V век, наполнивший мир грохотом рушащихся городов и империй, стенаниями и воплями избиваемых жертв, был только прелюдией к средневековой истории. Под эти гибельные звуки славяне выступили, наконец, из исторического небытия. Началось самое длительное и масштабное в истории переселение. Этот мощный колонизационный порыв, зародившийся на заре средневековья в Висло-Одерском междуречье, иссяк лишь спустя полтора тысячелетия, достигнув берегов холодной Аляски и знойной Калифорнии.
В конце V — начале VI вв. создалась благоприятная ситуация для продвижения славян на северо-запад и юг. Переселение воинственных германских племен на территорию Западной Римской империи освободило для славян земли по течению Одера и Эльбы. В то же время распад гуннской империи облегчил им дальнейшее проникновение в Подунавье и Поднепровье.
Не встречая сопротивления, славянские племена вплотную придвинулись к северным и северо-восточным границам империи, а также к Балтике в районе полуострова Ютландия. Через всю Центральную и Восточную Европу протянулся широкий «славянский пояс». Начинаясь на западе от Эльбы и Одера, он простирался через верховья Вислы и Карпаты до среднего течения Днепра и низовьев Днестра и Буга. Археологически раннесредневековые славянские памятники представлены суковско-дзедзицкой (бассейн Эльбы и Одера), пражско-корчакской (от верховьев Эльбы по северному Прикарпатью до среднего течения Днепра), ипотешти-кындешской (среднее и нижнее Подунавье) и пеньковской (Днестровско-Днепровский бассейн) культурами.
Византийские писатели VI столетия — Иордан, Прокопий Кесарийский и Маврикий — уже знают самоназвание славян (в форме «склавены», «склавы») и их племенное многообразие. Говоря о племени герулов, побежденном лангобардами и вынужденном переселиться на север, к самому балтийскому побережью, Прокопий замечает, что герулы в своем продвижении «проходили через все племена склавенов, минуя их последовательно». Однако названия отдельных славянских племен византийцам все еще неизвестны. Славянский этнос подразделяется ими на две большие группы — склавенов и антов. Прокопий и Иордан проявляют хорошую осведомленность об их расселении. Согласно Иордану «склавены живут от города Новиетуна (современный город Исакча. — С.Ц.) и озера, которое называется Мурсианским (местонахождение точно не установлено. — С.Ц.), вплоть до Днестра и на севере до Вислы... Анты же, самые могущественные из них, там, где Понтийское море делает дугу, простираются от Днестра вплоть до Днепра». Прокопий, писавший несколько позже Иордана, о склавенах сообщает только то, что они обитают к северу от Дуная; зато он располагает информацией о более широком расселении антов: их западным пределом Прокопий называет нижний Дунай, а на востоке отводит им земли к северу от побережья Азовского моря.
Термин «анты», совершенно неизвестный в славянском мире, породил «антскую проблему». Кого подразумевали раннесредневековые писатели под этим именем? Общепризнанной этимологии этнонима «анты» пока что нет. Г. В Вернадский полагает, что «антами», «жителями равнин» (от тохарск. «Антсай» — равнина), назывались аланы. Л. Н. Гумилев вслед за М. Ю. Брайчевским считает, что греческое слово «анты» значит то же, что славянское «поляне», определяемое обоими исследователями как «богатыри» («поляницы», женщины-богатырши, не без успеха противостоящие киевским витязям, — частые персонажи древнерусских былин). О. Н. Трубачев возводит этноним «анты» к др.-инд. anta — «край». Анты, по мнению ученого, — это «украинцы» в географическом смысле слова, жители окраины, «народ юга Украины». Непонятно только, для кого славяне-анты были «крайним» народом»?
Ясно только, что название это неславянское. Народ под таким именем впервые упоминается римским писателем I в. Помпонием Мелой. Он неопределенно помещает их «выше» гипербореев и амазонок, что затрудняет соотнесение этих антов с какой-либо известной этнической группой. Лангобардские анналы VII в. повествуют, что на своем пути из южной Балтики в Паннонию лангобарды должны были пройти некую страну Антаиб, и это сообщение позволяет теснее увязать имя антов со славянами, западная группировка которых в V-VI вв. как раз вклинилась между указанными областями. Для локализации страны Антаиб существенно то, что в титулатуре византийских императоров периода 533-612 гг. анты помещаются между германцами и североафриканскими аланами (союзниками вандалов). Этому текстовому соседству географически соответствует верхне- и среднедунайский регион, примерно совпадающий с местоположением Антаиба. Иордан, повествуя о событиях IV в. — войнах готов с антами, — уже определенно имеет в виду под последними славян. Он называет антов самым могущественным из славянских племен, но едва ли не затем, чтобы придать больше веса победе готов над ними. В сообщениях Прокопия, который принимал личное участие в войнах византийцев со славянами, численность военных отрядов антов (как и вообще славян), вторгавшихся на территорию империи, никогда не превышает нескольких тысяч человек. К тому же именно анты в конце VI в. подчинились власти византийского императора, украсив своим именем его титулатуру, тогда как склавены сохранили независимость от империи. Обращает на себя внимание и кратковременность литературной жизни этнонима: в начале VII в. анты исчезают из средневековых текстов.
