Самодисциплина(это господское самоотчуждение, автообладание, самоограничение, усмиряя страсти, находясь в их повседневном потоке, а не аскетически избегая и минуя , будучи политически, а значит и человеческой светлоносной пассивностью; повелительное признание своих ошибок и точность честного, четкого поставленного диагноза с желанием действительного исправления, а не прозябания на инертно-проторенной тропе, жажда к самосовершенствованию в смысле контроляционной деятельности разума при минимуме эмоциональных турбуленций; это терпение и мимитическая маска стальной непроницаемости, выжидание удобного, рационального момента для нападения, вопреки провокациям, дабы выиграть и по праву проявить свою триумфаторскую, торжественную сущность, атакуя живо и с должной-к-тому мгновению агона агрессией и беспощадностью к шутам и зубоскалам, но не искренне раскаившимся и просящим пощады, ибо убивать их - это безумие и крайность, недостойная полноценной чести: таким образом недомогание в господстве - это как ярый фанатизм к истреблению, так и пассивная теоретическая созерцательность без продуманного маневра-к деянию и его непосредственного свершения) — это чрез-больное изживание своего человеческого рабства во имя того, чтобы стать Свободным рабом Всевышнего, не испытывая тленный слишком человеческий ресантимент, регулируя свою гневливость, будучи невозмутимым, холодно-железным, за-человеческим эмоционально-ледяным, эмоцио-контрольным существом, возрождаясь в наращиваемости сердцем-к-ужасу, становясь в нарастающей мере сознательной мощью горящей черной Смерти и верой Духа, отходя от блеска конкретности психофизиологически-ментального абриса, зовущимся Человек Космический.
Нам нужно мыслить национальной семейной родовитостью, чтобы достичь хоть каких то результатов самоопределения под активно-экспансионной защитой наступления Духа.
Анонимность - это божественность. Обезличивание в маске плавающего лица - это та неопределенность, что ищет казусы божественного, отдаляясь от человеческого в верхальную энергичность. Карнавал же пробуждает энергию непокорной крови древней свободы, что оспаривает Право Полиса на формальную закрепленность в момент празднества. И если в момент ярчайшего, произвольнейшего разгула карнавала ударить его ужасом Смерти(огненная кровь соединится со Смертельным Ужасом как Сознанием Конца), он взорвется неадекватностью за-божественной встряски, пошатнув мир тотальной готовностью к перекроению мироустройства. Воистину, тогда настанет время героев дисциплинарного Духа, сдерживающих турбуленции, направляя их сотрясения в русло атаки на безупречную архитектуру светлой социальности, центрируя негацией пространство и направляя верующие массы в трезвость нового Закона. Это отказ от часового времени во имя истинного сердечного смертельно-отмеренного времени насыщенной жизни и праведных деяний с распорядком дня в согласии с природой, ее изменчивостью, это оте-лес-ывание, окровавливание времени негационной молитвенностью непременности быть и совершать здесь и сейчас, так как потом - это загадка по ту сторону Смерти.
Развитый гуманитаризм - роскошь централистских государств, определяющих свою политику. Остальным же нужно технически(технарски) дорасти до подобного мышления, выстроив социальные конструкты(кластерная абсциссуально-ординатная вычислительность витального, ведь столь иронично считать культуру матричной ортогональностью, калькулируя лошадей и пассионарность в некую сумму исходящего) частного и публичного в действительном воплощении(сама политическая философия всю историю вертится вокруг основополагающей проблемы взаимоотношения человека, как частного-индивидуального и политейного-общего устройства этого индвидиуального во внутренней множественности Единого общинного Союза во-внешнее), где и будет возможна гуманитарная мысль, определяющая и вершащая судьбы здорового Полиса(у нас же пародия, высмеивание всякого Полиса — это мужской арестантский уклад, который Един и изолирован от социума анклавностью, словно языческое племя внутри христианской империи, куда христиане отправляют провинившихся не на перевоспитание, а на помещение их в другую среду, привития им этих низменных понятий, ибо провинившийся уже не годен для христианского социума, а значит должен перейти в иную, низшую категорию человеческой организации, хотя в самом деле русская зона живет не по языческим, а по ветхозаветно-строго-иудейским законам, что уже есть язычество и жуткая дикость для светлых гуманных христиан). Вне подобного построения гуманитарное знание будет клеймиться как несвоевременный анахронизм.
Технократически-математическая, зависимая от разработанной и уже функционирующей системности, модальность рефлекторно мыслит социальное устройство в качестве теоретической модели наложения, абсолютно не беря в расчет или ко существенному вниманию компонент импульсивного деяния и самой политической индвидиуальности, политического сознания, способного адпатироваться к условиям меняющейся протестной атмосферы, на ходу сосредотачивая институты эффективного влияния, сражаясь непременностью живого мышления, а не обеспечивая программное автонабрасывание аксиоматических сетей-milieu бездушных констант на дышащее население. Политик - это сама фонтанирующая жизнь мысле-устройства, подсказывающая Право естественностью крови и духовным Откровенным Законом.
О либерал-чекизме и 1905 году:
если дать разгуляться охранке - страна превратиться в этническую мясорубку, закрывающего все и вся; если дать полновластную волю либерализму - страна целиком перейдет под внешнее управление(рубящих с согласия охранки любых национально-ядерных Столыпиных, желающих здравой изоляции от-мировой вовлеченности), и тогда останется ждать лишь Ленина, новых анти-реваншистских, анти-имперских партийцев, лидера, играющего по своим правилам и тайно мыкающегося по конспирационным квартирам, используя выигрышные карты как подполья эсеров, так и спецслужбистской кодлы, которая запрятала этого европейского казачка как свой вождистский козырь.
Грядущий Февраль будет ледяным.
В ближайшем грядущем нас ждет 7 Республик, а точнее Остров Семи Республик со своим развалом православной Трапезундской империи.
Благодать - это избранность некоего субъекта Вселенным Духом тончайшей душевной организации для созерцательно-проекторного восприятия-отображения, но не произвольно, это фортуна, а не вирту, не с подачи собственной воли желанности, а лишь в смысле равномерности земной симметрии, согласно универсумным формальным законам.
Искусство держится за землю и за ум, и это не позволяет ему улетучиться до мистического пара. Искусство подражает душе и ее конвульсивным выплескам, в душа - это тонкое тело Ума, которое крутит, рвет внутри его безызменной ядерности, распластывающей свою плоть в места резких расширений и распадов, осваивая надсоциальное пространство любви.
Искусство - это поле открытой интерпретации, в отличие от де-фонативной философии, но и философия теперь есть авангардное искусство мыслепсихотизма, фантазма рациопсихики, ибо само слово и вещь - это нечто открытое в себе, подвластное лишь не-конкретному описательному акту из не-места Ума, рисуя художественную картину или же выписывая гимн богу Солнца, Великому брезжущему Социуму(Солнце-уму). Крик утки и скрип стула здесь одно фонетическое, проецируемо-отражательное человеческой гладкостью(ти).
Искусство - это отпечаток тяжелой эволюции, установления новых констант общества, прогрессии к перерождению вверх, а также условий индивидуально-частного, пребывающего в этом лихорадочном рожающем публичном на сносях, его взоров в фантазмические перспективы и чаяния по поводу наступающе-минувшего. Основная проблема искусства сегодня - это очевидная доступность созерцания. Прежде чем написать что то новое, необходимо быть либо серьезным специалистом, что есть большой труд, ведь на наших плечах висит много материала либо невообразимо одаренным самоучкой, так или иначе знакомым и любящим своих предшественников. Работа из ничего породит только полость, пустотность, то есть именно то направление оторванности, что сейчас и довлеет, и если раздробленность и боль на картинах современных художников - это кистевое размышление о предшествующем и становящимся, то голая современность - это из ниоткуда, повисая в воздухе. Это тоже искусство. Ремеслиничество - это воспроизведение отжившего по новому, накрашивание опрятной мумии румянами, археологически-насекомоподобно разворашивая бальзамические прелестные ткани, украшенные самим временем. Ремеслинничество - это невежество и мнимость о всемощи, это массовая неоправданная нелепая самоуверенность, то есть сплошная безответственность как категория современного повисания и вечной реставрации великого, лишенные сил на новое, узнавая прошедшее.
Социум(Солнцеум) - это новый бог старой сатанинской гвардии, при том, что это сверхсущество в действительности, как его понимают простые люди и как понимали своих богов эллины, более же умудренные видят в этом божестве еще и реальные эманации и их последствия, которое уже действительно влияют на человеческий ум и социо-политические концепты системы.
В конце Концов мы всегда возвращаемся к тому, о чем мы мечтали в детстве, только с более зрелым подходом и иным, переспевшим опытом переваривания, перцепции мира.
Неискренность, неподлинность личности - это расхождение, размежевание поведения с привычными усвоенными приемами персональной адаптации, выработанной в юности самостоятельно, так и внушенно(что выглядит аляповато и не для вооруженного глаза, порождая у лицедея нервоз нетождественности с воображаемым надетым, саботируя такими паралитиками нормы функциональности, стрессы, которые нужно пресекать пропагандой смирения и кротости, побуждая простого человека быть простым человеком в пределе нравственности по Закону Его, не быть фанатиком и мракобесом, но культурно уважать окружающее, робко делая свою работу, которая при должном качестве обязательно будет замечена, а вы возвышены, разве что не в этой госформации). Неловкость в средствах и поступках коммуникации выдает небрежность, понимаемую как классификация человеческой нерасторопности, залезания в круг не-своей когнитивной воспитанности и компетентного любопытства, ведь интересоваться тем, куда внедряться ты не планируешь - пустая трата времени относительно проблемы, где ты способен стать специалистом, сколь бы узкой эта сфера не была, ведь один специалист-практик куда лучше множества теоретизирующих бесплодностей(формирование духовного мира будет происходить в обязательности разового-в-неделю посещения лектория-религиозного центра). Иначе говоря, не нужно быть тем, кем у тебя плохо получается быть в смысле одежды социально-профессионального гардероба. Лучше оставить это и найти нишу не к которой у тебя лежит сердце, а в которой ты хоть на что то способен, пусть этот успех и будет мал. Желание быть не собой как правило исключает предположение о реальных возможностях и ресурсах, а оттого мыслить необходимо в страте своих интересов и внедрения в тот круг, где эти интересы лоббируются масштабнее, в широкий диапазон, где ты сможешь уместиться и проявлять себя по своим способностям-склонностям, зарабатывая на жизнь непременно, вырабатывая минимум и либо довольствуясь прочностью положения либо проявляя труд или талант, дабы вырасти к более узкому кругу внутри широкомасштабного, постепенно становясь точкой отсчета-управления. Специалисты лишены главного - психологического чутья и живого понимания людей, и понятное почему психологию, пусть даже и спекулятивно-аналитическую в стиле тех же новометафизеских специалистов а ля Лакан и Фрейд, они презирают, ведь втайне ненавидят все несовершенное и произвольное, витальное, убеждая нас, а через нашу слепую веру в этих мудрецов и себя, что мы только набор более или менее сложных реакций, которыми, кстати говоря, как палитрой определения и стали рисовать авангардные образы из-цветов-человека неофрейдисты.
Любая проблема - это струна, которая звучит всем миром.
Зло - это слабость по отношению к соблазнам сего мира, и всегда оборона, как защита своих интересов в прозрачной обертке одуренных, от посягательств варварского инакомыслия, которое априори ниже и деградационнее, ибо апеллирует к живым началам давно побежденной, удушенной и трупноразмеченной натуры.
Необходим политический эволюционный динамизм от иллюзиона охолопьевающей, чуждой всему достойному рабской Империи к федеративному парламентаризму республиканистского Кодекса и Общесобюзного Права с либеральным экономизмом в сфере собственности.
Гражданское национальное самосознание и самоопределение Каждого индивидуума внутри консолидации с соратниками в восстающем с исторического дна правового Общества с активными проявлениями политической борьбы за новый порядок Свобод - это то, что способно возродить полирусскую жизнь.
Две Civilis проницают друг друга, проникают в ткань населенческо-идейной данности, ибо люди - стереотипические носители повестки, трансформируя наличное под свои духовные основания, ибо столкновение их лоб в лоб с применением физической военности случается редко(сейчас чаще ввиду деградации эллинской мысли, но не западной в строгом смысле понимания, и незрелости исламской, не восточной, а именно мусульманской), это крайний случай неумения или устаревания либо предельности средств. Основное же происходит на фоне полемики политического переустройства, где пули - это лишь последний решающий довод, зачастую от отчаянной слабости и досады за свое положения, осознавая свое проседание, снаряды, которые летят вслед за словом точечными плевками доминации последнего довода в этой жизни.
Русское - это язычество(лесковская глубинность, языческое скитальчество, бродяжничество, холопское погоняние-перегон вне фиксации оседлостью, ибо территория барахтает это переходничество от края до края, а установившееся псевдо-стато не дает успокоиться в само-ставленности определенности, вынуждая жить в лагерях беженцев, ибо русское - это вечное беженство куда то, от собственной определимости на захват иных областей права, поедая их, упраздняя, лишь бы не задавать вопросы о самоопределении своей сознательной идентификации, уплывая морем все дальше и дальше от центральных границ, уплывая от себя на чужое, поедая и его, дабы не провоцировать тяжкие думы), пиксельно мелькающее сквозь светлый покров церковного христианства полу-Цивилизационного эрзаца. Мерцания происходят от исторической боли в виде турбуленций от сотрясений земли при оглушительном топоте в памяти кочевнических, номадных татарских копыт, которые посредством поощрения духовенства сдерживали самосознательную агрессию князей, подставляя их под монодушное влияние, претерпевая смирение и надлежание под опекой ханов, обороняющих их от Латинян, которые в каком то смысле были Орденскими освободителями(воинским орденом со своим уставом и законами), носителями воинской свободы(кою москвиты с помощью татар побили и выгнали прочь, затрясшись за свое уютное положение под крылом татар, будучи не готовыми к западным волям, а новгородцы и псковцы откупались от татар и были просвещеннее самих европейцев в некоторых социальных положениях, ибо их экономический строй к тому обязывал, иначе бы вся торгово-оборонительная Республика осталась бы захолустьем, и сама воля пришла в Новогорд со скандинавами, влияние которых имплицитно присутствовало на Северо-Западе Евразии благодаря морскому сообщению, Морю, в отличие от татарского широкополья в сухопутной болотной Московии, отрезанной от Моря Просвещения, ибо Море всегда пахнет свежестью и вольностью в торговле и иноземном диалоге), находясь вдалеке от Пап, которые в свою очередь закабалили римизмом диких франков, выхолостив их до священного света, который тем не менее в публичной жизни между феодалами игнорировался, но это было неважно, ибо важнее совершать все под Цивилизационной эгидой Светлого Духа, который помог включить в одну матрицу и все полисно-самобытные Русские Земли, исторгаясь из единого московитского Монарха(московиты, которые отняли у Степанов Кучковых их племенные земли и дочерей, будучи искушенными своими страстями; Степанов, которые были племенными полномочными князьями своих самостных этническо особенных владений и полисов, оставшиеся в независимой памяти народных преданий), поработив весь языческий равноправный быт в вертикаль позитивного институционального монотонного Духа всеподчинения Одной Земле и периферийного дотатствования ей, пренебрегая собственной автономией.
Русские понятия ничего общего не имеют с честью и мужеством, ведь они женские и истеричные(большевизм опирался на идеологического, бравадно-призывающего Маркса, а не на научного, на коего опирались европейцы, ибо русское начало - экзальтационно-истерическое: истерично-шумно радостное, шабашно сносящее все на своем пути или повально упадническое, претерпевающее любые угнетения, окунувшись в истерию отчаянной беспросветности) по существу своему, так как этот новодельный имперский московитский фольклор(зоновский, лагерно-станочный, переносной, без четкой привязанности к культуре и почве: вышел из тюрьмы и обратно воротился в каземат и так вечно плавая по отливам и приливам в море российского рамзмытия; стоит отметить, что Россия переняла фискальную, бюрократическую антикультурную систему, в виде податей и поруки, не у монголов, а посредством татаро-монголов от Китая, Шан Яна и Ши Хуанди, а посему Москва больше не Татарская управа, а Китайско-аппаратная, московиты — это татаро-фино-угры по китайски, и вот о какой Руси Азиатской идет речь) построен на вечной обиде и гипетрофированных досадствующих притязаниях, пронизывая все слои населения: так, если женщина сама ушла и предпочла иного по вашей же дури в выборе или поведении, вместо того, чтобы по взрослому отпустить ее, уязвленный не может дать ей право выбора, так как всеми мужчинами она воспринимаются как собственность(лично плененная рабыня), пригвожденная к такому дурному работяге-маргиналу навсегда, вынужденная холопски терпеть его унижения и отвратительно сальный досуг. Сама среда и окружение оскорбляют его сущность, побуждая его в звериных порывах и страшной обиде, актуализации и давления на вымышленную потерю своего достоинства для его понятийной атмосферы, рвать и метать, угрожать, убивать, забирать силой, наказывать, бить, унижать, все, лишь бы компенсировать свою мужскую несостоятельность, проявляя бабскую ревность, вместо осознания свободы ее выбора и взросления из детства или лечения от ин-фантилии, ибо русское - это вечно обиженный ребенок на взрослых европейских интеллигентных господ, да еще и боящийся азиатских дикарей мусульман, которые куда приличнее и созрелее его, мужественнее и дисциплинарнее, не считая особых случаев разлагающего влияния той же истерично-скоп-остно-скоростно-разорванной среды русского пространства без его русского порядка, Слова и Закона, ибо у русского нет прав на его же земле, отчего и весь ресентиментальный холопский сыр бор. Отношения с женщиной - это показатель степени развития человеческого достойного Права того или иного народа(если с женщиной обращаются как со скотом и сам понятийный антураж-социальный аппарат оценки-репутации побуждает к сему, то это закономерно стадия скотства и униженности мужского народонаселения, ибо чем больше у женщины Прав и Свобод на отстаивание своего достоинства и реального осуждения за него мужчины, которого действительно наказывают за похабство и непотребство, тем выше культура и интеллигентнее этнос; в сущности женщина здесь - это сама Полития, а мужчина - частный субъект, и русский субъект ненавидит и бьет свою уродливую затертую Политию, хоть и любит ее побитую, его эксплуатирующую и гулящую, пропащую из-за его же слабости и недостойного, неуважительного к ней отношения как к предмету среди предметов, несерьезно и насмешливо, хотя женщина - это хранительница генофонда и самого Порядка, самой почвы и этнического колорита, и так важно сохранить ее девственную прелесть, оградив от развращающего чужеродного всеравняющего влияния извне, которое проходит лишь оттого, что народно-самосознательная защита, фильтр слаба и невыработана, отброшена к второстепенности, оттого, что нация не крепка, болезненна и нездорова). Русским нужен воинственный отрезвляющий Дух от христианского опьянительно блажного смирения и атеистической големной глухоты, равнодушия и безразличия к своей духовно-мыслительной самости.
Мы не должны слепо и фанатично уничтожать памятники языческой и христианско-светской литературы. Нам надлежит изучать культуру основательно и, более того, полюбить ее всем нашим тварным сердцем, очароваться ею, дабы затем вступить в борьбу с этим чувством, проверяя прочность своей веры, превознемогая Любовь к Миру во имя черной Истины, пропустив с кровью и болью лишь то, что соответствует Закону Его, тем самым Сознанием Смерти побеждая Возлюбленность Бытия, засевшего в сердце, сначала укореня его глубже всего, а затем совершая невозможное — выкорчевывание этого тварно-прочного еще более могущественным актом смертельной воли.
Хотеть быть — это никогда не быть. Болезнь воина в том, чтобы отойти от дел, уйти в иное, не имея актуального применения его качествам в эпоху низменных инстинктов и экранных героев, которых Медиа помещает за стекло, в аквариум, не позволяя им вылиться в реальность, сотворяя их Вечный Потенциальный Фантастически Не-реальный Образ, откуда и порождается потенция для всех лишь хотеть быть Героями, но ими не являться, ибо проза дня диктует быть обыденностью, и когда зачатки, очертания реального героя вырисовываются в действительности с ним не борятся как с величайшим достойнейшим врагом, но высмеивают его, выставляют в дурном Свете, популистически-детально разоблачают и переносят назад в Экран — отдаленное тюремное Место, закрытое для всех исправно подчиняющихся и со стороны зевающе смотрящих, помещение специально для таких душевнобольных, желающих воплотить Образ в Суть, от-Тенненное обратно в телесность и жизнеспособность(Раблезианская афедроническая телесность, придающая плоти статус, в-реаливая мысль в Натуру Здесь в-эмпиричность Уми, с похвалой глупости и стернинским антиобщим). Социальные Герои выставляются Злыми диктаторами из комиксов, тогда как Рука Правосудия есть положительная оценка, загоняющая этого восставшего Титана на самое Дно, Дно Истинной Мысли, в недра, где ему и место. Необходимо быть злодеем Джокеровского типа(Мильтоновский творец Зла, восстающий против Светлого Бога, ибо само Восстание подразумевает досягаемость, ведь восстать против Невозможного нельзя - от него можно только отбежать себе в ущерб), сражающегося за сам Принцип Зла, являя недееспособность Добра к этическим правомочностям, выставляя саму систему Права как матрицу тоталитарного карающего Закона, отрешенного от реальной общины и конкретных людей, высмеивающее демонстрацией пафосную позицию цивилизационного Закона к всесправедливости и светлости, который так слаб в каждом Прецедентальном Случае, вынужденный делать Выбор в пользу того или иного, решая кого убить,а кого спасти, осуществляя функции Социального Божества, которые ему к лицу, но который так боится их осознания, смотря в обстоятельственное Зеркало, выстроенное хитросплетенной Махинацией чистого Зла, которое из разряда недостаточности Добра в строго светлом Смысле переходит в чисто Манихейскую свободную силу, которая порождает Волю-от-Государственного аппарата, рождает Бейновскую анархию, бич Божий, разделяющее Монолитичность Римско-Готэмского Права с возможностью реставрации чего то давно утерянного, живого, племенного, нового Закона для новых жизнеспособных формаций.
Мужчина - прежде всего и только - это автономно мыслящий индивидуум, который уважает и других таких же полноценных мыслящих и самостоятельных людей, считаясь с их обдуманным мнением и защищая их интересы как рода, особенности превыше своей индивидуации, сохраняя породу и честь породы при нападках со стороны, держась достойно и независимо, принимая помощь и советы, не чураясь и не гордясь, от интеллектуально самодостаточных личностей, которые помогают вам расти, ценя в вас вашу уверенность, не давая загубить ее свободную прелесть, зная ее редкую и дивную природу, которая социально не так уж полезна в конкретных вещах, но благодаря которой человеческое сообщество еще может так называться, имея пример высоты и по соответствию - прочее отклонение от нее, точнее иерархии, ибо к зависящим рабски от суждений целиком и полностью мужчины(и женщины породы самостного волевого ума, не всегда изящного, ибо эта редкость еще более ценна на фоне изумительности автономии, но всегда персонального, взвешенного, полного, развивающегося от принципа собственного, частного) относятся без злобы и снисходительно, избегая их общества не как отвратительного, а как чужого, чуждого им, выискивая своих по мощи ума(здесь мы ведем речь не о начетничестве, хотя и у них есть свои комьюнити, а о целостном миропредставлении, которого нет у функций-специалистов, что выработано собственными усилиями, трудами, вникая в проблемы человека и мира, где наука - это лишь хобби, не имеющее к пульсирующей жизни, живости человеческого ума и отношений с иными живыми-полноценными людьми серьезного применения во взрослых вопросах отношения и значения, масштабного осмысления явлений в персональной системе стилевых координат, не замыкаясь на отрасли, как ребенок в песочнице, идеальной микро-модели райского повсеместно-виртуального однотонного, монофункционального мира, не соответствующего реалиям вне ее пределов).
Не следует путать настоящего мужчину, как автономного мыслящего субъекта, готового нести ответственность за свои убеждения и мысли, принципы при любой вариации положения, вплоть до кровавого сражения и встречи с истиной ужаснейшей Смерти и обыкновенное агресствное быдло, когнитивно зависимое от погонщиков, трендов и таких же обделенных самостоятельностью позиционарности, научающих их отцов, ведь эта бесполезная масса вредна своей деструктивностью, она доминирует и занимает высокие места, ибо весь российский социум пронизан подобной завериной логикой, пробиваясь по головам с невероятной грызней и цементируя свое логовище, будучи омерзительнейшим из самых последних подонков, наглейшим, жадным, нахальным, хамоватым, беспринципным и истеричным, женски-зависимым и завидующим мужскому свободномц азиатскому и западному, пост-эллинскому, ибо при матриархальном укладе мужчин, мужчин как матерей(в отличие от славных предков-воителей-грамотных думающих политиков, которые только и должны сохраниться в памяти воинов сознания, как достойный пример воинствующей политической мысли(!), организации своего законного полиса с правами и обязанностями граждан, а не бессмысленного рубища бандформирований ради грабежа вне осознания себя силой ментального верховодства и корневого осознания) для своих сыновей без прав и убежденностей, самостоятельной независимой холодной критической мысли, возможно пробиться лишь путем склок и силы, а не превосходством доблести поведения и избранности наидостойнешего мужа из достойнейших войнов Мысли, а потому на Руси так ненавистно неподвластное вольнодумие, считаясь здесь самым страшным из грехов, ибо оно посягает на переустройство, на новую титаномахию с участием Матерей-мужчин-богов(что суть публично псевдо-Политея люмпенического слабоволие, засилие женского республиканского на должностных полномочностях) и почвенно-солидарных, укорененно развольных общинно-натуральных мужчин самодостаточного мыследействия, что суть частная самоцелостность альтернативного проекта живой силы духовной Справедливости для всех(альтер-Полисность, возрожлая публичность формата здоровых самодостаточно мыслящих Мужчин и их представительства), ибо каждый Мужчина Верит(!) в принцип и вопрос лишь в глубине самого этого Принципа, но это вопрос иного толка и тока, ведь главное в Принципе - это его незыблемость, проверенная схватками, а значит это то живое, что стоит сражения и диспутической, полемической борьбы с многополярными позициями таких же авто-номностей, носителей твердого Права на "имею", имею тведость и что сказать, дабы вы это приняли или опровергли, но с этим считались, и здоровая дискуссия в ленинском стиле морально-ментальных баталий без рукоприкладства, мощью аргументов и силы разума - это то, что отличает здоровых мужчин, которым не нужно постоянно доказывать физическими нападками свое животноподобное доминирование, ибо они и так уверены в себе и их непоколебимый центр, стержень частного индивидуализма в них же, нацеленный не на сиюминутные блага, а на глобальный проект перекроя мироздания и, таким образом, масштабность и самостоятельность планов, направленных на тотальное обустройство, согласно собственной Справедливости(в том числе и от Откровения, хотя все высокое так или иначе ведет к аспектам Писания, ибо мужчина носитель веры в Высшее, достойнейшее по его независимому статусу, а вера в Смерть и Невозможное есть то, что дает Наивысшую свободу для любого мужчины и женщины по праву Быть и узаконивать свои права по Справедливости от Него), приверженность идеалам того, как должно быть и отличает мужчину от женоподобного страдальца, угнетенного своей же когнитивной импотенцией, что конвертируется в последнее для достойного мужчины - физического насилия от обиды на свою жалкость. Когда за быдлом(агрессивной, ничего из себя не представляющей в отдельности молекулы, которая в уязвленности от душевной разорваннлсти и пустоты собственной тщетной жизни, будучи слабой перед гражданско-правовыми вызовами дня, требующими осмысления и выработки доктрины, пытается угнетать и иных, влезая в их личное пространство, будучи опьяненными собственной бессмысленностью и алкогольными паллативами) будут признавать истерически женственное, всячески дефинируя его как деградационную гинекоманию, стремлению к оженщенствлению и плачу по слому своего автономного стержня, а мужчинами будут считать спокойных вершителей дел, вежливых и интеллигентных людей слова-прорыва, осуществления к благу для всех, готовых стоять за Нечто, за Право своей нации, а не с пустого места бросаться в драку на первого встречного, тогда гражданский уровень развития сотворит из нашего пространства живую законность. Отказ от обид и означает оставление всех в покое и столыпинское обособление, концентрацию на себе и внутри себя, дабы решать свои проблемы и не лезть в чужие, не лезть к чужим, пока условия твоего существования составляют желать лучшего, и в этом смысле быдло лишь пример пассивного самоуничижения, женских слез без ледяного сознательного гражданского акта борьбы). Кража денег из мошны мужа(государства, причем, которое также тайно ворует у жены, точнее у другого мужа, помладше, ибо народ явно нелюбимый слабый муж Мужа Государственного, и о братской связи здесь речи не идет по понятным причинам отношения, это скорее капризы с одной стороны и жестко-любовная эксплуатация с другой, зверски говоря между великорусским народом и и его московитско-торгашеским аппаратом сложились девиационные отношения, где один любовник все терпит, хоть иногда и безобидно ропщет, ведь боится быть побитым и выгнанным из дома, а другой его понукает, но все равно любит, как свою вещь и привычку) — это женский(русский) скрыто-имплицитный бунт против его Запрета на траты.
Русский относится к женщине, как к собственности, вещи, потому что другой частности, личного, своего у него нет, и он пытается эксплуатировать хотя бы кого то, прикрываясь диким патриархальным правом, но не являясь самцом-собственником, отцом-обладателем, и женщина бежит от его истерической узурпации в руки правомочных иностранцев. И он так тоскует по ней оттого, что сознает свою жалкость, становясь еще более агрессивным и нервически дотошным, грубя и бросаясь на весь мир, он знает, что ничтожен в своей насыщенности и помыкании девушкой и у него никогда не хватит сил отпустить ее для более подобающего к ней обращения со стороны иного, в коем она чает обнаружить уважительность и стержень, или относится к ней достойно, а не снисходительно, как к ездовой лошади. Не давая женщине правильного, умного слова, он защищает себя от деспотического разоблачения, побивая девушку за здравый аргумент, не в состоянии интеллектуально ответить на вызов и латентно понимая свою ущербность, что выливается в последнее дело униженного бесправного - рукоприкладство и физическое насилие. Бунт женщин порожден этим гипер-пренебрежением(в России дамы первые подошли к праву), давлением, когда роль женщины расходуется на уничижительность со стороны тех, кто должен давать ей права быть женщиной, но в том и дело, что женщина может быть собой лишь рядом с Правовым мужчиной, автономным субъектом, обороняющим ее свободу, честь и достоинство, иначе же она сама берет в руки оружие и обороняет себя(в том числе и когнитивное), но таких правомочных мужчин нет или очень мало, особенно в странах третьего порядка, хотя здесь еще сохранилась единственная сила людей племенностей в малом масштабе(где женщина ощущает себя на своем месте рядом с дающим ей правовую защиту сильным мужчиной), но в большем - культура гендера не развилась до староевропейско-интеллектуальных широт, ибо здесь господствует насильное подчинение псевдо-мужчин, нервически необразованных во всех смыслах половинчатых огрызков, продуктов переваривания аппаратным обезличиванием природно-крестьянского поля крови, что рождает нездоровые нападки и неуважение к женщине как симптом бесправия, униженности и всеоставленности. Если женщина вас не слушает - это первый признак, чтобы оставить ее в покое, и найти ту, которая глазами влюбленной интуиции зрит в вас нечто еще трепещущее живое, гениальное, возвышенное, взращивая это своей лаской и уважительностью, тогда вы должны проявлять взаимоуважение к ее нелегкой работе по побуждению к трансформации вас из амебности в правоимение, когда королева делает из своего принца короля, человека благородной и свободной души, уважающих все достойное в людях, воспитанный достоинством приличной женщины, решившей взяться за вас своей обережностью, реализуя свою природу по пестованию благородного на приглянувшейся ей почве, то есть там, где много работы, совместной работы, но ожидают великолепные плоды самодостаточного субъекта вольного права, дающего Право всем и защищая благородное в людях по примеру проделанного труда своей женщины.
Стоит заметить, что никто так сильно не вопит о холодном циничном безбожном Уме Просвещения, как женские культурности мягкого Света, вселенско-ангажированые, и в частности русские, ибо Просвещение лишает их матки-донора, жестко и безэмоционально свидетельствует о том, что их слабовольные аскетические страдания напрасны и не окупятся Там, в эфирном далёко, в Рае как цели(ибо всякий верующий в Него знает, что и Рай конечен и это не есть Цель, цель есть лишь Смерть(ибо Смерть, zu-Tod, это и есть подлинность, открывающая нам Истину после свершения себя в нас, как открытие нас способом не-мы, Духом, чем мы и являлись, не будучи собой-тварным в абсолютности, но принадлежа к отсутствованности Истины присутствием дыры-прокола Негативного Духа, что не принадлежит тварности, которой мы не являемся, воистину являссь не-мы-Духом; поминание Смерти есть подлинное Знание о мире и его сотворенности, ибо Смерть и Смертомыслие растворяет любую иллюзию тварности) и праведные деяния на пути к этой единственной праведной нелживой возлюбленной во имя Него, но не Рая самого по себе), а потому они истерично,агрессивно и ядовито(как женщина, которой все время делали лестные похвалы, но один нахал цинично высказался о том, что он действительно думает об этой капризной барышне) набрасываются на тех Модерных, кто бесстрастно развеивает их иллюзию, оправдание их мессианской пассивности и женства. Это безжалостная жуткая ужасная бескомпромиссная десакрализация реальности, расколдовывание мира, отчаянно-бесстрашное принятие сначала чисто земного уровня, земной перспективы без шанса к спасению, а затем, столкнувшись с Nihil, бесстрашное циничное ледяное смотрение ему в очи, героически осознавая, что человек обречен на стирание, и это ли не мужество по сравнению с молитвами свету о сохранении формы души, и это ли не Начало к поиску Истинности, отвернувшись от глухого гула Ничто с горящей сердцевине Ничто в виде жуткой Чернее черного веры в Смерть и Невозможное, что зажигает сердца ледяным черным негативным огнем вне-Все и вне-Ничто деятельности к Нему, актуализируя свою мужественность не в отчаянность, а в борьбу против Света и против его диалектического пожрания Ничто Чем то Недоступным и верой в Него.
Русский любит больше грустить и пессимистически думать от окружающей неясности, чем работать и возвышаться над собою же. Отсего в России так популярна литература вместо строгой философии.
Женский ум очень реципиентален(русский мужской ум тоже, русский страдельческий безвольный мужик-мать, плачущийся березке — Натуре, что его не покинула и плачет от бессилия вместе с ним), маточно-вселенен(все-вселение, этим объясняется и архитектурная натуральная простота, деревеянные церкви-срубы, дабы не битсья с природой, а сращиваться с единственной сестрой, которая так понимает всю боль русского человека, живущего в природных громадных нечеловеческих просторах, теряясь в ее цветном лоне и обильной снежности, и только Дух может быть здесь его проводником, дух смиренный и тихий, не резонирующий с природой жутким контрастом, лишь высвечивая ее благодатным светом), стоит только посмотреть на женские повадки(или гино-мужские), которые женщины перенимают от своих текущих ухажеров, которые формируют их взгляды и речевой аппарат. Так и в окружении книг дама избирает любимца(или женский ум мужчины) и следует ему во всем, вопреки трезвому вне-эмоциональному анализу, перенимает его(или их, ибо каждый исследовательский шаг - это новая любовь, когда старое уходит в добрую ностальгию; эта любовь также может быть трагической, когда дама-ученый имеет очень натянутые отношения с неким персонажем-трудом, пренебрегая им чисто эмоционально, по настроению, а потом вдруг неожиданно влюбляясь и стыдясь своих пережних отвращений, открыв его заново спустя время) и во всем подражает ему, перенимает стиль изложения, повадки и привычки. Мужское же автономно генерирует свое, всегда соблюдая холодную дистанцию в отношениях с другими людьми, не позволяя им заменить чуждым свое ядро, трансформируясь исключительно силами собственных догадок и мысле-действий, а не фанатично влюбляясь в некую персону и отзеркаливая ее, следуя ей разве что автономно, если того требует внутренний мужской долг добровольного подчинения во имя всеобщего блага и проекта, следуя за достойнейшим из достойнейших, за вождем, не слепо веря, но самостоятельно осознавая необходимость подчинения и исполняя приказы по личному умственному желанию, понимая важность делаемого им проекта, вклада в проект, который люб его независимому верному разуму.
Расизм - это любой нездоровый нервически-маниакальный, женоподобный, уязвленный, обиженный акцент на своей нации, когда мысль отходит не от преимущества собственной этно-культурности, а от поиска недостатков в иных расах и ментальностях(да и вообще все то, что использует анамнезическое средство или переключение передач от собственного к-чужому, оставляя свои проблемы неразрешенными, виня в них иных на самом деле признак собственной неполноценности, ибо даже если внешнее вторжение и имеет место, то мужчины не ропщут, а изгоняют врага, один раз констатировав его агрессию, что и нужно для войны, в условиях же малейшего шанса для переустройства жалобы на чужое влияния, за коим на самом деле кроется собственная неспособность к решимости и перекладывания ответственности за деяние и не деяние на других, мол пусть другие делают, а не я, или же другие мешают мне делать, иначе бы сделал, меж чем вырисовывается зазор невозможности, самое главное - незнание того, что и как сотворять, отсутствие программы и четкого плана действий, ведь это типично русское поэтизирование без ясно артикулируемых задач и средств к их осуществлению здесь и сейчас реальными и доступными средствами, что рождает идеологическую технологию, которой нужно учитывать все аспекты миссии: от политического до экономического, знать специфику группировок, быть сведущим в закулисье, дабы грамотно играть в свою пользу, прилагая силу там, где нужно, а не где попало, чтобы не допустить массовой резни лоб в лоб и так далее, и к такой детальности мало кто готов, а готовность и означает знание КАК и ГДЕ, в какой именно точке нажать и как сильно, дабы проект сыграл, и чем выше степень такой осознанности, знания, тем выше положение мужчины, его обязанности и ответственность перед доверяющими ему равными-солидарными по проекту, его поддержка, обеспечивающая частную оборону флангов и прорывы на этих флангах, ибо командовать друзьями должен наиболее стратегически одаренный, а не физически превосходящий, который разве что может быть надежным и верным хранителем истока планировочной мысли), как лекарства от собственных проблем, тогда как здравая нация смотрит и ищет положительное в иных, ставит четкий диагноз себе и лечит его всеми доступными, в том числе и иноземными, средствами, лишь бы это было на благо нации.
