Считается, что эпоха викингов завершилась в 1066 году, когда Харальд Суровый поймал горлом стрелу в битве при Стэмфорд - Бридже, но вместе с тем, стоит отметить, что и в последующие годы бравые северные мореходы не снижали своей активности по части военных походов за пределы Скандинавии.
Можно вспомнить регулярные походы датчан и шведов в Прибалтику и в земли балтийских славян. Можно вспомнить набег Свена Эстридссена на Англию уже в правление Вильгельма Завоевателя. Да и норвежцы не отставали – король Магнус III Голоногий, правнук того самого Харальда Сурового, провел несколько походов, в ходе которых захватил Оркнейские и Гебридские острова, затем завоевал остров Мэн, часть Шотландии и часть Уэльса. Королем Мэна и островов, а также ярлом Оркнеев был провозглашен сын Магнуса Сигурд, который и является главным героем нашей истории. Но к нему мы еще вернемся.
Затем Магнус попытался захватить Ирландию. Поход начался успешно – норвежцам и их ирландским союзникам удалось захватить королевство Миде и Дублин, затем была покорена часть Ольстера, но вскоре конунг и его воины попали в засаду и погиб вместе с большей частью дружины. Потеряв короля, норвежцы решили очистить остров. После смерти Магнуса его держава распалась. Оркнеи, Гебриды и завоевания Магнуса в Уэльсе, Шотландии и Ирландии были утрачены. В самой же Норвегии власть поделили три сына Магнуса – Эйстейн, Олаф и уже упоминавшийся нами Сигурд.
Пикантность ситуации заключалась в том, что все трое были прижиты Магнусом от разных наложниц, тогда как его законная супруга Маргарет Ингидоттир, детей ему не принесла. Таким образом, все три королевича были в равных правах друг перед другом, но если Олафу в то время было всего 8 лет, и его мнения никто не спрашивал, то вот Эйстейн был старше Сигурда, и пока наш герой вместе со своим деятельным отцом ходил походами на Оркнеи, Гебриды, Шотландию и Ирландию, его старший уже успел неплохо зарекомендовать себя на родине, в Норвегии как довольно крепкий хозяйственник. Кроме того, Сигурд наверняка мог слышать о том, что его дальний-дальний родственник Вальдамар Хольмгардец добыл себе престол в Гардарики силой оружия, абсолютно не заморачиваясь своим не самым благородным происхождением по линии матери. Исключать такой вариант развития событий тоже не стоило.
Братья хорошо понимали, что уж лучше худой мир, чем сколь угодно добрая ссора, и открытую дележку престола не устраивали, но отношения между соправителями, мягко говоря, были так себе, и обоим было понятно, что долго так продолжаться не может. По средневековым меркам то, что они умудрились прожить без войны все 4 года со смерти отца — уже небольшое чудо.
Таким образом, Сигурд оказался перед дилеммой – воевать с братом за престол не хотелось, идти по следам отца завоевывать Ирландию тоже, а Англия и Франция во времена нашего героя были уже не теми лакомыми кусками для набегов, как во времена его далеких предков. Но вскоре дилемма разрешилась сама собой – до Сигурда дошли слухи о том, как лучшие воины Европы собрались в могучее войско и пошли отвоевывать у подлых сарацин святой город Иерусалим. Эти слухи подогревались возвращающимися в Норвегию ветеранами варяжской гвардии византийского императора. Как гласит «Сага о сыновьях Магнуса Голоногого»:
«люди, кoтopыe yexaли из cтpaны co Cкoфти cынoм Эгмyндa, вepнyлиcь из Йopcaлaxeймa, a oтчacти из Mиклaгapдa. Oни oчeнь пpocлaвилиcь и мoгли мнoгo o чeм paccкaзaть. Hacлyшaвшиcь этиx paccкaзoв, мнoгиe люди в Hopвeгии зaxoтeли oтпpaвитьcя в тaкyю жe пoeздкy. Гoвopили, чтo в Mиклaгapдe нopвeжцы, кoтopыe нaнимaлиcь нa cлyжбy, пoлyчaли yймy дeнeг».
