Россия. Споры о том, какой путь, какая система ценностей и миропорядок будет лучше для страны, занимающей 1/6 часть суши, будут актуальны до тех пор, пока существует само российское государство. Идеологические веяния переменяются от десятилетия к десятилетию, и предположить ещё 25 лет назад, что в новом тысячелетии в нашей стране вновь начнут появляться памятники Дзержинскому, а улицы продолжат носить имена – террористов, едва ли кто мог. Свобода! Кричали заголовки газет и партийные программы. Либерализм шагает по стране!
Но так ли было на самом деле? У многих обывателей: разгул криминала, повальная коррупция, финансовые пертубации – все те проблемы молодой России, которые нам известны, ассоциируются с этим звучным словом “либерал”, значение которого исказилось едва ли не в первый день перестройки и продолжало обрастать слоем коррозии каждый день последующий. Да, тогдашний политический курс принято называть либеральным, но были ли либералами те, кто этот курс воплощал в жизнь? Подавляющее большинство пришедших к власти политиков спокойно жило и с партбилетом КПСС. Советская номенклатура, из-за отсутствия барьеров в форме люстрации, вся перекочевала из ленинских партийных школ в администрации и министерства. Но допустим, люстрация была проведена и люди старого порядка остались за бортом. Возможно ли даже в таком случае рассуждать о либеральной идее постсоветской России, как о некоем сложившемся идейном течении с выработанными методами и планом действий?
Один из первых за несколько сотен лет и последний на тот момент пример либеральных преобразований, продлившись около полугода завершился 25 октября 1917. Вся либеральная школа России и без того молодая и неокрепшая была планомерно уничтожена или выдворена за пределы своей родины. Важнейший для понимания отечественного либерализма труд “История либерализма в России” русского правоведа и историка Виктора Леонтовича был встречен с восторгом, но не у нас, а у белой эмиграции.
В итоге, в 91м году наша страна встала на рельсы либерализации, не имея ни лидеров, способных управлять локомотивом, ни карты маршрута. За 70 лет советской власти российская либеральная доктрина не то что не прибавила, но и потеряла и без того малый набор теорий и практик. Поэтому прежде, чем наделять статусом отдельных личностей и характеризовать эпохи, нужно разобраться, можем ли мы в полной мере оперировать имеющейся терминологией?
Но возрождающаяся Россия, бесспорно являющаяся частью Западной цивилизации, изо всех сил пыталась догнать остальную Европу. И на выборах в государственную думу 1993 года либеральные силы получают свои исторически максимальные 23% (А именно 15.5% Выбор России Егора Гайдара и 7.5% Яблоко Григория Явлинского). Если смотреть не углубляясь в детали и оценивать идеи ЛДПР только по названию, то можно к уже озвученным 23% прибавить ещё 23% от партии Жириновского. Но если вспомнить их фашистско - этатистские лозунги, вопрос об итогах выборов отпадает сразу. Одна четверть, при явке в 54% превращающаяся в 1/8, населения поддержала команду президента – реформатора. Спустя 3 года 23% превратятся в 10. Что уже позволяет нам увидеть негативные тенденции в оценке современниками “либеральной” политики России.
В 1999 году либерализм получает второй шанс. За 10 лет страна окрепла, построила рыночную экономику, наладила социальное обеспечение граждан и вышла из финансовых трудностей. Через тернии к звёздам импульс реформации шёл 9 лет, встречая на своём пути закостенелость структуры, неподготовленность кадров, а порой и ярко выраженное противодействие реакционных сил. Путём колоссальнейших политических сдвигов, уступок и договорённостей рождается блок опытных, но молодых и амбициозных демократически настроенных политиков, получивший название “Союз правых сил”. Набрав 9% голосов в парламенте появляется сила, отстаивающая священные для либерализма: право на жизнь, свободу и собственность.
Но русские люди склонны приписывать достижения не коллективам, а личностям. Особенно тем, кто находится на виду и смотрит на них со стены каждого государственного учреждения. Из парламента стали одна за другой вылетать независимые партии. На их место пришла новая, составившая костяк современной российской номенклатуры. Либералы стали не выгодны и их начали топить. С помощью СМИ началось создание того самого “либерала”, о котором мы говорили в начале. Человека продажного и с провальными идеями, одним словом – либераста. Начался раскол и внутри течения: часть либералов – державников, выступала за компромисс с властью, уничтожение партии с дальнейшей перспективой влиться в уже упомянутый номенклатурный костяк. Часть – радикализировалась и после тотального провала либеральных сил в 2003 году ушла во внесистемную оппозицию и уличную борьбу.
После 2003 года ни одна либеральная партия не проходила в парламент. Данный факт ясно даёт понять об уровне поддержки либеральных организаций и идей гражданами.
Однако в этом ключе у нас наблюдается интересная тенденция, которой подвержены многие либеральные партии и идеологии. Либерализм левеет. Всё чаще либеральные партии отходят от своей экономической основы и базисной ценности свободы в сторону чрезмерной социальности. То, с чем столкнулась современная Европа является плодом леволиберальных идей. “Дешёвая” рабочая сила в лице мигрантов привлекается без заботы о сохранении культурной и этнической самобытности принимающих стран. Для поддержания уровня социальных гарантий приходится повышать налоги и урезать финансирование целых отраслей. Повышается контроль за деятельностью предпринимателей, вводятся обязательные квоты и ужесточается трудовое право. Это приводит к дискредитации термина “либерализм” и на более широком уровне. Всё чаще большинство в парламентах стран ЕС получают консервативные и праворадикальные партии. Либерализм рискует оказаться на свалке истории, если не очистится, сбросив с себя всю новомодную шелуху.
Если вернуться к России и попытаться подытожить всё выше сказанное, лично мне кажется, что предпосылки на изменение ситуации в последние годы проявляются всё сильнее. С каждым годом людей, родившихся в постсоветский период, живущих с самого начала в условиях рынка становится всё больше. Эти молодые люди уже с меньшей вероятностью будут зациклены на “имперских амбициях” и темы возрождения страны, которую мы потеряли. Следовательно, термин либерализм для них потеряет свою отрицательную почву, как клеймо людей, правивших на костях советской системы. Растущие в мире без железного занавеса, они будут более подвержены процессам глобализации и интеграции России в европейское и мировое поле. Конечно, этому могут воспрепятствовать действия со стороны нынешней власти, но ведь любой гаечный ключ может сломаться.