Основная мысль в том, что Мужчина - это в центральном моменте самостоятельно думающий субъект, не желающий считаться с предыдущим упадничеством, беря в пример перспективы деяний лишь прорывное и воинственное(да и то корректируя его под момент времени, ибо каждыц новый период требует своей обновленной инновационной стратегии в соответствии с данными средствами и прогрессивным оружием, которое нельзя игнорировать, будь то винтовка или предложенный курс к действию), что и отличает его от всего женского, структурирующего по природе своей мысли, лишь отыскивая уникальное в глубинах хаоса и вынося это дивное на свет божий, будь то великий человек или же некая мысль, что можно сказать как о Йейтс, так и о Саломе.
В России твои высокие порывы будут почтены уважением лишь после твоей гибели, ибо из небытия ты больше ничего не сможешь вымолвить, во первых, а, во вторых, истина для российского мужского женства - это нигилическая матка, погружаясь в которую, по их мнению, ибо настоящие войны не растворяются, а сохраняют болевой памятью форму-гроб Смерти к-Воскресению, человек куда подлиннее, чем суетно живущий, и хотя бы за это скорое погружение его можно уважать.
Наша стратегия должна обладать векторностью ближайшей и далекой перспективы, имея твердую незыблемую цель в Конце, когда Смерть будет нашим свидетелем о содеянном. Мы есть изначальная точка(точка всегда подразумевает постуляцию, ориентацию и коммуникацию, ведь остановка порождает общение и организацию, тогда как пространства — это движение от точки оринетации до точки постановленной, Россия же в этом смысле не имеет точек вообще и является открытым безбрежным Морем, Восточным Морем, влитым в Западный Океан в политическом смысле, такой огромной бесправно-беспредельной нахально-хамской публично-оскверняющей улицей, криминальным блоком и потоком безликих атомов, анти-субъектов личного права, где у людей нет частных Точек-домов в социальном и философском смысле, как собственного непоколебимого определения-бастиона полного распоряжения для жития индивидуального Мнения и Права, что в криминальной публичности оплевывается и высмеивается, как интеллигентско-либеральная чушь, ведь русский привык жить по законам волчьей стаи — делай несправедливость как все, хапай, а не то останешься в холодной степи и тебя растерзают синие ночные волки со страшным сиреническим воем, как слабого и отставшего от стаи, хватая поесть и убегая к себе в нору, которую рано или поздно могут отнять, занять другие(отсего русский, живущий в потоке непостоянства, всегда сидит на чемоданах и готов съехать, он находится в режиме автоматического перемещения, будучи на дне спокойного Моря, что иногда мутится подводными течениями бунтов, русский всегда готов эмигрировать и бежать туда, где ему могут дать укорененность, лишь бы больше не водиться с волками, а жить нормальной жизнью оседлости, хоть многие и оволчиваются и даже считают этой своей имперско-национальной особенностью(не сам народ, а его коллективное-бессознательное, что глаголет за них, через них, проникая в их ментос, ибо сам народ простодушен и наивно желает счастья для всех народов, истинной справедливости, а потому не стоит путать обычного человека и партийного московита-имперца, который якобы защищает и представляет интересы обыкновенного гражданина Федерации, что смехотворно и для самого народа, но только если внутри это очевидно, то с точки зрения «внешней угрозы» народ полностью верит охраняющей их от здравых влияний суверенности власти, боясь получить эту свободу от вторгнувшихся кочевников, которые дадут им жить вольнее, чем при их новых барах, которые ничем, кроме состояния и вовлеченности в денежно-кредитные, ростовщические схемы и испорченностью в смысле человеческого достоинства и приличия не отличаются от обыкновенного человека с улицы, только если в высших эшелонах почти априори сидит падаль, ведь условия обязывают к профессиональной трансформации во имя лучшей финансовой проводимости и дабы не сойти с ума от тотального грабежа граждан, воспринимая это как должное, внушив себе установки к тому, что «барин должен так поступать, а холопы терпеть», то есть вырисовывается новое крепостное обыкновение де-факто при филькиной грамоте Конституции, да и с народом общаться не нужно, ведь он того и дай разорвет и вообще это неприличное общество из массы быдла, которое тянет на своей вонючей спине Помойное Корыто текущего госаппарата), обрастают волчьей шкурой и уже не видят себя вне стаи, привыкнув к вкусу крови, благо с ними в конце поступают по волчьи — или растерзывают заговорнищечески, дабы остранить один рот от дележки, особенно очень жадный и претендующий рот, сильнейший рот, который загрызают всей стаей, сговорившись, ли бросают погибать слабого от старости; потому имперско-национальное животное России — это серо-синий Волк), а потому ее нужно кровожадно оборонять и гадить там, где заканчивается порог, выстраивая баррикады и создавая неприглядно-убожеский вид, дабы этот подъездный ужас отпугивал захватчиков, наводил на них страх, и это подобно тому как дикие организации вывешивают трупы людей на деревьях, обозначая свою территорию и то, что будет с коллекционно-коллективными захватчиками; Россия — это большая бесправная улица, переносной лагерь, где у человека нет Земли, а есть лишь воздух и ноги, которыми он может дышать и плавать по неочерченности Морской государственной политики страны; русские — это гонимая весь исторический период оседлость, причем не кочевниками, ибо при кочевниках Русь была полисной(сам Киев был хазарским городом, основанным тюрским вазиром Ахмадом бен Куйа с небольшой иудейской общиной в хазарском полирелигиозном пространстве), а московитским империализмом, которую европейцы воспринимают как дикое непредсказуемое, опасное течение, нуждающееся в занавесной дамбе,дабы не испытывать эти варварские влиния, контролируя все пробоины в их сторону и ситуации имперской возмутимости, реваншизма этого Моря, которому потворствует разве что Океаническая Америка в его амбициозных планах на утопление, посмеиваясь над его морскими масштабами и полной несостоятельностью, похожей на российскую шизофрению, ибо шизофрения — это размытость частного в смутное общее, вседоступное, размякшие двери, что вытекают в коммунальную всепрослушиваемость, вместо европейской частности и составляющей Публичное с четкими границами, границами, что суть Право, азиатские кочевники же, их вольные потомки тоже не воспринимают русских как кочевников, ибо они закабалены и оседлы Тяглом закабаления, а не собственной коммуникативной волей, вот и выходит, что русское — это ни то, ни се, загадочность русской размытой Души,не вписывающейся в нормальность человеческой цивилизации, будучи лишь иллюзией Стато, некоей внешней поверхностью для глаз Внешнего, но Внутри ее текут безумства и световые шизофренические преломления, составляющие ее ненормальную, анормальную политику и социальное устройство по принципу ни нам — элитам, не вам — народу, элиты живут сумасбродно со знаком плюс, народ — в имперском сумасшесдвии, нищете, шизофрении, под гнетом имперского конструкта — со знаком минус, в убыли и ущербе)) позиция(нетождественное Сознание сквозного Духа, крепко укорененное тварностью языческо-натуральной крови почвенностью на гладком пространстве рассеянности и безмерной горизонтальности; кстати говоря, наша кровь язычница, от того, что она дика, нативна и сумбурна по природе своей, но Негативный Дух Смерти дисциплинирует ее в русло надлежащих свершений к Истине, избавляя от поля напрасного распространения, и этот акт дисциплины есть начало Веры, как соединение левого природного сердца и горения правого отсутствующего, отрицательностью-нетождественностью присутствующего-присущего, что и вырисовывает, огоревает черным огнем путь Истинного Времени к Концу Вселенской истории), от которой мы верным разумом прочерчиваем путь к дальней перспективе надлежащего, что имеет лишь проективные очертания, ибо мы не доскональные теоретики четкой выработки и берем во внимание непредсказуемый момент жизни и человеческого фактора, что уже отменяет прямолинейность от А до Б без шероховатых погрешностей витальных поступков(этим и отличается политический мыслитель живости, сознательный руководитель-полководец на поле брани от фанатичного адепта, что суть минимум осмысления и максимум деяния без дисциплины тактики во имя достижения цели и от теоретизирующей нерешительности, тонущей в громоздком количестве абстрактных доработок без непременного ступания в сектор деятельности, тогда мысле-действие суть грамотная аристотелевская пропорция Мужчины Думающе-Делающего, думающего на первом месте, но и делающего не на последнем, ибо акт, как известно, это продолжение мысли и по самому деянию или комплексу свершаемого мы можем судить о качестве мысли и ее стратегической обдуманности, не имея на руках теоретических трудов поступающего, хотя нужно принять ко вниманию и врожденный талант к спонтанности, интуитивному чувству, которое дают природа и обстоятельства, в которых действует герой, предощутив наиболее благоприятный итог развития; риск же рождается в экстремальных ситуациях, как у Македонского в сражении с персами при его обходе с фланга гейтарами, когда план идет не по проективной линии и из рацио вытекает вероятие Маневра по Сунь-цзы, который зачастую оправдан, ибо нелинеен и дерзок, чем брала суворовская армия, перешедшая через Альпы, но если с Македонским - это исключение из правила, то для русских скорее обдуманность это правило, беря противника неожиданными убийственными бросками, пренебрегая и отрицая тактику ведения боя европейских армий, играя по своим, русским же неясным или неосмысленными ими, богоданным правилам). Точка начала, сборки обозначена. Из этого форта мысли нам видна лишь тропа ближайшей перспективы, которую мы должны обдумать, продумать все вариации и последствия и после качественного, но не слишком продолжительного анализа, рассчитать наибольшую благополучность исхода в вероятности решительности именно в определенный момент и сделать шаг в условленный шаг к новой точке. По мере продвижения к ней условия среды будут сжимать нас и пытаться сдавить нашу волю и в этих условиях холодный разум и горячее, но бурлящее спокойно внутри живостью без лишних нервозных движений, работая единорешительно во имя воплощения проекта, должны видеть и чувствовать то, где фронт дает слабину и в связи этим умело импровозировать, причем уже заранее имея одуманную последовательность действий во всех неблагонадежных ситуациях, дабы выполнять задачи наиболее эффективно, без лишней растерянности и эмоционала, стойко и безотступно, одним волевым актом. Когда, сквозь битвы и потрясения, мы достигаем новой точки, пройдя отрезок от пункта до пункта на общей линии проекта, мы видим очертания отдаленной перспективы куда лучше, но уже по новому, внося коррективы относительно сами действий, да и общая линия уже иная, укороченная, другое по виду(обстоятельствам времени), но то же по сути(качество реализации и неизменность субстанции), ибо мы обозначили ее отрезком двух точек. Тогда абрис отдаленной перспективы зрится нами четче и сами условия сражения и продвинутости к постуляции позиции своей точечной укорененности задают новую параметральность к соответствию ввиду ввода переменных. Чем ближе к отдаленной перспективе, тем ответственнее и сложнее, ибо воплощается нечто иное, несомое самим лагерем мысли, на который ополчается старый порядок миража в пустыне, маниакально водящий доверившихся за нос, лишая их силы к действию и сознательности, питая их мерцанием пара, тогда лагерь для беженцев от тотальности миража суть оазис мысли в пустыне выженной снежной территории. Весь груз ответственности способен вынести лишь один, подкрепленный иными, новый вождь-монарх, дающий физических приют всем несогласным и измученным диктатом бесплотной аппаратной иллюзии, накормив их живостью и реальными человеческими непременными справедливыми отношениями, возвратив их из бледных призраков, обратно в витальность, дав им испить свежей бурлящей жизненной крови(жизненная биологическая сила человека, которая, по Ортеге-и-Гассету, родственна той, что движет моря и зажигает звезды, то есть мощь натуральности Дивы), и дав защиту их Уму от ментальных посягательств узурпации абстракционно-эксплцаьирующего в виде Негативного Духа и веры в Него. Так, по мере накопления сил отдаленная перспектива станет реалией Конца, и точка градусного перемещения окажется на самом конце общей линии, достигнув ее в Последнем сражении твердой решительностью, воплотив отрезок от Начала до Исхода, актуализировав Истинное Время Открытой нам Мысли Его и завершив все наживающееся, образовав Царство Справедливости с участием гипер-мирных агентов.
Время - это подарок Смерти и все наше мышления из любой гетеротопной и темпоральной точки направленно к-Смерти и сама достоверность мысли определяется направлением к ней, величием и позой, которую выдерживает мысль пред Открытым Непознаваемым Ужасом иного я, то есть не-я как истина Меня-Человека.
Настоящее - это момент Ничто для любого болезненного Ума. Настоящее - это Все для Сознание, идущее в постоянно-актуальный момент внутри кровно-исторического времени к Единому Концу, это течение к нему пассивисткого толка либо же активное продвижение сознательного смысла к ужасу Конца Все и Ничто.
Европоцентризм порождает фобию ко всему непохожему, исходящему из других цивилизационных условий, консолидаризм рассчитан на похожих по развитости, чем объясняется воинская дружественность между крестоносцами и рыцарями Ислама. Эта фобия, в первую очередь, касается автохтонов, которых добрые англичане и испанцы вырезали под корень, как чужеродное и непригодное для их ментального мышления, ибо их укорененность в Континентальной Земле была тотальна и не-толерантна, лишь после того, как аборигенов разбавили еврпоейцами и привили им европейцие ценности, их колониальную автономию можно было терпеть и даже ей потворствовать, ибо сами ценности и взгляды этого нового поколения ассимилированных были уже встроены в Цивилизацию Христианского Света, и по прагматической сути европейцев, автохтоны — это лишь старая версия развития, закрепленная в ее носителях, устарвешая версия взгядов на мир, которую нужно упразднить, перевоспитав их потомков, про-инновационировав их до уровня 2.0, до уровня принятия европейского образа мысли, ведь этнический элемент редко играет какую либо значительную роль, так немцы рассматривали евреев ни как евреев самих по себе, а как носителей вредоносной заразы для европейской Культуры, носителей Эллинско-христианского Света, которых язычески-культурные немцы травили в своих лагерях аннигиляции. С русскими же дело обстоит иначе, ибо русские, расширяя свои границы, редко трогали и вырезали кого либо(имеются ввиду первые походы казаков, а не вырезание Кавказа имперской российской европоподобной цивилизацией, чье влияние в поголовном истреблении носителей альтернативного Права явно сказалось на прогерманские российские элиты), ибо сами были полудикарями, не обладая Цивилизацией,а будучи субцивилизацией(и по сей день так), неким пятном, которое представляет из себя что то среднее между номадами и землепашцами, нечто непонятное, дикарское и антиполитическое, перемещенческо-бегущее куда-то на протяжении всего своего исторического периода, словно пытаясь в ширине(это раздутие до бесконечности своей обезличенности-матерности, ибо динамика бездумной материи — это поглощение и бездумная движимость, двинутость к неохваченным горизонтам) найти свой вертикальный самостный стержень(к слову говоря, норманны — это диаспоральная целостность, повлиявшая на модернизацию европейского социума, равно как она по-рюриковски повлияла и на разрозненные племена Евразии, центрировав их вокруг Единого Земного Права, таким образом Варяги — это прочный крово-племенной Союз как обновление любой разрозненности, будучи сплоченными ввиду территориального Холода и особой необходимости в поддержке каждого каждым, племени племенем, и ввиду скудности пищи и товаров по причине того же Холода, что и вынудило их пуститься в Море, дабы под его давлением еще больше сплотиться в Континентальную Сушу, дабы Море ее не разжижило, представляя корабль как земное животное, переносящее на своей спине диаспорных колонизаторов на иные Земли, отделенные зловещей водой разжижения), и это до сих пор основа российской политики: не в себя, но вширь, в вечном перемещенческом поиске решения проблем где-то там, за тридевять земель, не осознав собственного национального центра, имея строго страдальческую поэтическую культуру и философию, которая также неопределенна, ипохондрична и жалебельна, по женски грустна и скандальна, выискивая свои проблемы в других. Аналогично понятно, что русский человек, имеющий биологически в себе много примесно-полиплеменной крови, абсолютно спокойно может уживаться с чуждыми его ментальности культурами на единой платформе и плоскости, ибо эта традиция выработанна самими условиями распространения и когнитивной адаптации, а травля и агрессия же — суть всегда идеологическая провокация про-европейского аппарата(европейские методы деления на свой и чужой, так уродливо смотрящиеся в российской субплеменности, а не то, что в европейской националистичности, где эта племенность уже давно изжила себя, хотя сейчас нация и возрождается обратно, отходя в сторону от наднациональной повестки глобальной политики, транслируемой через местных Голова, дабы особо не поднимать бучи по поводу унификации, создавая иллюзию национальной самостоятельности каждой европейской нации внутри Союза) для расслоения общности и соединенности всех этно-народных культур на Единой платформе Общих Свобод для каждой группы, какой бы по численности она не была, ибо дело в носителях и в том, что этих малочисленных групп много и по одному они суть ничто как политический субъект, но на общей площадке сопротивления — это гражданская сила активности и сплоченности в борьбе за Право Быть, Быть Частностью, защищенной Общими положениями юридически-исполнительно Равноправно, а не выживать на этой Морской уличности глуящего произвола Российского своевольного волнотопления подобных инициатив во имя продолжения своих волчьих(морские волки) обычаев. Имперцы-московиты(а московиты — это тоже великорусское(велико-державное племя, источившее балтов, славян, угров и финов в одну безликую парадигму велико-русья, постепенно оттесняя этническо-культурное на периферию во имя национального забытья во имя завоевательного позиционирования) племя, выигравшее в свое время на ставках и интригах против иных, кому фортунически повезло по Макиавелли без вирту, московиты — это татаро-германцы, примерившие пост-рюриковскую корону на свою романово-поповскую башку и избравшие европейскую ксенофобию, но в отношении не чужого населения для белых людей, а популяции Своей собственной, белой, иноплеменной, совершая их закабаление и отделяя расу рабов от расу порабощенных вместо того, чтобы солидарно влиться в процесс создания Политии, а не истреблять и порабощать находящееся якобы на их территории, будь то Казань, за которую татары сожгли Москву почти дотла или Новогород, который был целиком и полностью вырезан, а его элиты отправились на перевоспитание в барско-холопство, битья челом перед Царем-Богом над всеми людьми, тогда как в самом новогороде содружество мужчин-варягов или вольных торговцев, как и на всех остальных землях, не позволяло себе подобной дерзости и требовало присутствия всей боярской аристократии или даже, кроме Новогорода, всех свободных горожан, решая совместно общие социальные вопросы, и чем это не культурная вне-эллинская, альтернативно раннеэллиннская Политейя) ехидно улыбнуться, когда услышат предложение о наделении политическим измерением племенных субъектов, вроде эрзи и мери, мол это слишком мелко и к тому же мы еще не разобрались кто такие русские и не дали им соответствующей строгой категориальности. Но в том то и дело, что русские — это ничто, просто имя некоего конструктического концепта, наряду с французами и итальянцами, которые появились при глобальном расширении влияния, дабы упростить политический курс, мешая всех под одно определение для упрощения формулировки, это либо предшествовало созданию Нации как более удобному-сплоченному уни-ценностному наделению либо это уже ее продукт, но очевидно, что и Италия и Франция — это такой же огромный набор племен, которые либо абсолютно слились с определением политически, но культурно помнят свои корни либо же пытаются бороться за автономию, вроде, кстати говоря, тех же Ирландцев и Шотландцев, и уже — басков(баский). В этой, европейской перспективе борьбы за свою землю уже не так мелочно выглядят укоренненные племенные люди, живущие в своих селах, которые мельчают ввиду убожеской государственной политики безродных московитов-постсоветских имперцев, выходцев из лона бесчеловеческой партии, зачатые в пробирке, обернутой «Правдой». Села искореняются, выкорчевываются, ибо они суть камни преткновения перед Морем, стойкие культурные Мысы, твердые кристаллы внутри морского нахлеста(стоит отдельно упомянуть огромную заслугу популяризовавшего различие между культурой и Цивилизацией Шпенглера, ибо это ценная диалектика восстания из безликой-Цивилизации Света к крови и созданию альтернативной Цивилизации Свобод), препятствующие империалистическому землепотоплению. Их высасывание объясняется экономической несостоятельностью, но не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы осознать полную лживость подобных оправданий искоренения культурной общинности, грозящей Цивилизационной оккупации, ибо село(в отличие от промышленных изнуряющих, отчуждающих от всего человеческого заводов по производству небывалого количества техники во имя экономических бесполезных гонок, ведь хватит всего 15-20 процентов подобных предприятий в условиях хорошей производительной частной жизни, а не коммунарных электрофикационных сетей и вечной мировой нервозности, беспокоясь по поводу невписанности и вечного отставания, наращивая темпы работы, сужая условия производства и его качество, что ведет к удешевлению жизни, пространства, а в нем и уровня человеческого достоинства и характерных благородных качеств)— это залог экономического расцвета культуры, живости, человечности и качества продукции в условиях выхода из Системы Гонок Вооружения, делая упор в пользу процветания народа, а не Всемирной гегемонии, и эта первая ставка, упор в конечном счете сыграет на руку, ибо весь мир будет жаждать модели процветания вашего устройства, входя в вашу Сеть Моделирования, и такой захват Мыслью и благосостоянием суть бескровное средство Доминации вне Колоний, что и доказала своим примером Америка. Русские — это конгломерация, конфедерация, хоть это имя присвоило себе исключительно великоросское меньшинство(имеются ввиду славяне-неруси, ибо большинство,составляющее великоросский этнос — это фино-угроские мордва и коми), составляющее малую долю процента от всех евразийских народов. Другие русские — это полиэтничность и поликультурность сохранивших традицию племен, русские — это и есть общая идея для всех племен, которые могут объединиться под этим не-этническим, а альтер-Цивилизационным Знаменем(скорее, Евразийским), сознавая свою идентичность и постулируя ее при требовании Общих Свобод(племена — это полноценные частности, способные составить поликультурную площадку для свободы всех ментальностей, создать Союзную Политию каждого укоренненно-земного племенного самосознания) для всех племенностей обитания, ибо русские, как уже было сказано, — это общее слово на экспорт для обозначения полиэтнической евразийской разности. Племена, объединившиеся под стягом альтер-Цивилизации Негативного Духа и станут теми анти-московитскими русскими, что расставят все Республики и общинности в них по должным равноправным, территориальным местам, объединившись в Духовную Конфедерацию, ибо по отдельности их легко расчленить, но соберет их воедино не новая Империя, а они сами, образовав Содружество Республик, подобно содружеству Штатов, объединенных общим Правом, но различным племенным законодательством, которое исполнимо внутри Республики и не подвергается сомнению Иными, если это не касается межреспубликанских вопросов, которые выносятся в Третейский Суд Общего Права Соединенных Полисов Евразии.
Низкая мобильность русского человека по сравнению с европейским, для коего город суть лабиринтальные кабинеты равнозначных переходов, где их права в любой отрасли будут соблюдены, объясняется, тем, что русскому человеку, у которого почти всю историю отсутствовала городская культура бюргерского права, необходимо прочно держаться насиженного места, дабы не слететь в утиль от скорости текучки кадров, где каждый сотрудник потенциально взаимозаменяем и бесправен, тогда как то, что уже нагрето, подмазано к начальнику, когда начальник относится к сотруднику как к любимому рабу, менять уже не хочется, чтобы закрепляться в тотальной российской беспочвенной пародийносоциальной крепостнической атмосфере с ироничным шаржем-симулякром трудового кодекса, где все плывет на бешенной скорости в стагфляции, а вечны только шизофренические навязчивые гетеротопичные мечты об имперском Рае или марсианских Садах, где цветет Россия в поле у изобильного ручья.
Санкт-Петербург - это неусопный скандинавский призрак, заточенный в зловонную действительность умирающего русского тела, погруженного в итальянски выделанный мрамор, выбитый по фигуре дрожащего призрака, по его меркам, ибо русское тело родственно и ладно сырой земле; это уборы, предназначенные для жизни, но ставшие неестественным пестро-неуместным христианским склепом для языческого туловища. Плоть, которая дрыгается от конвульсивной токовой фонарной проводимости на стыке раскалывающегося дурманящего тумана надежд и сумасшедшего невроза, мании величия Там, за границами Империи, за высокими лесами и сумрачно-асбрисных ядовитых миазмов ставшего, когда призрак в надежде жить домом, памятью трясется в своем гробу, наводя дрожащий ужас тихо-густой мертвенности, пробуждая своими колебаниями, досадно-стенательными плачами финских языческих духов шастать по городу в обличье лохмотьев, уводя зачарованных в Неву, где консервативно спят неразлагающиеся утопленники, плавая в подмостовых каналах как по за-гробным рекам в прямом смысле, завораживая все новых людей присоединиться к их болотному Царству Гнилой тишины; духов, сводящий с ума заплутавших путников, обратив их в дерево или выпустив, оголив их душу наружу.
“Религия Святого Духа как-то отвечает нашим национальным физиономическим чертам — природной бесформенности (которую со стороны ошибочно принимают за дикость или за молодость нации), текучести, аморфности, готовности войти в любую форму... нашим порокам или талантам мыслить и жить артистически при неумении налаживать повседневную жизнь как что-то вполне серьезное... В этом смысле Россия — самая благоприятная почва для опыта и фантазий художника, хотя его жизненная судьба бывает подчас ужасна” (Синявский)
“От духа — мы чутки ко всяким идейным веяниям, настолько, что в какой-то момент теряем язык и лицо и становимся немцами, французами, евреями и, опомнившись, из духовного плена бросаемся в противоположную крайность, закостеневаем в подозрительности и низколобой вражде ко всему иноземному... Слово – не воробей, вылетит – не поймаешь. Слово для нас настолько весомо, что заключает материальную силу, требуя охрану, цензуру. Мы — консерваторы, оттого что мы — нигилисты, и одно оборачивается другим и замещает другое в истории. Но все это оттого, что Дух веет, где хощет, и, чтобы нас не сдуло, мы, едва отлетит он, застываем коростой обряда, льдом формализма, буквой указа, стандарта. Мы держимся за форму, потому что нам не хватает формы, пожалуй, это единственное, чего нам не хватает” (Синявский)
Эта характеристика может быть обоснована без упоминания всуе имени Царя небесного, утешителя, духа истины. Восточно-славянские племена обладали повышенной гибкостью и восприимчивостью. Благодаря этому они освоили территорию от Белого до Черного моря, тогда как финны жили в лесах, а скифы в степях. Но подобное достоинство можно признать и у племен банту. Подгоняемые высыханием Сахары, они прошли сквозь влажные леса до степей Южной Африки. Великую культуру банту при этом не создали. Не создали бы древляне и вятичи, если бы к славянскому дичку не были привиты чужие ветви. Византийская ветвь дала Андрея Рублева. Западная ветвь дала Достоевского и Толстого. Форма романа, которую они развили и использовали для полемики с Западом, сложилась под пером Сервантеса и укоренилась во Франции, в Англии прежде, чем попала в Россию. Так же, как образ Троицы, усовершенствованный Рублевым, имел долгую историю до возникновения России.
Синявский прав, русский гений способен влиться в любую форму и усовершенствовать ее, но теряет силу, когда нужно создание формы. Культура, развившаяся на перекрестке мощных духовных влияний, в некоторых случаях способна к созданию новой самостоятельной цивилизации. Это удалось в Тибете. Но в России этому мешали периодические ломки, не дававшие устояться в тишине. Русские показали себя учениками, способными превзойти своих учителей, но в формах, созданных учителями. Это и сегодня хочется напомнить в связи с попытками воскресить мертворожденную Евразию. Русскую национальную культуру хочется продолжить с того места, на котором ее рост оборвали большевики. Не пытаясь упразднить многослойность России, но только превратив глухую вражду принципов в цивилизованный диалог (Померанц)
Позиция Запада сейчас – позиция обороны, сохранить до новых лучших времен своеобразие своей цивилизации. В то время как, скорее, наступать будет Дальний Восток. Что касается арабов, по-моему, это бумажный тигр. Арабы могут пока что пугать нас взрывами, но не обгонять нас в развитии. Вот китайцы, японцы - они могут обогнать, повернуть к большей стабильности и т.п. Словом, от них можно ждать нового. А турки, кажется, собираются вместе с немцами оборонять ту же старую Европу (Померанц)
Евреи спасают только отдельных, одаренных русских, воспитанных и образованных, ибо с их точки зрения они евреи, то есть изгоняемая интеллигенция из кругов массового засилья пост-этосичного хама, которого не стоит путать с варваром, ибо у варвара есть Права по родо-племенной кровной справедливости, а у хама нет ничего, кроме безумной жажды и истощения. Еврей - это европейское воспитание, школа европейско-эллинской интеллигентности, а посему мы все должны хотеть быть русскими евреями-воспитанниками по культуре Ума, держа дистанцию и с родным и с полюбившимся заграничным и будучи с исламской верой в сердце, ежели хотим быть достойными взрослыми людьми, а не нервозно-истерическими припадочными мгновенными быстроперегорающими в напраслину возбуждениями.
Русским надлежит редуцировать, причислить себя к тому или иному племени хотя бы по минимальным этническим признакам, вспомнив свою древолюционную родословную(а это не так уж и сложно сделать, ибо миновало всего одно-два поколения и носители памяти еще живы, плюс никто не отменял тестирование по геному и историю рождения и переселения ближайшей родни, в рассказах которых всегда можно найти точки пересечения, позицию исхода, будь то Урал, Сибирь, Дон, Волга и т.д), ибо конкретное племя и его этнические интересы — это закладка новой полисности, в отличие от безликого концепта «русское», которое суть лишь прибавка, обозначающее нахождение в определенном мыслительном поле, вроде русский еврей, русский татарин, русский чуваш(чуваш, более или менее говорящий по русский и живущий в русской организованности, но четко осознающий свою этничность и принадлежность) и так далее. То есть, если ты русский фино-угр, но живешь среди татар, по их обычаям и привык к такому образу жизни, то ты либо будешь русским татарином(хоть по крови и фино-угр) либо будешь возрождать традиции своего племени и консолидироваться с ними, не обязательно непосредственно, но хотя бы на стадии проекта, пытаясь перебраться к ним поближе или же сформировать цельную, малочисленную диаспору-анклав на территории Татар, сотрудничая и помогая этим татарам в их глобальных проектах, ибо проживание на территории обозначает принятия к соблюдения всеобщего Закона, но и требуя от этого закона защиты этнических прав меньшинств, таким способом образуя цельный идейный татарский сплав, форму, внутри которого содержатся целые-кристальные прочные части, осознающие себя не как татары культурно, но солидарные с татарами в их проблемах, то есть решая Общетерриториальную проблему в экономическом и политическом Смысле, когда на решение этой Обще-территориальной задачи бросаются все силы, подключаются все активы, в чьих интересах сохранения суверенитета и Свобод Территории, обжитого пространства, защищенного Общим Законом Территории с Правом меньшинств, на котором они обосновались, живут и работают на благо своей общины и всей Политии в целом. Русские Татарстана куда ближе к татарам, ибо соседствуют с ними, делят быт и разделяют участи региона, тогда как русские из Москвы(Москва Китай-городская) и Питера — это вообще другое племя со своими чуждыми им особенностями поведения, ведения хозяйства и решения бытовых проблем, а также политического и экономического воззрений. То есть этническая модель Германии и гражданско-национальная модель Франции в одном льдистом объеме. Малые целые круги составляющие(!) большой круг-Общую Идею своим сплочением, а не вписываясь в рамки какого то предзаданного государственного Круга. Образованный Большой Круг целыми(не частями, а целыми частностями) малыми кругами и есть Идейное Гражданство Всей Территории, сами же очертания маленьких кругов — это этническая полисность, образующая этот Круг, имея Права и Обязанности в нем и перед Ним, но если один малый круг выйдет из Большого, то последний существенно деформируется и сузится, ему будет нанесена травма, а посему надлежит учитывать мнения и правообладание каждого малого круга, ибо даже без одного этого круга Большой Круг уменьшается и не есть Прежний Большой Круг, а уже недо-Большая отчленненая окружность с другим малым-Большим кругом соседом, который рано или поздно поглотит другой Большой Круг, ибо малый круг вне Большого обречен быть съеденным какой то из двух Больших Глобальных Цивилизаций — ново-Евразийско-Смертельной или же старо-Эллинско-Западной, так культуры поглощаются масштабными проектами мировоззрений.
Это решит проблему русского солидаризма, ибо люди сплотятся не на базе абстрактной идеи, а на действительности крови и со-ощущения, превратят жидкость в лед-мыс, консолидируя воду в консистенцию, а затем и в твердость, крепкую кровь, выливая вовне слабые нечистоты, мутящие воду, а кристально-народное, чистосердечное обратив в прозрачный кристалл взаимопомощи и великого могущества в разности своего сгущения, Союзе(союзе герусий с экклесиями)Сгущения, составляя конгломерат Целых, держащих друг друга непременно воплощенной идеей территориального содружества в полиэтнической самости. Эта глыба льда не расколется, ибо из мелких кристаллов на периферии она собралась в Большое Суверенное сообщество политейных Субъектов(со своей герусией и экклесией). Развалить ее, расплавить, обратить обратно в воду могут разве что старые цивилизационно-световые модели, вроде фашизма и национализма, делающих ставку на Мир. Тогда как мы предлагаем скрепление и изоляцию от-Мира на основе Духа, Смертельного Черного Святого Духа Справедливости от Всевышнего, следуя которому люди будут учитывать и свои и чужие интересы по Закону его, соблюдая права чужих, но и по справедливости претендуя на свои. Ведь Откровение — это то, что должно сплотить нас на новых основаниях Безвременного, отбросив все реставрации по Европейскому типу, учитывая европейские перипетии лишь в качестве того, чтобы самим не оступиться и не избрать верную тропу(европейский эталон — это всегда запоздалая калька, абсолютно ненужная и непригодная для динамичности, скорости Евразии, оставить эту скорость может лишь полноценный взгляд на себя, внутрь, оставив бегство за имперский горизонт, и тогда мы поймем, что евразийская культура такая же богатая, как и европейская на племена и самобытность, поймем, что высвечивание, оцивилизовывание по европейскому образцу европейских же культур пришлым эллино-христинанством(где эллины скорее для арабов были ближе, чем для варваров европейцев на окраине цветущей Восточной Цивилизации) для самих же германо-балто-славяно-этруско-кельто-племенностей (скажем, что Европа — это такой же набор не-цивилизационных племен, как и Евразия; Цивилизация Европы — это сплав между эллинством, с одной стороны, которое было чуждо Континентальным европейским племенам, ибо Эллада — это не Европа, она может ее разве что похитить на мощной шее своего интеллектуализма, как доверчивую девушку говорливый парвеню-донжуан, божественно сверкая обманом, или, что точнее, как прилично одетый аристократ заговорить неизящного простеца, обольстив сиянием своих язычных перстней, с другой стороны же, не считая базисную языческую племенную оседлость, — это наскок викингов, абсолютно неожиданной гипер-маскулинной силы, причем не кочевнической, а набежно-консолидированной, корабли которых суть их оживший остров-дракон-драккар, который дает им мощь, такая передвижная земля и, что важнее всего, плавучий ментальный Остров-земля, остров, вторгшийся внутрь Континентальной морской пустыни(сам морской бой викингов был по сути сухопутным, как на земле, устраиваясь неподалеку от побережья, используя тактику линейного боя, что весьма специфично для морских боев в дальнейшем, то есть по сути это была атака пехоты на плотах, передвижных морских конях-драконах на своего врага, а не сражения флота), дав импульс к объединению, а также запустив тенденцию к колонизации, ибо викинги — это европейские колонизаторы, давшие европейским племенам стимул к повторению подобной военно-морской тактики на иных континентах, и не потомки ли викингов, норманнов Вильгельма Завоевателя осуществили данное мероприятие, с одной стороны завоевав жестко и внезапно, а с другой стороны мастерски заговорив туземцев, ослепив их веянием высшей культуры и привив им ее; таким образом сплав эллинства и викингства, Юга и Севера относительно Европейской центральности, породил жесткую политику вторжения, но не разоряющего захваченное и неустойчивого на завоеванном, как у викингов до заключения перемирия с Альфредом Нортумбрийским, а уже социо-культурно организованного, после битвы там, где это надлежит, структурируя все по себе, по своей анклавности и таким образом европейцы 18-19 века суть неовикинги для остальных континентов, продолжатели движения с Севера на Юг, с Острова к Большому Континенту и дальше к Островам; заметим также, что южное влияние эллинства больше сказалось на таких странах как Франция и Италия, чисто республиканских и древниримско-эллинистических государствах, в отличие от Северных стран Священной Германской Империи, Нормандии(северная Франция), а также суровой Англии, куда проникли викинги, породив традицию монархии, строя, иерархии, четких родо-племенных отношений, в отличие от поголовного гражданского национализма франко-италии, Испания же — особый случай, но она ближе к викингству, ибо на нее оказала влияние вестготско-белоарабская-европейско-исламская Андалусия) — это тот же самый по сути процесс, что и оправославливание евразийских племен, и если нам виден тупик Цивилизационного эллинства(Франскское Королевство — это культура германцев, которую поглотила Цивилизация эллинского Рима, дав им «Салическую правду», как подготовку к возведению вместо варварского суда и тунгина, избираемого народом, центенариев и прочих канцеляристов, вместо народных заседателей, рахинбургов —скабины, народ — это уже исполнительная кайма, даже франкский, который присутствовал на собраниях чисто декоративно, а не иноземный, переходя полностью в латинскую гражданственность римского права, изживая германское, хоть и пока еще соблюдая его де-факто на воинской практике, но уже с возможностью апелляции к формальному закону Рима), то нам надлежит выбрать иную, альтернативную эллинству исламскую над-стороннюю Цивилизацию, учитывающую права каждого человека в высшей, Всевышней степени и ведущую каждого Человека к его высшему предназначению перед Ним, не лишая его благ земных, но наделяя каждого частностью, частным владением при условии взаимности и обязанностей перед новым Политическим курсом, гражданско-правовых обязанностей в смысле осуществлений Нужд при получении достойных Прав и Защит, всецело полиплеменно охраняя новую Цивилизацию и обеспечивая каждого Защитой и Правами, кто решил вступить в ее реализующуюся проективность, стать целым гражданско-этническим субъектом Целого Едино-Духовно Гражданского поли-этно-полисного образования))))), а значит надлежит фильтровать те идеи, что при возникшем фонтанировании, народном всплеске будут вести Обратно-к-Цивилизационному, что не сулит ничего хорошего и предполагает ту же ущербность, неизменность, которая и была, максимум — это средний европейский уровень жизни, та же дойная периферия с загонами покомфортнее. Посему нам необходимо вести людей за Духом и политически оформлять Духовное Мессианство, пробуждая порабощенных людей не просто от закабаленности и от грез о «европейском образе жизни», как у людей, но давая им больше — героическую Миссию, новую беспроигрышную платформу для выступления Единым полиэтничным фронтом всех несогласных против ущемления Прав и Свобод, сообразуясь с Законом Его, дав как экономическую так и социально-политическую альтернативу, цивилизационную альтерантиву всем недовольным Эллинско-Западной тупиковостью, формируя новую линию борьбы Духа и Социо-Бытия, стянув людей Духа на свою сторону и позволив им жить по Его Законной Справедливости. Усвоение территорией экономической модели — одна из главных задач Нового цивилизационного образования, ибо аспект распределения благ(он не главный, но удерживающий, платформенный,) порождает все остальные вопросы, будь то кому больше, кому меньше, как именно и при каких условиях, какая будет организация и иерархия производства, количество, допустимость и качество, и все это регулируется и вынуждает разработать социально-политическую систему нового образца, учитывающее все эффективное из предыдущего и сосуществующего с ним, но имея в своей основе-стержне Принципы Духовного следования, не поступаясь ими, а применяя их и фильтруя все остальное, ибо эффективное по Писанию — это все то, что благо для Человека по воле Его, а значит экономика альтер-Цивилизации будет отсеивать все массово-дешевое, сосредотачиваясь на балансе количество-качество и уровень минимальной потребонсти для каждого кон-сорциума политейи индивидуально.