Вдохновившись сообщениями возвращенцев, Сигурд и Эйстейн приняли устроившее всех решение – Сигурд с дружиной пойдет в Святую землю и поможет братьям во Христе защитить Гроб Господень, а Эйстейн останется в Норвегии следить за порядком. Готовясь к кампании, братья договорились о генеральной перестройке правительства и отменили несправедливые законы и тяжкие налоги, чтобы походу сопутствовало Божье благоволение. Поход вызвал в народе большое воодушевление, и принуждать к участию никого не приходилось.
При этом оба брата также думали о выгоде для себя – Сигурд понимал, что успешное завершение похода это реальный шанс доказать старшему брату, да и не только ему, кто здесь настоящий король. Эйстейн в глубине души надеялся, что братишка свернет шею где-нибудь на югах и он, Эйстейн сам будет царствовать и всем володеть. Кроме того, Эйстейн считал, что крестовый поход – выгодное предприятие, от которого выиграет все королевство, потому что согласился также разделить расходы.
Так или иначе, но осенью 1107 года норвежское войско во главе с семнадцатилетним королем отошло на 60 кораблях от берегов Норвегии. Сведения о численности крестоносцев весьма разнятся. Как пишет в своей монографии «Люди Севера» Джон Хейвуд, в зависимости от размера кораблей войско Сигурда могло насчитывать от 3000 до 5000 воинов. Учитывая неизбежные трудности с пропитанием войска в долгом походе, меньшая цифра представляется более вероятной. Так как поход начался осенью, и навигация уже заканчивалась, крестоносцы решили сделать первую остановку у хорошо знакомых берегов Англии.
В Англии в ту пору правил Генрих I Боклерк, второй сын Вильгельма Завоевателя, ставший королем после того, как его брат Вильгельм II Рыжий неудачно сходил на охоту.
Когда до короля дошли слухи, что к берегам Англии приближаются корабли с характерными очертаниями и формой парусов, он сначала обеспокоился, ибо знал из хроник, да и не только из них, чем заканчивалось появление подобных кораблей у берегов Англии, но потом, вступив в переговоры с причалившими норвежцами и выяснив у них, куда бравые северяне направляются, Генрих разрешил войску Сигурда перезимовать в Англии и запастись провиантом. Долго уговаривать Сигурда и его воинов не пришлось. Как пишет все та же «Сага о сыновьях Магнуса»:
«K зaпaдy в нeвзгoдax
Cтoйкий витязь c вoйcкoм
Шёл, и кoнь cтpeмнины,
Peзвый, зыби peзaл.
3имoвaть нa зeмляx
Aнглийcкиx пpecлaвный
Boждь, coшeд co звepя
Cтaпeлeй, ocтaлcя»
Перезимовав в Англии и пополнив запасы, весной 1108 года Сигурд и его войско продолжили путь, но к осени добрался лишь до паломнического города Сантьяго-де-Компостела в испанском христианском королевстве Галисия, где и собрался вновь зимовать.
Поначалу зимовка складывалась неплохо, у путешественников получилось найти общий язык с местным правителем, что, впрочем, неудивительно, ибо последний раз скандинавов у испанских берегов видели за почти три века до рождения Сигурда и предметно общались с ними в основном арабы. Но вскоре в Галисии случился неурожай, поэтому вышеназванный правитель дал понять, что терпеть 3000 норвежцев, объедающих местное население, он не собирается, припасы Сигурд не получит, и ему, правителю, плевать с высокой колокольни на то, что эти самые норвежцы идут на богоугодное дело. Вот тут-то и сыграл дурную шутку тот факт, что испанцы последний раз видели северных мореходов аж в 859 году и забыли, что обидеть скандинава эпохи Средневековья может каждый, но он должен думать о последствиях. Что было дальше, лучше расскажет все та же сага:
И
И другую горесть
Змей герой на землях
Якоба, под небом
Первый, жить сбирался
Скаредности ярлу
Не спустил он, сытно,
Я слышал, кочет сечи
Был накормлен, черный.
Говоря иными словами:
«Сигурд конунг отправился с большим войском к замку ярла. Тот бежал, так как у него было мало людей. Сигурд конунг добыл там много съестных припасов и уйму другого добра и велел переправить всю эту добычу на корабли. После этого он собрался в путь и поплыл вдоль западного побережья Испании».
