По дороге на станцию встретилась Максима Кривова баба Валя. Всегда с улыбкой, всем довольна в жизни, и на этот раз поделилась доброй новостью: «Наш-то внук в Тагиле учится в строительном техникуме, уже заканчивает, на практике, в одном кабинете с начальством, сам ещё студент, а ему доверили руководить группой студентов. Ему очень нравится учиться!» Максим лет восемь ходил в моё творческое объединение «Малахитовая шкатулка», участвовал во Всероссийских и областных конкурсах изобразительного и декоративно-прикладного искусства. Все девчонки поглядывали в его сторону, а он общительный паренёк с открытой душой – дружеского внимания всем поровну, пока приглядывается к жизни юной, свободной, учебной.
На станционном перроне прохожие скептически бросают друг другу: «Мир, труд, май…». Интонация говорит о сожалении, сейчас этот девиз звучит уныло, как и буднично выглядят все общественные здания, лет двадцать назад украшаемые яркими флагами и транспарантами в весенне-красный день календаря.
В электричке авторская художественная самодеятельность в одном лице с гитарой, потом трижды поблагодарившего слушателей за денежную оценку певческого труда.
За годы повторяющегося пути всё совпадает до минут рейсового маршрута и даже по билету пятого места у окна в «Газельке». Только дамский кабинет подорожал с десяти до пятнадцати рублей.
Два с лишним часа пути чередуются молитвами и чтением Шукшина. На Северном автовокзале праздничного цвета была продаваемая крупнющая спелая клубника, расфасованная в прозрачные пластиковые стаканчики. Продавец-частник в чёрной будничной куртке, окружённый группой таких же в чёрном цвете мужчинах, беседующих с ним. Но никто не покупал, толпа эта отталкивала. А раньше все продукты продавали в беленьких халатах и колпаках и к светлому тянулись прохожие, и доверия было на всю душу. Через несколько дней по телевидению предупредят, ягоды, вдруг так быстро и в большом количестве созревшие, выращены на химических подкормках, ускоряющих рост, политы ядовитым раствором, вызывающим отравление; разрез ягоды пополам показал - сочность природная отсутствует, внутри всё бело. Старушек, продающих пучок укропа гоняют с базара, а в данных случаях бездействие, потому что царит мошенник-капитализм.
Столица Среднего Урала, но и здесь Первого Мая не чувствуется, больше художественной эстетикой никто не занимается, праздничные улицы не украшает. В городе дотаивает грязный снег.
108 ушёл из-под носа, ритм сбился, водитель спешил, в салоне один пассажир. Через двадцать ветреных минут пришёл 111. Бегущая строка рекламы «расширяет» штаты, призывая на работу ремонтников автомобилей за 30.000, кондукторов за 40.000, водителей категории «Д» за 50.000 рублей, обещая нуждающимся жильё. Что в этой сфере не так? Почему народ не хочет работать, что с графиком, он не полностью оценён этими суммами? И на сей раз новая кондукторша, и тоже смуглая, с золотыми зубами, но показывающая старательность, зачитывая невпопад со своего телефона названия остановок, несовпадающих с действительностью, одну остановку назвала десять раз, хотя уже проехали их множество. Одних и тех же пассажиров по несколько раз переспрашивает: «Я вам дала, да, билет?», «У всех есть билетов?» Водитель тоже торопился, забылся и поехал по маршруту 108-ого, опомнился посреди дороги и стал разворачиваться вспять.
Я в дверь, труженики садов и огородов с рвением и диким блеском в глазах навстречу, столкнувшись на пороге с коробками рассады и прочими котомками, все в Природу рвутся!
В магазине на кассах тоже новенькие каждый раз – какой-то проходной двор в этих профессиях. Сегодня покупателей обслуживают жительницы Средней Азии, куда ни глянь, везде черноволосые кареглазки. Если бы на столах пиалы с чаем и восточная мелодия, так бы и поверила, что я там, у них. Им на Урале нравится, осваивают активно. На другой уже день вновь беленькие кассирши, молодюсенькие, обучающиеся тут же.
Ясное небо второго мая разлиновано реактивными самолётами. «Тёплый фронт сместился», - отговариваются синоптики о несостоявшейся обещанной высокой температуре.
