Уже слегка стемнело, когда я вчера закончила свой рассказ о моей молодой подруге. Перечитав его дважды, я поняла, что даже в черновике сохранять его не стоит. Не получился. Со мной такое случается, и я удалила его навсегда.
Однако ночью, в сонном тумане, мне все грезилось, что рассказ получился. Во сне он сиял красками, точными словами, глубинным смыслом и четкостью выражений. Главное, Танюша в нем была правдивой и живой. Настоящей...
Светало, когда путанные обрывки удаленного рассказа, смешанные с яркими картинками сна, усадили меня за компьютер. Я пожалела, что не оставила написанное вечером.
Конечно, Танюша в рассказе не была похожа на себя, а смысл написанного был далек от того, о чем мне хотелось бы рассказать. Но это была первая
попытка изложить свои мысли, и не стоило так радикально поступать с ней.
Я вышла из-за стола и, стараясь не шуметь, тихо походила по комнате. Семья спит... Четыре утра... Хочется кофе...
Еще осторожнее я открываю дверь и иду на кухню. Здесь можно слегка пошуметь - кухня на первом этаже, спящие на втором. Пока закипает чайник, и я варю кофе, со второго этажа спускается кот Васька.
Кофе готов, но сразу его пить я не буду. Пусть немного остынет. Сажусь. Беру кота на руки и глажу мягкую шерстку. Васька мурлычет. А в голове бьется мысль - Хватит оттягивать! Иди пиши...
Спускаю Ваську на пол, беру чашку кофе, тихо возвращаюсь к компьютеру. Но этот перерыв был не напрасен. Пока я поднималась, решила что рассказ о Танюше писать не буду.
Пусть это будут небольшие зарисовки из её жизни. Даже хронологию событий не буду соблюдать. Думаю, что так быстрее высветится образ девушки и смысл написанного. Впрочем...
Зарисовка первая.
Частный реабилитационный центр для детей с церебральным параличом. Зимний сад, заполненный роскошными цветущими и вечнозелеными растениями.
Здесь, среди различных пальм, ползучего фикуса, забросившего свои ветви в горшки с красной, белой и лиловой азалиями, зеленого водопада вьющегося папоротника, многоцветья орхидей и денежного дерева расположились дети на колясках, создав что то на подобии круга.
Среди них и мой дружочек Татьянка. Ей 12 лет. Это время, когда все обитатели Центра в сборе. Болезненные и не очень процедуры позади, выпит полдничный сок с рогаликом, дети переодеты в
подобающую моменту одежду.
Время , когда к ним приходят артисты, или музыканты, или известные люди, что бы поддержать и хотя бы немного отвлечь от трудных будней.
Но сегодня в центре круга танцевала шестилетняя малышка, с гипсовым "чулочком" на ножке. Ножки двигались с трудом. Но ручки... Ручки девочки ежесекундно меняли положение. Они то плавно изгибались, то внезапно
замирали на груди, то тянулись к небу в безмолвной мольбе, то падали без сил.
Взрослые понимали, что ребенок чувствует музыку, что у него талант... Дети смотрели как завороженные. И вдруг, малышка упала. Её мама бросилась к ней, но добежать не успела. Девочка поднялась, судорожно вздохнула и пока звучала музыка продолжала танец, .
Хлопали ей так, как не хлопали ни одному из известных гостей. Этот маленький детский коллектив знал не по наслышке, что испытала юная танцовщица...
Разъезжались в полной тишине.
Прошло двое суток и Татьянка протянула исписанный листок
своей бабушке, которая с самого рождения всегда и всюду её сопровождала.
- Аня, я посвятила Лане стихи. Прочти мне их вслух...
Сейчас этот листок передо мной, и я с волнением читаю.
Танец.
Танцевала девочка.
В зале тишина.
И неловко кружится.
Падает она.
И взлетают руки
Выше, к потолку...
И подумал каждый
"Я не все смогу".
Встала балеринка
И опять вперед,
Что бы легкой бабочкой
Завершить полет.
Напряженно-трепетно
Смотрит в центр зал.
Тихий лучик света
На ногу упал.
Осветил он спицу
И протез стальной,
Светлый локон вьется
Золотой струей...
И взлетают руки
Выше, к потолку...
И подумал каждый:
"Я ведь все смогу".
(Автор стихов Александра Головкина. 12 лет)
Ольга Устенко-Кархалева по воспоминаниям Натальи Щербины
(фотография из интернета)
Продолжение следует.