Рассказ девушки, которая пережила два приступа анорексии и выжила.
«Теперь мы сами по себе. Взрослеем, дочь», — сказала Ирине мать, когда умер отец. Девушке исполнилось 15 лет. Шел переходный возраст, и подростку как никогда нужна была поддержка. Но поддержки не было. Отношения с матерью ухудшались с каждым днем. Компания друзей оставила Ирину,и тогда в жизни девушки появилась анорексия. Единственный, по мнению нашей героини, способ привлечь к себе внимание. Эта история ЕТВ не о торчащих костях и смертельной худобе из малаховских шоу, а о глубоком душевном расстройстве, которое будет преследовать Ирину до конца жизни.
Первые звоночки
Папа был моим лучшим другом. Он много пил, но в трезвом состоянии прекрасно ладил со мной. Когда надо мной издевались в школе — в пятом классе при росте 160 сантиметров я весила 93 килограмма — он утешал и показывал, какая красивая у нас мама. Когда отец умер, я потеряла единственную отдушину. Я нуждалась в поддержке, а мать не дала мне ее, потому что пропадала на работе в медакадемии.
Я начала пить, курить и дружить с парнями. С девушками общий язык не находила, потому что даже самые лучшие подруги все равно обсуждали бы за спиной. Загоны насчет фигуры отошли на второй план. Я вымахала до 170 и стала весить 76.
В десятом классе компания оставила меня. Я ощутила одиночество и поняла,что у меня никого нет. Самое главное, не было семьи. Еще один удручающий фактор: я осознала, что стремительно иду в медакадемию. Для матери это был идеал учебного заведения, и она поставила меня перед фактом — поступаешь туда и точка. А я хотела стать инженером. Что могло быть хуже,чем работать врачом, который ненавидит лечить людей?
Я не знала, что делать, чтобы во мне увидели личность, и решила похудеть. Начиналось все безобидно. Я выбрала диету, по которой до 12 могла есть что угодно, а после только легкую пищу. Я с нетерпением ждала утра, чтобы слопать брикет мороженого или три шоколадки. Не помню,как я пришла к тому, что за день в моем желудке оказывалось маленькое яблоко и больше ничего. Мама была в курсе моего похудения и не следила за этим, а я отнекивалась, что уже пообедала. Вместо еды я постоянно жвала жвачку, чтобы обмануть мозг, и чувствовала себя прекрасно. На линейке в 11 классе одноклассники были шокированы моим видом. В силу генетики и плохой обменки я потеряла немного, десять килограммов, но меня заметили!
Здравствуй, булимия и психбольница
Цифра 66 на весах мне не понравилась, и я стала ускорять процесс. Так в мою жизнь вошли Фуросемид и Бисакодил [первое лекарство — избавляет от лишней жидкости в организме, второе — от запоров — прим. ЕТВ]. Утро начиналось с одной таблетки того и другого, после чего меня проносило во все стороны. Я бежала к весам — эффект впечатлял.
Но таблетки перестали действовать, из-за чего я увеличила дозировку. Дошло до того, что за раз выпивала полпачки таблеток. В течение дня в организм поступала только вода или газировка ноль калорий. Голод чувствовался,но в разные стороны не шатало. Бодрость не покидала меня.
Неожиданно я сломалась. Организм включил защитную функцию «Съешь или умри», и началась булимия. За раз я съедала коробку пельменей или пихала в себя три бигмака. Потом выпивала два литра воды и с ужасом бежала к унитазу. Несмотря на это, я набрала обратно до 76 кило, зато потом за месяц скинула 15. Мать наблюдала за происходящим и орала что-то вроде «Хорош блевать едой, она денег стоит» или «Хорош блевать едой, кислотой уже все провоняло». Запах кислоты действительно присутствовал, потому что я выжимала из себя все до желчи и тогда успокаивалась. Заболели желудок и кишечник, но процесс шел. Я пряталась с едой в комнате, а потом выплевывала ее в пакеты, которые иногда кидала с балкона. Каждое утро я садилась перед маленьким вареным яйцом и говорила: «Ирина, ты съешь его и вернешься к нормальному питанию». Спустя час я опять обнимала унитаз.
Дело шло к экзаменам, которые я не хотела сдавать. Истерики продолжались. Я решила, что спасение утопающего — дело рук меня самой, села в автобус и поехала в психбольницу. Мать устроила разнос в коридоре лечебницы,ей было стыдно за меня. Меня поселили в палату с кучей людей, которые смеялись надо мной и говорили, что я не анорексичка. Люди не понимают,что анорексия видна не всегда. Это больше, чем торчащие кости. Булимия, например, может являться одним из проявлений расстройства.Спустя время соседи по палате увидели, как я «ела», и признали, что я не в порядке. Лечение в больнице длилось 2-3 месяца. Там врачи поставили диагноз «нервная булимия» и посадили меня на антидепрессанты, благодаря которым я стала кушать и привела в порядок эмоциональный фон. Вернулись стандартные 76 килограммов. Перед экзаменами мама забрала меня из психушки.