Европейская континентальная цивилизация(эллинофильная, ибо эллины - это Остров, а Остров совсем иное, чем Континент-Суша, что и видно на английском примере, другое, которого вступает во взаимодействие с Морем, сохраняя внутри него земельную диаспорность, ведь Остров - это образ мысли, то есть течения строя по Морю и укрепление его на определённой территории с дальнейшим распространением по площади вширь, начиная с иерархального верха племени избранных, подчиняя влиянием и вбирая в себе остальные, сушные культуры, дав им глобальную опору в себе, являясь для них центром и точкой сборки, как пришлве норманны для всех европейцев, превратив Англию воистину в Остров, придав ей Островную ментальность с натиском Вильгельма, расиатрив норманнское в сушеориентированных оседлых англосаксов) из пост-римской провинции Мира превратилась в Цивилизованность благодаря ограблениям того, что лежало по ту сторону их суши, совершая викингские набеги на богатых аборигенов дальних Островов, то есть Европа стоит на грабеже, найме и присваивании. Жителям Латинской Америки стоило бы вспомнит, что Мехико стоит на геноциде европейцами мешиха, ацтекской Цивилизации, вспомнив своих предков или просто со-аборигенов по племенном родстве самой организации, начав осваиваться самостоятельно, возрождать Ацтекскую Республику, внешне юридически Западную, внутри же - де-факто полиплеменную, самостную, избавленную от внешнего культурно-политического влияния. Европа берет ценное и дает световую фальшивку в виде администрирования и упорядочивания по их лекалам, будто бы без них этого не было. Их победы объясняются викингским провинциализмом, нищетой и нехваткой культурности, отчего их первостепенной задачей стала разработка и упор на вооружение(победа европейской техники, как протез от нехватки и обессиливании крови над природной полноценностью племен ужасными истребительными методами), дабы брать огневой мощью то, что измышлено другими, будучи не в силах соперничать умственно(критерии умственности не сводятся к европейскому образу мышления и его ценностям, не измеряются ими даже в самой внутриевропейской разности, где эти гуманистические константы всегда будут иметь свои оттенки и нюансы, и чем дальше от столицы - тем яснее проявленные; могучее умствование - это своя самобытная глобальная социальная традиция, которую европейцы надели от язычников римлян, а римляне от эллинов, а эллины были Островом(эллины, столь чуждые германскому Духу по своей южной Островности, тогда как Германия - это викингский Север, уже континентальный продукт иного Северного Острова норманнов, которому чужды изящество и так томного Юга, но так близка воинственность, холодная суровость, лесная мрачность и четкость, что выражается как в строгости фундаментальной ледяно-каменной философии, так и в сумрачности немецкого гения, заглядывающего в фаустианский мрак, сторонясь света и постулируя свою творческую мощь и стойкость в глубокой Ночи, вдохновляясь ее леденящей суровостью), совмещавшим морскость финикизма и собственно выдуманную Полисность-Остров в виду миграций ахейцев, дорийцев и так далее, и этот ресентимент к светлым эллинским Островам Цивилизации у европейцев сохранился по инерции от римланда, в большей степени у южных франков, французов, а также испанцев, первой империя солнечной роскоши)) и по самим богатствам. Исламская же Цивилизация всегда давала больше, чем брала, ибо она Освобождала, не грабила, а наслаивалась, но не билась лбом с чужим, она мягко входила и оседала на языческом, упраздняя его естественным образом, как то, что лучше и выше, более организованно и глобально, побеждая не мечом в большинстве случаев, а грамотной гражданской системой прав и свобод, накладывая иную матрицу на чужие достижения, но не присваивая и не воруя их, иначе говоря, интегрируя носителей умствования внутрь себя, но не убивая их как чужаков(что делали и эллины и Чингисхан, оставляя за мудрыми иными право быть собой, но принимая их патронат; европейцы же либо убивали либо христианизировали людей, делая из них тень от европейцев, лишенную собственного самосознания, и стоит ли удивляться что, утратив корни, эти люди, став копией европейцев перестали быть авангардом мысли своей альтернативной культуры и мысли, ибо они существуют уже в иных, чуждых условиях и соперничают на одном ментальном чужом поле с оригиналом, вынужденные подстраиваться под его аппарат, забыв свой изначальный, и в племенном возрождении родной, родо-племенной мысли, своих пути развития, целей и нужд и кроется де-колониализация Сознания, а освободить от гнета Целого может помочь лишь иное Целое, которое помогало всегда, спасая от варваров - Исламская альтер-Цивилизация Негативного отрезвляющего Духа, носителями которой должны стать сами аборигены, вспоминая свои корни, ибо Всевышний создал нас племенами и мы должны вспомнить, кто мы есть по крови, отходя от искусственно навязанного концепта безликой нации, позволяющий спекулировать Каждым-полнокровным-принадлежащим как статистической неживой цифрой, что сказывется и на унификационности приминительной экономики, несправедливого решения, распределения и социальной эксплуатации, и это касается не только России, как многоплеменной, искусственной "русской" нации, этой Северно-зимней Африки, но и самой Африки, которой еще хуже и которая еще более индейская, чем Россия, а также на Бразилии, Индии и даже Китае(Индия- вторая опасность после Китая, ибо Индия и Китай, индусы и китайцы - это Гог и Магог), и в каком то, особо важном смысле на США, ибо народ и элиты - это абсолютно разные вещи, ведь элиты - это бесполый инструмент Цивилизационной концепции, механизма, который никому не обязан ничем, обезличен, посредственен, отдален, олимпийски недосягаем, будучи новыми Мойрами - тайными судьбами, хорошими неосознанными проводниками Универсумных нитей-даймонов, сплетающих из разных пестрых частей социума один конгломерат нейросети Единого Мозга одной Функции жить так, а не иначе, по общим стандартам Светлой Цивилизации, это работа, которую элита пропускает через себя, являясь проводниками этой безликой благодати, накладывающейся забытьем на живо-племенное, делая из родовых групп субфункцию в общих Мозговых процессах сообщения координационных нейронов между собой, где только прозорливые провидцы-аналитики могут предсказать наиболее вероятный исход погоды), забирая себе разработанное абсолютно норманнски и варварски, ибо европейцы - это дикари, высветленные потомки грязных завистливых неучей. Таким образом, альтер-Цивилизация - это все, что остается нам, желающим жить человеком высочайшего предназначения, рядом со своими соплеменниками, обладая Правами быть так, а не иначе, выходя из под вассальной клятвы старому эллинству, присягая на верность Негативному Духу Смерти. Это партия новых ценностей, вырастающая из почвы носителей партии жизнелюбия, направляя их горячую кровь к ужасу Законного Духа, смиряя кровь перед ним и зажигая кровь перед его врагами(чего не хватает русским, которые блеют перед Старым Духом ми-Троичности Света, убегая от самой действительности, в итоги они предают и Его и саму свою племенность, являясь мельтешащими осциллирующими призраками вечной скорости, скорости, повисшей в вечности мерцаниями блаженного страдания), Цивилизации Светлого Позитивного катафатического Духа.
Пруссаки и русские не отличаются ничем по своей аграрной отсталости и крестьянской дремучести(как и их милитаризированые политические элиты старого образца), традиционно еврейски-европейски образованные элиты коих были вычищены и на смену которым пришла самоорганизация кучи(что возродила спрос на народное язычество, ибо кроме него, его примитивизации и суеверного мифа, у них больше не было ничего из измышленного, никакой традиции мысли у крестьян-рабочих более не было и вся организация государства строилась по этим лекалам вождя племени и ведомых берсерков, что затем устаканилось в новое индустриальное рабство, кое стало куда страшнее предыдущего аграрного, и вообще крестьянство - это один народ, од-нородный фундамент всякой формации, равно как и проевропейские элиты суть один интеллектуальный надязыковой солидаризм, специфика родины коих была лишь изюминкой темперамента, а их правительства рассматривались как зацементированная контора распорядительности, что решает вопросы домостроительства на месте и которую не очень любят свободолюбивые люди, при этом понимая ее значимость для всех остальных подвластных служащих отечеству, тогда как теперь нации кроваво противостоят друг другу, а новая бюрократическая элита по прежнему безродна и наднациональна с надгосударственным языком управления, разобщая народы, дабы они вновь не слились в экстазе сноса, как вверенное имущество оберегая их ментальность от вредоносных волнений) и безродное вырождение в неоэлитаиность промышленного антигуманитарного сознания. Европа всегда была языческим и диким захолустьем, милитаристской окраиной образованного мира, традиция мысли которого уходит в далекие времена, и в этом она ничем не отличается от Евразии. Европу создали эллины, что скорее финикийцы и семиты, нежели кельты и франки, а также мусульманский Восток, но и постоянные индийски-египетские влияния, и без этого самостоятельной Европы нет, как образованной Евразии нет без рецепции Европы, но ввиду континентальной отдаленности и более близкого влияния традиции тюрков и китайцев эта традиция дошла до нас с опозданием и ноткой некоей чуждости, как синкретическая работа мысли европейцев(философов от эллинов, ученых от арабов и мистиков от египтян, точнее египетской традиции), но в сути своей - это такое же интеллектуальное наследие и евразийцев, которые ничем не отличны от европейцев в племенной автохтонности корней, ведь наше письмо греческое, государство-империя - австрийско-римская, а мысль изощренно психологическая, образованная самой природой выживания среди многих вторженческих огней, позволившая славянам сохранить свою европейскость под натиском католических и исламских влияний, что делает их преданными адептами всей европейской мысли на эшелонах включенности в интеллектуальное поле, глубинно берегущей свою гибридную языческую самость в народе, к сожалению для двух цивилизационных матриц, будучи ни то, ни се, пропускной способностью и того и сего мира, оставаясь языческой, чтобы эту способность посредничества уберечь, не решаясь на твердый выбор в пользу того или иного, и окончательное всецелое завоевание России тем или иным цивилизационным кодом и решит судьбу западного мира, ибо Россия - это важная нейтрализующая морская перемычка, море и переправа, между двумя мирами.
Европа не умирает и не утрачивает свою самобытность, в ней лишь отмирает матрица старого эллинского мира в аутофагии пробитого мышления и трудностей, девиаций, что скрывали целые столетия, и на смену ей рвется исламская альтернатива, жестко решающая все сложные вопросы мысли европейцев к их испугу, являя то, что эллинизм уступает исламу и европейцы так долго ошибались, когда под их носом был испанско-ислаиский расцвет. Они боятся признать это и страдают внутри себя от собственной беспомощности, оттягивая момент краха, пока исламское постепенно проникает в умы интеллектуалов, которые уже усомнились в неуклюжести эллинской традиции, поставленной под вопрос Хайдеггером и даже Витгенштейном, и тайно ищут утешения у мусульманских разумных ответов на их боль и сокрушения, кои повествуют о том, что Европа должна быть Европой, а не Аравией, не утрачивая традицию своей мысли, но только теперь используя ее ресурсы на свое же благо, разрабатывая концепции существования и мышления, опираясь на последнее истинное Писание, данное как ответ на муки язычества, ответ на все вопросы бытия. И если в Писании уже есть все ответы, касаемые человеческого предназначения, которые стоит лишь верно обернуть в оболочку современных факторов, соотнося истинновременную Миссию с сиюминутной данностью, то профанический умоцентризм эллинофилов, напротив, пестрит догадками из обрывочного Нового Завета, выводы причины и следствия из тварного Ума и сотворенной Натуры, заведомо ограничивая себя и свою миссию как твари в герметически замкнутом тварном мире, оказвая огромную услугу выработкой практической методики вскрытия тленных предельных феноменов бытия.
Скорость заставляет россиян покупать гиперактивные приспособления плотского перемещения, вроде автомобилей, дабы со всей скоростью проезжать мимо хрущевок и жить машиной и дорогой, не зная как заняться организацией текущей во времени плавленной корявой урбанистики, попросту не имея идей стилистической гармоничности под глубинные российские пейзажно-сосущие таинственные пространства. В западных странах скорость - это ментальное передвижение разума в топос виртуального, когда реальное слишком пресно и недостаточно возделано, модернизировано для просвещенного сознания. Смартфонность - это некая станция пережидания стадии, пока она перейдет на иной уровень. Ожидание занятым телефонной игрой ребенка(который попутно мечтает о гаджете нового поколения) взрослого, который работает на будущее своего чада, то есть это специалисты-разработчики, няньки из других стран, ведь запросы ребенка сложно удовлетворить и не у всякого родного хватит нервов на это, а потому можно нанять смотрителей-бебиситеров, чтобы они потакали шалостям разбалованного маленького сорванца, пока взрослые, точнее очень молодые и современные родители играют в реальную жизнь, реальную политику. В России происходит то же самое, но на уровне телесном, ведь действительность его деструктивно индейская, слишком старомодная, обветшалая и ему стыдно ходить по улицам, вроде как ребенку некомфортно показаться в классе в старой немодной вонючей одежде. Оттого он сидит на заднем ряду и бегает ото всех и от себя, лишь бы не сосредотачиваться на этом дедушкином дырявом свитере, который когда то может и войти в моду, но лишь со стороны и ненадолго для богатых детей.
По сравнению(хоть оно и неуместно, но необходимо как метод селекционного ценностного отбора человека и для него) с Западной шизофренической мыслью, дошедшей до трансгрессии сексуальности и прочих сознательно-тленных девиаций европейских полудикарей, ибо Европа всегда была дикой и периферийной областью(особенно по сравнению с величайшим экономически-имперским, первым глобальным гигантом на Территории Европы и вторым после Македонского - Золотой Орды, контролировавшей все значимые торговые пути 13-14 века, логисиически сообщая Азию, Европу и Восток, влияя на мировую экономику без импорта товаров которой Европа так и осталась бы диким генуэзско-венецианским купечеством; в Римскую эпоху Европа была милитартстским захолусттем, лагерями дегионов или вврварскими аграрными поселениями, которые и развились, благодаря торговле с Ордой, а потому как у европейцев, так и у русских есть равное право считать себя экономическими приемниками Орды), где были лишь вспышки благородства, но не более того(о России мы вообще промолчим, ибо в ее темной монотонной одинаковой исторической рутине, историорутинности таких вспышек было всего несколько, ибо Россия - это особая Европа, европейская теневая консервация со спящими в веках силами, которым все не дают проснуться изнутри же, иначе она консолидирует вокруг себя своей свежей молодостью и новрй ментальностью всю Старую Европу, претендуя на действительное пространство европейского консервативно-прогрессистского сопротивления против другой, более зрелой молодости глобальной Империи Старого Нового Света, но не с позиции Света Молодого, ибо он уже цветет там, а с позиции Ужасного Темного, Ветхозаветного супротив Новозаветности), мусульманская общность и законность - это высшечеловеческое достоинство и благородство, анти-соцтрансгрессия и Конечность, к примеру, на браке, где любое оступание влечет наказание, а переступание - Смерть, таким образом тотальной ошибки и гедонистической пробы, вроде адюльтера или чего похуже, испытать здесь нельзя, ибо ты находишься под постоянным, неусыпным надзором Невозможного, которое будет Судить тебя за огрешности, но и миловать при раскаянии(это самый справедливый Суд, европейские здесь лишь неравная безбожная пародия, где ветхозаветный, кровавый куда ближе к Нему, чем гуманно опасливый, из-за всеобщего греха и духовной слабости-как-нормы социума приравнявший извращенность и малодушие к допустимости и прощению под этикеткой индивидуального выбора и склонности, причем где все стоят на одной асфальто-бетонной платформе, что не очень логично, ибо кто то стоит на ней прочно, а кому то удобнее на траве, но травы уже нет - есть лишь газон, оторванный от природы, социальный газон бытия) и это суть ужасный тоталитаризм Смертельного Духа, от коего не скрыться Каждому, где грешник всегда будет мучим совестью, ибо совесть - это Сознательное влечение сердцем к Нему, уголек, горящий праведным и жгущий при совершении несправедливости. Вот закаляющий к мессианской инструментальности глобальный Диктат и Дисциплина Праведности, если человек все еще хочет быть Высочайшим Творением, произошедшим в самозамкнутости не от молекулярности Тварной Вселенной, а по Воле Его с частицей Духа Его в правом сердце. Слабые и изнеженные, обласканные светом позиционеры своих свобод боятся потерять их, ибо без них они чистое Ничто, то есть настоящее-актуальное вне Смысла, где без Солнцеликого Средиземноморского бога-Социума, в которых циркулируют их мысли как живительно-токовая, гальванизирующая энергия, их мышление распадается и истертчно разрывается, не находя телесной психологической богоопоры. При сокрушении его некоей силой они станут мыслить строго дуально, манихейски и гностически, впав в первые века нашей эры, как возделывание буферного интеллектуального фильтра при новом натиске монтоистической, зловещей, суровой бескомпромиссной угрозы не в смысле поголовного истребления, а в смысле доминирующего образа быть, ибо для него их сердца и души слишком хилы и ангажированы миазмическим иллюзионом, покрывшись его коростой и ризоматически вросши в его гнилую болотно-кочкную зыбко-сосущую попавшего в глубь их шизофазии почву. Нас восхищает удачливость партии воли к жизни, их природная страсть и ловкость, жажда соревнования во имя интеллектуальной игры, где весь мир и люди в нем - это лишь средство и проводники идей Умов Светлых и приоритетнейших. Все это чудно, и это лучшее, что может дать этот мир, то есть диалектику тонов эфирного Ума с выгодой и выигрышем той или иной стороны и их наследниками в бесконечной шахматной партии кругового времени, в котором играть предстоит каждому Наследнику Дома, одного из Двух, своим агоном держащих этот Мир в кольце, в пределах доски, в напряженном здоровье, привлекая на свою сторону те или иные силы как козыри в большой игре. Эти перипетии(кстати говоря, неинтересны они, согласно Юнгу, американским индейцам, ибо они вне Цивилизационной эволюции и прогрессии, живя в соседстве с природой, подверженные природным влияниям, и мы такие же индейцы, только более приспособленные к цивилизации белого человека Запада и менее приспособленные, живя природой внутри нее маленькой колонией, в зависимости от ее погодных условий в условиях отдаленных уголков Востока вдали от самих связей с Цивилизацией; ибо наша кожа, к счастью, тоже белая, что не позволило западным дядям вырезать нас подчистую как тех же аборигенов Америки или ацтеков или споить до гибельности водкой, как дальневосточных автохтонов, эвенов, коряков, чукчей; Дух же стоит куда выше этих диалектических трений к совершенствованию, но уже по иным причинам, нежели племя, не по причине природности, а по причине за-поиродности, сквозь-природности, через-натуральности, тогда как Вселенский Дух суть эксплутационно-экологическая насильственная надстройка над ней и над самим человеком, как живым-природным существом, загоняя его в рамки новых ненужных потребностей, вынуждая его насиловать свою Сестру-Натуру, дабы не сбавлять запущенные темпы производительности, чтобы паровоз Цивилизации не сошел рельс, самолет не рухнул из воздушной нейтральности мягкого комфортного сна на жесткую землю реально происходящего, агонизирующего от этих сумасшедших бесчеловеческих экономически-общественных ритмов во имя бога Солнцеума-Социума, в жертву которому приносятся отставшие от заданной скорости нации и уже - угнетенные этносы, трупом которых питаются птицы-падальщики, а после их трапезы и местно-локальные трусливые шакалы и гиены; ибо Дух закончен и нетленен, но носители его сквозь эту борьбу, участвуя в ней, включившись из племени в альтер-Цивилизацию Смертельного Духа, преодолевают позицию Позитивного Духа Цивилизации, завершая ее господство и достигая того Конца и Финала, что уже победил в Истинном историческом Времени Оси Мысли Его и ждет своих сознательных героев) Негативному Духу и его смертельные носители должны осуществить гамбит руками одного из домов, повергнув неожиданным маневром на земь, с доски обоих Королей по итогу, дав пешкам надежду на моноклеточный расклад Спасения, став Единым Монархом от Духа Его, играя на судимое-смертельное выбывание сначала с оставшимся Королём, а затем тысячелетием Царствуя на монохромной Доске победившего Ужасного Духа. Мы ни с кем не соревнуемся, ибо ревность - дело земное, ведь Нетленный Дух уже победил все Тварное по своей природе и, соответственно, восторжествовало все духовноориентированное черной верой на Невозможность.
Дух - это Конец декартовского сомнения, повергающего его в ужас однозначной Единости. Дух Един, позитивный же слепок от него, астральный Дух(дух каббалистическо-концентрической сфиротности на стыке ужасного иудаизма высветленного эллинизмом, апогей чему в Филоне, этом предшественнике европейского еврея, искреннего светлого носителя эллинских цивилизационных ценностей, отводя на второй план культурность иудаизма, переживая его как примитивную дремучую локальность, ведь и синагоги сейчас - это сплав Торы и Каббалы, европеоиудаизма, ибо чистая Тора - это ислам; идея каббалы с именностью нареченного в оживании буквенно-языковой творимости - одна из крох истинного монотеизма, ибо это сама суть Писания) - это тень, отражающая возможность этого Духа, фиксируя ее в неполноте утвердительности как ядра, тогда как отрицание тут вспомогательно для-утверждения, но и само отрицание к-Ничто - это лишь то небытийное остывающее тепло не-онтологии, что осталось после аннигиляционной редукции к Началам, ибо начало этого мира Суть Ничто, в ядре бытия суть темная материя изымания.
Декарт, который мыслил все, вплоть до тела, чужим для человека как полую геометрическую данность, оставляя за тем, что он есть как больше, чем тленный инертный неизменный механически-зацикленный стазис натурального сохранения энергии, лишь негативную сознательную волю(точка-прокол в душе-пространстве, через которую сквозит Смертельный Дух, как врожденный эйдос о Всевышнем в этой душе-плотном тонкотелесном, воздушном слое Ума, ведь энергия света - это и воздух, который наполняет нашу плотскую форму и через который даймоны влияют на Ум субтильными нитями, допускающими возможность созерцания планет Света и невосприятие тьмы; две субстанции суть одно двух универсумных атрибуций, то есть это две суб-субстанции, образующие одну Вселенскую с разными функциями, проницаемые Сознанием, как Единым Нетварным Несокасаемым Смертельным Духом Черной Веры, то есть Единый Нетленный Дух, что суть отдельное одно, а также два-дуальность тварных субъект-объектностей с их отношениями доминации друг над другом от идеализма субъекта до франкфуртского социального неомарксистского объекта или вовсе их соотсутствия в ноль или пыль в постмодернистской постструктуре; мышления-вещи, но никак не сличимая троица; тут видна вся половинчатость берклианского даймонизма, отрицающего одну из составляющих тварного целого и эмпирические домыслы, вплоть до Ламетри, где уже сам человек равен исключительно тленной механике в логике вещности), не принадлежащую субъекту и объекту, а находящемуся субстантивно вне них, но сквозь-человека, центрируя и опрелеляя его, но не принадлежа ему, и вокруг этой точки растекаются модусы умствования, как волны познания, не способные захлестнуть протяженным пространством мыс. Его шишковидая железа,как эпифиз свидетельства души, это домысел о той кости, с которой начнется воскрешение в которой собрана память о нас,наша память.
"Рациональные очевидности Декарта, даже когда речь идет о математическом принципе порядка или дедукции, встроены в бесконечный цикл медитации. Поэтому глупо отождествлять декартово "Cogito" c выхолощенным понятием разума, которое характерно для современной рациональности. Размышления или медитации Декарта - это действительно диалог с богом. В философской система Декарта разум, с помощью которого я могу познать бога, делает меня собственностью бога. Не я завладеваю богом посредством разума, а, наоборот бог завладевает мною внутри моего разума".
Натиск племен сметет плесенно засевшую кодлу, насиловавшую медленно и опустошительными набегами региональную землю, и водрузит нового монарха, разделяющего власть с племенами и городской новой буржуазией, составящих столичный Большой и Малый Совет-Сенат-Председательство. Племена же вернутся на свои земли с правом жить так, как им угодно и за что они боролись, находясь под опекой Духа и в солидарных отношениях со всеми полисными субъектами, кто принадлежит к пространству Негативного Духа Свободы, а также признает наместничество боровшегося с вредоносным вождя-монарха, которого признает и молодая городская буржуазия, которая поможет свергнуть грибковые образования своим содействием из среднего и низкого слоя города.
Племена сплочаются вокруг объединяющего глобального Духовного замысла мощи над-ними, дающего мироустроительный слаженный проект, где каждый субъеки значителен и выполняет свою роль, а не около местечковых претензий на власть в регионе тех или иных сил, ведь там они исключают друг друга и копошатся в секторальной ограниченности самосгрызания, пытаясь распространить на иных не то, что сохранит их кульиурную самость в общей задумке, а то, что пожрет ее, заставив подчиниться их культуре силовым методом, а не способом адекватного диалога. Превосходное видно сразу - оно над локальными распрями, дающее приют всем, сохраняя их кровь, почву и язык, наряду с другими такими же, создав платформу диалога меж ними, кто солидарен с его проектом всеобщей Справедливости от Всевышнего. Дух и его идейные носители, встающие над своей племенностью, но не отрицая ее, а перерастая, помня, во имя глобальной Справедливости - это третья связующая нетленная сила, регулирующая и улаживающая национальные вопросы. "Тот сугубо европейский инстинкт, который побуждает мыслить государство как слияние разных народов для политического и духовного сотрудничества, сначала набирает силу среди племен наиболее близких географически, этнически и лингвистически. Не потому, что эта близость - основа нации, а потому, что близкие различия легче преодолеваются" - так возникла великорусская нация, правда сожрав все отличительное, так должны объединиться остатки коренных племен евразийского Острова, создав Единую силу для правления на своей Урало-сибирской, костромско-суздальской, коми-мордвинской, архангельской, владимиро-новгородской, дальневосточной земле, затем вступая в Союз с кавказскими и среднеазиатскими народностями-субъектами на основе вольного духовного договора о сотрудничестве на основании солидаризма по Негативному Духу, дав им свободу от пытающейся их сожрать московитской империи, осуществляя республиканский проект федераций на перспективу пространства-империи Единого Монарха, клянущегося Духом, соблюдающего суверенитет евразийских племен-Полисов и дав абсолютную свободу Кавказу и Крыму, как завоеванным, а не освоенным или прилежащим территориям евразийской племенности, сообщаясь с ними на основании свободных договоров и общего замысла миссии от Всевышнего.
Евразийские племена должны стать неким Евразийскими Союзом субъектных народов, на манер французов, англичан, немцев, итальянцев, которые существую на фоне одной континентальной парадигме, прочно скрепленной позитивным духом, наш же Дух должен быть Негативным, соединяя полноценные народы в Единый Евразийский фон Островной Свободы, будь то башкиры, татары, русские, казаки, чуваши, удмурты и те из кавказских народов, кто не захочет выходить из этой парадигмы, в основном южные, будь то черкесы, авары или адыгейцы, живущие на своем участке земли, не исторической, а актуальной сейчас. Что же до племен малочисленных и исторических: в виду их миниатюрности и изолированности им дадутся Полисы исторического наследия, где они проживают и до сей поры, это субъектные Полисы, составляющие пространство Региона, отдельного субъекта, обладающего своим Большим и Малым Советом, как и повсюду с разной спецификой по модели фигуры песочных часов, сходящихся и сообщающихся конусов сверху и снизу. Малый Совет - это совет внутри Пространства Региона по вопросам экономическо-социальном, парламент из представителей каждого обозначающего себя этноса, образующего Полис. Полис - это городской центр с деревнями вокруг, у которого есть свой Большой и Малый Совет, функции которого мы обозначали, они идут по аналонии с Региональным и Всепространственным, сужаясь до микроуровня поселений, где малое разбирает внешнее, а большое решает внутренне, в том числе и в селах есть подобное же: совет семей села по поводу их проблем и делегация старейшины села в городской центр, где заседают старейшины всех сел и городской глава, переправляющий их просьбы на Региональный Совет, а из Регионального глава региона направляет совокупность проблем к Малому Совету Всепространства, если того требует масштаб и не решается в условиях местных.
Есть экономика - это техническая сторона государственного вопроса; идеологичесская - мистическая, об отношениях человека и социомира на метафизическом уровне; социальная - на уровне соотношения экономической техники государства и мистического отношения человека в мире. Все эти три вопроса обслуживают Ум и он обслуживает их, и вопрос веры ставит их ребром, выворачивая на изнанку и на ее поле строя альтернативу соображений от-Сознания.
Экономическая проблема России - это тупиковость крепостничества. Крепостнические в корне элиты не понимают и не умеют, чураясь чужого как недопустимого, устроить свободный быть, смотря изнутри. Это напоминает первые годы холопской вольницы, когда крестьяне попросту не знали, что такое быть свободными и как устанавливать общественный быт, выросши у барина на попечении, и аналогично сейчас: работник на знает, что такое гражданин и права, с детства привыкший либо служить либо воровать и получать плети за это(если русский не страдает, не испытывает боль перед получением, то в его сознании господствует то, что он этого не заслужил, ведь не отдал своих мук, не принес себя в жертву за благодеяние ему данное, за право, оказанное ему, истерично вопя когда он истезал себя во имя чего то, но ему что то не дали, требуя за свои нервы и кровь, эту рабскую валюту, материальной награды, которая обосновывает здесь авторитет, а не наоборот, и что это как не рудименты крепостнической кабалы и впитывания логики: за вашу боль платим крохи, чтобы вы хоть как то жили для дальнейшей боли и ее лучшего ферменного поточного воспроизводства, ибо на боли и усталости от тяжелого малооплачиваемого труда стоит вся российская экономика от мала до велика, что влечет к садистскому рабскому самобичеванию во имя тварно-иллюзорной цели, траппизму и социальнобожной аскезе в грязи, голоде и безумии, средневековом провинциализме и страхе перед чумой-всекрахом большой системы, побираясь гнилью и остатками во имя божьей и папистской милости; без боли у вас нет права даже на малое на имение, и чем более вы сумасшедший и отдали своей крови за нечто ощупываемое и прилагающийся к нему статус, тем богаче вы есть, но тем безумнее ваши помыслы, направленные на бессовестное истезание других с властным требованием их боли в обмен за свои ожоги на спине от ударов, замаскированные под дорогим, но дешевым пиджаком, когда вещь унижает человека маленького достоинства, побои по щекам и под зад и терпение их, которые помогли достичь вершины, ведь молчаливо терпящий произвол и ему тихо исполнительно сопутствующий - самый лучший экземпляр для всегосударственного управления, ведь он будет покорно обслуживать всех, кто будет угрожать дать ему по морде, напомнив о старом статусе лебезящего лакея-управленца без стержня, сбив спесь его должностного самомнения) в застенках мученической бесчеловечности, а-гуманности по незнанию, страдая своей черной от грязи и копоти душой. Все интеллигентное клеймится и шельмится здесь как чужеродное сверху, чего народ не любит, ведь всегда подозревает пришлых в желании оторвать их без того малый кусок, вцепившись в него остатками зубов. Интеллигентов здесь бичуют, высмеивают и выдавливают вон как инотельный элемент, желающий жить вне традиции всеобщего неокрепостного угнетения, где барин - это служилый лакей с комплексами, умерщвивший и с улыбкой выпнувший интеллигенцию европейского дореволюционного образца, оставив на родной почве только угнетателей-товароделов, переквалифицировавшихся в мануфактурных партработников, все также эксплуатируя заводских пролетариев, но уже на основаниях иллюзиального коллективного космического дела. Чернь же и осталась чернью, только теперь без рода и почвы, став советской, призрачной, что породило такой же фантом русскости, безликой колхозной массой с нуждой еще более сильной, нежели прежде, прислуживая пасынкам и потомкам тех, кто был самым наглым, изворотливым и кровожадным, пробиваясь в партаппарат и чекистское чистилище по головам со-селян и со-горожан, а не тем, кто хотя бы был экзистенциально полнее и сочувственнее к простым людям. Интеллигенцию не любит никто, ведь она ни с кем, индивидуальна, инородна, воспитана, похожа на европейцев, призывая к свободам всех и вся(что смешно и для самой черни, ведь она никогда не видела в себе человека, но лишь тягловое полуживотное, существуя в вонючих загонах с ненормативным, аномальным рабочим днем, побоями службами дисциплины налоговзымания и заводного всепорядка и с нищенским, скудным обеспечением дряной травой, которую дают лишь самому убогому скоту), самоценна, что режет глаз похожей массовости и серым людям с амбициями и претензией на элитарность, и за всех угнетенных, а в России угнетены так или иначе все, будь то ментально, морально или физически, Россия - это тюрьма народов и вольно дышать здесь можно разве что в таежных заповедниках, диких бескрайних лесах, сбежав как зэк из под охраны эксплуатации труда, социальной убогости, невоспитанности, безответственности и гражданской безответности(но не сердечной, ведь языческая вне-правовая отзывчивость к своим, со-страдальцам у русских присутствует), жизни в жутких бараках.
Не стоит забывать и об автономии русской Республики, соединяющий Суздаль,Новгород,Москву,Владимир и все исторические центры Московской Руси до глобальных московитских завоеваний и поползновений Грозного и Федора или Ивана 3. Петербург и Калининград - это европейский мост, автономная европейская часть пространства Территории Смерти.
Резкая племенная революция с очищением прилипших паразитов к телу людей с базисом перспективе новой духовной Цивилизации для всего уставшего от Света мира или медленная и мучитнльная эволюция стряхивания гнуса чиновников и силовиков с той же целью, но без опоры глобальной альтернативы, загоняя себя наперед в кабалу перед мировой администрацией - таковы варианты развития по настоящему впервые по серьезному гражданской России.
Европейцы - это изумительные формоделы, выдумщики-практики. Мы не должны отказываться от их политически-форменных и научных наработок, ведь это жемчужины умствования. Мы лишь должны слить то зловредное, что в них поселилось, вдохнуть в них свежее дыхание динамического ужаса, побуждая Европу к настоящей осмысленной дисциплинированно Духовной полноценной жизни к сознательности Смерти и ответственности перед Истинным Временем и Всевышним. Ислам - это Дух и сердце, Европа - это хорошо слаженное, умное тело, связка которых омолодит организм целостной Европы, оживит ее к истинному бытию. Либерализм - это лучшее, что измыслили европейцы, а то есть свобода индивидуальности быть собой, единичной самостоятельностью, а коллектив, то есть суммы единиц, что интеллектуально мыслят специальнее и уже, быть коллективом со своими представителями, наиболее ответственными и исполнительными. Безответственность и недомыслие коллектива, а также слишком добрых либералов старого образца - это предоставление многим непредназначенным из коллектива попробовать главенствовать, закончившееся сносом индивидуализма как такового, личности, когда общество выбрало диктат государства по единородности и, буквально, общих представлений о безответственной, бессовестной свободе. Либерализм индивидуально-каждоуместного образца, то есть в смысле матерально-правового сегмента как предпосылки к праведному, которую только можно достичь интеллигентно-интеллектуальный ум, соотносится с исламом как форма с содержанием, которое изнутри видоизменит эту форму, закрепив ее здравые юридическо-экономические импульсы права и искоренит всю примативно массово-общестенную отравляющую навязчивостью безответственного разложения заскорузлые, ужирающие положения коллективного безумия доминативных и обязательных ко всем, абсолютно всем наглядно извращенных свобод.
