— У меня опять ничего не выходит.
— Добавь больше воды.
Он поднял голову и скептически посмотрел на говорящего. Посмотрел так, как смотреть мог только он.
— Я не собираюсь создавать второй рай.
Их было двое: один — всегда в белом, а второй менял одежды очень часто, как изрядный ловелас девушек. Тот, что в белом, заломил руки и немного картинно прошептал:
— Вода никогда не бывает лишней, поверь мне.
Второй, пусть он уж будет вторым, если как-то иначе отличить его нельзя, на это саркастично ухмыльнулся.
— Это твой проект на три четверти состоит из воды, а не мой. Мирозданье, да я вообще удивляюсь, как ты умудрился получить зачет!
— Вот именно, что я — умудрился. А ты — нет. Твоя работа не выдержала проверку временем.
— Бла-бла-бла. Твоя тоже. Еще не вечер.
— В смысле? — в белом нахмурился. Второй же улыбнулся еще шире.
— Ты же помнишь о моих любимых растворителях? Интересно, как они сходятся с акварелью? Все четыре.
— Ты не посмеешь.
— Ты уверен, что ты меня знаешь? При таких-то заявлениях? — второй вызывающе вскинул подбородок.
Два взгляда пересеклись. Мягкий, упрекающий — того что в белом, и горделивый, насмешливый — второго. Впрочем, уж простите за каламбур, второй не выдержал первым.
— Ладно, ты прав.
И улыбнулся. На этот раз уже нормально и мягко. Чуть извиняющеся.
— Вот и ладненько. А теперь все же добавь воды.
Сияя ослепительной улыбкой, тот, что был в белом ушел. Второй заскрипел зубами. Прекрасно зная, что за ним не наблюдают больше, он не отказал себе в желании картинно разочарованно застонать. Но вспомнив что-то, он резко вскинулся и выкрикнул в путоту:
— В отличие от некоторых, я рисую не акварелью!
Пустота безмолвствовала.
Он еще раз перевел взгляд на холст, на краски, злобно скривился и, отвернувшись, не глядя больше на результаты многочасового труда, встал.
Масло не капризнее акварели. Оно просто другое. Только вот он — не художник.
Не творец.
Попытку выйти из комнаты прервало упавшее ведро. Кто-то мнящий себя, без всякого сомнения, гением, поставил его после своего ухода на приоткрытую дверь. Второй, пусть и промок насквозь, но все же увернулся от железки и с злостью пнул ее по коридору. Звеня пустыми уже стенками, ведро катилось, красные буквы на нем складывались в что-то напоминающие «ДБРЕ УТО».
— «Просто добавь воды», значит, да? — глаз второго задергался.
Он стоял, промокший до нитки, гневно сжимал кулаки и ругался в пустоту. И Второй мог бы продолжать так стоять еще нескончаемо долго, но совершенно случайно его взгляд наткнулся на растворители.
«Мор», «Война», «Смерть», «Голод».
Второй пакостно захихикал.
— «Доброе утро», значит, да?
Дьявол неспеша поднял ведро и, насвистывая, отправился к колодцу. Настроение было прекрасным. Такую убойную дозу воды не выдержит уж точно ни одна основа и ни одна акварель.