Нагруженные трофеями и провиантом норвежцы отплыли от берегов Галисии и продолжили движение на Святую землю. Понимая, что слухи о разгроме Сантьяго де Компостелы могли дойти до соседей, крестоносцы продолжили путешествие в том состоянии, которое называется «повышенная боевая готовность». Как здорово заметил историк Джон Хейвуд, крестовый поход превратился в христианизированный набег викингов, тем более увлекательный, что Бог, по убеждению участников, безусловно одобрял каждую рану, нанесенную неверным. А затем норвежцы столкнулись с флотом местных пиратов. Что было дальше, красноречиво описывает все та же «Сага о сыновьях…»
«Презренны на князя
Викинги — вождь в крике
Хильд посёк довольно
Асов стрел — напали.
Был добычлив в сече
Вождь, очистил восемь —
Мужи не бежали —
Он галер — от смерти».
Иными словами, Сигурд сотоварищи больно побили пиратов и продолжили движение. Из сообщения саги следует, что по результатам боя норвежская флотилия обогатилась еще на восемь кораблей и подошли к Синтре. В отличие от Сантьяго, это была уже мусульманская территория и христианство тут было не в почете. Высадившись у ближайшего замка и недоверчиво посмотрев на темные лица вокруг, норманны все же для начала попробовали намекнуть на святую цель своего похода, и попросил немного провизии на дорогу. Ответом был отказ. Сигурд, помня о том, что они, вообще-то — благородные рыцари, а не как обычно, дал местным жителям последний шанс — принять крещение, причем прямо здесь и сейчас. Получив категорический отказ, молодой монарх приказал атаковать замок. Норвежцы пошли на штурм, взяли замок и перебили всех его защитников, а затем, собрав добычу, отплыли от берегов Синтры.
Следующей остановкой наших героев был Лиссабон, который «Сага о сыновьях» называет границей христианской и языческой Испании. Проще говоря, половина населения города была христианами, половина – мусульманами. Сигурд вновь попробовал выступить в роли миссионера и предложил крестить нехристианскую часть города, но получил отказ. В результате вновь пришлось действовать по сценарию Синтры и Сантьяго. Лиссабон был взят, в городе была захвачена большая добыча, а затем норвежцы отплыли от португальских берегов, справедливо опасаясь того, что узнав о погроме Синтры и Лиссабона, мавры всерьез могут озаботиться их уничтожением, а до Святой земли еще далеко. Поэтому надо брать курс дальше в Средиземное море и немного притормозить с христианизацией мавританских земель Испании и Португалии.
Сигурд с войском взяли курс на Гибралтар. По пути они разгромили и ограбили еще один мусульманский город – Алькасер ду Сал. Там тоже всем желающим было предложено принять христову веру, в итоге все закончилось как в Лиссабоне и Синтре. Как сообщает «Сага о сыновьях»: «Он взял город, перебил много народу, так что город опустел. Они взяли там огромную добычу. Халльдор Болтун говорит так:
В Алькассе рвались вы
В смертоносный посвист
Ратовищ в четвёртый
Раз, народоправец.»
И еще так:
«Зарыдали в граде
Разорённом жены
Нехристей, ты лихо
Нёс их ратям, храбрый.»
Разгромив Алькасер, норвежцы двинулись дальше и зимой 1109 года пересекли Гибралтарский пролив или, как его называет «Сага…», Нервасунд. Там северные крестоносцы встретили еще один арабский пиратский флот. Естественно, Сигурд отдал приказ атаковать.
О том, что было дальше, сообщает «Сага…»
«Клинки в Нёрвасунде,
Вождь — Вас помощь божья
Укрепляла — в реки
Ран вы погружали.