Альтер-Цивилизация родилась в племени, но сразу предложила себя через Пророка как Дух для всех и каждого в мире человека, организующий всечеловеческий быт, повседневность во всех аспектах, со всех сторон говорящий и сообщающий человеку о том, как он должен жить и какому Единому Закону следовать во имя Всевышнего, ведь Открытая организация для нас Им - это лучшее для человека как для творения Его, которое Он знает лучше всех нас.
Мы индивидуальны, ведь только за наши личные дела мы будем судимы, но мы и коллективны, ибо веруя во Всевышнего мы обязаны строго подчиняться Ему, исполняя его Предписания нам, суть которых заключается в личном поклонении и в помощи брату и сестре своим, как общности защиты поклоняющихся Ему.
??"После этого перестанут рождаться новые звёзды, вселенная погрузится во тьму и в ней останутся планеты, чёрные дыры и остывшие ядра звёзд. Если вселенная продолжит расширяться с текущей скоростью, то это произойдёт через 1-100 трлн лет, но если учесть ускоренной расширение Вселенной, то уже через 30 млрд лет, водород не сможет собраться в новые звезды, и вселенная будет заполнена ещё и разреженным водородом. Наступит эпоха Чёрных Дыр, они будут поглощать оставшееся вещество, но со временем оно закончится, и ещё через 17 септдециллиардов (10^105) лет все чёрные дыры испарятся в последний раз озарив Вселенную светом. Наступит тепловая смерть Вселенной, пространство продолжит существовать, а материя при этом не исчезнет бесследно просто будет существовать в виде фотонов и не сможет образовывать сложные структуры.
Исследования последних лет показывают, что Большой Разрыв произойдёт гораздо раньше, чем Вселенная дойдёт до тепловой смерти. При нём все объекты во Вселенной будут разорваны на субатомные частицы и растянуты на бесконечно большое расстояние." - астрофизическое описание взрыва тепла от давления Ничто в новую параметральность до фотональной материи света, когда свет подчинится человеку верующему, то есть это тысячелетнее царство господства человека смертельного повсеместно, а затем произойдет Большой Разрыв и Воскресение.
Постапокалипсис тотального крушения Старого Мира - это новое эволюционное обучение себя жить после революционного скачка ужаса, стирающего прежние доминанты быта. Это оголение пространства до точек концентрации с хлестнувшим ужасом кошмара, в форпостах-точках-мысах коего концентрируются общины Смерти, возвышаясь из неопределенности континуума в Остров Твердой Смерти Новых Связей, согласовано с Откровением Его. Это первый шаг к тысячелетнему царству Сознательной Смертельной Веры.
Мы любим людей во имя Всевышнего, иначе бы мы их не переносили и вовсе. Они такие же творения, как и мы, и это заданно и неотъемно, но личная воля к избранности при активном возвышении, усердии, дополнительной ответственности за совершаемое, за больший груз и тяжесть смыслов и вершений - вот что отличает нас и делает по содержанию прочнее, то есть Дух Смерти активнее в нас, ведь мы сквозь боль и ужас сознательно идем к нему от мира, сквозь мир, дерущий наши души до крови, прилепляя к себе, сдирая наше человеческое в страшных кровавых муках, в том числе и мыслительной деятельности, мыследеятельности, через-мир до мученического оголения перед Негативным Духом сквозь мгновение, миг Смерти, то есть отрыва от всего тленного; укрепляя форму, но по форме оставаясь все тем же человеком, мерцающим наполнением трепетного Ужаса, исходящим сквозь наши поры, взгляд и голос, настраивая всех на лад внимательного содрогания и глубокой задумчивости, как слушают путника, что прошел страшные муки или что видел в темных лесах, каких людей повстречал.
Цивилизация Света настолько довела человека, что Штирнер готов был снять свою кожу лишь бы не видеть, не слышать и не мыслить ей и через нее, выбирая милое Ничто, устанавливая диктат своей воли и подчиняя мир собственному очищеному, что не может не коррелировать с желанием подлинного обретения мессианского человека, как инструмента выполнения высочайшей миссии во всей Вселенной, равной значению которой, этой миссии, нет среди всех существ, будь то животные, ангелы или джинны,а то, что разрушает идолов в исторической или хирирургическо-бесстрастной анатомальности, деструкции для нас представляет интерес, как отсвечивание в Уме бликов ужаса, которые есть в историчности самой цивилизационной мысли, устанавливая диагноз со стороны здорового Единственного Писания. Все это близко нам, живым эмпирическим индивидам перед мертвенно идеалогичными субъектами тотального присвоения глаза.
Дорога - это изоляция от языческой природы, рождающая скорость несоприкосновения. Тем не менее, в городах господствует городское язычество, ведь большинство воспитывает именно культовый наивизм язычников, ориентируя их на храм-Полис и выезд в капсулах телепортации-защиты автомобиля, оснащенного всеми благами памяти о достижениях современности, на природу, как в музей первобытной экологии, окультуренный и безопасный, от точки-форта через лесное море с траволатором-рукой цивилизации к другому форпосту оборудованного места. Чем лучше дороги, пути сообщения, тем качественнее скорость, а значит здоровее социальное тело, позволяющее добраться до ухоженного городского надприродного архитектурного центра. Христианство суть надкультурная цивилизационность, а потому нужно прилагать интеллектуальные усилия, чтобы приобщиться к ней, что множеству ритуально наивных горожан и не нужно в быту рыночного обмена-приобретения, ведь христианство - это институт их высшего образования, усвоения метафизического уровня язычества, как синтеза и выхолощенности в согласии культур, вместо их полисоюза. Норманны могли бы обосноваться на Дальнем Востоке России, на полуострове Кони, по природной климатичности, но там господствовал иной тип человека и сказывалось влияние азиатского сектора, а посему здесь гармоничнее будут смотреться японские аллеи и дацаны, нежели английские замки на охотскоморских островах. И вообще удивитльно, что древняя Ирландия не стала северными эллинами, хотя слишком холодная Ирландия наверняка была слишком неприветливой для ласкового солнечного нусального света, нежного божественного солнца, отгораживая свою чувствительность и разум свежестью дикого холодного ветра, выветривая из головы все навязчивые отвлеченные идеи о богах, будучи постоянно в творческом доскоркатическом движении непосредственно божественного Сида.
Наша память и есть мы сотворенные. Это путешествие от тяжелой мысли до мысли в контексте умозаданности, отскакивающей от непреступности Сознания, и больше нас нет, ни в хлопотах, что приносятся как сон наяву, ни в том, что мы не поняли, но пронеслись сосредотачиваясь на концентрации волнующей нас проблемы. Мы ходим лишь от домысла к домыслу, передвигая свое тело максимально близко к ним в смысле обеспечения лучших условий продуманности или неожиданных озарений. Мы - это только голая мысль по Декарту, мысль, направляющая Ум-нас к Сознаванию ответственности за жизнь перед Смертью.
Мы - это действующая фосфорицирующая память, клубок эфирных даймонических струн задействия, проницающих флюидно формы мира через наш Ум-реципиентатор-ретранслятор, а наша жизнь - это движение вспоминания ограниченности мира по этим натянутым нитям, относительно происхождения нашей души, что волит из рефлектируемой первопричины бытия, которую мы зовем Нусом.
Шишковидная железа - косточка воскресения
Если русские восхищаются и заимствуют европейское, то европейцы заимствуют восточно-исламское(в смысле культуры, то есть поэзиса и высшего письма, цивилизация же эллинская закреплена в идиш-евреях - истинных европейцах), а значит таким образом мы прослеживаем влияния от начала до конца с фильтровой рецепцией и особенностями преломлений.
Не стоит думать, что русские обречены на коллективизм и коммунистическую соброность, ведь тогда русская культура не рождала бы страдальческих индмвидуумов вроде Достоевского, желающего тем не менее освободиться от личного вовсе в пользу безликого таинственного русского нечто. Русские просто дети(но не инфантилы, которые будучи старыми на ум детьми играют по серьезному во взрослых европейцев), они еще не доросли до зрелости, играя в свои жестокие бессмысленные игры понарошку в огромной песочнице, где песчаные куличи - это пародия на высокую культуру взрослых, а отсутствие культуры и оскорбление друг с друга с наивистским панибратством - это основа социальных взаимоотношений с равными и неравными себе: угнетая слабых детей, насмехаясь над ними и присмыкаясь перед детьми сильными и авторитетными или же более богатыми, ведь когда сильный бьет богатого отец последнего может уволить отца первого, понуждая извиниться, и в этом суть борьбы силовиков и системной олигархии в России(это модель бытового производства аналогии от кантовских механизмов наивных пределов, слепок с Ума на производстве, производное, чт почти равно причине, не считая зазора спонтанности веры и сомнения, что суть диалектически негативный момент перетечения из метафизики в диалектику и к самоотрицанию духа ав диалектики негации к вере в Невозможное,от бастионов Ума к Сознательному черному солнцу ужасной запредельной свободы, постулирующей строгую организацию внизу на основании высшего Закона от Него); они не доросли до взрослости, которая ценит личность и ее ответственную свободу как одну из величайших драгоценностей интеллектуализма ума - интеллигентности. У нас нет собственной взрослой форменности, есть лишь детское подражание, которое должно непременно вырасти, как медленно встающий на ноги ребенок, когда все из его группы уже смело ходят, но, как известно, если убудет в ловкости передвижения телом прибудет в мозговых штурмах, то есть мы на это надеемся, смотря на примеры великих писателей, которые велики не сами по себе, а потому что взросли из этой почвы отдельностью, что казалось бы невозможно в сплошной морс-кости, жидкокостности, что и поражает нас, русских, могучестью их воли как наших лучших, отдельных, но все же чуждых существ, непонятных нам, которые на взрослом западе воспринимаются как обычные европейские писатели той или иной доли таланта(причем, чем больше писателя насторожила Европа, тем больше его любовь к России, ибо и у Европы проблем не меньше и только оттуда по настоящему проникаешься нежностью к родине и ее свободному обустройству со всеми оговорками пущих чрезмерных вольностей, приводящий к различным результатам разгула произвола либо неформальных прав), говорящие о понятных им проблемах, ведь эти писатели действительно европейцы и говорят о европейском с тонким неясным им налетом русских грустных страданий, и это как масло, парфюм, что придает ноту особого таинственного обозначения в целом понятному пласту повествования.
России тягостны западные тенденции, ибо они обличают ее болезненное самомнение, ставя ее своим молчаливым примером-к-сравнению перед фактом ее истерическо-детской исторической сути.
Если бы не разложение христианско-эллинской цивилизации(ей свойственно разлагаться и умирать, ибо ее бог-Универсум тварен) на ее руинах бы не было Мерсо и Йозефа К., а были бы здоровые смертельные герои насыщенной ужасом полнокровной интеллектуальной жизни.
Иудаизм - это некий реакционный консерватизм, дремучее ретроградство, отрицающее все, что после него, замыкаясь в гетто своей изоляционной избранности. Христианство - это свободолюбивая эллиноцентричная реформация, Ренессанс, противоположный древности ветхозаветной суровости, любящая вселенную и уникального человека в ней. Собственно это две ветви одной Традиции учения как заблуждения: семитская и эллинская традиции, восток и запад. Ислам же сохраняет ветхозаветную суровость, которая реформируется новыми наставлениями от Него, но не закостеневает в ней, а использует сходное с христоэллинством знание, стремление к познанию, не отступая от принципов последнего Писания, сохраняя ценность исследования как метод аргументированного национального разоблачения заблуждений первого и второго учения, одного устаревшего и косного, обновленного самим Всевышним, а другого - искаженного, язычески-тварного, ориентированного на бого-Вселенскость, на бога -Универсум.
Эта переходность, вбираемость лучшего и первоисточность от Последнего Писания делает исламскую цивилизацию совершеннее всех остальных по праву логики обновления и альтернативы старому новому миру. Все, что есть лучшего у европейцев в плане культуры обхождения, образования и воинских добродетелей, вроде чести и дисциплины, происходит, имеет корни на исламском востоке, чей генезис можно легко проследить, и мы говорим лишь о ростке, импульсе сверху, ибо европейцы осмыслили его на свой христианский манер, не поняв, что дать здравые плоды этот росток может лишь в исламской почве, но не обязательно откуда он был взят, важнее сама почва религиозного восприятия мусульманства европейцами, снимающая противоречия во многих вещах, где обнаруживается ком и засор, ведь между ростком и должным результатом встает выделанное на искаженный лад следствие, что и есть европейская культура быть.
Анахронизм - это часовой механизм, по которому соглашается жить та или иная группа людей, и который отстает от действительного истинного времени к Концу, pietine sur plase, на месте собственной больной фантазии к прошлому-небывалому(которого нет для рожденного на несколько веков позже), утрачивая связь с землей. Прошлое необходимо знать, понимать его корень, чтобы не тратить напрасно время для реставрации давно тленно-пройденного, находя мотивы Духа, которые необходимо возделывать с оглядкой на часы эпохи, регулируя курс и средства реальных и грядущих возможностей, потрясений впереди на маршруте от Начала до Конца Мысли Открытой-нам-намеренно Его, вехи которой понять можно лишь с помощью Последнего Писания, корректируя побуждения в связи с этим, осознав на каком этапе примерно находится наша современность, что определяется по готовности принять альтернативу Негаттвного Духа, и чем этот протестный коэффициент супротив нынешней Цивилизации больше, тем активнее нам нужно действовать непременно, и чем меньше - тем осторожнее, аккуратнее, подготавливая почву. В России в частности, но но не только, авангард выступает, чтобы жить лучше и свободнее, имея перед глазами актуальную перспективу Запада, но в процессе восстания воздымаются те глобальные, оседлывающие силы, что видят проблему масштабнее, уводя смуту от местечковых амбиций вклинивания во всеобщее к Новому Порядку, на который будут равнятся Все, выходя из Всеобщей системы конвенциональных координат и начиная жить в себе, разбираясь с собственной сложностью без оглядок туда, оставляя в покое все чужеродно-проблемное, охладив имперский пыл, предоставив им возможность думать самим, обещая помощь и защиту при их коллективном обращении, если мы сами сможем разобраться в скором времени со своей Евразийской федеральной разрухой и помощь не понадобится нам самим от всех Духовно сочувствующих братьев по вере. Это уход в региональный провинционализм собственных островных изолированных вопросов без претензий к окружающему на экспансионистскую обязательную гегемонию, сотрудничая с тем, кто предложит более выгодное для нас и всех граждан независимых Полисов Пространства Свободной Смерти, но лучшее нам достанется от братьев по Духу, ибо позитивный дух старой Цивилизации будет недоволен тем, что мы спассовали и неожиданно вышли из напряженной игры на мировой арене, хоть там мы играли роль того, на кого скидывают все обвинения в провале игры, неумении играть, а значит это место было весьма унизительным и ограничивающим нашу свободу(и сейчас мы плачем от досады, вытерпливая удары от старших игроков и тайком унижая младших, которые только начали серьёзно играть, ехидно посмеиваясь над их начальными неудачами ввиду своего ресентимента, и всячески препятствуя их хорошей игре, но когда они все же научатся через наши препоны и смотря на старших, нам будет очень обидно, ведь мы не смогли доказать всем, что мы достойны старших игроков, и убежим снова плакать и проклинать возросших мужей, обижаясь на то, что у нас не вышло снискать одобрение и авторитет значительных игроков команды, нам по итогу этого и не нужно, необходимо вырасти вплоть до того, что признать перед всеми свой характер и сказать, что эта игра не для вас, уходя с поля розыгрыша на свое пространство, привлекая своими правилами на него других игроков, которым уже надоела эта вечная безрезультатная тренировка, которая не приносит пользы и заключается в самой себе, это бесконечная игра ради игры, в коьрой нет конечного Смысла при всем кажущемся противоборстве двух команд, что суть инструменты этой бессмыслицы с непрерывно обнуляющимся счетом; увидев же альтернативу глобальному полю, найдя место, куда можно уйти и попробовать поиграть по другим правилам, которые заключаются в победе одного над другим, некоторые несогласные и уставшие от бесконечный нелепых тренировок игроки перейдут на ваше поле, хоть и старшие игроки будут журить их и высмеивать, что мол пошли играть к этому плаксе, и это уже их ресентимент, ведь они оторваны от земли и привыкли, что лишь на их поле играли всегда, а иное поле - для них кошмар и страх, действительное соперничество, где они впервые могут проиграть, ведь их правила там не работают; в итоге эти две команды сойдутся в финальном матче, где будут биться ожесточенно: одни за право дальше играть на одном единственном поле, а другие за то, чтобы устранить Диктат поля и завершить все бессмысленные игры навсегда, тренируясь на своем поле лишь для этой последней игры, ложащей конец всем играм), которая обретается в наплевательстве на этот матч и отходе от него, дабы играть в ту игру, в которой мы хороши и способны или к тем правилам игры, которая нас устраивает. Это эволюция Сознания над Умом, столь резкая, что ее зовут революцией. Революция - это скачок вперед самых передовых и бросковых, малого отряда самых шустрых и приспособленных у рывку, выносливых и подготовленных образовательно в специальных школах, самых дальновидных, зорких и перспективных, от которых зависит маршрут всех остальных идущих(это главное - идущих и тех, кого они подтягивают за собой, ибо те остальные у подножья не выживут без остальных, а потому вынуждены идти с ними до нового пункта назначения, уже по обоснованию решая вопросы своего пассивно-гражданского адаптирования к авангардному) с установлением стяга на вершине горы, к которой все отстающие, тоже желающие подняться на гору, должны подтягиваться, осознавая свое отставание, но и не спешить, устраиваясь на привалы и проходя планомерно высоту за высотой, перевал за перевалом, и это и есть эволюция, эволюция Ума, идущего через метель сожженого света -скреп Универсума и плохую видимость от тумана испаряющегося иллюзиона преломления к вершине Смертельного Сознания от Духа, которого достигли самые стойкие, самые требовательные к себе, дисциплинированные и масштабно мыслящие горами и их покорением. Все они - это группа Ума, желающие найти себе новые горизонты события, оссмотрев с вершины, с дистанции всю перспективу полей прежнего обжития. Это Исход к новому мышлению от-Сознания(сама интроспекция и проекция, перспектива возможны оттого, что истинные мы суть не-я, Сознание, которому мы принадлежим, но которое не принадлежит нам; Ум - это то наше тварное технэ, что бежит к нему или от него с соответствующей россыпью кристальных твердоуверенных мыслесуждений или ветреных сдуваемых мыслемелодий), переход через горы к иной ментальной местности, основывая свой Полис-пространство для всех несогласных с тем, где и как они живут сейчас, и эти народы должны осуществить такой же мыслительный революционно-эволюционный переход через горы, как собравшиеся племена, свергнувшие своих индейских шаманов-вождей конъюнктурщиков, отправившись жить там, где они хотят, так, как они хотят, оставаясь на том же пространстве, что и прежде, просто отделенное от Всего Старого Доминационно-умственного горой препятствий, горой дисциплины и тягот, перешедши которые так ценно новое место, обновленность и свежеть на прежнем плато. Революция вторжения племен в имперскую метрополию, искоренение грибницы и поддержка свободолюбивых жителей среднего и низшего достатка, сформировавших внутри города союз несогласных - это революция. Эволюция - это взаимодействие союза племен-Полисов, регионов и столицы, которая будет пересена вместе с возвращением племен из западного похода к себе поближе, в Урало-сибирский ареал вместе с самим Монархом, оставившим буржуазию западных окраин Пространства Острова править собой, сообщаясь с новым Монархом Острова Смертельной свободы(неким Пугачевым-Бакуниным в одном лице, знающим быт народов изнутри, волевой от природы и рожденный в их среде, но воспитанный на европейский правосознательный манер, являясь понтификом между стихией и Умом в виде носителя активного Духа, что суть не просто мост, а Выход для первого и второго, как возможность сообщения, единения и общего устремления сообща к-Нему), что поддерживает живо и непременно права и свободы всех независимых Полисов - регионов, внутри Пространства Негативного Духа.
Основная имплицитно-вожделенная мысль Ортеги-и-Гассета в его программном труде(программный труд - это тезисное подробное, но не всегда, главное лишь акцент тезиса, разъяснение простых вещей во имя фундамента, на которую можно поставить аппараты критики и апологетики) заключается в том, что сегодняшние европейские консерваторы, неолибералы и радикалы - это прошлый век и гибель для Европы, что Европе нужны люди другого формата, а значит - другой Цивилизационной модели, ведь эта вырабатывает только закольцованных ретроградов, не видящих дальше своих округов и союзов даже не высших эшелонах распорядительности, утратив адекватное понимание происходящего, а особенно - исламского происходящего, по инерции старых средневековых веков вопя и крича о засилье, абсолютно некомпетентные в вопросах природы подобных явлений, и такие воистину достойны, как полуслепой Бенджамин Баттон, старый ребенок(заурядная посредственность, инфантильно плачущая и желающая поскорее к маме, у которой полно ее любимых игрушек - увы, это беспрерывный предел развития Западной Цивилизации, который постоянно будет обнуляться и доходить до этой Вселенской нужды, ибо он не знает сердцем отеческий Дух Творца, разрывающий тупиковость матки, дающий оружие-факел как сам шанс, но не безопасную гарантию, зависящий целиком от способностей, усердия и веры в Выход-к-Нему снабженного, выход из лабиринта, достигнув который европеец обычно поворачивал обратно и блуждал, пока вновь не ударялся лбом о предел, впадая от этого удара-социального потрясения в маразм и блаженный дурман беспамятства на какое то а-историческое время, пока не стукался снова головой о тупик и не бежал прочь от этого состояния, разглядывая старые иероглифы, пометки, о которых он почти забыл, которые оставляли древние люди мифа до-Тесея, пытаясь сообщить попытки выхода из лабиринта или свою обреченность последующим заброшенным насильно путниками, обрывки нити Ариадны, прячась от натурально-стихийного Минотавра, ведь Минотавр - это живой вопрос соотношения Натуры и Умного Человека, рожденный морским посейдоническим вожделением греческого ума-матки-реципиента в расширении ойкумены, который до сих пор не разобран отважными Тесеями, которые этого быка закалывают, а значит уходят от вопроса, считая его уродливым чудищем, требующим все больше людей в свой лабиринт для его решения, и сам его голод - это голод по человеческим решениям людей, но они были бессильны что либо сказать ему, от чего и умирали или просили убить себя, чтобы не бродить по лабиринту в обреченности безвыходности, на что решился Тесей и освободил убийством стихийного вопроса доминацию Света над Натурой, показав ей свое место у ног Человека Цивилизации Аполлонического Сияния; европейский человек - это пост-Тесей, зашедший и потерявшийся в лабиринте бытия без Минотавра, лишь с его призраком-тенью памятью, которая галлюцинацинирует в его же Уме, передатчике от Тесея, в полной темноте, но с Умом-светочем тесейных генов; Ариадна - это то женственное, что доверилось светлому мужу, обманувшему ее начало подчинением и оставленностью на обочине, одинокой на Острова в ожидании безумного бога, подначивающего к Духу; Ариадна - это Россия, Евразия, Севевра, брошенная Тесем-эллинистичным европейцем на Острова собственного одиночества, страдающая и плачущая, но прекрасная, затопившая своими слезами почти весь Остров, она ждет своего племенного подъема-Диониса к вне-граничному Духу, ведь это она дала Тесею нить, чувствуя сердцем выход, лабиринт, изготовленный рацио-формой Дедалом, мысль которого Икар познала сжигающий солярис Солнца, как символ его нещадного Вселенского Диктата, тогда тюрьма рацио-Дедал - это проектировка нещадного формообразования Ума под указание Нусального Светила; и только Ариадна способна взмыть к Духу, ведь это единственная достойная невеста Диониса-порыва, пьяного без вина, ибо богам не нужно вино, чтобы опьянет, но оно нужно людям, чтобы достичь чего то подобного, которую он почитал и уважал, ведь опьянение нужно лишь тем, кто спасается от Нуса, но та, что познала высший ужас отчаяния и пережила тленную любовь знает куда больше самих богов, она способна помыслить о Едином Духе и возжелать его черно-чутким правым Сердцем таинственной влюбленности в Нечто; стоит также отметить, что боги эллинов - это даже близко не то, что мы под ними понимаем, взрощенные на монотеистической традиции понимания бога как чего то несусветно субъектствующего, налично непонятного, но особенно самые христианствующие из нас, христианство - это либерализм, а неолиберализм - это христианство, и само христианство как учение и догмацизм так быстро развалилось, оставив после себя секуляные следы антропоцентричных свободолюбивых констант, тени эллинской мысли; боги эллинов - это психологическая реакция мифовидящего человека на нусальную даймоничность, которая воздействует на его живую стихийную кровь чрез обезличинный диктат Ума; боги - это то, что рождается как искра между световым универсумным формообразованием посредством олимпийского эфира, откуда орудуют так или иначе чувствуемые умом посредники-нусальные мысли-даймоны, ощущающиеся разумом как чувство пропорции и симметрии, и дикого разгула титанически-дионисийской кровавости и натуральности, психологической буйности, а оттого мы берем их в союзники, ибо жизнь натуры течет по жилам племени, возвышая племя к дисциплине Смертельного Духа, которого так боялись бессмертные боги эфира и им поклоняющиеся, ими ангажированные, понимая лишь гибель как переход души, то есть тени тела, сохраняющей память либо к перерождению либо в идеальную обитель сферической галлактической беспрерывности - Элизий, Острова Блаженных, тогда как Рай для праведников монотеистов - это тоже временное иноизмерение, но и он обладает Концом, ибо и он сотворен, как сотворен эфир и Вселенная, астральные мысли Нуса), опеки и свежей крови со стороны молодой, бурлящей, напористой, активной, быстро развивающейся и тянущейся знать по самой вне-природе Закона Откровения, но извечно-истинной Духовной традиции ислама.
Формула дешевого ширпотреба - это эклектичная комбинация, разнородность которой либо четко ощущается либо видна невооруженным глазом, и в этом смысле каменные блоки неотличимы во всех смыслах от нью-эйджевских учений и даже буддийско-индуистской профанации, в том числе и письменной Каббалы, включающей уже чужеродные элементы в саму ее составность от эллинской интерпретации, взора на Тору(любые Писания рассматривались эллинским умом как намеренную фиксацию для сохранения общей традиции, культурно зашифрованного, спутанного сообщения о божественности Ума, которая была их упрежденной заведомой нещадной константой;ведь Писание, написанное призвано раскрыть для эллинов то, что скрыто, зафиксировано в ущерб живому слову, которое нельзя в полной мере отображать на письме, ведь это таинство, так и без того сокрывающую важное речь Сократа понял по своему Платон и пересказал по той же формуле, а значит их учение - это третий слой от подразумеваемого, общие места бого-умственных явлений, который грек 5 века мог расшифровать, имея ввиду некий центр, вокруг которого витает мысль, ибо эллины были уверены, создавая это для них же, что разъяснение не требуется, ибо достойные эллины будут всегда и станут понимать написанное без очевидных мифически сакральных разъяснений, которые просты, но запретны для попадания начертанного в чьи либо руки, на чьи то дурные варварские глаза, как попадает сейчас переводная тень от интерпретированного, обрывочного и местами переписанного Платона, то есть шестой слой времени от молчаливой истины). Все здоровое Едино, единосотворенно, будь то мир Творца, возникший сразу или скульптура, высеченная из одного камня или же то, что мастерски создает иллюзию скомбинированного, являясь целостным, будь то художество или построение. Для нас это органично, ибо наш Ум выбористичен и не приемлет наносов, рассматриваемых как свалка, наваленная груда хлама непродуманной концепции, а сляпанной хаотическим порывом, что создает дискомфорт и желание найти органично-продуманное как монолитное задуманное, смысловое, где смысл заложен в фундамент и робко блещет, переливается на фасадностях, создавая оттенки рассмотрения, но все же обладая Единой Опорой и идеей заложенности, подобно готическим храмам. Ренессансная архитектура отдает сборкой, хотя Собор Святого Петра исходит от центра в Крест, а не наоборот.
Архитектура - это ожидание, оттягивание вопроса о решении проблемы с Минотавром сочетания умственного социального следствования и стихийности неожиданного поражения, уничтожающая внезапным вторжением самую надежную защищенность, как Смерть забирает самых здоровых, пробивая их умственные барьеры привычки жить, выволакивая их из архитектуры Ума на дикое ночное поле ужасов неведомого. Монументальная архитектура подвавляет вопрос о Смерти твердостью монолитного стояния вечных основ, подобно дорийским ордерам, равно как и капитально-кафедральные соборы, которые раздавливают все твое хрупкое сомнение, понуждая быть уверенным в грандиозности бессмертия души, обороненной обширным сводом, ведь если душа смогла возвести такой монумент, то прочности ее умной фортификации явно ничего не угрождает, никакое растворение и дикий ужас внезапности, ибо в данном сооружении все придумано и прочно наперед, таким образом душа мыслит и ощущает себя этой твердыней и также твердо верует. Барокко играет с душой заманчивыми обещаниями ласковой пасторально-помпезной, легкой жизни Там. Коммунистическая архитектура делает из души общую функцию исполнения во имя построения некоей башни Всеобщего Общежития, роя, вырывая котлован и удобряясь в почву своим трудом во имя грядущих всходов, не-ощущая себя человеком, а лишь мостиком к идущему по его спине светлому будущему Там, где он может воскреснуть, что сближает это представление со Средневековой тяжестью, лишенной мистического пафоса иноизмерения, замещенного помпезностью трансцедентального Плана на Утопию Здесь, дотягиваясь до Марсианских райских красот, по которым будут радостно бегать счастливые потомки уфундаментованных, староверсивных моделей империалистического человека-калеки, не знающие дьяволического капитализма соблазнения мирскими благами, которую своими телами-в-башню огородят предыдущие, идущие на перегной.
Когда ты оказываешься лицом к лицу с дикой Натурой, ты выходишь из костюма-себя, на суд к публичному рассмотрению и анализу и предстаешь перед тем, что не знает сокрытости, предъявляя себя открыто, что и пробуждает наше стихийное нутро к трепету.
Корбен для суфизма - это такой же медведь, как эллинизм для Торы и как Генон для Вед.
Интеллектуализм - это набор логистических умовоспитательных социоцентричных кодов, помогающих дешифровать любые культурные матрицы(притом, полагая, что сакральное восприятие окружающего варварическим практически одно и то же, что психоанализ, исходя из данности человеческих или анти-человеческих экологически ориентированных констант, но разница в самой точке зрения взрощенного Ума, будь то лес социальный или непременно древний, две параллельные реальности, которые пересекаются в гиперэвклидовых пространствах пастиша, задействуя математическое-отвлеченное как псведосвязующее натурального и постиндустриального, мороча голову кодифицированно-счислительным Минотавром), полагая складывание кодов за процесс расслоительных комбинационных решений или деструкций, хотя подлинное устраняющее это даже не взгляд с вписанного Ничто, а отстраненная от отстраненного интроспекция собственного вне-полагаемого Сознания-сквозь, что и есть истинные творческие муки богоискания, искания бога Ужаса изымающего вопросы и ответы беспощадной утвердительностью вне-налично-отрицательного Где То как единственного и непримиримого, некодируемого.
На издание с черными отпечатанными немецкими буквами на белом листе бумаги мы капаем парфюм, благовонную, эмульсию, что растнкается жижей по поверхности листа, обволакивая буквы и выделяя некие новые монструозно-пикантные орнаменты их, смазывая их до причудливых иероглифов, заливая контекст, открытый инаково со всеми ухищрениями пьяных литер, издавая очаровывающие ноты запаха соития консистенций свежих смешений и оживленной типографской закоренелости, нелепо вздымленной, вроде очень захмелевшего непьющего прусского уставного офицера - это и есть французский философский южный плавленый от культурной(почти алжирской) жары адюльтерно-инверсивный, музыкально-сложностно-пахучий, игривый, кокетливый(правда часто за этой кокетливостью мастерски скрывается старуха прошедших эпох) гибкий эластичный ум, коснувшийся ледяного света немецкой северной родово-видовой иерархии, исследовательской дотошности спелых плодов на промерзшей подснежной земле, упавших с какого то высокого дерева, будь то дивная ветка или причудливая шишка.
Казус экономического вопроса рубежа 19-20 веков состоит в том, что сделала нарастающая империя большевиков и что в то же время могла сделать Романовская империя, если бы была цела, то есть вопрос чистого прогнозирования будущих времен, которые колошматит от конвульсии перетягиваний и вечных споров с мечтаниями о возрождении похоронненного гальванистическими токами слабых, погрязших в грезах отпрысков, сидящих на зловонных руинах Левиафана со вспоротым животом и вытекающими кишками.
Русская иррелогия такова - чем хуже мы живем, тем большего по праву мы заслуживаем. Впрочем, исключительно женская истерика дамочки, увидевшей одежку получше у иностранки, наставляющей мужа-народ искать такую же в сибирской глуши, вместо того, чтобы достойно одеваться, развивая собственное качественное производство этап за этапом, но логика истерики - все и сразу и даже лучше, чем у других без надлежащей на то реальной возможности при имеющемся потенциале действительно собственной и хорошей самобытной продукции, которую она губит извечно подражая и закупая чужое, отчего все сторонятся общества ее дурного вкуса, насмехаясь над ее эпигонством и скидывая все свои проблемы на ее завистливую злость и склочность, находя в ней козла отпущения. Русская невообразимая саможертвенность - это откуп во имя маниакальной исторической(русская культура истерична в принципе, не считая русско-европейских поэтов и писателей, вроде Блока, Мандельштама и Тургенева) привилегии к избранности. Европейская сдержанная мужественная мерность здесь расиатривается как трусость и недостаточность по сравнению с нелепым умерщвлением русского населения, хотя в самом деле это культурность и разумность, размеренное самообладание и автоотчетливость перед собой. Слезливый платонизм для трагично страдающих вечно влюбленных в достопочтенного полноценного джентльмена женщин(зачастую безответно, ибо эта дама мила, но самонадеянна и напыщенна, иногда даже оправданно, но редко) и бесстрастный аристотелизм доя смело отчаявшихся-отчаянных свободных мужчин.
В России государство тоталитарно очень архаично, как самодур-правитель и его глуповатая и обжористая свита, почти что средневековая пикареска и комедия дель арте. Государство в России дремуче и отстало, равно как и большинство его населения, живущие не то, что средним Средневековьем, а его началом, а потому оно не изобретает особых политтехнологических ухищрений, каковые есть в Европе для дисциплинирования просвещенного человека современности, но применяет формы репрезентации мифа и сопутствующего оргиастичесски индейского транс-ритуала, что вводит массу в забвение и галлюцинативные видения процветания и благополучия. Потому рывок образованного подполья в России(не того богатого быдла из псведооппозиции, выучившего с трудом английский и пожив немного в Европе на деньги от своей монополии, кичась своей особливостью перед бедной русской чернью, издевательски обещая ей золотые горы и ехидно посмеиваясь над ее наивной верой, как Запад смеется над Россией, но его смех скорее сочувственный, точнее большинства из думающих европейцев, ибо плюются в Россию как в народ такие же безумные небольшие маргинальные европейские группы; не стоит забывать также, что есть и те крестьяне, кто честно выбился в люди, благодаря своему бизнесу и уехал отсюда прочь, что заслуживает уважения, но чаще таких людей находят мертвыми их семьи, ведь они отказываются передавать нахальным монополистам от-Думы свои реальные труды; монополия вредна тем, что душит множественные вспышки локального, уникального качественного малочисленного товара, уничтожая его носителей физически и глобально, выкупая все места на рынке и самому рынку создавая дурную репутацию во славу удобного и гиперкомфортного супермаркета с дешевыми импортными залежалыми продуктами либо качественными, но с невообразимой наценкой; локальность полиэкономики среднего и малого рынка улучшает качество жизни и требовательность людей к себе и к аппарату обеспечения, ибо привыкнув к качеству покупать дрянь не будет желания, даже втридешево, а если государство будет давить, принуждая покупать пластмассовую дешевку, то человек качества выйдет на улицы и попутно еще сметет режим, ведь то политическое, что принуждает общество к дешивизне жизни непомерно зажористо и воровато, а потому его надлежит разогнать и своими социально-групповыми силами организовать конкурентноспособность и покупательную силу добротному и совестливому товару, равно как и уникальному товару из провинций, пренебрегая тотальным импортом, ежели провинция способна обеспечивать страну не худшим товаром, хотя стоит учитывать и скорость доставки, ведь где то ближе будет привезти скоропортещееся из Европы, нежели с Урала, но это не касается ценной древесины и сырья, экспорт которого должен быть ограничен, если имеется недостаток для своего пространства и тех, кто находится с ним в Союзе) будет выглядеть здесь как пролет космической ракеты над племенными аборигенами Африки.
