, а нормы были. Обычно я приносила старые газеты из дома, а ходить по квартирам и просить макулатуру стеснялась. Обязательные субботники нравились меньше, но все равно было весело.
Кстати, нельзя не упомянуть крепко вбитый в наши юные головы культ пионеров-героев. Их истории мы знали хорошо, даже завидовали им, мечтали повторить подвиг. Но это были мечты понарошку, обычные детские грезы. Историю несчастного Павлика Морозова воспринимали как должное. Ведь отец его был врагом, а значит, Павлик поступил как настоящий пионер, разоблачив его. Ума не хватало представить себя и свою семью в аналогичной ситуации. Это как-то проходило мимо сознания.
Вообще собственное несоответствие идеалу пионера напрягало. Думалось, – это я такая плохая, да и класс у нас не дружный, потому все так формально и скучно. А настоящие пионеры есть – они в Артеке, или вот московские пионеры, которых по телевизору показывают.
Впрочем, и такие мысли вскоре ушли. А классе в седьмом некоторые ребята стали стеснятся пионерского галстука. Хотелось скорее повзрослеть и атрибуты детства смущали. Теперь уже все ждали вступления в комсомол, что было очередной и естественной ступенью развития советского школьника.
Так было у нас в провинции. Мне рассказывали друзья, что в крупных городах все было сложнее, не так инфантильно. Но я рассказываю о том, что помню.
Татьяна Стаценко.
Друзья, если вам понравилась публикация, пожалуйста ставьте «лайк» и подписывайтесь на наш канал. Для нас это очень важно. Мы постараемся вас не разочаровать.