У младшенькой полуторогодовалой внучки в словарике поселилось слово «нет». Оно звучит целыми днями, после всех предложений и вопросов. У наших, всех предыдущих малышей, такого явления не наблюдалось. Сговорившись, все дружно делаем упор на слово «да», выделяя его улыбками. От старшей сестрёнки четырёх с половиной лет научилась ходить высоко на цыпочках-носочках, будто на каблуках. Кормит кукол, вытирает им носы. Подержит свои фиолетовые ботиночки и на место ставит в прихожей, прогулки отменили из-за простуды. Играет в «прятки», прячась за дверь. Рисует акварельками, успевая кисточку с краской попробовать на вкус. Внимательно подолгу смотрит сюжеты взрослых передач. Из Баранчи позвонила восьмидесяти трёхлетняя бабушка и она же одновременно прабабушка. Кто постарше дети, растерялись, не знают, о чём говорить. Самая крошечка выхватила с готовностью телефон и с ликованием стала лепетать-ворковать с невидимым Человеком! Паша сыграл на гитаре «Перед грозой» по телефону для далёкого родного Человека. Аврора знает, если звонит мой телефон, бежит в прихожую, где висит моя куртка, в кармане которой малинового цвета прямоугольный с крышечкой дребезжащий «инструмент» для разговоров. Девчушечка свою ручку поднимает высоко в этом направлении, что-то «говорит», смотрит на меня, вроде того, что, даже я – кроха – знаю, что твой аппарат связи не как у людей, рядом с ними где-то поблизости, а до него надо ещё идти через всю квартиру. Что ты будешь делать, не признаёт душа этот элемент современного общения, равнодушна к нему, звонки иногда меняют намеченные планы, добавляют дел. Зато Аврора берёт старинную игрушку, сохранившуюся из Пашиного дошкольного детства – это телефон с крутящимся над цифрами диском и трубкой на шнуре. Ходит мудрый человечек, из её уст звучит длинный монолог, приставив трубку к уху, в другой руке кукла, а следом на шнуре тащится-болтается сам телефон, как уже ненужная конструкция в этом веке. Долго с кем-то разговаривает она, что там у неё накопилось, какие новости и для кого…
Смотришь на самого «большого» человечка и глубоко задумываешься, что она понимает. Мы-то думали, такой лялечный возраст интересуют только игрушки-погремушки, да бутылочка с соской. А вот и далеко не так. Ведёт меня к шкафу, сама отталкивает-откатывает дверь, пальчиком миленьким показывает на самое любимое ею новогоднее капроновое в белый горох до пола платье Ариадны. Надеваем его не в первый раз. Всё понимает модница, плывёт в нём, походка величавая, даже ручки не просто опущены, а гладят-наглаживают бока. Вот кто это подрастает?!
Знает, где её лекарство, показывает, как надо её лечить, закапывать капли в нос, обрабатывать горло. Самостоятельно достаёт свой комбинезон из комода, несёт к дивану, вроде того, что непонятно что ли вам, собирайте меня на прогулку.
Пятого мая с восьми до девяти утра гуляли возле леса. Что там творилось от птичьих перекличек, казалось, на каждом дереве по пернатому. Умиротворение, благодать, весенний рай! Мысленно Авроре: «Запоминай это Чудо переливчатых голосов!» Навстречу нам незнакомая поздоровавшаяся девочка с лопоухой собакой. Обращаю на неё внимание Авроры, сидящей в прогулочной коляске. Собака посмотрела на меня глазами недовольной пожилой тётки, сошла с тротуара на землю, повернулась задницей к нам и давай задними лапами грести и откидывать на нас земляной фонтан. Так перед глазами и осталась чёрная струя «артобстрела». И что ей не понравилось. И хозяйка, и мы удивились.
У Ариадны формируется спортивная фигурка с тренированными мышцами юной фигуристки. Занятия ей любы, в течение дня повторяет виды упражнений, называя их, просит меня повторить. Вечером с готовностью и с пузатой спортивной сумкой с отцом едут на «Ледовую арену», ставшей родным местом встречи с тренером и друзьями. Большой потребностью у неё же и рисование. Примостится в любом месте, хоть на полу, или на диване и целеустремлённо заполняет один лист за другим своими сюжетами. На предложение научить рисовать её, слышу одно и то же: «Буду рисовать, что хочу!» В программе детсада такие занятия назывались – по замыслу.
В ночь на третье мая во сне летала высоко. Проснувшись, ждала этого же ликования наяву, что-то должно было меня сильно обрадовать. «Что-то» было телефонным звонком сына с предложением подбросить лягушку-путешественницу проездом по пути до ждущего дома.
Повезло. Два часа пути под приятные мелодии – магия дорог, размеченных бело-жёлтой краской на асфальтовом фоне. Красив Урал, возвышающийся то плитняком Природой сложенной, то островками берёз и сосен, запрыгнувших на горки. Вокруг и до самого горизонта перекатывающиеся хвойные волны тайги всех оттенков зеленовато-синего, что запечатлены на Флаге Свердловской области. Есть особенное место – «Венеция» - садовые домики все три сезона окружённые водой. Кому что нравится. Говорят, на воды ездят лечиться, у воды свой полезный климат.
Пока много сотен километровая гладь Серовского тракта – романтика скорости. Вдоль Лайской экстрим-дороги подснежники в белых шапочках-колпачках с сине-фиолетово-розовыми медуницами. Приближается любимая Синегорская провинция.