Нам ясно, что в России нет общества, есть лишь крепостные и тот, кого туда по инерции записали, сопротивляющийся боец. На Западе же государство рассматривается как некая башенная надстройка над большой свободой социума, происходящее на вершине которой никому не видно. Наблюдаемо становится лишь сюжетно, когда загримированные актеры выходят на помостки и диктуют свою шоу-повестку, скандально-эпатажные заявления развлекающейся массе. Для западного общества государство - это элемент шоу, несерьзная деталь развлекальной вечерней программы, существующей, чтобы веселить население своими выходками и международной политикой, но когда государство покушается на нечто общественное, задевает его нерв, трансформируясь из шоу в реальность оно бунтует и восстает, ведь кроме свободы быть кем угодно и как угодно у него ничего больше нет, не права на радикальное мнение, ни твердых традиционных позиций, верифицирующих шоу, что не нравится остальным, которые перемалывают их архаичное отсталое занудство потоками самих либеральноцентричных мнений, оставляя этих радикалов без внимания в маргинальном секторе нищенства и нерукопожатности, объявляя социальный бойкот. Потому шоумены и их сценаристко-гримирующая команда мастерски маскируют эти пощипывания обывателей, выставляя их комедийным элементом сообщения, ведь это так смешно и нелепо, когда дутый бог, божество самолично, марая конечности спускается на землю с башни, чтобы что то взять или отнять, будто оно бессмертное в этом нуждается, ведь все должны приносить на алтарь защиты сами. Государство Запада - это театр пошлости для массового неискушенного зрителя, который смотрит на происходящее как на сцену, иногда мечтая сыграть хотя бы второстепенную роль. Всесвобода лишает самодисциплины и при полиморфности права каждого на вне-человеческое извращение социум сам замыкает себя, а самые реактивные паникеры гонят от этой свободы общество обратно под крыло государства, прося у него защиты и строго регламента, когда социум слаб на общественные институты здравой человеческой повестки, а потому вся трансгендерная монструозность в западной политики - это не более чем пугалка, байка-элемент хоррор-шоу, чтобы спровоцировать и побудить здоровых людей уйти от таких свобод под патронат государства, равно как и диалектически стравить на эту агрессию бегства от общества разврата-к-государства защиту в виде меньшинств, которых уже очень много, которые будут оборонять свои позиции, в конечном итоге двигаясь в область того же государства, обещающего и тем и другим в войне свою помощь, пока они не перебьют друг друга и не ослабеют, и в этом смысле нам становится ясна однополярная представительная дихотомия республиканцев и демократов(это наследие протестантского этоса, а также английского прагматизма, не терпящие умозрительной метафизики, обращаясь не к институту, а к человеку лично, но все политическое на европейском Западе училось править у Церкви и сама политика церковна во всех своих конфессиональных особенностях), работающих с разными социальными флангами просаещенно-прогрессивно-продвинутых неолюдей и им сочувствующих хилых либертинов, а также консервативного религиозного жесткого оппозиционного дремучего пласта старой Америки. Кстати говоря, новый президент представляет интересы и тех и других, не скрывая этого, а явно демонстрируя свою вселояльность, ведь для шоу неважны твои взгляды, а только то на что и сколько ты потратишь денег. Президент западного свободнообщественного постфеодального образца невозможен в России, ведь русское заимствует западное, но не говорит ему за это спасибо, а берет как должное(притом в кулуарах возможно расшаркиваясь и клянча; русская жизнь горда и напыщена публично, но ноет, воет и плачет, страдает, умоляет и просит в частном, свободного сознания о чем у нее нет), притом присваивая затем себе эту заслугу, умолчав на публику о взятом, подчас униженно или истерично, дабы не показать свою истинную сущность лицемерного обидчивого закомплексованного плаксы. Тот тип президента шоумена невозможен в России, ведь он очевидно для всех инородный, да еще и украинский, а потому Россия будет перебиваться диктаторами старой закваски и несуверенными либералами, вымаливающими государство у варягов чужих, а не своих, черных, ободранных, хоть и волевых и традиционно жестоких, но необразованных, что их и отталкивает, а потому новый варяг для Руси - это племенной по происхождению вождь-монарх, получивший хорошее европейское образование, понимающий реалии дня и знающий корневые традиции, беря сердцем меч Духа, что единяет частное и публичное, молодых загнобленных свободолюбивых принципиальных бояр(а не старую пост-советскую муляжно-европейскую мелочь) и региональную племенность живой традиции.
Для гуманитарного знания технический профиль невежественен, ибо он лишен человеческого измерения и самой жизни, рассматриваясь как иной мир умозрения, метафизики на костылях, напрочь закрытая для практики и сообщающаяся с Умом без обратной связи, ум тяготеет к чему то смутно-смазанному получая раздавленные плоды своих же интенций в виде разбившейся о стены непроницаемой глухоты полости-непреступности, тогда как, к примеру, неоплатонический Нус или герметическая планетарность не то, что давала ответ, а возвышала человека над землей. Специальная же наука закрывает и зарывает человека в землянку-радиорубку, где он становится грибом, дорогим приобретенным трюфелем, засунутым в скафандр подземелья хозяевами жизни, дабы пользоваться их узкими наработками, складывая их в пазл социально-непременной полезности, и вот отчего появились гранты, направленные на скорый псевдорезультат, а также интерес к продвинутой философии - они предлагают интересные одежды для господ, являясь ментальными модельерами мирового или локального уровня, где важнее престиж и представительство, имидж-видимость, нежели мастерство с традицией на старый манер, вроде Баленсиаги, помогают им жить современно и инновационно. Техники вырабатывают гаджетные новинки, упрощающе-совершенствующие жизнь, философы-аналитики объясняют их комфортную роль с позиции позитивной функции. Это элитарная обслуга, боярская свита золотых царей. Те же, кто занимается астрофизикой и вопросами теоретической сложной специализации воспринимаются людьми не более, чем винтики, не существующие и не нужные вне своего беличьего колеса. Они не люди, а обезличенный голый ум-механизм, живущий в кампусах и специальных академ-городках, долинах, своих изоляционных теплицах(вырабатывая свой профессиональный нелепый юмор и образ сообщения, базирующийся на теме приборов, что даже ментально выдает их зависимость от аппарата разработки вне которого их нет как самости), не мешая нормальным людям жить полноценно внутри сообщества. Если раньше наука была нечто вроде дополнительной занятости, хобби всесторонне развитых людей(специально-научный взгляд коих был лишь примером продуманного ими рассмотрения всего мироздания и, как правило, дальше общих мест они не заходили, не трогая искусство и человеческий полис, понимая недостаточность и грубость подобных строгих Вселенско-направленных измыслов относительно живого человека, что обладает волей и разнообразной самоорганазацией с диспутами о пересмотре и смене метода смыслов сожительства под воздействием поколений и движения времени-к-Концу, но им была чужда модернизация, ибо она полагает отрывочное улучшение части, игнорируя целое, тогда как древние понимали корень проблемы, радикальность, меняя сам режим сосуществования всецело, и не было для них вопросов важнее Полиса(сам полис - это универсумное подобие организации космоса внутри стихийного хаоса натуры, но сама натура наделена законом форм, тогда Полис - это сверхформа симметрии Ума, как бегства от Сознания и Осознания за-метафизически спасительного, бегство по темному стенному лабиринту тупика от Минотавра), политейи, организации свободных людей, и все рассматривалось в контексте его, от торговли до философской мысли, смотрящей на человека нового поколения по иному, меняя форму обжития разом в связи с измышлениями мудрствующих; если эллинам понятия служили как прямые отображения сути определяемого, то нам они служат для поверхностно-прикладной фиксации инструмента к использованию для откручивания того или иного шурупа мироздания, которое скоро бахнется нам на голову и расшибет его постлингвистическим хаосом взломанного ларя Пандоры), вроде аль-Газали, ибн Сины, всех эллинов, забавным увлечением, вроде садовоства ростков причудливых мыслей, мемуаристики, то теперь собирание марок и конструирование технической облегчительной излишней непременности, а не строго жизненеобходимой, вроде акведуков(с развитием техники развилось и количество, как людей так и их запросов, "могу" превратилось в "хочу" и "дайте", вплоть до капризного "дайте во что бы то ни стало"), стало смыслом жизни, тогда как важное для древних уже стало специальным увлечением немногих, которые подходят к этому, кстати говоря, тоже очень условно и сухо, безжизненно, анатомически препарируя текст и историософские события, без творческой витальности и мыслительной оригинальности, ибо техника не терпит оригинальности, разве что только заданность и продуманность. Оригинальность - это стилистическое стихийное буйство и наваждение после пролета которого ум возводит свои механические константы резервуарного поселения, вот также разница в революции и эволюции(в современности - оторванной эволюции, это как хвост ящерицы, который развивается, точнее его искусственно развивают, во что то самостоятельное, частично принадлежащее к ящерице, в конце концов из хвоста стараясь вырастить новую ящерицу, повернув вспять естество, но у них получится лишь ящероподобный хвост, сходно с тем, что специальный человек - это человекоподобная научная рептильно-террариумная функция).
Смех - это любовный грех, улыбка - это влюбленность в истинный ужас.
Объездив большинство ключевых городов мира вам станет так невыносимо и нестерпимо, что захочется вернуться к-себе с неумолимой силой и влюбленностью в дарованно-личное сознательное пространство.
Нездоровый, маниакальный эгоистический, воспаленный национализм - это шанс для бездарей сказать хоть что то и стать хоть кем то на общей волне возбуждения, крича громче и твердолобее всех заезженные ксенофобские постулаты, предлагая снос и расправу в необдуманной горячке, но не решение истока вопроса. Мы удивимся, когда изловим такого молодца, ведь в сущности он ничего не имеет против других наций, его представление о них базируется на пропагандистских стереотипах а ля дело Дрейфуса, но, поняв реальность, он встанет на колени и заплкав раскается в аареи невежестве, признаясь, что он, мелкий неспобный недисциплинированный плебей, просто хотел власти и роскоши, ограбляя труд других, на кого навесили ярлык врагов. Все это делается из глупости и корысти. Нездоровая паразитическая миграция прерывается законом или сменой институтов по вопросам решения проблем. Те же приезжие, кто работает на экономику государства подспудно лелеются самими лоббистами национальной болезни, ибо они могут жировать за счет силового взымания мзды с мигрантов, угрожая им убийством и выселением, ставя их в рабские условия обслуги, ведь их дом либо разбомблен либо настолько нищ, что любая европейская или даже российская хибара кажется им приемлимой, им, столь смиренным и нетребовательным, не считая взбешенных от такой сегрегации недовольных молодых людей, которые должны митинговать и на общинные деньги бороться с произволом на гражданском уровне, а не резать злых европеек в подворотнях. Обостренный национализм рождается из нищеты на смыслы, интеллектуальной обездоленности и потерянности, слезного реваншизма, пытаясь воскресить славнон мифическое прошлое, но это походит на то, что человек, нездорово вдохновленный комиксами пытается стать супергероем, которого никогда не существовало. Это смешно до той поры, пока он не начинает вредить людям, основывась на прописанной морали не-сущих топологически предков, и мы говорим о примере фашизма и позднего нацизма капитала, а не о антисистемной вдохновенности и жажды собственных судьбоносных смыслов раннего нацизма до главенства Гитлера, видевшего в евреях проводников европейского христианского эллинизма, вредящего традиции культуры германских устремлений, желая депортировать их всех махом, нервной уставшей рукой, дабы взять всю боль и ответственность на себя. "Националистические войны ведут к уравниванию материальных и духовных различий". Объединение континентальной свободной Европы под началом европейских, а не про-капитальных структур - это несбыточная мечта всех довоенных европейцев, которые сейчас конвульсируют в немощи, ожидая спасительное свежее дыхание отрезвляющего в реальность жизнесозидания, пробуждвющего из комы и летаргии к бескомпромиссной ледяной ответственности за свою судьбу, не отчитываясь ни перед кем, кроме себя. Негативный Дух - это спасение Европы культур от своих деструктивных демонов, от Старой Цивилизации света, ведь Европа возьмет пример с молодой Евразии, когда там блеснет искра нового смысла протеста и альтер-Цивилизации, став под ее крыло, но не все, ибо Запад и Юг Европы, скорее, останется верен традиции света, тогда как Восток и Север должны быть содидарны с Евразией в этом великом деле, хотя, с иной стороны, ситуация очень сложна, и нам вероятнее видится, что северная Франция и Германия будут с нами, тогда как славянский Восток Европы, не терпящий славян иной формации, может стать барьером между сотрудничеством, пограничным фронтом, стеной, буфером. Все зависит от исламской проницательности и прогрессивности Ума того или иного народа, опыт сопротивления ему и диалога с ним, но куда хуже - вообще отсутствие дел с ним, вроде той же Чехии и Польши, а также исламофобской Сербии, стремящейся сожрать традиционно исламско-исторических боснийцев.
Христианство так давило на культуру унификацией, что выжало из нее брызги запредельного протеста как бегства от удушья на высветленной жаре. Альтер-Цивилизация заранее учитывает это различие, а значит, по обратной логике, она и соберет всех к принятию всем искреннем сердцем Негативного Духа.
Многое из волнующего философского восходит к языку и пониманию в языке, субъпонятийности и общего в нем. Так нам ясно, что корни всех европейских языков и культур языческие и носят эхо глубиной языческой резонации, особенно в повседневном общении, еще более особенно - в провинциях, тогда как христианско-научная терминология философии специфична и на самом деле метафизично языческая. Хайдеггер - это попытка пробраться к пра-языку бытия, выдергивая корни европейской цивилизационной традиции. Теперь многие сомневаются в Платоне и Аристотеле, ведь это всего лишь люди, чужие для нас, греки из другого мира, который жил совершенно по иным вселенским законам, непонятным для нашего просвещенного ума. Герметическое подполье, вроде Мирандолы, Фичино, Трисмегиста выглядят сейчас очень смешно, ведь всем ясна эта спекуляция с упованием на Свет, которое превратно и посредственно, обращаясь к тварному, и в эту герметику уже не верит даже самый безумный адепт, ведь она устарела сразу же, выйдя за контекст эпохи 14-15 века как очень специальная область, в которой уже продвинулись дальше, рассматривая эти потуги как исторический опыт поиска до-платонических истоков Вселенско-Христовой любви Нуса сердцем священного сияющего разума. Вся специальная наука того стоит, хоть и ушла дальше света к скорости его распространения в Ничто. Аристотель полезен нам как метод анализа, ведь все феноменальное есть иллюзия, в том смысле, что оно тварно и тленно и в перспективе уже снято, уже не-есть, рассыпаясь перед Невозможным в прах. Сознание - это то интроспективное, одновременно через-нас-Ум и в Духе всегда-пребывания(это невозможность, рождающая веру в нее, как нахождение и тут и там неясное для мира-измерения дуального выбора или-или), что смотрит нами и от нас одновременно, но то, что смотрит нами сейчас - это Ум сотворенный, который вне отстраненности Сознания не смог бы представить перспективу и альтернативу, то есть шел бы постоянно по линии маршрута с чувствовом момента теперь, не предполагая, но задавая мышление и задаваясь мышлением, видя в установленной цели, вроде промелькнувшего зайца, исключительное наличие и пребывание без возможных результатов домысла о "показалось" и "это нечто другое", то есть вне альтернативы и перспективы, которое допускает Сознание ни как орган-мозг, то есть конкретный центр проистечения тонко+энергетических могзговых охватываний форм-к-восприятию, а некая заветная функция, что сквозит через наше отсутствующее правое сердце Веры в Смерть и Невозможное через Нее. Истинный язык - язык последнего Писания, язык арабский(альтер-цивилизационная замена древнегреческому), коранический, данный самим Всевышним, лишенный европейского отзвука языческих подсознательных навящивостей. Его чистота исключает все домыслы и постудирует монотеистическую однозначность, а значит решает все проблемы человека и мира, в котором он, ибо Ему лучше знать о нас и мироздании, ведь это его творения. Решает вопросы фундаментальные, основ, на которых строится дальнейшие коллизии внутри верующего общества, касательно тех или иных спорных вопросов, но не касаясь догматичности. Христианский язык - эллинско-языческий язык, искаженный, несовершенный, поливариантный, а значит политеистический, в отличие от Единости монотеизма, природно-тварный, Вселенский, язык эллинов и Платона в частности. Христианство - это альтернатива мнимого Единого язычников перед потребностью, когда мир расширился, соединить его глобальным проектом Цивилизации, не отрываясь от искаженных корней, а искаженные корни - это языческий дискурс домыслов и догадок Ума-от-Вселенной, делающий умозаключения, основываясь на пределе Универсума, понимаемого как Единый Бог-Нус, достижимый и созерцаемвй в измененных состояниях души-ума. Все христианское - это глобально-языческое, троическо-политеистическое, ресентиментальное, вселенскобазирующееся. Досократики - это противники света во имя дикого огня, это кровно-родовое локально-племенное язычества кровавой борьбы и соперничества, доцивилизационная дикость, варварство. Такими же были и арабы, говорящие на искаженном арабском до прихода вестника, Пророка из их числа, чудом изрекающего Послание на чистом исмаилитском арабском, вне-языческом языке Всевышнего.
Древние эллины - это светочи Цивилизации, это уже надстройка над всем, комплекс колониальной мысли со всеми издержками и сохранением самости администрации. Европейцы - это варвары, откусившие этот эллинистический плод и заразившиеся его вкусом, считая все остальное, пикантное, дурным и низменным, вплоть до своих же кровнокультурностей, всегда остающихся на периферии в угоду нраву цивилизационного христианства, против их воли выжигающее все живое, благо человек не функция от Ума, как сейчас, но и произвольное производное от своих свободных страстей в смысле желания жить полноценно и всеохватно, позволяя нарушать и пренебрегать тиранией монотонного смирения в вопросаах феодальной свойности.
Англия - это микро-образец того, что будет с европейски-евразийским миром. Сейчас в Англии вопреки всему царит символ Монархии и ислам в высших эшелонах власти.
Хорошо, когда город дает тебе высказывать свои мысли. Это подобно потоку реки, которая течет, не пересыхая. Но речная вода полна грязных элементов, свободно текущих по воде и плозхо, когда в этой свободной среде нет фильтра, искусственного фильтра усилия очищения, интеллектуальной дисциплины и интеллигентного стеснения при выражении своего мнения на всеобщее обозрение, крича о свободе разгульного пьяного слова во всеуслышанье и ко всякому уху, заглушая робкую весомость интеллектуально одаренных людей в умственных перчатках, не касающихся летающей городской развратно кичливой пыли.
Запад - это побеждающий аристотелизм меры в мейнстриме и платонизм в скрытом виде. Россия - это гипер-платонизм, чрез-мерность или недо-мерность, колтыхающаяся крайностность, экстремность(от убогого блаженного юродивого до золотых патриархов-неокатехонов, ведь Катехон - это продукт позднецерковного грецизма, ибо старообрядцу( Раскольников, европейско-русская конвульсия пост-раскола убивает государственный престарелый рост, за что испытывает муки, ведь без государства он отвык иметь Право, взяв что то он по русски должен заплатить мучениями, а потому за всякое убийство ему воздается, он очищает себя, свой акт спасительной каторгой, заплатив сполна кровью и потом, страданиями тягостей, уходя затем в молчаливую аскезу дораскольнического состояния с открытыми и неизвестными горизонтами дальнейшей жизни, уже обеленной от эксплуатации процента) вряд ли придет в голову мысль о сдерживании Судного дня; Русь-язычница же, племенная житница не знала таких колебаний, ибо была не дуально-истерична, а натурально многомерна, спокойна, улыбчива, загадочна, тиха как малоросская ночь), причем до Аристотеля, не зная его, ибо Россия еще до него не эволюционировала в контексте общеевропейского развития.
Фактор необходимости полноценного понимания явлений из прошлого, кои возвращаются, откликаясь на заостренные тренды современности, что суть отзвук от старых нерешенных следствий единой причины устроения: когда нам не нравятся евреи мы ищем адекватную санкцию в прошлом, в истории, дабы она была подкреплена опытом борьбы и идеологемной программности. Полистав каталог мы находим нацизм Германии, не добираясь до далекой Римской империи, и вживляем его в нашу повседневность, причем, принимая для полноценности все остальные аспекты проблемы заочно, в перспективе сталкиваясь со всем комплексом проблем, что развеил это явление в прошлом и переходя от него к другой исторической кластерной позиции, и этот переход от роли к роли, воспроизводя на высокой скорости исторические этапы, быстро гасимые современной повесткой и условиями их преодоленности, и составляет идею мимикрии и защиты дырявыми кольчугами от цивилизационного вопроса ребром, воскрешая отжившие трупы коротковременности как маски, за которыми прячется неспособность самостоятельного ответа на интеллектуальные вызовы и проблемы дня, реставрируя стагнацию и искусственно воспроизводя эпоху и те интеллектуальные контексты, что уже давно сняты и предопределены, растягивая время своей симуляционной жизни, дабы не оказаться парализованным у зеркала, оказавшись нагим призраком немощи, которого нет во плоти без вселения в книжные трупы систем мыслей минувшего. Посему нельзя говорить, что нечто устарело, а нечто ново , ибо мир Старой Цивилизации Света устарел уже по определению, только появившись, ведь он основан на тварной извечности, которая сама по природе своей стара как мир, по причине своей сотворенности и замкнутости внутри себя, а посему все процессы внутри нее,происходящие от чувств-к-Уму будут перетекать от эпохи к эпохе в вечном возвращении друг в друга, пока Сознание не разрежет эту ягоду напополам, выявив в интроспекции не-я, в отстраненности от опосредующего идеи Разума, нечто, что отстранено от самого разума, являясь Осознанной Смертью, как вне-чувственность, на которой обрывается мистическое сверхчувство, переходя в Нечто неведомое.
Воспитание и аффективная адаптация к условиям - это и есть мы человеческие, то, через что мы пропускаем мир. Воля к иному, вне очерченных границ нашей личности и социального положения, обязвающего быть тем или иным, поощрять те или иные качества в нас независимо от нашего желания или нежелания, что зависит подчас в странах уважительности от самого выбора страты в обществе, - это духовная воля к чему то большему, чем весь мир и закрепленное положение, статус, от коего никуда не деться и по коему чужаки будут мерить вас, ибо это данность, как кожа. Воля же срывает эту кожу и обнаруживает ужас Духа, стремящегося вырваться из Социума(некое обратное обор'отничество Вольги-богатыря-преисполненного могучей природной мощи язычества в Истинного человека Духа) в общинность, ибо лишь в ней Дух раскрывает себя в-предельной доступности, в холодной крови, ведь только Негативный Дух Смерти больше этого мира и позволяет взглянуть на него со стороны. Их истина - это корректировка более заточенного ума по маршруту конвенциональной параметральности либо вырабатывая новые колеса, изобретая новый велосипед для лучшей езды по трассе спиралезамкнутного движения. Наша Истина - это шествие по безвременному пути исторической Истины Единого Духа, это вне-история Негативного Духа, проявившегося в неизменную примордиальную Ось мира от точки Начала Намеренного Проявления Мысли Его до точки Конца, куда мы клоним и героически шествуем. Если вам милее всего деньги и власть - следуйте сему, будь вы в нищите или добившись успеха на этом поприще. Вас больше ничто не исправит, разве что пресечет вашу чрезмерность и направит в нужном для общего направлении. Если вашему сердцу милее литература и философия, то забудьте о деньгах и истощайте тело, наливая свои произведения жизнью, отдавая все жизненные соки сему, вплетая жизнь в нарратив, иначе вы будете усредненной посредственностью. Если ваше сердце лежит к политике, то необходимо балансировать между средствами и духом литературы, будучи вынужденной посредственностью по долгу.
Надо понимать, что в аскезу и монастырь уходят зачастую не те, кто победил этот мир и для кого он стал противен, а те, кто не может совладать со своими страстями, находясь в нем, подобно искушениям в исповеди Августина.
Система - это механическая сумма частей целого, составляющая полноценную работу мир-Ума, но работа уже есть производное-целостное от сумма-целого, передаточная функция, выявляющая тварную равноустроенность подобного в действии-приспособлении, таким образом выявляя Все-Социум как конструктор формодиктующего Универсума, умная проявленность коего умещается в предельность разбора аналогичности, используя единообразное средство-Ум, ибо нити-даймоны пронизывают классы магическими нитями энтелехии как действия-поведения по тому, а не по иному принципу. Это победившая строгость аристотелизма, почти ветхозаветного в своей неумолимости и демонтаже. Таким образом, из мира исключается компонент непознанности и вне-аналогии, вне-омонимичности, и этот элемент суть Смерть-Сознание, стоящее-текущее пропастью вне-апофазисного в центре-недоступности Все и Ничто.
Краткий генезис пост-серебряной русской интеллигенции: когда в действительности у тебя нет элементарных человеческих прав, выше чем право на жизнь и свободное дыхание с произвольными вдохами и выдохами(что, кстати, очень вредно в большинстве российских городов, вредно, как и жизнь здесь, а значит разрешено лишь то, что пагубно для человека психически и физически, дабы он лучше пасся до своей скорой кончины, ибо на его место уже толпятся иные) ты начинаешь созидать собственное умозрительное пространство и жить там, питая его литературой и художественностью вообще(кельтско-германско-английский миф Европы - это то истинное, что обрастает здоровой европейской антиэллинской великой литературой(нелинейной, насыщенной, оттеночно-колерной, цветовой, языческой, полидраматической с многоспиральным сюжетом и мистериальной вне-оценочной акторностью каждой линии, которое свело в монохроматическую светлую мораль непогрешимости и строгой прямолинейности христовство, ибо миф в литературе - это единственное кровавое, что оставалось у культуры, и осталось в произведениях герметиков, искавших спасения от христианства у древних истоков, знающих вне-нусальный ужас небытийных гибельных орфически-египетских Мистерий, вроде Полимахии, Гипноэротомахиии и Трисмегиста, ведь трисмегизм - это культурный эзотерический бастион Европы, вбирающий в себя миф как суть и шифр к раскрытию самого Христа как Мифа, пытаясь выбраться из пут Тотального Нуса Логоса Цивилизации; мифы древних схожи всегда, ибо натура и человеческая природа всегда едина, будь то принцесса Рюбецаля или Персефона, которым удалось вырваться из-под покрова духов, ведь культура Дикой Дамы Едина; влюбленность рождает гибельность и подвижные муки, ибо Брат-человек и Сестра-природа должны испытать всю насыщенную гамму данных им чувств, дабы прийти к разрядке - гибели с перерождением, ибо самое дисциплинированное, вроде грустного Тристана суть самое благородное и выше-природное, это намек на высочайшую духовную дисциплину вне Духа, уважая обещанное-собственное, слово-ветхозаветный кровный Закон выше своих страстных чувств, преодолевая природную закономерность вышестоящей духовностью и долгом-обычаем перед общиной и ее избранным, отвергая любимую, самое дорогое в природности тленного человека во славу долга и чести, которые не абстрактны, а написаны в крови ужасным Духом, ибо этот ужас - расставание с самым дорогим тварным и любимым во имя Чего То, будь то сакральная традиция честности или Негативный Дух во имя Его; ирреальный мир - это душа Природы, метафизический Мир Второго Сияния, где живут духи-джинны и немеркнущая светлая призрачная тень памяти культурных героев, рассекающих моря света на плотных кораблинах-мнемозизах)), в основном английской, а также философией в лице Ницше, ведь нет Бога более противо-эллинского(боги - это тонкие психические активности нашей души, прошедшей сквозь эфирные сферы,резонирующие даймоническими откликами в мире на те или иные событие для-Ума, пробуждающие в нас тот или иной душевный сатанинско-динамисический-огненный аффект устремленной воли), но тем не менее эллинского и знающего эллинское, нелюбимого эллинами, чем Дионис-возлюбленный анти-полисных страстей и ужасных игр не на жизнь в олимпийской симметрии города, а на погибель от дикого кошмара Ночи и жестокости, гибели в почву от почвы, дабы вырасти заново, ведь процесс рождения из мертвечины - самый сакральный и пугающий своим возвращенством-вращенством-из-вращенством, гибели от невыносимой силы окончательности, но и в самом дионисийском есть имплицитное стремление к касанию Осознанной Смерти как высочайшей Мистерии Невозможного ужаса, обреченное на провал без ведения Духа, и в этом состоит истинный трагизм дионисизма), а значит запасаясь вечностью, ибо слова и мечты в словах - это все, что у тебя есть.
Интеллигентность - это пространство для поведения ума, умоповедения. Не следует путать радушие и доброразмашистость, чисто крестьянское панибратство или советское полутеплое селедничание с подвижной дистанцией, тактом, выдержкой, краткостью и ответственностью за мысль изреченную, и тогда чем более мы интеллигентны, тем более мы интеллектуальны, дисциплинируя тело как стойкую мысль держания манеры лично-публичного, ловкого балансирования и нейтральности фона с подчеркнутой искрой в малой манерности и поведения вообще.
Чингизиды ушли и русские до сих пор не знают что без них делать и как жить самостоятельно.
Призрак русскости(русский - это московитская смесливая кашеобразная ментальность) должен быть сожжен кровью принадлежности к племени(равно как и для негров и для мексиканцев, в первую очередь, а для европейцев - в том числе, ибо юг и север Европы, а тем более Восток - это три разных мира со своим количеством племен; русские - это общность, что ниже современных негров, ибо у негров есть новоевропейское сознание и понятия прав и свобод в контексте полноценного народа Цивилизации, русский же - это негр-крепостной старого формата, то есть русский - это негр внутри при обманчивой внешней обертке, а негр - это белый новоевропеец, и тогда мы понимаем, что вид никаким образом не влияет на самосознание этноса, важна лишь ментальность и традиция как память родовой крови), что может быть банально определямо по внутренним склонностям к той или иной общности и типу поведения, по определению тех и с теми, с кем человеку наиболее комфортно и кто еще помнит о своих предках. Надо понять, что Европа - это не монолит на уровне самосознания снизу(не выделанный силком для удобства обозначения и влияния-вливания концепт), но агрегат племен, равно как и Евразия, а оттого у некоторых евразийских народов и европейских будет больше общего по прямому, допустим, финскому или тюркскому, или же северному или южному(то есть, заметим еще раз, что уралец и московит - это два разных типа человека, в смысле когнитивного оценивания сущего, две разных ментальности, между которыми разница как между португальцем и поляком, то есть западо-центрально-югом и дальним востоком, где уральцу коми-удмурту будут куда ближе иные племена, более родственные, чем конгломерация из великоросской каши, переварившей множество самосознаний в одно, которое уже не вычленишь из смеси, а оттого есть только великоросское и то, чему удалось от него отбежать и сохранить себя), происхождению, чем у объединенных территориально, ведь территориальное картографическое членение - это фикция, не учитывающая момент витальных взаимосвязей, миграционной динамики без-граничной жизни общности культурно-этнического самосознаниям.
Главная проблема России - это фасадность, чистая поверхностность, вызванная компромиссом, половинчатостью между тем, что европейское нам чуждо, но с другой стороны без европейского нам не выжить, ибо Европа - это новая Орда, торговая ордоприемница. Оттого русские напяливают на себя европейскую одежду, но выглядят смешно, ибо они не в состоянии усвоить тех традиций прав и свобод, за которые европейцы проливали кровь и бережно хранили мысли своих отцов, которые эти мысли почерпнули из Андалуса, эллинства и Орды, и вот триумвират Западного успеха. Русские - это бесправная масса, что внизу, что вверху. У низов и верхов русских одна ментальность, но разные средства распоряжения. Любой русский селянин смог бы также бездарно править современным российским государством, немного трансформируясь под его бюрократически-вороватую логику и особо не распространяясь вовне, ибо там могут дать по морде, зная свои права, а оттого нужно проявлять к ним уважение из страха, тайно ненавидя и завидуя их блеску и успешности, проводя у себя в курятнике парады наивного тщеславия, ибо это инфантилизм, отсутствие зрелости в Праве, ведь у русских нет никакой традиции гражданско-юридического Права, все строится на силе и богоизбранности. Гнев эти игрушечные царьки и его оловянная свита с детскими несозревшими для взрослой ответственной перед другими людьми мозгами(ибо их же люди для них чернь, животные, которых они не уважают, нелепо возгордившись без особых на то оснований, капризничая и проявляя истерику при оскорблении их маленького достоинства, сразу же агрессивно кидаясь и растерзывая в клочья, если, правда, соперник слабее его; российское управленство - это имбецильный полувыросший неестественный карлик, как бы взрослый, с нездоровой манией величия витающий в облаках собственного превосходства, но на деле сидя в грязной луже и плача, ударяя в бок свою сердобольную няньку - народ, которая видит, что этот инфантил полный недоумок, но леет его, любит, и надеется, что он еще поумнеет, хотя расти уже некуда, да и чужих детей эта няньнка не принимает, давая этому взрослому грудничку с интеллектом развития 13-15 века свое молоко из груди, выжимая его с болью, потом и кровью, лишь бы ребенок был сыт, не плакал и не дрался) отыгрываются на своих же сородичах по сословию, неудачниках, что стоят внизу и кормят как полных дураков на верхних полках, так и платят дань Другому через посредство своих же лизоблюдов, нечестно вскарабкавшихся ввысь, с другой стороны, чем текущий болван лучше другого, ведь система даже зачатки честности и свободы сгибает в бараний рог. Неужто воистину нужно заново звать на княжение европейца, да и то лень. Сам придет, как Ленин, мессия, и возьмет, дав племенам жить по человечески. Хотя сам режим доения(одна из немногих русско-московитских государственных традиций) испортит любого пришлого варяга, заставив его либо свинтить обратно к своим пенатам либо же развратиться и принять русскую модель управления(яркий символ чему - иностранец, первый раз напившийся до скотского состояния водкой, валяясь на полу, матерящийся и блюющий). Новыми варягами должны стать носители Духа, иные русские, набег коренных племен под покровом Смертельной беспощадности нео-русскости, как кровно-духовного сознания Евразийской Terra и собственное Право имеющих на ней. Мы устали жить в призрачности, мы хотим, что наши идеи налились плотью и кровью самосознания племен, объединяющихся в Духе Смертельной Свободы. Мы возвращаемся в период дохристианской, догосударствннной, полисной Руси Рюрика и строим свое ужасное пространство, но не крестим его Светлым Старым Позитивным Духом, а позволяем себе властвовать как носители иного, Негативного Духа Смерти, призвав всех несогласных с Миросоциум под свое крыло, озаконив их новым Духом, заново крестив Русь, но уже иным, Истинным пророческим Духом.
Самая большая болезнь прежнего язычества - это памятная ностальгия о предыдущем фонтанировании, избытке сочного права быть, волеть по размерам своей неизбывной мощи, все глубже погружаясь в разгул и излишество, становясь зависимым пред миром сем. Кто смог ограничить свою страсть Духом, имея эту природную кровную страсть вообще, тот воистину дисциплинированный и надежный воин Смертельного Сознания. Тот же, кто выбрал Дух и сложное положение его носителей, имея при этом реальные интеллектуальные шансы первенствовать по способностям его, править и разделять, руководить в лучших комфортных условиях, тот воистину заслуживает совестливо-сердечного права командовать и быть вождем среди равных братьев.
Дюркгейм: “Цивилизация – это группа стран, объединенных единым milieu(монотеистическим негативно-недосягаемым Едино-книжным или политеистическим позитивно-созерцаемым-проницающим много-книжным духом, — прим.), объединенные одним духом, который каждая из этих стран по-своему выражает(культурно-к-Духу, — прим)”.
Сравнивать, компаративировать европейский строй и российский заведомо бесперспективно, ибо это разные линии, пути исторического развития, а также самой социальной эволюции. Если Европа ушла в дикие дебри, решая свои национально-капитальные вопросы и баланс сил между ними, то Россия даже не входила в такие сложные политтехнологические лавирования. Путь России — это путь Просвещенческого восстания, причем опять же, учитывая секулярные ошибки Европы, ибо объединение племен в Нацию не должно ступать по европейскому маршруту, разве что используя их технологии борьбы и рациональной-аристотелианской сознательности, ибо эти племена должны создать Иную Цивилизацию, точнее возродить ее в своих Сердцах и на Своем Острове, Цивилизацию Святого Негативного Духа Всевышнего на платформе Гражданских Прав, коррелирующих юридически и де-факто с последним Писанием, изолируясь от текущей Цивилизации Света(которую от полной разрухи при падении Западного Рима удержала латинская Церковь, дав глобальную матрицу варварическим племенам, мыслящим в контексте и рамках своей общины, но не далее, расширяя их кругозор на Светлохристианской платформе, ибо альтернативы они не знали, а язычество(которое, стоит заметить, аналогично бывает высоким и ниже, где к первому относится вера в Великий свет с неоплатонически-герметическими умствованиями по достижению Нуса, и это суть высокий мистицизм очищения субстанции души от примесей, становясь бесцветным эфирным нусальноподобным жидким, текучим-парным золотом, это вертикаль от-Натуры к мета-Натуре, к тому, что дало природу, к тому, что есть Высший Ум Природы вне Ее, определяя ее формы, тогда как горизонтальный анимализм довольствуется целями обычного гармонизма с данной средой, это очень русский анимализм-натурализм, ибо все европейско-культурное, как правило, высоко-мистично в своих научно-герметических изысканиях, это примитивный, наивный и милый магизм, где чужие пришельцы, как для индейцев при приходе испанцев или американцев, а для нас — татаров — суть зловещие духи, бабаи, пришедшие по нашу душу, мешать нашей сладкой песни с вечной безызменной полевой средой, ибо русские племена суть индейские племена) куда мельче и не годится для Великой империи, включающей в себя множество разнородного, и по этой причине Император был Богом земным для Всех, а боги-энергии — это лишь силы обращения, покровительствующие вошедшим в состав Империи, хотя сами чужеземные боги аналогично входили в пантеон под романизированными именами, что говорит о единстве языческих богов, их природно-метафизической тварности, созерцаемой человеком как иная-природа, тоньше-природа, но все же связаная сотворением с его естеством, ибо и боги были рождены Первоначальным Хаосом или Геей)), а не воюя с ней, сражаясь разве что на поле эволюции, избрав иную дорогу, иной поворот, нежели Европейцы, а именно исламский путь, истинно христианско-авраамически пророческий путь, взрастая внутри себя Островом Смертельной Свободы, став примером и приютом для всех страждущих и жаждущих Справедливости, ибо тот, кто сможет сделать из России-Евразии Континент, тот способен и весь мир обратить в Новую Цивилизацию Всевышнего, по ее же молебным просьбам о спасении.