Дубль два. Рецидив
Я сдала ЕГЭ без проблем и поступила в медакадемию. После того, как закрыла сессию, окончательно поняла, что нахожусь не в то время и не в том месте. Мне удалось убедить мать взять академический отпуск.
В отпуске я готовилась к поступлению в УрФУ на специальность«Электрофизика». Черт меня дернул завести в это время отношения с человеком, который был нарциссом. Любовь ослепила меня, но радости не принесла. Парень не давал внимания, а мать бурчала и считала неудачницей. Меня снова переклинило. Я прикрылась тем, что хочу быть самой красивой для любимого, и снова начала худеть, вспомнив старые приемы. В тайне я прекратила пить антидепрессанты и совместила два диуретика: старый добрый Фуросемид и Триампур [еще одно средство,которое оказывает мочегонное действие — прим. ЕТВ]. Максимальная доза,которую я принимала, равнялась 15 таблеткам Фуросемида,25 пилюлям Бисакодила и шести «триампурам». Это была вся еда.Булимия не пришла, и, сама не понимаю как, я жила на внутренних резервах пару месяцев. Тут меня зашатало и начало сдувать ветром.
Как-то я спросила парня: «Как ты думаешь, сколько я вешу?». Он ответил: «Ну,килограммов 70». На самом деле вес был 52. Тогда я изрезала руки осколками стекла, потому что считала, что никому не нужна и вообще хочу к папе. С тех пор на руках красуются шрамы.
Ситуация вышла из-под контроля, и вес упал до 49 килограммов при росте 175 сантиметров. На лице появились синяки от того, что кожа сильно обтягивала скулы и кости у переносицы. Я не отдавала себе отчет ни в чем ровно до того момента, как однажды не встала с постели. Я попыталась позвать мать, но изо рта вырвался предсмертный хрип. Вечером мама все-таки зашла в комнату и обнаружила на кровати еле живое тело. Оболочку без души. Она вдруг осознала, что упустила ситуацию и чуть не потеряла ребенка. В ход пошла сладкая водичка, детское питание, жидкие каши, которые первые дни отправлялись в таз, ведь я даже глотать не могла. Через три недели я начала ходить вдоль стеночки. Когда удалось пройти 12 метров до кухни — это была победа. И снова пришли экзамены, которые,как вы понимаете, я сдала плохо. Молодой человек занимался своими делами и даже не поинтересовался, как я себя чувствую. Мозги встали на место,и я бросила его.
Жизнь после
В 2015 году я поступила в университет и уехала из родного города, но легкости не почувствовала. Оказалось, знаний хватило лишь на сдачу экзаменов. Тройки в университете пришлось зарабатывать потом и кровью. В коллективе никто со мной не общался. Помню, как ежедневно я возвращалась на съемную квартиру и падала на диван. Вечерами я сидела за столом и в одиночку выпивала пару шотов водки с салом вприкуску. Даже на занятия приходила в пьяном виде. Такое питание не могло не отразиться на мне, и вес пошел вверх.
Летом между первым и вторым курсом я обратилась к психиатру, который лечил меня еще во время булимии. Он назначил препараты, которые я принимаю до сих пор. Тогда у меня диагностировали «диссоциативное расстройство личности». Это сложный термин, который включает множество проявлений. Я ощущала всепоглощающее ничего и не нуждалась во внимании матери и кого-либо еще. Могла вместо пар остаться дома и залипать в потолок. Знаете, это такое состояние, когда человек физически здесь, но душой нет.
Новые лекарства подействовали, и на втором курсе жизнь наладилась. Неожиданно меня окружили люди, которые разглядели во мне личность. Перед третьим курсом я успешно прошла практику — меня первую из группы взяли на работу по специальности. Сейчас я с улыбкой вспоминаю, что происходило эти годы, но избавиться от последствий не могу. У медиков есть понятие «лечение симптоматическое». На деле это означает другое — не поддается лечению. Как раз мой случай. Несмотря на то, что жизнь наладилась и я дальше планирую развиваться в профессии, проблемы с психикой не исчезли. Хорошие периоды сменяют мания и депрессия,которые ярко проявляются, когда я не принимаю препараты. Тогда у меня трясутся руки, а то и все тело, наступает нервное заикание. Диуретики я пью до сих пор, потому что почки самостоятельно не выводят жидкость из организма.
Кроме того, у меня пропало ощущение голода и сытости. Я могу не есть, пока мне не поставят тарелку под нос равно, как могу опустошить стол еды. А еще я убила мечту заниматься тайским боксом или этническими танцами. Сейчас я вешу 72 килограмма и функционирую исключительно на уровне базовых действий: сесть, встать, пройтись быстрым шагом. Мышц нет. Все остальное сгорело еще тогда, когда я лежала мертвым грузом на кровати. Теперь мой организм не наращивает массу, он преобразует все в жир. Я смотрю на себя в зеркало и понимаю, что не приобрела ничего хорошего, кроме проблем со здоровьем и фигуры, которую ненавижу.