Побив пиратов, Сигурд пошел на юг вдоль побережья Испании. Его путь лежал на Балеарские острова, где в указанный период царила настоящая пиратская вольница и местные мавры выполняли в Средиземноморье ту же функцию, что и в свое время соотечественники и предки Сигурда на севере Европы. Отказать себе в возможности померяться силой с грозой окрестных мореходов наш герой, разумеется, не смог и решил устроить небольшую антипиратскую операцию на Балеарах
Первой остановкой норвежцев стал остров Форментера. Как пишет «Сага о сыновьях…», в одной пещере на острове засела многочисленная пиратская ватага они загородили вход в пещеру каменной стеной. Они опустошали страну и стаскивали всю добычу в пещеру. Сигурд конунг высадился на острове и направился к пещере. К стене перед входом в пещеру был крутой подъем, и скала нависала над стеной.
Естественно, арабы не могли отказать себе в удовольствии периодически встречать северян стрелами, камнями и копьями. Кроме того, они дразнили норвежцев тем, что регулярно показывали им ранее награбленную добычу и кричали со стен что-то вроде «Придите и отберите это у нас».
Тогда, как пишет сага, Сигурд решил прибегнуть к военной хитрости. Он велел взять две лодки, втащить их на скалу над входом в пещеру и обвязать их толстыми канатами с обоих концов. Затем в лодки вошло столько народу, сколько они вместили, и лодки были опущены на канатах к входу в пещеру. Те, кто были в лодках, стали обстреливать арабов из луков, бросать в них камнями, и метать копья, что возымело результат - арабы отступили от стены.
Затем в дело пошли главные силы во главе с Сигурдом, в коротком бою арабы отступили дальше в пещеру, где отгородились от атакующих норвежцев еще одной стеной. Тогда Сигурд решил вспомнить кое-что из приемов охоты на лис, а именно приказал натаскать к укреплению арабов дров, сложить из них костер и разжечь его. Арабов, которые полезли спасаться от огня и дыма норвежцы тут же брали в топоры, мечи и копья, в результате с пиратами было покончено. Одним словом:
«От жара и стали
Досталось чёрным,
Прежде чем смерть
Их настигла».
Зачистив Форментеру, норвежцы, взяв богатую добычу, двинулись дальше. Следующей остановкой северян стал остров Ибица. На Ибице норвежцы не отдыхали, а повторили сценарий с Форментерой – остров был очищен от пиратов, руководствуясь принципом «Грабь награбленное», северяне взяли большую добычу и двинулись на Менорку, где также провели успешную антипиратскую операцию. На пути Сигурда оставалась только Майорка, но осмотрев укрепления тамошней крепости и будучи поставленным перед фактом, что добычу просто некуда уже складировать, Сигурд решил сохранить тамошним пиратам жизни и продолжил поход в Святую землю.
Стоит отметить, что про антипиратские мероприятия, проведенные Сигурдом на Балеарах, узнали в Европе, и это вдохновило европейских монархов на активные действия. Спустя пять лет после визита, на Балеары будет снаряжен вполне себе крестовый поход, мотором которого будут Пизанская республика и графство Барселона. Поход закончится удачно, правда уже спустя год, в 1115 году мусульмане снова отобьют Балеарские острова, правда с пиратством там будет покончено. Немалую роль в этом сыграл и наш герой Сигурд, предметно доказавший всем заинтересованным, что Балеары вполне можно взять штурмом, главное действовать как можно более нагло.
Покинув испанские воды, норвежцы продолжали движение по Средиземному морю. И вскоре на горизонте замаячили берега Италии. Стоит напомнить, что к моменту описываемых событий вся южная Италия, а также Сицилия, Мальта и куски побережья Африки были поделены между выходцами из Нормандии, потомками тех викингов, что в свое время осели на севере Франции.
Норманны успели поучаствовать в захвате княжеств и королевств, восстаниях, поработать на Папу Римского и против Папы, воевали с сарацинами, итальянцами, немцами. Особенно сложными были отношения у сицилийских норманнов с Византией Вообще, сначала норманны с ромеями очищали Сицилию от арабов, причем в составе византийской армии воевал Харальд Суровый, прадед нашего героя. Однако потом пути северян разошлись, и будущий король Норвегии, получив в Италии по шлему, был вынужден вернуться в Константинополь.
Под командованием Боэмунда Тарентского и его племяша Танкреда норманны южной Италии приняли участие в Первом крестовом походе. Они даже пытались отжать у Византии ту часть Балкан, где сейчас находятся страны бывшей Югославии, и у них получилось бы, если бы тогдашний византийский правитель Алексей I Комнин не заплатил 360 тысяч золотых монет кайзеру Генриху IV, северному соседу итальянских норманнов, чтобы тот как-нибудь утихомирил норманнов.