Между верхами и низами в России отсутствует демонический медиаторный(по Жирару, где подражание низам и мимикрия к верхам в смысле роли, а не точного действия, самоупраздняется, выдвигая вперед самость единого, но не третьего начала самодостаточной идеологии нового класса молодого энтузиазма и активности, это ср-Единость, здоровая самодостаточная середина-новый фундамент, образованно-активный в виде бюргеров интеллигентнского энтузиазма к реформам и преобразованиям во благо идеи Справедливости и всего Евразийского Островного народа, это молодые и свежие русские европейцы, центральнорусские, получившие политическое знание, протестный авангард, сплочающийся с региональным культурно-этническим самоуправством и Союзностью, желающие стать евразийскими русскими европейцами, дав Свободы и Права всему закабаленному режимом пространству) уровень бюргерсива, который был бы гражданским посредником Права, но в том и дело, что срединностью становится активный гражданин, жаждущий своего собственничества, что явно отличает его от привыкшего к побоям бедняка и зажравшегося холуя, тем самым об этом гражданине можно говорить как об идейном революционере с той или иной долей профессионализма, стремясь нарастить его, дабы получить желаемое по своим способностям, восстанавливая иерархическую справедливость. Тем самым вытягивая народ из повальной нищеты и пресекая власть люмпениады, где из среднего базиса активности снизу выделяется новая верхушка, полагающаяся не на альтернативный оппозиционный верх(разве что как вторичный помощник) и не на агрессивные низы, а на адекватность нового русского бюргерства, защищая их права, а они, в свою очередь, дают право народу-ремесленнику, ибо без народа бюргеры обречены на слом и голод, лишены экономической и культурной основы снизу, синтезируя племенность и новое Право. Возникнуть такой класс русских бюргеров может исключительно с пассионарной подачи сознательного действия, предлагающего программу в здравой заседательной полемике принятия(в результате которой на совещательной избирательности выдвинется вперед один орден-община, представляющая в полной мере или в более полной, чем остальные, интересы всех заседадщих, предлагая глобальный план по реализации переконвертировки русского сущего на основе его действительного при участии всех или большинства заинтересованных бюргерских гражданско-этнических, культурных общин, где интересы каждого будут учитываться по мере Справедливости нового гражданско-юридического Закона, установленного и выработанного на основе Откровения, ибо что может быть справедливее Слова его для людей; то есть мы полагаем Общее Собрание всех, кто осознает себя субъектом, будь то религиозные общины или автохтонные племена, а также диаспоры, которые будут иметь свои соответствующие права на Территории Свободы или Освобождения Смертельной Свободы, образуя Устав-Закон Союзов Общего Справедливого Свободного Духа альтер-Цивилизации), но победит в ней самое волевое и масштабное(что затем, из новообразованного сознательного ордена выдвинет не Богом данного, талантливого говоруна к лидерству, но ледяного, бюргерством данного расчетливо-честно-стратегического, верующего в проект и Смерть хладнокровного и черносерднчно пламенного вождя, равного иным, координируя их общую волеустремления, соединяя и замыкая на себе как символ общепринятого малочисленным орденом актива решением, справедливым по вере в Него), а не столично-локальное, новая глобальная программа альтернативы(подобно Ленину, разогнавшему УС), а именно программа альтер-Цивилизации, иной жизни под Началом Негативного Духа Смерти на евразийской Территории Откровенной Свободы, бросая вызов всей системе, выходя из нее, центрируясь на себе и оставляя в покое все захватнические экспансии, изолируясь от внешнего давления, пропорционально граничному расширению и экспансии, в собственную ядерность и полиплеменность, вырабатывая новую социальность, Кодекс и Закон, экономическую модель.
Но самое главное, что говоря так о русских, мы говорим и о западном усредненном человеке вообще, показывая сравнительный фон всесоответствия.
Иначе говоря, остановить военную экспансию и избрать принцепса - укрепителя города, вступая в переговоры с варварами на основе торговых договоров, то есть с теми, кто готов к контактам, романизируя их поступательно, эволюционно, или оставляя в покое глухие племена общин, уводя легионы из холодных регионов и сосредотачиваясь на развитии своих муниципальных институтов, расширяя их гражданское влияние на все Римское пространство, как и предлагала Республика, зажатая Цезарем Галлейским в первом веке. Но и сам план Цезаря был еще более восхитительным - перенести столицу из Рима, ослабить давление центра и олигархии на периферийные субъекты самоуправления, избраться Единым Монархом всех западно-европейских племен под опекой глобального Римского духа, и чем это не Евразийский проект Островной Территории на европейской почве, которую затем мог бы захватить именно Негативный Дух, а не христианство, что пришло после гибели Цезаря к воспаленной главе извращенной имперскости. Первый век до нашей эры даровал изобильному Риму две здоровые возможности в виде республиканской эволюции и цезаристской революции, к масштабу которой не был готов никто, кроме него, но Рим все растерял и не выбрал ни один из этих путей, разве что христоцентричный антикультурный(культура - это озабоченность местом, которое вы считаете своим или местом, за которое вы добровольно согласились и должны нести ответственность вне зависимости от прочих факторов), авторитарный, ибо для них не было достаточных духовных оснований. Рим превратился в императорство христианского глобализма со вспышками республиканизма внутри этой господствующей парадигмы. Налицо кризис общего, давящее частное и частное, что упорядочено не тем общим, что давит его особенность своим государственно-церковным превратным догматизмом.
Русская юродивая тяга к бедности, подкрепленная всесмиренным, блаженным нищим женски-мягким, полубезумно-бабским Духом Светлым побеждается суровостью, мужеством и однозначномтью богатства Негативного Духа Ужаса, побуждающего исправно трудиться на благо всей общины, соблюдать порядок и меру, не впадая в отчаяние, дабы соблюдать Закон Его строгий. Язычество тоже подходит сюда, но не для христиан, и само язычество вязнет в натуральности горизонтали и подойдет разве что для сельской периферии или особых маргинальных сект, присутствие в истеблишменте нового правительства которых будет аннулированно. Разорванная от поисков самости русская душа зеркально гармонизирует лишь в атмосфере разрушенности, неприкаянности, тихой смиренной боли, но боли наглядной, истеричной, плохо прикрытой, как вдова в трауре, пытающаяся румянами вернуть прежнюю жизнь до мужа(мертвым мужем, пытаясь неестественно взять на себя мужские обязанности, будто бы самой неестественно стать мужчиной, обрасти мужским органическим функционалом, смотря на который соседи испытывают вовсе неприличные чувства нескрываемого отвращения или даже возбуждения от подобной диковинной фаллической дамы, нуждаясь в ее фаллицизме как в дожде, дабы искусственно стимулировать собственный амбициозный рост), будто его и не было или начать какую то новую, что суть одно состояние брошенности и полнейшей лишенности(лимит, дефицит при надлежащей норме - это иррациональный русский стиль, где нехватка полагается либо на чудесную "хватку" в последний момент или чудесное обхождение без необходимого по плану или чудесной замены материала или на саму природу, которая со временем упрочнит здания или сырые материалы которой можно использовать при закладке фундамента жизни, в любом случае, это надежда на Удачу и Природу как на двух основных богов), гибелетечения, когда время становится вечно-вакуумным и все плывет перед глазами, подобно облакам, быстро гонимыми ветрами. В этом есть поэзис, разрушительный поэзис скрытого анти-порядка и анти-цивилизации, поэзис трагического(русское - это половинчатость, как и вся культура русских, на стыке катафатизма, абсолютного христоцентризма в полном утверждении и существовании даже при жизни уже Там, надеясь изойти из этого нервического Ада душой, а соответственно проявляя апофатизм здесь, на грешной земле, откуда нужно поскорее сбежать либо в природно-вселенское лоно Светлого Христа-Матери, христоматери, который почему то не единосущ с Марией, разве что в сектантстве, где единение Марии с Христом суть единение природно-ангелии с абсолютной Вселеннской Маткой-Нусом, хоть их пуповичная связь и наглядна на иконовищах; либо от совершенной усталости куда уж нибудь, живя в индейской палаточности(вроде индейцев Сиу, следующих за бизонами или команчей-воителей, мы же за оленями и стадами собственного вестернизированного населения), ибо для индейцев этот мир - это всего лишь перевал на пути их души Туда, а потому им важнее скорость, чем облюбованное пространство, скорость течения в загробные реки Предков, на метаприродные эллизиальные поля, дабы Там, в том мире уже, в долгосрочном вечном планетарном мире(а души иногда буквально текут по звездным рекам на иные планеты, будучи тонкой эфирной астральной энергией, простым испарением, последним выдохом от плоти) основывать города, золотые города, ибо Эльдорадо - это золотой идеальный полис Там, за теневой реалией сущего, который напрасно имитировал Платон, опираясь на жреческие рассказы или же свои интуиции про Там) слезно-экспансивного, истерического дионисизма, отрицающего весь складный мир, признавая лишь то в видимом окружении, что неприглядно и также болеет в пространстве покинутостью, изолированностью, замершей и тлеющей вечной осенью жизнебытствования. Россия - это неряшливо-натуральная полумертвая вдова-язычница(и как уродливо смотрятся на этой вдове все кричащие яркостью жизни одежды, гармонично разве что саваническое и черно-траурное, либо же меркло-тусклое, сливающееся с посеревшим индейским пейзажем), от которой пахнет смиренным святым духом и ладаном, это спящая с полузакрытыми(вечная половинчатость, вечное перепутье) глазами покойница(это спящая язычница, ибо для язычников есть только переходный сон, язычница дышаще-спящая, тихо-почти недвижимо живущая под покровом густого саванического светло-тусклого, осеннего тумана православия, который погрузил племенную жизнь в кому тенью чужой Цивилизации), пахнущая холодным тлеющим морозным последождевым сыроватым тяжелоцерковным, блеклым светом. Русское - это фино-угорское, те индейские загробно-природные практики, что живут в анти-человеческом пространстве, влияя на людей и воспитание их душ. Это язычество трагедии затухающего динамизма бытия, томного, медленного дыхания и отчаянности - как этапа трансформации любого молодого, кровного организма от наливистости с жизнью в режим таяния жизни, в состояние заиндевения и вымывания всех ярких красок, сливаясь с мерклой средой. Все разумно-выверенное в этой среде будет выглядеть броско и издевательски, как нахальная точечная экспансия чуждого, которое нужно снести, дабы не оскорблять Матушку-природу, ибо русское или глубинно русское больше сердечное, интуитивно наивистское, полагаясь на личное природное чувство и поверье, нежели на расчет(даже воруют здесь не хитро, а нахрапом, надеясь на удачу и авось, на языческих богов, а не тщательно продумывая махинационные схемы), строя и возделывая по принципу "сойдет" и "со временем адаптируется, сотрется разрушится", "природа подточит, оближет серым, вымоет дождями и холодами и бетонные постройки будут уже ее архитектурным конструктором, а многослойным пегим вигвамом, из которого выходят индейцы в осенних тусклых одеждах природной палитры, для удобства, чтобы испачкавшись в непременном контакте быть еще ближе к среде". Победить это финско-угорское, лесное язычество, которое и без того выплевывает Цивилизацию агрессивного Светлого Духа, остужая его масштабом вечно мерзлого территориального пространства таежной смерти, возможно лишь мужским отрицанием самого Светлого и перерастая язычески-мистериальное, оживив вдовицу, мертвую без глобального мужа-собственника ужасной вестью о новом муже, который обратит ее черные траурные одежды в никаб, показав ей как можно жить снова, жить в любви к Смерти, соблюдая Закон и Порядок. Негативный Дух станет новым мужем для жены-Евразии, дав ей новый уклад и новый резон жить альтернативным Негативным порядком.
Русский европеец - это тот, кто мыслит дистанционно как от одной, так и от другой системы мысли, любя мужской уважительной любовью к достоинствам, а не к жалостным проявлениям, самобытность и целостность европейской культуры и, соответственно с этим, видя зародыши болезненных импульсов безрезультатного подражания со стороны русской, равно как и увидев нечто особое в русском, чему еще предстоит взойти и чему этот русский европеец помогает взрасти, охраняя его как от внешних влияний Европы, так и от внутренне-внешнего подражания русскости, тем не менее применяя европейские методы культурного пестования, ибо только там они выработаны с большой опытной традицией и не так противоречат отечественной матрице, в отличие от методики новообразованной, молодой, вроде мусульманской кальки с Востока или древней мусульманской Традиции, которая чужда в своей эффективности Евразии, но не в своих принципах, а потому русский европеец исламской веры должен внедрять константы ислама в исконно, искренне племенное-евразийское, обеспечивая его полем защиты и включением в признание посредством европейского дискурса, разъясняя и тем защищая эту здоровую тенденцию племенности, тогда как сама она вряд ли сможет вымолвить по понятным причинам нечто в свою защиту по меркам европейского Цивилизационного Права, а тем самым европейские мусульмане должны стать юридическими представителями всего племенно-здорового Евразийского(Кавказ и Татарстан — два крепких суб-Острова Негативного Духа, представляющие собой грядущий костяк возрождения Территории Смертельной Свободы, внутри которых как кровь будут циркулироваться и актуализироваться активные элементы протеста, зажженные идеей воплощения Евразийского Острова Союзных Свобод), жаждующего региональной самодостаточности и всепризнания, ибо только оно обеспечит возможность на первых этапах до Глобальной изоляции от-Мира после Всесъезда и формирования Общинности Союзов Единого пространства Смертельного Острова альтер-Цивилизации. В высших эшелонах управления должны стоять европейски закаденные мусульмане, русско-евразийско-тюркской этнической принадлежности, ведь именно они сформулируют и дадут новый глобальный проект свободы всем остальным, и без Негативного Духа и его носителей все проживающие на территории Евразии так и остались бы угнетаемыми меньшинствами. При господстве Смертельного Духа, натурально-духовного Монарха-Халифа произойдет потворство и возрождение племенной самости субъектов, где каждому племени будет отдан их Полис по праву количества и истории, а к сохраняющимся диаспорам главенствующие должны будут относится по правам законосообразно, внепритеснительно. На фоне Полисов внутри Республики-Союза представители каждого этнически-культурного города-государства будут образовывать Большой Совет Глав Полисов(которые, как и любые представители главенства на Территории Смерти будут мусульманами, вроде Гетмана, который возглавлял Генеральное правительство, созывал Общую и Старшинскую рады), решающий обще-Республиканские вопросы, тогда как Малый Совет Полиса(то сдерживающее и контролирующее главу, то горизонтальное, срединно-бюргерское, которое может придерживаться и своих верований, но платить за них взносы, что экономически, если уж не духовно-приоритетно, ибо выше Всевышнего нет, заставит бюргеров, а затем и мелких фермеров-ремесленников принять ислам и быть полноправно-духовными гражданами веры Острова) будет состоять из гильдий-цехов, решающий непременно полисные, социально-экономические вопросы, адресуя свои предложения и законные требования на рассмотрение Главе Собрания, который должен их исполнить по мере возможного, представляя интересы вверенных ему людей, вставая ихнасично перед Всевышним, выполняя их нужды, ибо и они творения Всевышнего, ибо и они принимают Его и солидарны с Ним, живя под покровом Его Свободного Духа. Тот русский, старой неопределенной прилагательной формации, живущий внутри Полиса племени может либо войти в состав племени по самосознанию и ментальной близости, прожив с ними рядом долгое время или осознать свою полную этническую причастность к племени, что вероятнее, ибо по крови каждый из нас имеет и род и племя, объединяясь с дальними родственниками в клан, возрождая общесемейное древнее древо родового самосознания. Либо же он может образовать свою диаспору, не желая быть причисленным ни к племени ни к Духу, оставаясь в старой размытости, но тогда эта диаспора, в самом деле, будет состоять из человек 10 от силы, ибо мало кто из молодых людей живой, активной крови захочет стать прежним пятном бесправной субъектности. Те же, кто из Большого Совета захочет быть представителем столицы Острова должен непременно принять Ислам, ибо все руководствующее Всеобщим Пространством, Монарх-держатель будет мусульманским, как то, что дало саму возможность быть Свободе от эллинистической несправедливости в Духе реальных человеческих свобод, прав и нужд, которые Всевышний определил для нас. Иначе говоря, весь Всеобщепространственный истеблишмент Совета Острова будет мусульманским, тогда как регионально-полисные Союзы-Республики на нижних уровнях могут сохранять свои языческие верования, уплачивая налог на содержание их же безопасности и стратегического охранения. Всему этому пример - Утрехтская уния, где вместо штатгальтера будет Монарх-Халиф, а вместо партоцентризма - родоцентризм, где профессиональные гильдийные интересы разных людей из разных семейств, объединенных общей профессией, стоят куда ниже проблем клана.
Делегация на общепространстаенных Советах, где Малый обсуждает экономические и социальные вопросы внутри республик Пространства, а Большой - внешнюю политику, сообразно с полной автономностью Полисов общего пространства равных друг другу Республик, которые свободны в выборе торговых партнеров, если это идет на благо их региона в том случае, ежели товаров в собственном Пространстве недостаточно или они низкого качества, или же их долго доставлять из одного центра, но при этом сохраняя полную политическую верность Всей Территории Смерти, будучи в ней равным субъектом других равных субъектов, в интересах которого поддерживать атмосферу общего равенства и сотрудничества, сохраняя свою суверенность, поддерживая чужую, как само право на вольность для каждой национальной самодостаточности. Притом, необходимо грамотно лавировать в приоритете потребностей, дабы никто не чувствовал себя ущемленным, да и сам был воспитан в Святом Духе настолько, чтобв сначала уступить честному, но более нуждающемуся брату(относительно богатства и ресурсов регионов), нежели хапать себе по первой жатвенной необходимости, логистически запасая и просчитывая экономические излишки-затраты, поддерживая всеми силами доминацию, большинство, главенство среднего-достаточного уровня жизни, что невообразимо сложно и требует грамотной политики распределения и расчетов на перспективу, дабы не остаться в убытке, жируя с размаху, но и не находиться в скряжническом нищенстве, ибо любой излишек достатка или недостатка есть неумение и буйство, которое надлежит умерить квалифицированным знанием, которое должно получаться за рубежом, внепроблемно, с условиями обязательного возврата на условиях государственного кредитования обучения для всех способных, отрабатывая эти деньги на благо развития региона после учебы четыре-пять лет, разумеется, с выплатой им зарплаты и помещения их на высоокооплачиваемые должности по их профессиональной квалификации, обеспечивая обязательность хорошего места, и после положенного срока работы они вольны уезжать куда угодно; кто же учится за свои деньги - имеет право не возвращаться.
Наш больной западной философией язык может быть очищен алетейическим языком Последнего Откровения, трактуя мир исходя из него, но не ссылаясь на Писание, уже пост-фактум из определенности. Благодаря этой фиксации, метафизически-эфирный световой-теневой, нитевой даймонический двойник человека, эйдос-прообраз-форма человека(диктуя те размеры душевности, которыми должен быть человек по мнению самозамкнутой Вселенной-Нуса; Бытие — это Нус, Мышление Универсума, космическая Вселенная планетарных органов — это Сущее; влияние Нуса на Ум, проводя через его водность ток бесцвето-эфиного мышления, который на земле утяжеляется до Света — это Бытность человеческого о-формительного Логоса), душит живого человека нетождественного ужасного откровения, человека-инструмента Истины, не позволяя ему проявиться, загнав его в уни-версумную форму строгого порядка проявления без излишних потрясений и переосмыслений самого понятия Человек на базисе более достоверном, чем отталкивание и опора на Все и Ничто как сущность и герметические субстанционалы дуального взаимодействия, взаимооказывания и подначивания во избежание вне-структурного краха от Неожиданности проявления языково-когнитивной Смертельности из отсутвующего правого сердца.
Благодаря языку родилось греческое знание и сам различаемый западный мир, ибо в основе своей оно содержало начальную истину, замутненную искаженностью, к чему и стремился Хайдеггер в Гераклите(гомеровский язык предявляет наличную отворенно глубоководную суть видимого, в которую каждый может погрузиться сам по желанию, устанавливая там словом маркер, закручивая в водоворот резвым океаническим мерным течением, тогда как дантовский, полисутевый создает своей слоистостью магию и шарм стыковой игры мистической многозначности этимологичкских вспышек, что в переплетении тонких фейерверков порождают более глубинные созвучия тайной истинной сути вещей для зрячих, отглас с метафизического дна светом, и полный мрак, путаницу для умов лабиринтально блуждающих, буквально не знающих где повернуть, лишенные ариаднической снабженности и обреченные от духоты довольствоваться минотаврической гибелью поверхностного слоя однозначности), ибо язык определяет и создает мышления, ибо язык - это буквы, алфавит для симметричного разума, различающего феноменальные концерты, расшифровка которых таится в пра-языке Адама и отзвуках во всех превратных языков мира, и чем древнее язык, тем ближе к Основам Начала Мысли-Творения Его, а значит ближе и к Разрешению и Концу Бытия, как Смертельной Истины Все, к чему взаимно подобрался Хайдеггер. Естественный язык эллинов - это глубочайшее метафизическое естествоиспытание сути Натуры и ее форм с исследованиями эйдосных возделываний Нуса на земле, но дальше того выйти их Ум не в состоянии, не в мочи постичь Неведомое, даже тяготея к Нему, но и христианство - это лишь общность для наработок гениальных созерцателей языка и его смысловых резонаций в мире, отводя Там, в эфире первостепенную роль изучения и стремлений. Мысль изреченная про-исходит в говорении, когда язык созвучен своим смысловым перекличкам, весом и закрепительно отточен, а посему всегда надлежит размышлять вслух, дабы найти тайные абиссальные связи внутри интроспективных эхоальностей созвучий в разглагольствованиях с опорой на голос, отсеивая глупое чувством неуместности и кратко фиксируя на письме драгоценности оригинальности, конспектируя всю сумму изложения в тезисность и краткие формулы, поясняя максимально лаконично и всеохватно, растолковывая лишь там, где это нужно, иначе текст превратится в превратную сутолоку напрасной тягости, тянучести, и тем хороша беседа, что побуждает кратко и четко излагать мысль, уважая время и разум своих собеседников, поясняя подробнее лишь там, где об этом просят, где это действительно необходимо, а не все подряд в произвольном речеобилии, что позволяет письмо, а посему всегда надлежит иметь ограниченное количество чернил и знаков в день, ведь из-под вашего пера не всегда выходят перлы и лучше обкатать один день свою мысль, а уже затем зафиксировать ее, или же записать ее сумбур, а затем урезонить при повторном прочтении в тезисную ясность и обдуманную складность. Но это путь не для всех, а лишь для самых усидчивых, созрелых и терпеливых. Наш душевный разум затачивается в острое лезвие совершенства, когда мы размышляем исключительно в голос, в предел логоса, пытаясь втиснуться в более деликатное понимание, буквально проходя душой сквозь узкое отверстие, замочную скважину, открывая для себя более обширный горизонт созерцательного представления, зная как устроен конструкт, разбираясь в сути вещей, охватывая их целиком изнутри детальности и таким образом пазлом собирая всеполноту, которая выявляет прдельность диалектики и необходимость ее снятия в ней же самой, сотворив новую метафизику негации, от симметрии переходя к диссонансу, вскрытию и получению из оборотной стороны картины из пазлов всестороннее обозрение, являющее тщету и итог границы, востребующий Духа как революции для эволюции разумения. Субъект и объект, бытие и небытие, человек и социо-душа Вселенной вечно бьются и милуются друг с другом, стимулируя мир быть в напряжении, пока логику их струн резко не порвет вторжение вне-координативное Смертельное Сознание, возгорев над диалектикой Отрицательным Духом Все-упразднения и победой Единой Истины вне положенного в тварном.
Плач Ахилла, при его осознание неизбежности победы рока, вовсе не жалобный, он обреченно трагический, но трагедия закончена не в том, что герой(но не человек в смысле экзистенциального содержания в людской форме), сын Фетиды и смертного, неуязвимый муж знает о часе своем, ибо на погибель обречены мы все по Силе Судьбоносной Зевесовой Вселенной(божественное, что распоряжается людьми как куклами, которые им бесконечно обязаны, но боги боятся смертных, ибо они страшатся смерти как сознания, как неведомой силы, что упразднит их власть, а потому недолюбливают их и уничтожают, играют в них и через них с насмешкой, решая свои интересы, ведь они вынуждены с ними считаться, как с сущим, принимая от них дары, подпитывающие их державность, проявляя санкции сочувствия редко к самым религиозным, но чаще - к тем, кого они спонтанно облагодетельствовали своей рукой, заранее отметили и избрали как любимую игрушку, перед которой все остальные обречены ломаться, вплетая в избранных удачливые нити рока или скраивая заранее нитями удачливости это существо, и о бедный Эдип, из каких хитросплетений состояла его нитевая судьба - представлять жутко, ведь это наказание богов ему за предков, которых ревностные обиженные боги долго не могли простить и род их так и не был прощен ими, обреченный на кошмарное влияние рока, нити от коего переходили от отца к сыну и правнуку; рок - это деяние воспаленной души Вселенной, перемалывающее обреченных, узурпируя покровительство и насаждая покладистость в исполнении воли олимпийских богов, захвативших и удерживающих правление над Все до прихода Откровения, как отрезвляющего Осознания Истины), а в том, что Ахилл так и не познает Истины и умрет за тщетную славу в бою, которая не отворила ему ужас Откровенности, но душа его отправится в Элизий, бесконечный и бессмысленный Элизий, которому нет конца и края, и хуже участи нет, ибо Смерть - это самое ценное, что есть у человека, ибо самое истинное и побеждающее бессмертных и то, чему они поклоняются, упраздняя их власть Сознательной Смертью и верой в Неведомое.
Мы говорим повторяющиеся раз от раза фразы вне осмысления или из подспудной выработанности, наши уши онемели и оглохли от восприятия, но новая мысль пульсирует под этой гранитной плитой стандарта обозначений, прерывая слепое бормотание о положениях, перебевая привычный поток языка содержанием, выделывающим новую форму. Так тайная суть неизреченности пульсирует под корой говоримого, прячась от ясного взора в думном молчаним, потерявшись среди сиюминутных мгновенносгораемых интенций о бытии.
Наши мысли рождаются из безмолвного Нечто, именно что рождаются из вне-сознательного недоступного, не из черной пустоты или наполненности, как мы ее лишь можем представлять, дабы помыслить хоть Нечто, точнее тот мрачный покров недоступности, что скрывает этот исток(черное всегда сокрывает для нас, но при том приглашая в страшные таинственные глубины себя, в отличие от белого пятна, что выжигает любую поступь вперед и интерес вспышкой своей наступательной экспансии), подобно тому как мы визуализируем мысль про-себя изреченную, а сами же мысли затем витают по некоему онтологически умозрительному континууму, одеваясь в одежды звуковой резонации, и тогда мы сразу понимаем, что в Начале Разумного-Сознательного Творения, со входом Смерти в бессмертную Вселенную Кроноса, было Ужасное Слово о Конце, полагая Начало и тварность зацикленного вне-знания организма Универсума, который своими олимпийскими эманациями-нитями пытался латать эту рану в прогрессии Ума-исследователя, но древние эллины знали, что Хаос, Никта и Эреб - это настоящие боги Небытия, ведущие к чему то еще более ужасному, чем начальный Хаос, к бес-Первоначалу, презрительно относясь к любому космическому восхвалению и почитая орфически этих жутких богов Небытия, наряду с Танатосом, а затем и желая вырваться за Хаос через Абсолютно Ночные Муки к Дионисийскому прозрению в Касании Истинной Смерти Конца, Тотального Конца до Нового Начала вне этой Вселенной, вернее с ее перекроенными параметрами как взлетной полосой к Невозможному, сотворившему Хаос.
«..., а язык вообще износился и истрепался, став этаким неизбывным, но при этом бесхозным и произвольно применяемым средством взаимопонимания, таким же безразличным, как общественные средства передвижения, как трамвай, в который любой может войти и выйти. Любой человек беспрепятственно и прежде всего безнаказанно, не задумываясь, говорит на языке и пишет. С этим ничего не поделаешь. И только немногие еще в состоянии осмыслить отчуждение и отрыв нынешней сиюбытности от языка во всей его шири»(Хайдеггер)
Гумилевский оживающий трамвай нелинейнодействия, нерельсодействия, посредством человеческой энергии и инерции одушевленный вопреки мертвой социальной среде, и это показывает то, что даже техника устает терпеть гнет монотонности, сходя с рельс катстрофой, но человек настолько уникален, что его центроуниверсумность может покладисто терпеть и выносить узурпацию Вселенной очень долго, меняя шило на мыло, ведь человек наделен Умом-от-Вселенной, который подвластен заколдовыванию о очаровыванию в отличие от прямолинейности технического, титанического, сходящего раз и навсегда без возвращения, разве что усилиями ремонта человеческого акта, и сам акт возвращения, возврата, оправелнности есть метод умственного заживления для пролонгации уютного состояния, не в силах решиться на тотальный сход с орбит, заходя дальше, чем простой бунт — в новую де-формацию и понимание Вселенной, подчиняя ее своей воле не с помощью сил ничто(космизм), что есть ее оборотность и изнанка, а с помощью Откровенности, что стоит за Ничто и за Все.
«Человек - это не вещь, не субстанция, не объект».(Шелер)
«Личность по Шелеру никогда нельзя мыслить как вещь или субстанцию, она «есть скорее непосредственно сопереживаемое единство переживания, - не какая-то всего лишь мыслимая вещь позади или вовне непосредственно пережитого». Личность не есть вещное субстанциальное бытие. Далее, бытие личности не может сводиться к тому, чтобы быть субъектом разумных поступков известной законосообразности. Личность, но вещь, не субстанция, не предмет». (Хайдеггер)
«Акты суть нечто не-психическое. К существу личности принадлежит, что она экзистирует лишь в совершении интенциональных актов, она таким образом сущностно не предмет. Всякая психическая объективация, стало быть всякое принятие актов за нечто психическое идентичны деперсонализации(ибо психическое суть возделанное в определенности, а значит они бес-Человечны в смысле откровения и объективированно-светло-вселенноподобны; психический пучок нервических, манипулятивных либидозно-оценочно-эмоциональных тене-человеческих универсально-универсумных, виртуальноцентричных импульсов отчуждает действительное экзистенциальное религиозное живое необходимое реально, согласно Закону Его, человеческое— прим.)». (Хайдеггер)
Мусульманская Европа(или, по крайней мере викингоориентированный Север и вольно младоросски-тюркски-кочевнически Восток-Центр Европы, ибо Юг и Запад — это культурная дистанция через два шага от Евразии и один шаг от самой Северо-Восточно-Центральной Европы(подобно тому, как шаг от Истины, говорящей с нами Откровенно, — это эссенциальная сущностная тень определения, которая сгорает при приближении источника Чернее, чем блеклая тень, солнечно-всеутвердительный придаток и отброс действительной вещи) ибо если Евразия-СевероВосЦен Европы славяно-варяжски идентичны, то юго-запад уже эллинистичен, слишком солнечен и ярок, хоть все это и скрепляется Духом)) и исламская Россия(те русские, которые испытывают страх и дискомфорт при всем исламском, как недопустимом для белого человека, — это люди ресентимента, задавленные рабским ярмом люди рамочно-имперской мысли, сразу же сужающей свою горизонатльную широту до формальной бедности жесткой формы противодействия, воистину волен и свободен тот русский, отказавшийся от жалобного нытья своей культуры, решаясь взять в руки политическую самостоятельность и поднять голову, уйдя в глубину себя, оставив в покое мир, показав Всем, чего стоит Евразийская Территория Островного Возрождения под черным мечом Негативного Духа Смерти; исламская Россия при наплыве освободившихся носителей Святого Духа от гнета блеклого Света — консолидируется в своей сердцевине, став от периферии-к-Центру большим пространством степной вольной Островной Свободой Смертельной Суши) в истеблишменте — это та Континентальная связь с перемычкой, культурной паромной переправой в виде европейской части России, которая составит прочную опору альтер-Цивилизации, где Европа будет пространством широкого поля и Суши, пространством производительности, поставки и экономической обработки, а Евразия — оплотом, цитаделью Столичного Негативного Духа, экономически поставляя сырьевые ресурсы на делание Европе на взаимовыгодных условиях нео-экономической модели Писания, но главное — это Едино-Духовность Общинного Grossraum и культурная самость, идущая по всеобщему Мосту Духа, проницая друг друга и беря лучшее у соседей в смысле метода, не теряя принципов своей этнической ментальности, держась своего племени и крови. «Один лишь русский даже в наше время, т.е. гораздо раньше, чем будет подведен всеобщий итог, получил способность становиться русским именно лишь тогда, когда он наиболее европеец» — европейская интеллигентность должна остаться на уровне ДНК-культуры, фильтруя достойное из имеющегося на родной почве, возвышенного и героического, самобытно-бытового через Негативный Дух Откровения, все то подобающее, что не противоречит Писанию, а такого ценного в племенности очень много, считай все, помимо верований в Природу наивным сознанием, но это верование есть большая любовь к Натуре, которую не запрещает монотеизм, разве что он дает вето на поклонение ей, разъясняя, что она Сотворена и подобна человеку как Сестра, а человек ее Старший брат, у которых Один, Единый Творец, но не Отец, а Нечто недосягаемое, и когда язычник внемлет сему сердцем, он будет любить природу как Сестру, а не Божество, а Недосягаемого Творца, как Единого Создателя, ибо верить можно лишь в Недоступное, верить в умозримое и ощутимое нелепо, так как это тварно по определению, если оно познается Умом, то есть может быть помещено и умещено в тварный Ум.
Стиль(стиль - это явление породы характера и человеческого рода предназначенности-предназначения) изложения - это прием маскирования слишком сухой мысли, разбавляя ее субстрат в эссенцию многоцветия и затем вырисовывая из этого материала причудливые метафоричные картины, которые в своей визуальной автономности способны намекнуть на сложность мысли и большую многозначительность, чем первичное сырье качества, опоры всякого образного. Кто же дробит куски камня, раскладывая по полочкам его состав строго кажется грубым латинским прозаиком, лишенным всякой изысканности и художества, но они не понимают, что анализ камня - это труд новшества, новаторства неразбавленной тяжеловесной самодостаточной неразмазанной мысли, а добыча этих камней подчас дело невообразимо трудное и подходит лишь для стойких дисциплинированных, неразвязных душ-от-Духа, ибо они подчас отламывают в огненной схватке камень от самого ночного-синего мягкого небосвода, вдыхая свежесть Абсолютной Ночи, что пробивается сквозь дыру и окутывает этот камень запахом истинного Ужаса, и тогда сам этот экспонат, пахнущий огнем и чистым Кошмаром запредельности, этот мрачный артефакт уже стоит своей целостности и разлом этого черного камня есть кощунство(святое кощунство, ибо есть работы, написанные тушью-набросками и даже чернилами-письменами от этого смолотого камня), ибо художество как метод всегда вторично и производно от Мысли, и мысль тем истеннее, чем дальше она зашла в глубину Ночи, приблизившись к покрову, непроницаемой загораживающей Нечто темноматериальной оболочки.
Раньше мужчине нужен был сын, да как можно раньше, чтобы при внезапной гибели отца в атмосфере насыщенной на всякое органической младогородской и сельской жизни, было кому позаботиться о хозяйстве, да и о самом отце в крайнем случае, ведь сын закреплял право на место, сын был локусом топоса. Сейчас нет ни места, почти даже и не-места, которое было отдано социальным сынам, социальным сиротам нации без рода и племени определенности, ни отцов основателей, а лишь снующее туда-сюда по городским морям(тогда вовсе непонятно зачем нужен сын и место, если все трансгрессирует отельно-приемно), с паромной воздушной переправой в остановленном бортовом самолетном времени, ведь воздушное судно - это нейтрализующая безземельная и бесчеловечная зона, как бы очищающая новоприбывших от размытости константами строгости, ведь в воздухе нет ориентации, нет земли и пространственного перемещения(лишь заданное), а все, что есть - это лишь порядковый номер заданного места. Эта нейтрализация порождает иерархию старого типа, с бизнес-меньшинством при видимых регалиях и более комфортном расположении, а также остальных, которые признают это меньшинство по праву большей вложенности и растрат, где лишних мест уже нет, а если даже и есть, то в этот зашторенный слой вас все равно не пустят по правилам, ибо это только для заведомой аристократии или тех, кто решил один раз попробовать полетать как элита, но это не более чем одноразовая экскурсия по палатам избранных. Здесь есть и наблюдатели, стражи правопорядка в виде стюартов и стюардес, строго соблюдающих кодекс судна, а также пилоты - философы, профессионалы, знающие, доступ к которым и вовсе воспрещен обычным гражданам, где все обязаны подчиняться одинаковым правилам во имя всеобщей безопасности судна, ведь глупость одного погубит всех, а потому все так пристально соблюдают бортовой закон и команды знающих. Самолет пирамидален, ведь все мы знаем, что в хвосте летят такие же точно люди, но психические и физиологические условия пребывания там куда хуже тех, кто ближе к бизнесс-классу. Чем больше подвижки между бизнесом и экономом - тем более общество развито и обеспечено, равно как и чем меньше в бизнесе людей тем население либо беднее либо элита уже слилась с народом, используя бизнес лишь в редких случаях желаемого удобства, не выпячивая свою значимость, ибо при нынешних курсах люди из бизнеса и из эконома суть экзистенциально то же самое, неотличимое, особенно когда бизнес стал доступен любому человеку и отличительно летать в нем уже моветон для совсем уж черни, которая хочет на день почувствовать иллюзию жизни, к которой и стюарты будут относится с едва скрываемым презрением, словно обслуживая корову как дорогую лошадь, что просто неестественно, а не фальшь с их стороны. Самолет - это идеальный город Платона, который эволюционирует к аристотелевской разумности, и в скором времени мы ждем повальное распространение самолетов, особенно в России, с единым экономом и двумя-четырьмя местами люкс.