В связи с принадлежностью ареала расселения антов к полиэтнической зоне Северного Причерноморья и Подунавья в исторической литературе утвердилось мнение об антропологической и диалектной обособленности антов внутри славянского этноса. Полагают, в частности, что антский этнос возник на основе «славяно-иранского симбиоза» [см. напр.: Седов В. Славяне в раннем средневековье. М., 1995, с. 82; Васильев М.А. Язычество восточных славян накануне крещения Руси. М., 1999, с. 267-296]. Основным доказательством служат результаты антропологических исследований расовых черт населения южной Руси X-XII вв., которые свидетельствуют о близости внешнего облика киевских полян и скифо-сарматского населения Поднепровья. Но это всего лишь странное недоразумение, поскольку древнее славянское население Киевского княжества по всем данным происходило «из ляхов», то есть принадлежало к «склавенской» группировке и по этой причине к «антской проблеме» никакого отношения не имеет.
Что же касается собственно антов, то для VI в. явственно выраженный антропологически «славяно-иранский симбиоз» совершенно невероятен. Даже если оставить в стороне вопрос об отсутствии относящихся к этому времени достоверных славянских погребений и, соответственно, краниологического материала, которым можно было бы подтвердить «иранообразный» облик антов, то все равно невозможно представить сколько-нибудь реального процесса ассимиляции на временном промежутке менее ста лет. Ведь антских памятников ранее V в. не существует, а на VI в. согласно письменным источникам приходится расцвет антской этнополитической общности (следовательно, и сформировавшийся антропологический облик антов), после чего, в начале VII в., анты сходят с исторической сцены. Кроме того, мы видели, что славянский этногенез протекал в стороне от иранского мира, и первые тесные контакты с кочевыми народами южных степей подтверждены документально только начиная с гуннского периода, когда иранское (сармато-аланское) присутствие в Северном Причерноморье и в Подунавье уже перестало определять этническую ситуацию в этих регионах. По всему выходит, что начало смешения славян с иранским населением южнорусских степей падает приблизительно на VII-VIII столетие — время активной славянской колонизации Поднепровья и Подонья.
Впрочем, несмотря на все эти неясности и шероховатости в «антской проблеме», этническое единство склавенов и антов никогда не подвергалось серьезной критике. И в самом деле, анализ письменных источников в целом не оставляет сомнений в этом вопросе. Помимо ясного свидетельства Иордана и Прокопия о едином происхождении склавенов и антов, достаточно указать на соответствующие места из сочинения Прокопия, который говорит, что те и другие ничем не отличаются друг от друга ни по внешности, ни по образу жизни, а главное, «есть у тех и других и единый язык».
Таким образом, речь может идти только о каких-то несущественных внутриплеменных различиях, обусловленных неодинаковыми географическими и историческими условиями существования склавенов и антов. Однако из сообщений Прокопия, Маврикия и Иордана непонятно как раз именно то, по каким признакам они различали эти две славянские группировки, которые всегда выступают у них однообразной массой, как совокупность во всем подобных и родственных друг другу племен.
В связи с географией расселения антов в них традиционно видели восточную, собственно «русскую» ветвь славян. Однако приписываемая антам выдающаяся роль в русской истории не согласуется ни с неопределенностью их происхождения, ни с подчинением их Византии, ни с краткостью их исторического существования, по крайней мере в литературной традиции. Поэтому предпочтительнее говорить об убывающей, а не нарастающей силе антской колонизации южнорусских земель в VII-VIII вв., так как военная мощь антов в это время была значительно подорвана нашествием аваров. Потомками антов, вероятно, были летописные тиверцы, угличи и северяне, заселившие южную окраину Русской земли.
Я зарабатываю на жизнь литературным трудом.
Звякнуть копеечкой на поддержание штанов автору можно через
Яндекс-деньги
41001947922532
или
Сбербанк
5336 6900 4128 7345
Спасибо всем тем, кто уже оказал поддержку!