В описываемое время герцог Сицилии был юный Роже II. О том, что было дальше, нам сообщает «Сага о сыновьях…»:
«Он хорошо принял конунга и пригласил его на пир. Конунг пришел в сопровождении многих своих людей. Пир был роскошный, и каждый день на пиру Родгейр герцог стоял и прислуживал у стола Сигурда конунга. На седьмой день пира, когда все омыли себе руки, Сигурд конунг взял за руку герцога, подвел его к престолу, нарек его конунгом и облек его властью конунга над Сикилей. А раньше там правили ярлы».
Справедливости ради, отметим, что королем вышеупомянутый Роже стал только в 1130 году, спустя 20 лет после описываемых событий, поэтому Сигурд никак не мог провозгласить норманна королем Сицилии.
Дабы попрощаться с этим персонажем на страницах нашей истории, скажем, что сыном Роже будет король Вильгельм I, который долго и нудно будет воевать с Византией. Дочь Роже станет супругой византийского императора Мануила I Комнина.
Дочери Вильгельма заключат выгодные династические браки, в частности одна из дочерей станет женой Генриха, сына Фридриха I Барбароссы и матерью будущего кайзера Священной Римской империи Фридриха II Гогенштауфена, но к нашей истории это не относится, поэтому оставим сицилийский дом и вернемся к норвежцам
Перезимовав зиму 1110 года, спустив часть награбленного добра на Сицилии, норвежцы отправились дальше. Норманны им не очень-то и препятствовали и доступно объяснили, как можно добраться до Святой земли. В принципе они и сами были не прочь туда сходить, но как-то постоянно было недосуг — и тут жизнь кипела.
Долго ли, коротко ли, но Сигурд все-таки добрался до Иерусалима. Иерусалимским королем в то время был Балдуин I Бульонский, брат героя Первого крестового похода Готфрида Бульонского. Что характерно, в отличие от брата, Балдуин не принимал никакого участия в освобождении города от неверных. Однако это не помешало ему после смерти Готфрида стать Иерусалимским королем.
Методы, которыми Балдуин шел к успеху, несколько расходились с принятыми в то время моральными императивами, а уж особенно его противников бесил тот факт, что он умудрился получить корону Иерусалима, вообще не приняв участия в его отвоевании у мусульман. Однако, стоит отметить, что воевать король умел и любил. Просто, в отличие от многих других деятелей того времени, он сперва предпочитал продумать все шансы и по возможности добиться своих целей другими путями, менее прямыми и заметными. Однако, учитывая расположение его королевства и нежную любовь, которую окрестные мусульмане издревле питали ко всем, кто пытался посягнуть на Иерусалим, воевать Балдуину приходилось регулярно, что он с успехом выполнял, расширяя границы своей державы.
Естественно, когда до Балдуина дошел слух, что из далекой Норвегии идет войско, уже прошедшее немало битв и нагнавшее ужас на всех окрестных арабов, король задумался. Воевать с Сигурдом он не хотел, но вместе с тем мог использовать конунга с дружиной в своих шкурных интересах и обставить это как очередной акт борьбы за Христову веру.
О том, что было дальше, сообщает сага:
«Бальдвини конунг очень хорошо принял Сигурда конунга и ездил с ним к реке Иордан и назад в Йорсалаборг. Сигурд конунг очень долго пробыл в Йорсалаланде, всю осень и первую половину зимы. Бальдвини конунг дал роскошный пир Сигурду конунгу, пригласив на него также многих людей из его дружины. Потом Бальдвини конунг подарил Сигурду конунгу много святынь. По совету Бальдвини конунга и патриарха взяли стружку от святого креста, и они оба поклялись над святыней, что это действительно стружка от святого креста, на котором сам бог был замучен. Затем эту святыню передали Сигурду конунгу с условием, что он и двенадцать его людей раньше поклянутся распространять всеми силами христианство и учредить у себя в стране архиепископство. А крест пусть хранится там, где покоится святой Олав конунг, и пусть собирается десятина, и пусть он сам тоже ее платит».