Раньше лорды не мыслили дальше своего замка и своих владений, которые они знали наизусть, знали в смысле безоговорочных прав на них. Мы же должны мыслить правом на свой полис, как данное нам, как носителям-племени Духом, но и расширяя мысль дальше пространства, видя и следуя солидарности там, в том городе, где живут другие носители, другое племя Духа, единяясь в Единый организм разных функций, создавая империю-пространство Духа из независимых Полисов, где править будет тот, кто согласится, усмирив свои мирские страсти, править Всем и Ничем, всем Пространством Духа как таковым, границы коему - каждый верующий в Него носитель Смертельного Духа, и Никаким конкретным Полисом, дав клятву Духа беспристрастно и надродственно защищать права и требовать обязательства перед Каждым гражданином Полисов, входящих в Островной Союз Общего Пространства Негативного Духа.
Для нас логично, что человеку, которому не нужно ничего, кроме деревни или малого города, которые предлагают ему должный минимум услуг, вредно оказывать медвежью услугу в виде урбанистического просвещения, толкающего его не к совершенствованию собственного места, а всучивают неосуществимую программу по возвышениям к мегаполису по тем же самым лекалам, выдавливая зараженных мечтами о лучшей более "человеческой" жизни в мегаполисы, забрасывая весь потенциал развития здорового аграрного общества. В этой перспективе "лучшее" зрится в контексте соревновательности к общей планке, причем с заведомой недобровольной форой горожанам. Для нас очевидно, что более здоровая организация исходит именно от начал земных и сами здравые Полисы и простор около, как антитеза Колоссам, вырастут органичными цветками из почвенности энергии Духовного человека. Рядом с селами должны быть заново основаны малые города-академии для немногих страстно мыслящих, для интеллектуально-религиозной опоры Полиса, окруженного сельскими округами естественного качественного производства, где одноремесленные гильдии располагаются рядом, через улицу, сообщаясь в выделке конечной продукции, образуя свои корпоративные профессиональные сообщества с одним представителем гильдийных от каждой мануфактурной отрасли в Малом Совете Горожан, что направлен на внутреннюю социально-экономическую и культурную политику Полиса, не отчитываясь ни перед кем, кроме заказчика в изготовлении, будь то глава Полиса, Малый и Большой Совет Полиса(политика внешняя, фильтруя информацию и сужая, локализуя для обычного человека информпоток мира, формируя его качественно в предназначеной, выбранной им отрасли, снабжая его лишь необходимой правдивой повесткой результатов политики внешней, но не следствиями, ибо это вне компетенции обычного жителя, ведь он должен быть простым фундаментом внутреннего Полиса и самой социальной структуры Полиса, будучи специалистом и знатоком в своем деле, думая как развить Полис экономически и предлагая идеи своему гильдийному представителю, который излагает их на Малом внутриполисном Совете, каждый горожанин должен думать лишь о своем городе и его развитии, о соседях же - в контексте добрых связей и развития, но не далее, ибо такое масштабное мышление пагубно для места здесь и теперь, полагаясь на необозримую ширь и не замечая у себя под носом проблем, которые нужно решать и улучшать, продумывая то, каким образом можно моднизировать отрасль собственной занятости и не лезть туда, чему ты не обучен, разбираясь лишь в своем положенном, к чему лежит душа, умеряя свои тленные потребности, которые диктовал бы развратный мир, рисуя то, чем в напрасности мы могли бы стать и что мы есть сейчас по сравнению с этим, и этот путь губителен, ибо он неадекватен реальным возможностям и Истинным человеческим тленным нуждам, которых действительно очень мало по сравнению с запросами интеллектуальными, которые сейчас стоят на втором месте, захламленные широтой потребительской купли и аренды потенциального и маниакального бесплодного стремления к этому неоновому призраку, тая и погибая как обожженный мотылёк в электрической светоловке; мы должны умеряем эту болезнь трудом качественного профессионального интереса для людей и дисциплинарностью Духа, учитывая интеллектуально-религиозные запросы в первую очередь, ведь они важнее всего сотворенного, посещая каждую неделю всеобщие религиозные собрания, не считая ежедневный индивидуальных добровольных молебных практик медитаций для достижения дисциплины и профессиональной холодной закалки, осознавая свою ответственность перед соседями и родичами; мысли о внешнем и глобальном - дело иных специалистов тяжелого умственного стратегического мыследействия с огромной ответственностью своих решений за все пространство, работающих по своей специальности в центре, Столице Острова, политиков Большого Совета Всего Островного Многополисного Пространства) или отдельный гражданин Полиса. Это не борьба лишенного культурной опеки крестьянства против городской буржуазии, которая по мнению Ростовцева погубила Рим, а борьба аграрной и интеллектуальной совокупности единого рода, где представлены как крестьяне, так и выдающиеся Умы против устоявшегося трутневого люмпенства, отходов, обмазанным сладким благодатным церковным медом. Куда приятнее видеть своего одаренного родича по племени во главе Полиса, гордясь им и осознавая однокровенность с ним, зная, что он в любом случае поможет и убережет, не смея предать род, дав клятву Невозможному Духу. На место же божественных непогрешимых идеальных образцовых архетипических предков должен встать всегда актуальный Дух, позволяющий молодежи снизить пафос обожествления славных героев минувшего до благоприятного примера, наставления в одной области, но учитывая и промахи, несостыковки, ошибки, говоря проще, видя в них людей, не идеализируя их, а учась на аналогии ситуации, выверяя добросовестную удачливую вероятность, ибо чрезмерный почет предков пагубен, как и любая чрезмерность, ведь он лишает настоящего тех героев, которые есть и которым предстоит быть, свершать еще большее, то, что отцы и деды не смогли, а значит они бессильны в каких то вопросах, а тем более в актуальных и надеется мы можем лишь на беспрерывно наличный Смертельный Дух Откровения, а также на себя и лучших из нас, ибо больше никого нет: предки в покоятся в земле, трусы в землянках.
Единственный плюс широты доступного приобщения при демонстрации должного уровня осведомленности, который можно получить легально и заочно при должном усердии, показав тем самым архаичные качества усидчивости и компиляции информации в однородную матрицу собственного понимания процессов возможностей мира, - это собрание таких интеллектуальных пассионариев в Единую общность развития, полагая саму допустимость диалога и развития, выделывая в обществе когнитивный авангард исследовательской группы снизу, независимый от государства, но либертариански питаемый общинной экономикой бизнес-проектов, поддерживая своих братьев по интеллектуальной клубной гильдии экономически, лишенных связей и средств, но не лишенных таланта, дабы они смогли трезво работать и учиться независимо от факторов биологической среды. И, естественно, это должны быть молодые люди, успешные предприниматели, горящие желанием формирования новой независимой элиты, в число которой будут включаться люди со всей страны при демонстрации должного мышления и готовности к диалогу, со-парному обучению и обучаемости, созидая общину братьев по разуму, объединенных духом диалога, разбитых внутри этой Единой общины на цехи специальной мысли, будь то гуманитарная или, уже, историческая, социальная и так далее, вплоть до орденских образований и собственного кодекса, поддерживаемые тем не менее спонсорами, желательно имеющими бизнес за пределами РФ, давая свободу мысли и выражения любому одаренному юноше, поддерживая любые достойные консенусные решения, не на личный вкус, а на усмотрение большинства из общины, Совета Общин, выделяя деньги для их согласованного проекта. Интеллектуальная деятельность Клуба не должна выходить за его пределы в смысле процессов, сообщаясь лишь через носителей этой идеи, к ней сопричастных. В остальное, к общему большинству должны выходить лишь эффективно работающие следствия в виде изобретений или социально внедряемых моделей поступательно в каждый слой, наглядно являя народу работоспособность ума и необходимость в нем. Доступное всем знание дискредитирует себя и деградирует, навешивая на исследователей ярлык шарлатанов, ибо от их имени действуют отщепенцы, преследующие либо болезненные банальные цели на стыке абсурда и популизма, не принятые адекватностью клуба либо материальные выгоды, одуряя народ, как правило с позиции научного знания, говоря о нем как об истине в последней инстанции. Такие маргиналы должны быть изгнаны на периферию заниматься прикладными вопросами развития узких специальных проблем, не засоряя глобальную Академию мысли своими доводами о жуках в социальной перспективе и марсианскими теориями обжития.
Россия кажется другой страной потому что по европейским меркам она отстает и остается в Средневековье(она похожа на Средневековую Испанию, Испанию(Мексика и Сибирь, Испания и Московия - обусловленность схожая до невероятия), централистски погрязающую в роскоши и вырождении, ограбляя и вырезая туземцев, к коим они бесповоротно вторглись, и благодаря этому их элиты поднялись на высочайший кратковременный уровень, ведь не было должного распределения отнятых средств по всему испанскому организму; вторые сыны свежести и перемен изгонялись прочь, на далекие острова в поисках счастья, лишенные владений, desdichado, вынужденные существовать странниками на чужбине, и крах этой империи случился очень скоро, теперь Испания времен Сервантеса и Гойи - это темный век цветущей остальной Европы, отсталая страна суеверного, слепого народа и жадных ретроградных, мракобесных иезуитов, попов, как и сейчас Россия при Церкви; Испания(Карлитская война абсолютистов с либералами и Гражданская война в России монархистов с большевиками и либералами с поддержкой извне; массовые репрессии в Испании после Гражданской войны, сопостовимые по соотношению убиенных на общее количество жителей страны с СССР, не считая Китая и Мексики, ибо мы говорим о европейских странах, точнее о странах европейских элит) теперь - это периферия мира и России нужно стать такой же, излечившись от имперской горячки; сама культура Испании - это такое же вчитывание и заимствование европейского и исламского, как и в России, при немощи и полном отсутствии собственного интеллектуального потенциала самовозделывания, какой есть у немцев, французов, восточных людей, англичан и даже поляков, не считая пары-тройки художников, причем не самых гениальных, не считая Гойи, и одного Сервантеса; у Испании есть Андалус(при котором Испания стала жемчужиной образованного мира, ведь ислам дарует просвещение, и в Испании он уже сказал свое правящее слово, которое выводит жизнь на теологически осмысленный уровень веры, в России же ему это только предстоит сделать с большим опозданием, став привилегией образованных людей) и Марокко, исламский духовный потенциал альтер-Цивилизации, как и у России, но исторически суждено его реализовать именно на Территории Евразии, на Территории Севера и Востока, Севевры), а оттого это некая тень Старой Европы, куда можно приехать как в музей, но это лишь декорация для внешнего глаза и обман зрения(на деле здесь царит дикость, нищета, полизвол, бесправие, глупость неосведомленность, стереотипность, жизнь в прошлом советском веке, в общем, реалии разбитой гойистско-сервантской Испании), ибо Россия движется по своему кривому, собственному пути, прыгая из эпохи в эпоху спорадическими скачками, долго запрягая, но затем находясь впереди планеты всей, которая развивается поступательно, плавно, этапно, без прыжков через периоды, но сам эталон и его вектор есть видимость, линия, которая ползет дальше и можно либо слепо следовать за ней либо же со своей позиции без социальной подготовки сразу прыгать на верхнюю планку и даже более того, на еще более высокую с нее, ускоряя режимы адаптации в виде человеческих жертв и тотальной перестройки к новому порядку. Евразия - это площадка любых возможностей, где доступен и органичен всякий путь развития, но более гармоничен архаичный и отсталый, консервативный, будь то африканский или азиатско-дремучий, ибо никто не назовет современным Китайское бешенство контроля и дешевого хлама и индийский грязный национализм. Такой маршрут сейчас в российском мейнстриме, он закономерен. Но есть и гражданская позиция снизу европейского последовательного образца, представленная образованными молодыми свободными протестующими недовольными конъюнктурой людьми будущего, людьми развивающимися, которые реализуют и постепенно восстанавливают-возрождают из небытия юридически-правовое самосознание у людей, строя новый социум, неведанный ранее в России, Правовую общественную либертину, либертарность этнически-гражданского индивидуального самосознания, борющегося с деревенско-ширпотребногородской, периферийно уродливой китайщиной и индийским зловонным нацизмом в России, представляя права всех ущемленных государством здоровых слоев общества, которых мейнстрим загоняет в бедноэкономически-бесправовое гетто во имя стазиса и невозмутимости в мираже повседневного умиротворения, кушая на завтрак оды нерушимой бесконечной державе. Это новая волна Пе-реформации(даже за банальные права достойно и хоть как то быть и жить в России нужно сражаться насмерть), война общества с государством, где последнее вряд ли оправится от нанесенного удара, ведь и так держится на соплях не имея права нигде, кроме бандитизма внутри отдельных групп, и навсегда уйдет в узко-аппаратные принудительно-исправительные работы, выполняя служебно-админтстративные функции, волю Общественного Главенствующего Совета Острова. Мы должны сплотиться на общей платформе ущемления и эволюционировать от индейского непрописанного, негласного обычая кровной справедливой мести обидчику и нарушителю наших прав, особенно в провинции, когда аппарат исправительности не работает, вытирая руки о Конституцию или вообще не зная ее буквально, слышав о ее существовании, как о какой то легенде или книжке сказок, где написаны незнакомые для российских реалий и привычного быта слова, до правовых норм и кодексальных прав, живых прецедентных и работающих, не пылящихся в закромах, а выставленных в главных зданиях исполнения, наряду с Писаниями, ибо все здоровые гражданские права человека основаны на Откровении и подтверждены высшей санкцией. Так у всех - значит, плевать на то, как быть должно у людей. Мы должны держаться друг за друга и перед законом отбивать своих, показывая людям, что сам закон работает и его нужно отстаивать, любых своих каких бы взглядов они не придерживались, лишь поддерживая идею гражданских свобод, свободы общества на разных платформах, что создает многопрофильность и многоуровневость борьбы на нескольких малых фронтах, внося смуту в ряды бестолкового аппаратного автократного гегемона. Образованное свободное от соблазнов мира меньшинство должно воспитывать зарвавшихся плебеев и всю народную массу, создавая такие глобально-социальные условия, где греховное будет маргинально и не популярно у здоровых полноценных людей вне караний, но в строгой изоляции от политического права освободившегося живого, возавшенного, человеческого, умного, достойного, добродетельного, молодого, физически и интеллектуально цветущего, религиозного, на что захочется равнятся всей массе, и таким образом меньшинство задачи благоприятный средовой тон сдержанности, дисциплинаоности и уважительности в приоритете. Все низменное и ущемляющее возвышенное будет презираться и шельмоваться с правом на раскаяние, слово, диспуты, полемику и пере-осознание. Это воспитание евразийского человека нового поколения, непохожего на весь мир своей чистотой и стремительностью, духовно-гражданской альтер-Цивилизационностью. "Жить как хочется - плебейство, благородны долг и верность"(Гёте). Права нужно завоевывать, брать силой ума и чести, проявляя бесстрашие и правомочность, дабы в дальнейшем ценить их, подтвержденные кровью, и самим актом воления удостоверить свою свободу и долженствование на Право быть так, а не иначе. Мы должны стать новой, невиданной в этих землях новородовой знатью от Справедливости, откидывающих старую вырожденческую представитнльность дряхлой, обезумевшей и пошлой представительности, давая людям живой порядок, наш Откровенный Закон должны знать, уважать и следовать ему во имя своих же человеческих интересов.
Всегда знайте свое место, будьте адекватны и всегда реально смотрите на вещи, сравнивая свой уровень развития и планку образования иных людей, не оглашая своих сырых мыслей в присутствии тяжеловесных бойцов, если вы, конечно, не дерзкий одаренный с рождения юнец-самоучка тонко-ланцетного препарирующего аккуратно мелочи с помощью рацио или самоуверенный широколобый болван, неоправданные самолюбивые амбиции которого осадят моментально, когда он смело и небрежно, хамовато выложит все карты на стол своего узкого провинциального кругозора и сальных домыслов, и тогда он раздуется обидой, обзывая в сердцах всех дураками, не понявшими то, что он на самом деле имел ввиду, никогда этого не проясняя. Это мастерит естественную интеллектуально-экзистенциальную иерархию, весомость и право на обдуманное мнение и его артикуляцию, к которому будут всерьез прислушиваться, что суть научно-личностный авторитет. Изучите весь исследовательский бредовый комплекс предположений и констант, прежде чем сказать что то свое по делу, коротко, лаконично и точно, не уверенно, а с долей смущения и сомнения в собственных словах, пока авторитеты не признают ваши мысли весомыми и достойными внимания, но не полностью одобрив их, что означало бы вежливый отказ, а осуществляя детальный разбор и критику, и чем уничтожительнее, свирепее, тем лучше относясь к вашим измыслам и ставя ваши претензии высоко, ведь они посягают на их выработки, нападают на их со временем стареющие и ветшающие укрепленные позиции с той или иной мерой ожесточенности и стартовой молодой мощи трезвой свежей мысли по проблеме. Больше слушайте и говорите очень коротко в диапазоне той темы, которой интересуются. Ни больше, ни меньше. Сказав чушь - слушайте в три раза больше затем. Используйте чужие мысли, если они кажутся вам ценными, ибо в диалоге идет обмен ими, то есть мыслями, и не так уж и важно кто их изрек сначала, а кто усвоил, ибо все мы пользуемся чужими и сами чужие от Начала и до Конца. Наше - это то малое 1%-процентное уникальное до чего мы доходим в процессе изучения огромного количества трудов, в которых не находим одного пазла и уже от него либо разрушая всю картину либо ее дополняя или трансформируя(как Эйнштейн в ньютоновской детальности). Но наше ли это, если мы дошли туда с помощью чужих путей, ведь туда могли прийти и иные, с других дорог, увидев это место X(сам икс - это либо буква "хэ" либо математическая заданность, либо темпорация искомого, а значит одно место подразумевает поливидимость) с иного ракурса, ибо разные коллажи маршрутов приводят к этой точке с разных точек зрения, но суть их будет одна, хоть и разная в доказательности, и сам контекст доказательства суть уже то важное, что крепит мысль фундаментом, а потому озвучив ее, готовьтесь либо импровизировать либо наспех воспроизводить дискурс автора, да так, чтобы это было естественно. Точка Х не наша, все книжные пути не наши, не наш и ум. Человек - это составная композиция тела, Ума и Духа. Разница лишь в степени усилия к тому или иному: к Духу-Сознанию или Уму, а та риска, черта на пути, который мы выбрали, и где мы остановились являет нашу уникальность, ибо остановка как предел сил - это и есть наша человеческая энергия, показывающая наше истинное внутреннее могущество и веру, и всегда эта остановка, как фиксация пройденной дистанции будет отличительна и многосоставна, и это и есть мы: чем мы интересовались, что смогли понять и как далеко ушли с этим знанием, причем три этих элемента могут быть развиты по разному, ведь идти верно по маршруту Ума можно и с туманным набором юного эрудита, равно как и не продвинуться вообще, оббежав все тропы чужих измышлений, но путь Духа всегда самый сложный, ибо остановка на нем есть страшный грех, а чтобы двигаться вперед и не стоять нужно и совершенное знание Ума и дисциплинарное терпение тела и рассудка. Даже если вы ознакомились и прочувствовали все конвенциальные и дискуссионно порывистые, смелые исследования, вы останетесь дилетантом, сердечным любителем(особенно, если вы освоили весь корпус архаичных трудов и столь же далеких комментариев к ним), ибо вам незнаком оригинал, первоисток, вы говорите разве что от имени витальной интуиции, которая касается Платона или досократиков.
Прежде чем сказать что то на тему, прочитайте тысячу книг(книги, причем разнотематические с отличными суждениями, обтесывают вашу грубую тупоугольную глупость разносторонними ударами по закрепленной убежденности в наиве, воспитывают подход сложности там, где это уместно, анализируя банальность как истекающее, и заостряют сомнение, запуская процесс самореза, самовырезания и жестокой критики своих воззрений со всех многогранных сторон, дабы высечь самостоятельно фигуру своей истинной личности, сохраняя каменную твердость, устойчивость качества в том, что не обрушилось при бомбардировке автодеструкта; книги - это то, что взращивает здравые импульсы к критическому мышлению в отношении себя и происходящего, что и обнаруживает Единое истинное в своей совестливости и честности перед собой до Конца, самое прочное и нетленное ради чего наша жизнь и Смерть, жизнь к Смерти) и уверьтесь в том, что до вас это не сказал получше некто, и если этот так, то упомяните его имя и воспроизведите контекст, если нет - ищите, пока не найдете, ведь вам нужны единомышленники и дружественная опора, которая поможет вам в случае ре-активной критики косности и глупой летающей в своей дурости слишком-молодости, то есть две вредоносные для взрослого со-зрелого дела потока двустороннего пресса; дополняйте его идейное ядро поправками на современность, но не лишая основополагающего дискурса, позволяя иным одаренным и эксклюзивным размышлять вместе с вами, не узурпируя это дело по праву "первый нашел - мое", ведь если вы искатель на глубине при помощи абиссальной техники, сколоченной из глубокомысленных трудов - это еще не означеет, что вы способны пребывать там без нее, ведь давление атмосферы другого мира разорвет вашу неадаптичность в клочья, а также это не означает того, что в мире нет тех, кто ходит по этой впадинности залежей, где минимум света и живности, почти свободно, как по аллеям родного любимого парка, ведь у каждого интеллигента, но не интеллектуала(интеллектуал - это глубокое зарытие в сложность каждого аспекта, от лобовых столкновений справа и слева), должен быть любимый парк, точнее два: один в родном городе, а если он плох - то любимое место в нем, лес не подходит, ведь это за-город и совсем другая палитра чувственности и повадок; и один за рубежом, вслушиваясь в культурный уровень, что шепчут многовековые деревья по всегда свежему, ежевдохновенно обновляющемуся в себе благодатному ветру, этому сокровищу Всевышнего, данного нам. Если вы дилетант, но чувствуете свой талант, не ленитесь по русски и обрамите его достойным образованием, желательно зарубежны, еще более желательно - классически европейским, тогда вы и ощутите истину, когда молодецкая мнимость растворится, иллюзия исключительности уйдет, а важные залежи, то есть способность к глубокоумственному раскрытию разверзнется в исследовании чужих путей, высвечивая их недомогания и недостаточность, и сама видимость этого, профессиональная видимость даст вам шанс заполнить лакуну и наконец-то стать чем то авторитетно и тяжеловесно значимым на высоком уровне интеллектуальной среды, а не в маргинальном комьюнити полуобразованных недорослей, которые тайно считают свои домыслы прорывом в мысли мирового уровня, на что с отвращением или иронично-суровой улыбкой взирает взрослый ум, но сам порыв вовне важен, ведь без него произойдет зацикленность на болезненной мании исключительности, непризнании авторитетов и подростковом ницшеанстве. Бойтесь, робейте перед высказыванием, осознавая его ценность относительно вопроса рассмотрения, стыдитесь своих суждений(если вы ощущаете себя интеллигентным и воспитанным, если нет, то можете орать и публиковаться везде, где только можно или исключительно в дорогостоящих по прививке массе мнений изданиях, надавливая своими суждениями на хрупкие умы, обзывая несогласных некомпетентными дуралеями, и они, скорее всего, по крайней мере в популярной плоскости, таковыми и являются, но вы же не лучше и кричите как обезьяна на зеркало, пока достойное, истинно элитарное обитает в своей атмосфере, изредка мелькая взрывом звезды, зачаровывая всех склочных узких спорщиков клочков и предположений на земле), пока вы не достигли подобающего уровня хорошего современного и классического образования, ибо в 90% случаев - это будет либо полуправдивая недодуманность либо откровенная чушь.
Надо понимать, что Платон 5 века - это совершенно иной Платон, не Платон, такой, какой мы его знаем в корпусе своего полного собрания сочинений 3-1 веков неоплатоническо-эллинской рецепции и схолий-корректир. Платон 5 века(этот кровавый Алкивиад-патриций-аристократ жутких ужасный пронизывающих безумных трагедий, перешедший или убежавший от дионисийского кошмара сектанства-орфизма на службу глобальному аполлоническому олимпийскому Духу-Единозевесу под пестованием Сократа, эволюционировав до дисциплины крови светом Ума) - это Платон Средиземноморской ойкумены, не эллинистическо-имперско-западный. Западные культуры вынуждены были считаться с платонизмом, ибо они наделены Умом, которому свойственно развитие к Вселенской матке, которую многие затем приняли за бога, Платон же ограничился понраничьем с эфиром, то есть нитями-даймонами-формами, как взаимосообщающихся путей организации с Мозгом Вселенной, где Нус мыслит формами весь тварный мир посредством планетарных мыслей-световых нейронных проистечений из Нуса, которое мыслит вещи, как мыслим их мы, с тем разве что отличием, что в Нус Творцом вложена лишь матрица симметрии, не различающая детальности-концепты, как различаем их мы в языке, благодаря духовному негативному Сознанию, и когда эта симметрия нарушается деструктивно, программа Нуса направляет на это черное пятно обилие света, что зовется мерной карой Аполлона, когда же, как у умных эллинов, расцвет разума достигает тончайшей культивации в освоении формальных пространств и сферичного времени(сферичное время бесконечности - это отсветы даймонов(ангелы - это подчиненные Всевышнему сквозь-вселенские посланиики, которые наделяются световым телом постольку,поскольку проходят к Человеческому Сознанию сквозь окруженность мира гармоничным универсумом, ибо в нем все облекается в оболочку телесного той или иной степени плотности, англеическое - самое тонкое и самое вольное в контексте вВселенной, ибо оно суть исполнитель воли Его непременно), что исходят-таят в Нусе, как отношения фотонов с черной дырой, но черная дыра - это рот, откуда во Вселенский организм вдыхается углерод изымающих, стимулирующих к деятельности-в-стазис ветров, без диалектики-сообщения коих вселенная давно бы проржавела и окаменела, расколовшись трещиной, в кою как анатом или дикий зверь быстро бы закралось Ничто и сожрало вск внутренности, заполнив полость своим сокрывающим Нечто отсутствованием, иначе говоря двигателю нужна турбина для сажного выхлопа сгорания, чтобы не взорваться в себе). Это Платон эллинских Островов, и даже сам Аристотель мыслил расширенный мир как эти Острова, но не в качестве монолита, а в качестве победы, тех мест, где были сами носители, эллины, в верхушке определяющей. Империя раскололась на диадохальность. Восток снизу был жив собой, вверху же были полуэллины, дикие македонцы впитавшие в себя многое, уже далекие и от Платона и Аристотеля, тогда как само пространство трансформировалось под них. Иначе говоря, нам нужно мыслить основы, опираясь на нашу культурную интуицию, выискивая и у эллинов и у родных племен нечто, зажигающее сердце, будь оно переписано или выделано на манер, но храня импульс свежего огня, загоревшегося от трения Ничто и Вселенной, рождая искру хаоса, что пахнет Истинным Концом и началом, побуждая сердце верить в правое сердце, зажигающееся от Него актуальностью-в-нетождество. Западная Цивилизация - это продукт неоплатоническо-эллинско-имперского, псведо-платонического нахлеста, тоталитарных рамок универсального Универсума на живые культуры мысли и бытия, жаждущие явного сохранения самости крови и того высшего, альтернативного, смертельно-духовного, что обеспечит им сие. И Платон и Аристотель - это организаторы локальной ойкумены, претендующие лишь на эллинов, и не более того, дабы обеспечить им мыслительное пространство средиземноморского сообщения(Аристотель дал опору тем эллинам, что будут в чужих землях, дабы сохранить родную мысль, не искушаясь чужой, но вряд ли он полагал неминуемую экспансию для варваров, что абсолютно по иному устроены и не достойны света эллинского просвещения), не думая изживать местную систему мироощущения дальше известного им мира, то есть того, где есть хотя бы один достойный эллин.
Мы тихо шепнем им, что состояние сакрального безумия - это дионисийское защитное положение после посещения темного Аполлона, который сразил нас непременным ужасом срыва всех человеческо-мирных покровов. Дионис поговорил нас шагнуть вперед и мы весело и дерзко переступили грань дозволенного знать. Перед нами встал Дух и сама Смерть. Ежели мы не веруем, то бежим в безумную суету своих мыслей, сосредотачиваясь на них, дабы отстраниться от Единственно ужасной постепенно сходя с Ума, как отступающий, что разбрасывает вещи, баррикады и пускает дымовую завесу, убегая от провалившегося ночного наступления в Неизвестность, столкнувшись с ранее неведомой техникой врага, как солдат при Бородино с танком, с анахронизмом, что в самом деле Безвременен и Нещаден.
У варваров свои законы, не распространяющиеся на чужаков, разве что на тех, в племенном союзе с которыми они состоят, а потому здесь отрубят башку не спросив любому заблудшему, не соответствующему внешне или внутренне мерам их идентификации. Варварическое - это закрытое изолированное гетто, стайные рецепты содружественного выживания в условиях природной или социальной враждебной к ним и безмолвствующе сотворяющей неведомое, отрешенной среды. Это естественное племенное чистое варварство(племя не касается памяти мира, его нет в мнемозисе Социума и оно кристально в своей возможности быть чем то свежим и незаляпанным в авангарде альтер-Civilis), не нужно путать его с инволюцией одичания внутри тлеющей вырождающейся Цивилизации, которая лишь на время бросила поеменам пыль в глаза, осветлив их и кинув на произвол судьбы, где массы деградационной цивилизации, полу-варвары полу-граждане, безродные скотины, которые не достойны чести кровного рода и гражданских прав здоровой цивилизации, которая только извратила и изуродовала поколение натуральной чистоты обычаев, крушат все вокруг и Хам торжествует в ресентименте развратных благ и их прямого бескультурного удовлетворения. Эта пошлость при крушении империй всегда устраняется здравыми племенными варварами, пришедшими сменить безумную торжествующую чернь, скинувшую свою хилую знать, поставив ее на место. Но и пртшлые обречены на провал, ибо они перенимают те же константы, надеясь, что такого упадка не произойдет. Но вот проходит десять веков и империи снова повержены и плебеи ликуют. Не пора ли задуматься об основах и живительной силе племен принести новую альтер-Цивилизацию Негативного Духа, которую воспримут образованные горожане новой правовой закаленной формации из орденского гетто, изолированности от гремящих стазисных самодовольных масс и их вождей-люмпенов, встретив и соединившись с племенами в Единый авангард исполнительно-интеллектуальной Островной Силы Свободы. Эволюция от варварских обычаев к цивилизации - это рассмотрение каждого чужака, как имеющего минимальные человеческие права на неприкосновенность и суд по законам его принадлежности в связи с тем, что варвары почуют родственность или же будут завоеваны. Во втором случае, варвары вырождаются в римлян, в первом случае образуют союз гражданских племен, диктующих свою волю Риму. Они завоюют Рим, бесспорно. Угроза в ином - в той отрешенной универсальной не зависящей от людей прописной-в-мир Цивилизации, которая была чужда их кровности и которая одолевает их перспективами эволюции в ногу со временем, ибо время всегда катится к предполагаемому Концу, полагая развитие и этапы. Посему, лидерам племен заведомо необходимо нести в груди альтер-Цивилизацию, которую им дали пророки монотеистической Истины, дабы не купаться на ложь социальноцентричной матрицы.
Древнерусская трагедия вполне достойна древнегречкской, также как древнекельтская и древнебриттская, древнеготская. Чудь, меря, кривичи, эрзя -это союз племен типа дорийцев, ахейцев, эолийцев и ионийцев. Разница лишь в избранности интеллектуального измерения, которое выпало эллинам, а значит не выпало никому более, эллины были избраны проводниками Цивилизации света, ведь больше были пригодны для сего, ведь греческие острова - это центр теплого, южного, широкого, солнечного мира и торговой коммуникации, в отличие от холодной молчаливой Британии и островов, лесных германцев и друидичных кельтов, бегающих по земле друг на друга, живя насыщенной жизнью устного воинства и произносимыми сакральными преданями. Море помогло эллинам соединить восточный алфавит, тепло развития, Островную изоляцию, где шло параллельное развитие магистральности Полисов, семитско-финикийскую строгость и египетскую мудрость, что дало взрыв и прорыв зацикленной торговой мысли, которая стала пристально рассматривать явления природы, тщательно оценивая их как товар неизвестного происхождения, в 6 веке в Милете, а затем и в 5 веке при развитии путей сообщения и диалога внутри общины с появляющимися вопросами, возникающими на стыке разных миров, почему мы такие, где главный, отправной вопрос был - почему мир сужается, почему все проясняется и мы упираемся и сталкиваемся в предельности, а значит и ум наш имеет предел, а раз он имеет предел, значит имеет т четкие контуры, границы, дефиниции и свой мир, свой собственный Полис, населенный идеями. Без открытия мира-к-Концу при торговом и поселенчиском распространении не возникло бы этого вопроса в центральном Полисе собственных проблем, изолированных от глобальных дум. Но когда эти Думы появились Вселенная решила сосредоточить свой удар на воспаляющихся вопрошаниях об истине, сделав эллинов светочем Цивилизации Сияния чистого Ума, которые сначала просветили себя, а потом и весь дикий, кровавый мир, живший до эллинизации по своим обособленным кровавым обычаям, но сама глобальность от Вселенной - это веха Мысли Всевышнего, ибо без нее мы бы, как европопространственные, не были бы готовы к новому принятию, не знали бы Цивилизации, а значит и прелести альтер-Цивилизации, которая спустя 10 веков, в 6 веке нашей европейской эры появилась и дала о себе знать, на принципиально другом, не-европейском Острове, хотя первые арабы и были белее нынешнего европейца.
Интерпретация - это взгляд из ниоткуда в-никуда, ибо трактовка явления устаревает прежде, чем мы о ней говорим. Мы пользуемся ей лишь как импульсом ветра, подставляя под него прочно сформированную флейты принципа ценности Смерти или Жизни, из которых ветер произошедшего выдувает свою мелодию и звучит либо в тон ужасной Истины либо в лад гармоничности мира.
Экстремизм - это выпячивание крайности, превращение квадрата в конус, а затем в колесо, начинающее движение внутреннего сгорания. Это эволюция возвышенного или низменного воспаления, когда нарыв разорвется энергией отделения от контакта с ранее скрепленным. Крайность - это всегда нетерпеливое движение в наиболее пригодном и доступном направлении, сломя голову, сшибая все без разбора препятствия, какие только попадутся на марафоне. Это полезно в случае всеобщего обветшания и пространственной периферийности, когда все здравые усердные сосредоточены по радиальной, выжидая точечного момента нападения и нахлыстывания организованным в конкретных носителях дискурсе, дабы придать правовое измерение тем немногим, кто борется за гражданскую свободу в метрополии, помогая им убрать в гетто доминирующее, переформатируя слаженностью и программой спасения ориентацию народонаселения, дав им право на самоопределение свободно быть с тем или иным племенем.
Искусство революционно-устремительно прочь, метолология структуры мысли - эволюционно-нагоняющая огненный шлейф порыва.
В балансе и стойкости, терпения и выжидания при полюсарных нападках, схлестывая оппонирующие силы(Бегемот и Левиафан, что почти одно и то же в себе, ибо Бегемот рождается из живота Левиафана молодым, постепенно вырастая в нового Левиафана, имея его божественные гены и санкцию от Универсума на правление, избегая дискурса тотального пересмотрения во имя Смертельного Духа), удерживаясь на канате, лезвии бритвы и состоит нейтральность тактической военной разумности.
Ботаники, как их раньше называли, эти узкие скучные как полноценные люди, всесторонне развитые люди, специалисты, слабовольно текущие в своих институтах внешне и внутренне выглядящие как оторванная производная, линейная алгебраичность от функции целой науки в-жизнь(причем не очкарики, ибо очки - это благородное изобретение, помогающее трезво и четко смотреть на жизнь, имея шанс размытости и утопания в пятнах, данные всякому индивидуальному интеллигенту, не разбирающемуся толком ни в чем и не лезущему в дебри, где он толком ничего не может сказать, составляя глубину городской буржуазии, смышленной в real politic и real social, жизненными реалиями, ведь политические, социальные, шире - гуманитарные призвания образованной души призваны решать действительные витальные общественные вопросы, будучи блеском Социума, это взрослые самодостаточные свободные от предрассудков, открытые новому, но обладая принципами, люди взвешенного и обдуманного суждения о вещах, тактичные и кратки, всецелые личности, в отличие от загнанных по ремесленным углам и лабораториям, IT-комплексам, прикрученные к мониторам и оборудованию обслуживающие дети, сидящие в своей детской, боясь выйти дальше математических счислений, абсолютно неряшливые, невоспитанные, глупые, не начитанные, судящие о гуманитарных вопросах с позиции стереотипических аксиом без собственного творческого порыва, привыкнув устанавливать заученное без должного осмысления целей и перспектив, и вот почему так убого смотрится на фоне дореволюционной гимназистской дворянской интеллигенции и пиджачно-серой, безвкусной советской машиной смекалистости а ля Кулибин, которого подпустили к работе не в дань уважения к его комбинаторным, почти аутическим способностям, где каждая инновация - это не творчество, а продуманный шаг, естественная эволюция без особых усилий, лишь разрабатывая логично-данное, а во имя промышленных темпов нелепой соревновательности, дабы поддержать бешенную скорость в идиотической гонке со временем, которая никому не нужна, кроме самого нарастания в себе и питающим эту иллюзию правлениям по необходимости; эта советская научная интеллигенция(отличие советской интеллигенции от русско-европейской в том, что первая беспринципна и готова встать на четвереньки от страха репрессий и под угрозой лишений, к тому же, если европейски образованным людям было куда бежать, то советскую интеллигенцию не приняли бы нигде, как сочувствующие, так и строго настроенные против, тогда как и бежать было совсем невозможно, ибо если европейцы были чуждым архаичным элементом для новой формации социума, то интеллигенция советская - это функциональные труженники заводского мышления, крестьяне из техучилищ со специальными навыками и партиной паранойей, видящий мир линейно и одинаково для всего класса в очках диамата, новая тягловая лошадь однозаданного ума, которая должна быть беспринципной и пропартийной для лучшего пищеварения и отстраненности от всего человеческого, но не от всего коммунистически-бюрократного), суть крестьянство, абсолютно беспардонное и зашуганное, не имеющая собственного вкуса и автономии серая мышь, и ясное дело, что Кулибин никогда не будет так блистать как Пушкин, ибо всем ясно, что первый - это не редкая жемчужина души, ума и воспитания, как второй, а обычная деревенщина, смекнувшая как можно улучшить свое материальное положение или облегчить жизнь сельчанам, как Герон придумав паровой двигатель, который никто даже не принял всерьез, ибо эта чепуха никого не интересовала из умных людей, на которых стоит западная Цивилизация, кроме поздних люмпенов 20 века, даже Пифагоровы технические изобретения полная ерунда по сравнению с его умозрениями, которые в первую очередь направлены на организацию человеческого сообщества и воспитание Ума, уже средства для которого - это наука, как упражнение, плоды которого незначительны, важны лишь приобретения в последствие развития добродетели, воспитания красоты Ума как таковой, что отражается на грации и утонченности личности в обществе, знающей и уважающей свои права и Права других, что и есть свобода, за которую стоит сражаться; специалистам очки нужны для более детального всматривания в аксиоматическо-догмальные отчеты и выделанное микросхематическое изобретение). Эти люди мыслят живое в рамках виртуального визуадла, программной матрицы и они абсолютно бесполезны в вопросах действительности, ибо вне своей узкой области они по сути и не существуют, ибо у них нет воли. Их нанимают сильные мира сего выполнять обслуживающую инструментальность технического аспекта, они суть некие более заточенные сантехники, витальный мир которых полон дурных грез, реализующихся в видеоиграх, ибо видеоигры - это протез для неспособности, ресентимент ботаников, желающих, но не способных жить, презирая несовершенное за окном во имя сюжетно насыщенного за монитором, улучшая его и забрасывая бытийное(улучшение мира - это идея более пассионарных лидеров, которые уже суть посредники, медиаторы между лабораторными исследовательскими покладистыми мышками, ибо если они начнут протестовать их вышвырнут вон, что равеозначно самоубийству, ибо вне своей ниши их нет, они суть Ничто, ибо рождены думать по линии, обрубая которую их мозг останавливается, происходит профессиональный инфаркт, разряд жизнеобеспечивающей батареи). Мы не знаем, как работают сложносоставные устройства. Но мы способны это изучить, но нам не нужны эти детали. Они стараются осилить наши науки и выходит у них топорная арифметика, ведь сама статистика и социология - это поздний продукт их мыслеориентации, а ля Дюркгейм и Фуко, совмещающий техно-гуманитарный анализ внурь, или Лакан, меряющий человеческое науко-неофрейдизмом. Сплав аналитики и гуманите - это всегда уступка методу, ведь разбирая общество с позиции специального-психоанализа мы выделываем из человека конструкты, предлагая точку зрения, которая доминирует, идя в ногу со временем и создавая само время. Множить шизо-научные позиции видимости - только вредить человеческому, видеть в достоинстве набор психических функций, перенося человека на трехмерное плато мировой развернутости, рассматривая его как параболу, пригвожденную к креста бытия вещи с одним неизвестным и недефинируемой скоростью распространения по касательной времени.
Политтехнологии - это IT-инженеринг, имажинеринг, моделирование процессов виртуальной значимости, ибо для постиндустриального, воздушно-небоскребного социума потенциальное и прогоессистко нереальное, устремленное в когда-то осущее куда важнее, чем наличная несоаершенность. В России нет таких первоклассных техник спекуляции, ведь здесь обходятся банальной насаждаемо-единой, в отличие от европейско-амертканской многофактурности стечения полифактов, многослойности интерпритаци, созидающей лестницу в небо, проявляющуюся ступень за ступенью к эмпиреям, пропагандистской властной идеалогизированностью, ведь ничего больше интересного и активного здесь не происходит, кроме подавления на дно, вбивания кола, дабы от врожденной имплицитной скорости мерцания фаты-морганы, в морской неопределенности закрепиться прочнее на вечно размываемом снизу сыром, захлебвающемся дне-земле морской. Чем сильнее вбивается кол, тем глубже власть уходит под воду, становится прозрачнее для низа, и когда макушкой будет пересечена граница фарватера(напомним, что граница страны - это ее носитель, в голове которого стоят либо заборы колючей проволоки с монополией публичных мест как чьего то частного сектора либо открытые домики с личными дверьми, куда никто не решится ходить, имея свои собственные, удобные, по заслугам его, бродя по саду и выискивая вредных жуков на цветах, оберегая их), тогда дно осознает, что Царство земное - это бредовая утопия размытия, и начнет процессы вздымания и рытия каналов для слива воды, чтобы вольно вздохнуть, попутно вытягивая из-под тоннального слоя ила древние города-самоуправы, ограждаясь рвом от чужеродного влияния, используя материал утонувшего здания правительства для укрепления каркаса своего древнего, не перестраивая его формы и идеи, а укрепляя их современными наработками, затем через маленькие надровные мосты, поднятие которых, что очень важно, регулируется изнутри замка-Острова, происходит отток в иные земли, узнавая повестку дня и производя торговлю, опуская мост лишь перед своими и перед тем иноземным, что несет лишь просвещение и любопытствует, закрывая дорогу жрущей все мелко-средне-живое крупной монополистичности в других мыслительных одеждах.
Русские устали от собственной пыльевой призрачной одинаковости, побуждающей их генетически воспроизводить равноудаленные граничные паттерны самоидентификации. Индивидуализм здесь грех, а оттого, чем ты идентичнее, тем милее серому пространству туманной дымке скоростного наслоения. Мы должны налиться конкретной племенной кровью и выдержать удар разрыва пятна смутной иллюзии в виде атаки ядовитых паров тумана, разошедшегося врозь, а также открытой нерременности Абсолютной Ночи гиперреальности за завесой помутнения, стойкость от которой нам придаст Дух, когда облачность светового тумана, ибо туман - это выпаренный свет, оседающий на непроницаемой поверхности умозрения(мы ёжики в тумане), и когда его саван отодвигается, раскрывается белоснежный гроб и пред нами предстает мертвенно движущаяся ледяная темнота изъятия, которой мы сопротивляемся черным огнем Смертельной веры, постулируя новую Цивилизацию Духовной Победы над губящими миражами Универсума.
Нам ясно, что признавшая полноценными освобидившиеся целые от глобального покровитльства Империя становится таким же ведущим целым среди целых, ведущим в смысле Начала распространения и точки культурно-духовной сборки, сто-личности-первоистока для каждого Полисного пространства. Сама разношерстность породы и наливание автономией, что полагает предел, который эта эволюционировавшая часть способна переступить лишь отделившись и став самодостаточным поли-тическим субъектом внутри органичной матрицы Цивилизации, произошедшей из метроплии(это полагает не подчинение, а солидарность с Духом Цивилизации, осознавая сой уникальный культурный код и сложность, многосоставность внутри, не давая покуситься на свою субъектность внутри Суверенности ДУха, дарующий эту суверенность всему, что хочет быть само под покровительством Духа), выходит из смешанного состава отдельностью, оставаясь лояльной к лояльному и враждебной к покушающемуся на нее ресентиментальному имперскому. Прочие империи поглощали выходящее, нещадно карая неподчиняющееся. Здоровый субъект столичного альтер-Цивилизационного Духа должен наладить контакт со всем самодостаточным, единяя не узурпатроски все части мозайтки в насильно-сложенное целое, отрубая картон для удобства сложения, но на основе общего принятия Духа Свободы, который примут се, объединившись под Его Правовой Высшей Санкцией, тогда как нападок и гражданских вонй можно избежать либо в дружественном агоне, где первенство по праву принадлежит наиболее славно развивающемуся, тому, что очевидно превалирует, не изымая насильно ресурсы с других территорий, а грамотно логистически их закупая и развиваясь по маршруту, проще говоря, это здравое соперничество внутри Духовного Смертельного пространства, дающее силы Всеобщему Острову Смерти, где постоянный динамисразличных целых укрепляет позицию Всеобщего, защищая его от внешних вторжений, подобно тому как соперничали эллинские Полисы, оставаясь каждый при своем(не считая Пелопоннесской войны, которая суть первая подвижка к гегемонизму в регионе единой системы, не в крайнюю очередь, но в частности начавшаяся при знакомстве с персидским деспотизмом боговластного подчинения всех и вся единому Царю, и Персия того времени так похожа на Московию 17-18 веков, не считая гречески-византийских Пскова, Новгорода и Залесья, этих эллинских островов свободы перед кесарической экспанскией московитов) и сплочаясь под эгидой общего кровного Духа при нападка внешней угрозы в виде Персии, посягающей на всеподчиение. В итоге Персия победила в перспективе, заразив полисность заразой однополярного центризма(возможно и самого Платона Сиракузско-Дионисийского). Восток единоцентральной традиции Света победил зачатки крови к альтер-нативе(нечто, что выше Нативного, его обуздающее, но не убивающе-гасящее, а лишь разумно распределяющее его энергию). Если допустить, что Сократ был действительно оболганным и умерщвленным пророком или знакомым с неким монотеистическим пророком, просвещенный пророком(а затем, возможно, принявшим Вселенную за бога, подобно христианам, поддавшись в своей слабости наступлению высвечивающей доминации универсумного Ума-идей, при зачаточном тяготегии к Ужасной Единой Истине), то нам станет понятна и эволюция Платона от эллина крови к эллину Ума.
Чем дальше мы от Золотого солнца тем лучше нам виден реальный мир и его перспективы. Чем ближе к нему - тем наши мысли томнее, ленивее, однозначно довольные от высветленности, не желая двигаться с обустроенного места куда либо еще, пока они куборем в ужасе не скатятся к подножью при извержении вулкана накипевших страстей теневых жителей внутри горы. В любом случае, наша задача не занять их золотое ложе под солнцем, а потушить светло своей Абсолютной Духовной Чернотой, порвав Солнце до оголения истинного Сознательного горящего ледяного пятна Справедливой Смерти как политической владычице.
"Человек живёт своей жизнью, он создаёт свой облик, а вне этого облика ничего нет. Конечно, это может показаться жестоким для тех, кто не преуспел в жизни. Но, с другой стороны, надо, чтобы люди поняли, что в счёт идёт только реальность, что мечты, ожидания и надежды позволяют определить человека лишь как обманчивый сон, как рухнувшие надежды, как напрасные ожидания, то есть определить его отрицательно, а не положительно. Тем не менее, когда говорят: «Ты есть не что иное, как твоя жизнь», это не значит, что, например, о художнике будут судить исключительно по его произведениям; есть тысячи других вещей, которые его определяют. Мы хотим лишь сказать, что человек есть не что иное, как ряд его поступков, что он есть сумма, организация, совокупность отношений, из которых составляются эти поступки.
И в таком случае нас упрекают, по существу, не за пессимизм, а за упрямый оптимизм. Если нам ставят в упрёк наши литературные произведения, в которых мы описываем вялых, слабых, трусливых, а иногда даже явно дурных людей, так это не только потому, что эти существа вялые, слабые, трусливые или дурные. Если бы мы заявили, как Золя, что они таковы по причине своей наследственности, в результате воздействия среды, общества, в силу определённой органической или психической обусловленности, люди бы успокоились и сказали: «Да, мы таковы, и с этим ничего не поделаешь». Но экзистенциалист, описывая труса, полагает, что этот трус ответствен за собственную трусость. Он таков не потому, что у него трусливое сердце, лёгкие или мозг. Он таков не вследствие своей физиологической организации, но потому, что сам сделал себя трусом своими поступками. Не бывает трусливого темперамента. Темпераменты бывают нервическими, слабыми, как говорится, худосочными или полнокровными. Но слабый человек вовсе не обязательно трус, так как трусость возникает вследствие отречения или уступки. Темперамент — ещё не действие. Трус определяется по совершенному поступку. То, что люди смутно чувствуют и что вызывает у них ужас, — это виновность самого труса в том, что он трус. Люди хотели бы, чтобы трусами или героями рождались
В исходной точке не может быть никакой другой истины, кроме: «Я мыслю, следовательно, существую». Это абсолютная истина сознания, постигающего самое себя. Любая теория, берущая человека вне этого момента, в котором он постигает себя, есть теория, упраздняющая истину, поскольку вне картезианского cogito все предметы лишь вероятны, а учение о вероятностях, не опирающееся на истину, низвергается в пропасть небытия. Чтобы определять вероятное, нужно обладать истинным. Следовательно, для того чтобы существовала хоть какая-нибудь истина, нужна истина абсолютная. Абсолютная истина проста, легко достижима и доступна всем, она схватывается непосредственно." (Сартр)
Мы - это пуля, пущенная из ружья, пробивающая этот мир насквозь и наша свобода состоит в дилеммности выбора: либо мы-сознательные с Духом Смерти, идущие к Концу свободным выбором правосердечной веры, либо со всем остальным; или нам мила свобода Вселенной или дисциплина, освобождающая от Социомира сквозь-мир(наливаясь силами Натуры, снимая социальную цивилизованность текущей позитивно-точной несправедливости) во имя Негативного Духа Всевышнего.
Экуменизм - это гуманизм.
Общество останется обществом безызменно, ибо социум - это земное основание Универсума и он будет наличным, пока жив Умный человек. Нам надлежит вдохнуть в умирающий и безумный конструкт живительную мощь Смертельного Духа, окрасив общинность наливистостью ужасной кровавой настоящей крови, позволяющей дышать величием Справедливости. Общество должно осознаться, как множество частных верующих в высшую идею семей и кланов, составляющих тем самым группы-общины, знающие друг друга непременно, и лишь в Союзе таких общин и возможно здравое общество, как Общее для многих частных, объединенных Единым Духом, который стоит поверх Всего(всех корыстей и чрезмерного лихоимства, а также прибеднения, беря лишь то, что нужно и отдавая излишки нуждающимся, и это та гражданская срединность, что станет фундаментом новой Цивилизации) земного и диктует ту институциональность, что должна быть установлена между людьми, ибо Всевышний знает лучше нас, как нам же будет лучше.
Без внешнего давления, точнее без расширения, как поиска этого давления во имя отвлечения от решений внутренний напряженностей, при снятии иллюзии внешнего врага и постоянного чужестранного поползновения, такая смутная агреграция как Россия просто обречена взорваться внутри, развеивая государственные противоречия всплеском живого самосознания, переформатировав пространство под Остров Собственной Свободы, альтернативой Цивилизации, обособляясь от столкновений и вторжений во внешнюю среду, направив силы на собственное возвышение из воды, отгородившись от Океана и слив аппаратно-государственную воду вон из нового образования, обратно за Океан, в Океан, где эти воды восточно-морские этот океан поглотит и рассеет по своему телу, как желудок пищу.
Ужас - это ночной черный паук Духа танатического железного сердца с ледяными кристально-смольно мохнатыми лапами, ползущий по спине вашей души, прочищая ваши поры от мирской озабоченности вещами неумолимыми и жуткими своей жестокой нещадностью абсолютной непроглядности понимания, выплетая паутину мрачного морозного жжения, динамического колючего дискомфортного холода истины.
Все мистические практики - это легально-эзотерическая реализация юношеского тяготения по наркотическим препаратам, ибо в сухом остатке, разгоняя флер обуянности, в коем и вся суть как в фимиаме и сладком паре забвения, остается лишь боль и слабость, детское пассование перед жуткой пастью грубой монотонной реальности. Боги викингов и эллинов отворяли душу натуры, реальность была живой, но не уродливой и не обнаженной в своих социальных удушьях, как сейчас, и кто сидится принять ее всецело, без опиумных лекарств воистину достоин Духа, что предлагает испытание для сердца куда страшнее голого миросоциума.
Также надо понимать, что за возвышенным стилем и даже серьезными исканиями может быть подспудно скрыт или отброшен маленький хабалистый человек внутри, которому не придают особого значения, но который подчас вырывается из практически идеальной элитарной маски человека, как скол на гладкой поверхности, проявляющий несоответствие формы и содержимого в сосуде, ибо оно на один градус горячее. Так, самые титулованые или даже более того, подпольно известные общепринятые авторитеты на деле оказываются обычными людьми, заставляющими себя силком работать, впахивать на ментальном поле(нельзя же сказать, по Сартру, что они выбрали быть хамом, иначе бы они давно признали себя и не стремились бы очистится, используя ницшеанскую мораль воли к жизни как удобную одежду по размерам, но и она им жмет и они чувствуют дискомфорт и неподлинность, ибо подлинность лишь в том, что приближает к восприятию Единого Духа), дабы поддерживать иллюзию принадлежности к клубу одаренных, но в том и дело, что некоторым истинным это дается легко и непринужденно(это чистое творческое начало, зачаток всего благородного, и чем вольнее Дух дышит в душе и границы души ближе к Духу, тем человек сознательнее и утонченнее, и это никак не зависит от личного выбора, среды и воспитания, ведь судят о нас по нашим внешним проявлениям, но восторгаются нами, когда чувствуют наше глубоко внутреннее, когда оно максимально легко раскрывается во внешнее и чем тоньше душа и проще-элегантнее раскрытие, тем эффект восхищения молниеноснее), ибо в них вместо маленького хама таится зашоренный нераскрытый цветок аристократизма, благоухающий на попутных ветрах изречения. Это аристократические личности по крови и ничего их не изменит(одна из таких тонко чувствующих зло мира и восхитительность натуры от природы душ - это Вениамин Ерофеев, аналогов чуткости которого сложно найти в русской литературе советского времени, ибо и Толстой и Достоевский кажутся рядом с ним грубее, хоть и эти души были тонки, пожалуй разве что Блок и Анненский, Бунин и Некрасов, а также Иванов и Андреев, Хлебников и Хармс), ничего не испортит их врожденный вкус, равно как никакие усилия не помогут претендующим взрастить этот цветок внутри себя, ведь любая кропотливая работа направлена на это(разница между ремеслинниками и кудесниками, вот отчего Платон в самом деле изгонял поэтов, ведь они и сами не понимают своего дара тонкого восприятия, субтильной мембранности души-ума, а тем более выводят из строя социальный механизм дотошной работы мысли над самой собой, получая откровения, открытия очень легко, непростительно просто, кощунственно и не по силам отданным, отчего им самим совестно и неудобно перед другими и они как бы заранее сами изолируют себя от других, дабы не смущать и не смущаться). Если у тебя внутри кактус и ты знаешь это - не нужно врать себе, ибо греха более тяжкого в последствиях развернутости отыскать трудно. Все, чтобы не сказал цветок будет петь, пусть неуклюже, но главное - подлинно, и если специалисты-эрудиты ценны как ум работающий и профессиональный внутри социальной машины и лекционного экскурса, сделавшие себя через непосильный труд непринадлежности, то личность-благоухание дорога сама по себе именно как произведение жизетворчества(где и произведения из-под его руки гениальны и ангелически или демонически, в зависимости от склонностей к бездне или свету, но русские чаще выбирают свет, ведь они очень скучают по матери Вселенной, больше иных и даже сатанинская их поэзия пропитана блаженным сиянием светлого бога(заметим, что французская декадентская поэзия - это поэзис тягучего маревного сплина, ядовитого облака на сумрачно-бледном тоскующем небе, волочащего за собой окутанную в смутно-мрачные сети вещность, мягко мелькающую своими углами из этой осклабисто-равнодушной туманности, это поэзия полуспящих витающих плавно душ, где жуткие своей мрачностью фантазмы выливаются в безучастную их констатацию в полном отсутствии смысла и видении в этих образах самодостаточность видимости, претендующей на большую реальность, чем однозаданно представленное в мире, ибо фантазматическое раскрывает суть вещей предложенных, а особенно жуткое - их мельчайшие поры, связи, тайно и зловеще окутывающие все мироздание, постепенно оборачивающееся просто хаотическим паром и суетной преходящестью, где остается лишь голое чувство лишенности и жути в отчаянно-равнодушном перед меняющимися парами зримого; немецкая же поэзия прозаична и постановительна, опыт ужасной Ночи она отчетливо констатирует, а не закручивает и не вовлекает в него чувствительной и рецептивную рефлексию как французская болотистая вязь, сплетающее смазанность души от ужаса с миром, раскрашивая расплавленной от жути душой весь мир в феноменальное в смутные краски воспаленной палитры, горячей гуашью обостренной чувственности, немецкая поэзия отсраненна и медицински точна в позиции наблюдаемого, представая перед ужасом всей статью, не стремясь водно лавировать и уворачиваться в элегатном урагане, подставляя каждую сторону, медленно и пропорционально обжаривая душу, закручивая ее в палитру болезненной пестроты, как французы, немцы всецело подставляют грудь под молнию ужаса, фиксируя происходящее с собой в стиле отчетных донесений с фронта, запечатляя каждый фрагмент и стадию изменения, почернения души, мужественно принимая охватность их души бездной; тонкости полны всем миром и даже больше, но суть в том, что не только их труды, но и сама их жизнь суть великолепие, равно как и всякое их действие и незначительное занятие, ибо это сам исток манеры прекрасного, литература и художества лишь полнее раскрывает грани, чудные оттенки лепестков живущего в сердце цветка, когда сам творец восхищается этим цветком как бы со стороны, говоря искренне о нем как о чем то чужом и отдельном, но испытывая любовь к его совершенству, дару Творца, и в этом акте раскрывая Единую истинность, которая состоит в том, что вся наша прелесть - не наше владение и мы должны бережно относится к нему, охраняя его, это собственность Духа и Вселенских красок, которыми Универсум наделил эту дивную душу испугавшись ужас Духа сильнее, чем у более топорных душ, где испуг был слабее и Вселенная могла заколотить форму плотнее, дабы Дух горел слабее в ней, подчиняя себе, а потому сама аутентичность такой души искреннее распознает этот дар как не свое, данное, приобретенное, главное не уйти от него, а понять и принять, уворачиваясь от недоброжелателей и лицемерных завистников, врущих себе; эта прелесть несгубима, и тем объясняется такой феномен, когда в абсолютно сальной и хамоватой семье обывателей рождается чудо, тонкая цветочная душа, кровь которой расцвела перелившись от давнего предка, в коем этот зачаток либо был либо был, но не раскрылся, а отворится лишь через несколько поколений в более резвой крови, что получила свою резвость от притока нового смешения со стороны матери или отца, комбинации коего у предка не было, а оттого соцветие так и осталось семенем, перетекая по жилам до благоприятных условий почвы и орошения, взращивания), ибо задает всему вкус, причем простой и вольный, до чего бы не дотронулась, ибо этот цветок дарует вещи касаемой раскрепощенность и свободу быть собой, срывая восхищенной реакцией на него десять слоев покрова, обнажив прелесть самой сути содержимого той или иной человеческой формы. Кому то больно рядом с цветком, трудно смотреть правде в глаза, а потому они любят и ненавидят этот цветок, упрекая его в простотности и дилетантизме, легковесности, боясь обесценивания всей их работы над собой длинною в жизнь одним кротким взмахом ресниц или звуком голоса, что чист и аутентичен, преображая в искренность все вокруг себя. Кто то будет обожать этот цветок, но это всегда будет смущать его и заставлять прятаться, искренне не понимая в чем тут дело, ибо со стороны он не может оценить своего влияния, разве что понять его приблизительно, столкнувшись с восторгом другого цветка(Другой как раскрытия субъективной природы избранности, подобно тому как цветок не выбирал быть ему цветком или чем то иным, а сразу стал цветком по воле Его, ибо именно этот цветок, орхидея, а не роза должна быть именно в этом человеке, нужно Ему, ибо так Вселенная идет к своей развязке по воле Его, и, абсурдно говорить, если бы мы обладали абсолютной волей, то мы, во первых, могли бы выбирать быть цветком нам или чем то иным, и вообще быть или не быть, волеть или не волеть, но все мы стали не по своей воле, а по воле других-родивших и Другого создавшего родивших и родивших родивших, а оттого наша воля ограничивается Духом и не принадлежит нам в собственном смысле тотальности, мы вольны решать лишь из преложенного Им, из наличного предложения, формирующего наш спрос, и в этом смысле мы духовные капиталисты, довольствующиеся тем, что нам предложат и не более того, ведь несуществующий товар недоступен нашему приобретению и мы либо измышляем его на основе синтеза, улучшения уже существующего либо пользуемся тем, что есть, аналогично совмещая в композицию функции предоставленных предметов к пользованию, нашей воли нет на рынке, нет ее и в мыслях о судьбах мира, ведь Конец уже записан и определен, мы лишь летаем в банке как бабочки, ударяясь о предел стенок, не в силах вылететь через маленькое отверстие в крышке банки, ведь эта дыра осознается Сознанием, которое направляет Вера, зажигаемая Откровением в нужном направлении, направлении Истинного Времени Мысли Его). Аристократы освобождают людей от гнили и конструктов внутренней свободой скромной искренности и врожденной дисциплиной такта и изящно-непринужденной, порой неряшливо-обаятельной, правдивой в своей тонкости уместности. Специалисты ставят друг другу рамки плотности, через которые не может пройти тот, кто недостаточно оборудовал свой ум, чтобы иметь претензию кажимости на достойное регальное положение интеллектуала, построения которого сыпятся при столкновении с прекрасным, освобождающим своей дивной простотой все натужно, натруженно сложносоставное. Очень условно это можно обозначить типом рабочих прозы ума и поэтов духовного сердца.
Мы также можем дополнить, что во главе руководствующих есть традиция засилья кактусами, что полагает жесткую наступательную политику(цветки у кактуса выглядят неприятно, как маскирование колючек, хотя есть и цветки, поедающие насекомых, но это прекрасное обольщение нечистой совести, а кактусы очень даже практически полезны, но никто и не спорит об этом), бескомпромиссность лидерства и макиавеллизм. Цветки теперь не сажают на высших этажах и в оранжереях перед главенствующими учреждениями, хотя раньше короли и их свита стремились к цветению как к праву на большую власть ввиду пущей цветочности и дивных садов, которым кланялись все культурно-возвышенные-самолично люди, признавая за этим Полисом первенство в политической сфере, а также особо избранные, одаренные деликатной воспитанностью и красотой соразмерности и изящества в любых движениях(речь о точной внутренней пропорции и балансировании, а не о стальном неизменном стандарте, где в определенных экстремных ситуациях он будет полумерой и вредоносной недостаточностью, тогда как цветок проявляет силу своего напора, вплоть до безвозмездной саможертвенности, ибо его внутренняя красота и такт созданы, чтобы служить другим и спасать их, чувствуя тоньше, чем другие, жертвуя жизнью не во имя славы и почета, как правило незаметно для других выполняя сложнейшую работу по обузданию дикости, а потому что он создан для этого и никто больше не сможет этого сделать, а если бы и смог, он бы все равно умер, чтобы жили другие, причем ладно если гибнет заурядный человек, проявив отвагу и самоотверженность, уподобляясь цветку, но даже в этом высшем акте он погибнет героем, но не цветком, ибо цветок создан для жизни, он имеет больше прав жить, чем иное, если говорить по достоинству, но все равно тратит себя на всех, ведь не может жить с тем, что по причине нереализации его жертвы пострадали другие, воспринимая это очень остро, и этот акт не есть героизм храброго, достойного кактуса, а отчаянно-решительное восшествие на плаху, на костер, подобно Жанне д'Арк; тончайшие, совершеннейшие девственные, чистейшие души-цветы горят на костре нашей ослепленности тленным миром и злобой - может хоть кто то опомнится и станет жить по Закону, ведь это этот мир убил их, мы убили этих прекрасных творений Духа Всевышего, я и вы) всегда замечались и возводились в ранг, будучи инструментом для повышения статуса и качества Полиса, возносились соответственно происхождению, но примечались они всегда и использовались как приятный бальзам, облагораживающий души, а значит сам Полис и город.
Абсолютный Дух Гегеля, этого мистика выворота, изнанки, это ввернутая в позитивную утвердительность тень Святого Духа, тень исключительно позитивная и умственно осязаемая, призваная Умом же и в Уме осуществить его замкнутость, как самослиянность с Универсумом и заглаживанию истории по направлению ко Сну, исторические встряски как контроль Ума, ведущий к гармонии, как подброшенные вещи рано или поздно упадут более или менее симметрично. Дух Гегегля — это позитивно-герметичная блеклость, тень-конструкт-рацио, которую не отбрасывает Дух Негативный, это сделанная Тень, тварным от Тварного, дабы отбросить и замкнуться в панцире от Негативного Духа отрицающего «отрицание отрицания» вне-отрицательной Непознаваемостью и сквозной Недоступной раскрытостью. Позитивный - дух идеального утверждения, утверждения об идеальном вообще-везде-всюду-всегда. Аристотелизм Канта против платонизма Гегеля.
Мышление по форме - это цветок или звезда в зависимости от центра, который придает пределам либо круговую философскую гибкость и эластичность либо заостренную теологическую не-при-миримость.
Всем нам известна притча о избрании между тремя религиями православия Владимиром, посланцы которого поразились византийской золотой литургией, очаровались вселенским золотом(и эта дурманящая русский-имперский Ум зачарованность, имперский мираж величия, ресентимент по золоту Византии до сих пор гудит в крови традиционной московитской мысли, который гипнотизирует ей простой черный люд, для коего эти золотые обещанные горы суть Рай земной, ибо они всегда находились в положении рабов, для которых и злотый, червонец — уже невероятная благодать божия, это привычка к терпению нищенского бытия, быта, которую необходимо вырубить, отмыть русское Сознание чистой кровью племенной политии). Также нам известен спор трех мудрецов за принятие в Хазарском каганате или самим хазарским каганом одной из представляемых ими религий. Нам известна православная версия, ибо она и осталась в победителях, но не факт, что не было двух остальных, которые тем не менее до сих пор, на пост-Хазарской, Евразийско-Поволжской земле-Континенте, живут в потаенном неразрешенном положении в виде потенций, и если иудейский проект Хазарии(стертый язычником Святославом) и Православный проект Московии(стертый большевистским пост-христианством) уже был актуализирован когда то и заглох, то Русь Мусульманская — это будущее Евразийской Территории, которое нас ждет и разрешит спор трех мудрецов окончательно.
Мы не предлагаем отказаться от наименования русский, но полагаем понимать под этим свежую альтерантивную базисно-общинную идею по скреплению на этой Правовой(русской-правовой) платформе всех этническо-культурно осознаний-носителей, которым предлагается быть по крови, местному праву и культуре — собой, а по русскости быть принадлежностью к иным этносам-этосам внутри Обще-русского Евразийско-русского пространства, иначе говоря русское — это Общее равное юридически-монархическое Право для всех Племен, которое сберегает Единый Духовный Монарх, избранный из числа умственно выдающихся из всех племен, будучи обязанным перед Всевышним заботой о каждом племени-политии и его частном-гражданине, и это не официозное формалистское догматически церковное лицемерное доктринерство, а клятва истинным сердцем Ему беспокоиться и обеспечивать Права доверившихся и солидарных с Духом, в противном же случае, Монарха всегда можно будет поменять после строго зафиксированного срока, ежели он не исправится за этот срок в своих обещаниях и деяниях, избирать Монарха будет Совет-коллегия из самых достойных и честных посольств-делегаций(не внутренний диаспор, а пришлых, дабы не допустить склонения в пользу того или иного народа), прибывающих на время выборов в Новую Сибиро-Уральскую столицу альтер-Цивилизационного Острова Смертельной Свободы.
В людях еще живет надгосударственная справедливость, а это значит, что ее естественную прецедентальность законно упорядочить в порядке гражданско-правовой нормы.
Мы грубы и невыразительны не оттого, что наши души грубы и мы не способны к тонкости, напротив, мы сознательно боремся со страдальческим выражением, дисциплинируем свое сердце внутренним льдом и направляем энергию в фильтре кровного самообладания в битву и вершимость.
Эмоции и рацио суть одно, ведь рацио суть деятельность Ума, а эмоции - это выражение тонкого тела Ума. Тогда ясно, что интуиция - это расслаленность от лени или усталости рацио и бросания умственного тела наугад, в область пассивных вспышек рацио.
«Хайдеггер шутил, что к концу XX в. нам придется учить китайский язык. Не знаю, думал ли он это всерьез, тем более он говорил это про Германию». (Померанц)
Нам не дано знать в чьих сердцах живет смертельная вера или борется с тленным воображариумизмом. А потому самый достоверный критерий нашего суждения - это комплекс бытийных поступков и решений человека, из которых проглядвается, рисуется контурное очертание того, во что он верит и к чему стремится. Словам отрицания Бога верить нельзя, ибо это то сомнение, что ставит на праведный путь, отвращая от псевдо-богов, сотворенных самим человеком, как контакт между природой и ним, от языческих молчаливых идолищ(само язычество — это бегство от Ужасного Открывающего Бездонность Мира Негативного Духа Смерти в лоно Натуры, ища в ней утешения как в божестве, затем навешивая на ее пассивность, инертность Умом-стеклышком для золотистого цвета красивые мерцающие драгоценности в виде поклонений и даймонических созерцаний божественного от космического влияния на нее Вселенной, выводя их из любовного кровного чувства восхищенности и языческого сретения, надевая на лесную дикую нимфу философскую Корону Божественности Универсума, и теперь натура одевается в прекрасные просвечивающие прозрачные-теневые одежды метафизики, закрывающие ее естество, сотканные из космических нитей планет-даймонов и эфирных эйдосов), которые не дают человеку Откровение, побуждая его жить прошлым(прошлое - это обратная перспектива, отсекающая планы на свежее грядущее, вцепляясь в весенее сердце болотом миражной тоталитарности, окутывая его миазмами депрессивального разложения, кромсания на нервические куски, хандры, пытающаяся вернуть прежние времена, пассивно скулить об их невозвратности, и сама эта невозможность возвращения и порождает бессилие, чаяния в бездействии, образуя замкнутый круг социо-Вселенской циркулярности), как вечным, неизменным, бессмертным, ибо им неведом Конец и Исход, а также Смерть как Истина, ибо они зациклены в перерождение герметической Вселенной, они боятся Ничто, что способно пожрать их, угрожая им давлением, и сами титаны готовы бороться с богами силами Ничто, а тем более им недоступен источник Творения, ибо для них самосильная Вселенная самопроизвелась из двух своих компонент, обособившись от страшного nihil вне внешних воздействий или же была Всегда таким сосудом, самой в себе бутылкой, банкой, данной сразу к витрине магазина без вопросов о производителе и логистике появления.
Республика падает под грузом имперского расширения, не в силах справиться с экспансивными объемами единолично. Тогда ей на смену приходит идея Империи. Но и она распадается снова при самосознательных акциях внутри. Верно и обратное — от Империи мы должны вернуться в органический-ограниченный по масштабам Полис, оставив всякую экспансию вовне, налаживая гражданские полномочия и социально-политическую структуру своим верным сознательно-духовным усердием.
Наша первостепенная задача — это объединить все этносы и усмотрения(все евразийские религии и этносы их исповедующие, будь то христианство, ислам или язычество) в Единую Силу влияния, дабы максимально избавить себя от внешних воздействий, образовав Единое Правительство и уже внутри него, обособившись и сцентрировавшись вокруг своих анти-имперских Евразийских проблем решать внутри и между собой, между народами, проживающими на Территории, образовав Совет Свободных Народов, каким именно образом распределить зоны влияния, создавая этно-наицональные Республики-Полисы под покровом Единого Негативного Духа и формируя само правительство Территории Смертельной Свободы. Наша Территория должна стать Черной Дырой внутри гладкого пространства глобального Света, Дырой Негативного Духа, изолирующейся ноуменально в себе, расщепляя все светлое покусившееся и принимая органически внутрь все нетождественно Духовно протестное, альтер-Цивилизационное.
Духовное периферийное сектантство и возрожденное самосознание племени с интеграцией внутрь ее масс, придав им осмысленное, не-русское измерение, а также маргинализируемые мусульмане - это грядущий евразийский фундамент восстания альтер-Цивилизации Острова против официоза прижизненных, приластившихся к благам земным полуобразованных дельцов эксплуататоров, ставленников имени Старой Цивилизации Света. Это новый кесаризм гипервитальности, его страстная мощь, но после того, как она срубит клешни-присоски морского капитала, оттеснив воду подальше, саму эту буйную силу, пробужденную носителями Смертельного Духа(контрэлитой), необходимо будет обуздать, дернуть поводья, направляя энергию этого резвого рысака-скакуна на создание Нового проекта на базисе Питания, регулируя все области самим Духом, как тем, что только единственное способно закрепиться на Территории Смертельной Свободы, как альтер-глобальная система Откровенного Писания для всех и каждого несогласного, гражданина Острова Смертельной Веры. Тогда наступит час истинного христианства, Христа-пророка Всевышнего и истинные христиане Творца восторжествуют.
Нам не нужно напрасно измышлять человеческую цель, подобно безбожным идеологам, претендующим на оригинальность, все равно они никогда не придумают ничего лучше и совершеннее Его Откровения и посыла для нас. Нам дана Миссия от Него, а Он, как наш Творец, лучше знает, как нам поступать, как действовать и по какому пути идти, мы разве что можем просить его наставить нас и делать свое дело, в которое мы искреннее верим, опираясь на его Закон и Знания, доступные нам. За нами лишь метод, который победит раскол в наших рядах и образует новую формацию нашей сборки, дабы наш Закон воистину расцвела в мире и был доминирующим на всей земле. Метод, который превзойдет по масштабу, размаху и проработанности все остальные, локально-национальные, дав Каждому верующему опору и базу ценностей, закрепленных реальным могуществом, которте мало кто решится поколебить и спорить с ним, ибо нас с каждым днем все больше, мы все качественнее, а значит наши интеллектуальные и физические ресурсы растут, привлекая к нашей альтернатива все больше и больше выброшенных на обочину, права которым мы готовы дать, воюя с ними за свои и за наши свободы с общим врагом нашим Умом, нашей аргументацией и работающими социально-экономическими моделями, направленными на высшую справедливость от Него, сделанные искренне, от всего сердца и ответственно, ибо мы ихнасически стоим перед Ним и будем отвечать вскоре за каждое наше слово и деяние.