И, конечно же, не будь дураком, Балдуин решил использовать Сигурда в своих интересах. Он объяснил конунгу, что в Иерусалиме отвоевывать уже нечего, все уже отвоевали, но вот поблизости есть город Сидон. И вот там-то живут сплошь язычники, который сам Бог велел истребить огнем и мечом. Уговаривать Сигурда долго не пришлось, и союзные войска Иерусалимского королевства и норвежцев выступили на Сидон. Балдуин атаковал город с суши, а норвежцы с моря. Сидон капитулировал. Одним словом:
«Шёл на приступ Сэтта
Княвь. Там в лязге Скёгуль
Помню камнемёты
Люты вихрь в скрутили.
Вал крушил, крошивший
Мясо вранам, красен
Стал булат. Победу
Добыл вождь всесильный».
Взяв Сидон и богатую добычу, Сигурд сделал вывод, что поход завершился успешно, достижение «Сходить в крестовый поход» получено, можно и домой собираться. Отплыв из Святой Земли, наш герой с дружиной остановился зимовать на Кипре, где и пополнил запасы провианта. Так как возвращаться тем же путем, через Средиземное море, норвежцам не хотелось, курс был взят на Константинополь. Перед тем, как войти в гавань Константинополя, норвежцы ждали бокового ветра. Это было им необходимо для создания психологического эффекта у императора ромеев Алексея I Комнина. Ибо если правильно подобрать время и ветер, то можно войти в гавань Константинополя шеренгой в один корабль, так, чтобы для наблюдателя паруса слились в один, а потом красиво разойтись в стороны, чтобы тот самый наблюдатель был поражен в самое сердце.
Император Византии приветливо встретил Сигурда – он лично вышел встречать бородатых крестоносцев и сделал вид, что восхищен. Как гласит «Сага о сыновьях…»:
«Кирьялакс кейсар, узнав о приезде Сигурда конунга, велел открыть те ворота Миклагарда, которые называются Золотыми. В эти ворота въезжает кейсар в Миклагард, когда он долго отсутствовал и возвращается с победой. Кейсар велел устелить коврами все улицы города от Золотых Ворот до Лактьярнира. Там самые великолепные палаты кейсара».
В честь прибытия Сигурда император устроил игры на Ипподроме, а потом в полной мере проявил бизнес-жилку. Раз норвежцы все равно собрались возвращаться пешком, через всю Европу, то флот им ведь не нужен, не так ли? Выменяв лошадей, проводников и припасы на корабли и неплохую часть добычи, Алексий набросал на карте примерный маршрут до Норвегии и пожелал Сигурду всяческой удачи и заходить еще — очень уж выгодно получилось. К тому же, немало воинов Сигурда влилось в ряды корпуса варангов – воины, прошедшие с боями Средиземноморье и добравшиеся аж до Иерусалима, были очень полезным кадровым пополнением.
В том же году поредевшее войско Сигурда начало возвращение домой. Путь домой занял три года. Маршрут пролегал через Болгарию и Венгрию, затем норвежцы побывали в Баварии и Швабии. По пути Сигурд нанес визит кайзеру Священной Римской империи Лотару, став таким образом одним из немногих монархов того времени, имевшим беседу с обоими императорами тогдашней Европы. Лотар выделил нашему герою проводников и велел обеспечить ему покупку всего необходимого. Из имперских земель Сигурд добрался до Шлезвига, где был гостем у тамошнего ярла Эйлива. А затем он встретился с датским королем Нильсом Свенссоном, который выделил Сигурду корабли, на которых наш герой отплыл в родную Норвегию.
В отсутствие Сигурда его брат Эйнстейн проявил себя как крепкий хозяйственник, строивший в Норвегии церкви и монастыри. Сага о сыновьях сообщает, что Эйнстейн: «основал мужской монастырь на Норднесе в Бьёргюне и пожертвовал на него много денег. Он велел построить Церковь Микьяля. Это была самая великолепная из каменных церквей. В усадьбе конунга он велел построить церковь апостолов. Это была деревянная церковь. Он велел построить там также большие палаты. Это была самая великолепная из деревянных построек в Норвегии.
Он велел также построить церковь на Агданесе, а также укрепление и пристань, а раньше там нельзя было пристать к берегу. А в усадьбе конунга в Нидаросе он велел построить Церковь Николаса. Эта постройка была разукрашена разнообразной резьбой и всякими искусным поделками. Он велел также построить церковь в Вагаре в Халогаланде и назначил ей пребенду».
Спустя шесть лет, в 1113 году Сигурд вернулся домой. В это время скончался их с Эйнстейном брат Олаф, и братья стали править вдвоем. Но в один прекрасный день Сигурд вызвал брата на мужской разговор и решил расставить все точки над «и», кому из них быть королем по праву. И вообще, ежели Эйнстейн надеялся, что его соправитель в своих эскападах на юге случайно помрет, то вот, во-первых, не дождется, а вот, во-вторых, частица священного Креста.
О том, как проходил этот разговор, опять-таки сообщает сага:
«Вечером, когда люди начали пить пиво, то оказалось, что оно плохое, и люди молчали. Тогда Эйстейн конунг сказал:
— Что-то молчат люди. А ведь за пивом принято веселиться. Надо нам затеять какую-нибудь забаву. Тогда люди развеселятся. Самое лучшее будет, брат Сигурд, если мы с тобой затеем какую-нибудь потеху.
Сигурд конунг отвечает довольно сухо:
— Говори сколько хочешь, но оставь меня в покое.
Тогда Эйстейн конунг сказал:
— За пивом часто бывало в обычае, что люди выбирали себе кого либо для сравнения с ним. Пусть и тут будет так.
Сигурд конунг промолчал.
— Я вижу, — говорит Эйстейн, — что начинать потеху придется мне. Я выбираю, брат, тебя для сравнения со мной. Я делаю это потому, что у нас с тобой одинаковое звание и одинаковые владения, и как по происхождению, так и по воспитанию между нами нет различия.
Сигурд конунг отвечает:
— А помнишь ли ты, что я мог переломить тебе хребет, если бы захотел, хотя ты был на год старше меня?
Эйстейн конунг отвечает:
— Я помню хорошо, что ты не мог играть ни в какую игру, которая требовала ловкости.
Тогда Сигурд конунг сказал:
— А помнишь, как мы с тобой плавали? Я мог потопить тебя, если бы хотел.
Эйстейн конунг говорит:
— Я мог проплыть не меньше тебя и не хуже тебя нырял. А по льду я катался так, что не знал никого, кто бы мог меня обогнать. А ты был на льду, как корова.
Сигурд конунг говорит:
— Стрелять из лука — более благородное и более полезное искусство. А ты, наверно, не натянешь моего лука, даже если ляжешь и упрешься в него ногами.
Эйстейн конунг отвечает:
— Я не могу натянуть лук с такой силой, как ты, но меньше различаемся мы в меткости, и я гораздо проворнее тебя на лыжах, а это раньше считалось тоже хорошим искусством.
Сигурд конунг говорит:
— Для правителя страны, для того, кто должен повелевать другими, важно, чтобы он выделялся, был сильнее, владел оружием лучше, чем другие, и чтобы его легко можно было увидеть и узнать, когда собралось много людей.
Эйстейн конунг говорит:
— Красота тоже преимущество в муже. Его тогда легко узнать в толпе. Красота лучшее украшение правителя. Я и законы знаю гораздо лучше, чем ты, и если нам приходится держать речь, то я гораздо красноречивее.
Сигурд конунг отвечает:
— Возможно, что ты искуснее меня в крючкотворстве. Ведь я был занят другими делами. И я не отрицаю, что ты речист. Но многие говорят, что ты не очень-то держишь свое слово и что твоим обещаниям нельзя верить. Ты всегда поддакиваешь тем, кто рядом с тобой, а правителям это не подобает.
Эйстейн конунг отвечает:
— Я просто хочу, чтобы всякое дело, с которым ко мне приходят люди, было решено к общему удовольствию. Когда ко мне приходит человек, у которого тяжба с другим человеком, я стараюсь посредничать между ними так, чтобы оба были довольны. Часто бывает, что я обещаю то, о чем меня просят, так как хочу, чтобы все уходили от меня радостными. Я бы мог делать, как ты, если бы захотел: всем обещать только плохое. Понятно, что тебя никто не упрекает в том, что ты не выполняешь обещанного.
Сигурд конунг отвечает:
— Все говорят, что мой поход в заморские страны делает мне честь как правителю. А ты во время этого похода сидел дома, как дочь своего отца.
Эйстейн конунг говорит:
— Ну вот, ты теперь тронул самое больное место. Я бы не начинал этой перебранки, если бы не умел тебе ответить. Больше похоже на то, что я снарядил тебя в поход, как свою сестру.
Сигурд конунг говорит:
— Ты, наверно, слышал, как много битв было у меня в Серкланде, тебе, наверно, о них рассказывали. Во всех них я одержал победу и захватил много сокровищ, таких, которые никогда раньше не попадали сюда в эту страну. Мне оказывали самые высокие почести, когда я встречался с самыми знаменитыми правителями, а ты, я слышал, все домоседничал.
Эйстейн конунг отвечает:
— Слышал я, что у тебя были какие-то битвы в заморских странах, но стране нашей было полезнее то, что сделал я за это время. Я построил пять церквей, а также пристань у Агданеса, где раньше нельзя было пристать к берегу, хотя всем, кто плыл на север или на юг вдоль побережья, приходилось там останавливаться. Я построил башню у Синхольмссунда и палаты в Бьёргюне, пока ты черту на забаву ухлопывал черных людей в Серкланде. Нашей державе было мало пользы от этого.
Сигурд конунг говорит:
— Я дошел в моем походе до Иордана и переплыл эту реку. А на том берегу есть куст, и я завязал на нем узел и наложил на него такое заклятье: если ты не развяжешь этот узел, то тебя постигнет беда.
Эйстейн конунг отвечает:
— Не стану я развязывать узла, который ты мне завязал. Но я мог завязать тебе узел, который бы тебе было гораздо труднее развязать, когда ты, возвращаясь из похода, приплыл на одном корабле прямо в мое войско После этого они оба замолчали, и оба были в большом гневе. Между братьями бывали и другие несогласия, и видно было, что каждый из них хотел выдвинуться вперед и превзойти другого. Но мир между ними сохранялся до самой их смерти».
Если Эйнстейн показал себя хорошим управленцем и крепким хозяйственником, то Сигурд показал себя как воин и полководец. В 1123 году он ходил походом на Смоланд, крестить тамошних язычников. В том же году, 29 августа, умрет Эйнстейн и Сигурд останется единолично править и всем володеть. Своей столицей он избрал город Конунгахелу, где возвел Церковь Креста, в которой хранилась частица Креста Господня, привезенная из Иерусалима. Затем наш герой сочетался узами брака с Ингеборгой Мстиславной, вдовой короля ободритов Кнута Лаварда, детей у них не было. Зато у Сигурда в лучших традициях норвежских конунгов были дети от одной из наложниц, подарившей нашему герою дочь и сына Магнуса.
В 1127 году в Норвегию прибыл некий Харальд Гилли, который сходу заявил, что приходится сыном Магнусу III и, соответственно, единокровным братом нашему герою. Пройдя испытание огнем, в целях проверки истинности своих слов, Харальд принес Сигурду клятву, что не будет домогаться власти, пока жив сын Сигурда Магнус. Справедливости ради, соглашение это он соблюдал до самой смерти нашего героя.
Сигурд I Крестоносец, он же Сигурд Йорсалафар (Ходивший в Иерусалим) скончался в 1130 году в Осло. Он правил в общей сложности 27 лет, из которых шесть провел в крестовом походе. Сигурд стал первым монархом, сходившим в крестовый поход. Как сообщает «Сага о сыновьях Магнуса Голоногого», «его правление было благодатным для народа. При нем царили благоденствие и мир». А вот после смерти нашего героя в Норвегии начались гражданские войны, в которых постепенно выделились две противоборствующие группировки - «баглеры» или «посошники» и «биркебейнеры» или лапотники. Гражданские войны в Норвегии продлятся до 1217 года. Но это уже совсем другая история….