На Патриарших состоится премьера спектакля «МХТ»
19 июня МХТ (так обозначают себя создатели «Мобильного художественного театра») представят публике спектакль «Мастер и Маргарита». В постановке по роману Булгакова роли исполняют Парфенов, Собчак, Дапкунайте, Ребенок и другие известные артисты и журналисты. Автор блога «Патриаршие» Владимир Степанченко встретился на Патриарших с директором театра Алексеем Киселевым, чтобы узнать, как креативная команда во главе с художественным руководителем Михаилом Зыгарем создавала мобильный спектакль и что нового зритель узнает про роман.
— Откуда идея поставить «Мастер и Маргарита»?
— «Мастер и Маргарита» Булгакова сегодня, прочитанная свежим взглядом, — это наглейший, беспардоннейший политический фарс. Не только политический, но и сатирический. Это про коррупцию, про чиновников, про кромешный ужас и ад, где действуют две стороны: свет и тьма, — и они обе мимикрируют друг под друга. Это настолько похоже, в частности, на происходящее с современным информационным пространством, с культурным пространством, с пониманием и толкованием истории, с государственной повесткой. Общественная картина «Мастера и Маргариты» очень сочетается с ощущением той картины мира, которая возникает у меня сейчас, и из этого хочется найти какой-то выход, а «Мастер и Маргарита» как раз предлагает этот выход. Это попытка посмотреть, как сегодня этот роман зазвучит, если его прочитать современным мозгом.
— А как ваш театр будет выглядеть технологически? Это будет приложение, наушники?
— Вы просто скачиваете приложение, которое по принципу Apple Music предлагает вам выбрать спектакли, в нем каждый месяц появляется по одному новому. Нажимаете «начать», вам показываются стартовую точку, приезжаете, встаете, включаете и в наушниках у вас начинается театр.
— Кто создает музыку для постановки?
— Леонид Андрулайтис. Он делает чудеса с саунд-дизайном, он сочиняет аудиосреду нашего спектакля. Вот он сейчас сидит над миллионами дублей, которые мы сделали, пытается все сводить. Я присылаю ему видео, он живет в Лос-Анджелесе.
— А как человек визуально будет взаимодействовать с романом?
— Я приведу пример. Во-первых, голоса вам сообщают, куда идти, но это выглядит не так, что вот мы дошли до перекрестка, до пересечения Малой Бронной и Спиридоньевского переулка, здесь повернем и пойдем по правой стороне. Это скучнейший вариант. Мы ищем вариант, продиктованный сюжетом произведения. Например. Девелопер Никанор Босой, скрываясь от одолевающих его претендентов на освободившуюся квартиру на Патриках, свернул вот в эту арку, вот в эту, где написано 10А. И мы понимаем, куда идти. Потом его выводят ОМОНовцы со взяткой, потому что выяснилось, что он не просто девелопер, но и еще крупный федеральный чиновник. Нам по новостям сообщают, что крупный федеральный чиновник оказался девелопером, владел недвижимостью в районе Патриарших прудов и получил взятку. И его выводят сейчас из другой арки, пойдем вместе с ним и остановимся. У нас об этом рассказывается голосом репортера новостей, а не автора или каким-то дежурным голосом. В этом смысле мы всегда понимаем, куда смотреть, почему мы здесь, что делать дальше. Потом разворачиваемся, видим ресторан, в котором завтракает похмеляясь Степан Лиходеев, который не помнит, что было вчера, открывает глаза и видит перед собой Воланда. Потому что Степан Лиходеев у Булгакова — это директор бюджетного учреждения культуры. Знаете, какие бывают зарплаты у директоров бюджетных учреждений культуры? Это очень солидные бывают зарплаты. Тем более он живет на Патриарших. Где он завтракает? Конечно, в ресторане. Мы видим, что какие-то люди сидят, и дальше сами придумываем, кто из них Степан Лиходеев, а кто Воланд.
— У вашего спектакля будет продолжительность, как у обычного спектакля в театре? Или это квест на несколько дней?
— Это будет устроено примерно как в театре. Без антрактов, правда, довольно короткие спектакли — от часа до 1,5 часов, они привязаны к определенному маршруту, их можно слушать и у себя дома. Включи и перелистывай фотографии этих видов. Это для тех, кто не в Москве, но очень хочет посмотреть, это такой компромиссный вариант, чтобы не ограничивать доступ всем желающим. Но вообще приоритетный способ прослушивания спектакля, конечно, связан с маршрутами. Потому что мы играем спектакль в том месте, где вы находитесь, с невидимыми артистами, которых вы очень хорошо слышите.
— А артисты будут известные или нет?
— Главное свойство этого спектакля, что в нем собрано безумное количество известных людей, которые с азартом участвовали в этом. Приведу один из примеров. Не буду, конечно, выдавать всех секретов, там состав бронейбойный совершено. Коррупционеров, например, у нас разоблачает Андрей Малахов, концерт в варьете ведет Ксения Собчак, Воланда играет Ингеборга Дапкунайте, Мастера — Юрий Колокольников, Маргариту — Александра Ребенок, голову трамваем отрывает Берлиозу — Леониду Парфенову. Я озвучил только четверть участников, каждый из которых заслуживает отдельного постера. Это все наши любимые актеры и журналисты.
— Вы рассматриваете этот как коммерческий проект?
— Да, но вряд ли он будет сильно прибыльный, потому что цены будут демократичными, ниже, чем билет в кино. А производство очень затратно. И конечно, мы надеемся, что будем привлекать заинтересованных партнеров.
— Частный бизнес? Государство?
— Пока рано об этом говорить, мы ведем переговоры.
— Просто вы перечислили известных людей, у которых могут быть большие гонорары. Они по дружбе участвовали или за деньги?
— Не хочу разглашать (смеется).
— Аудитория проекта — что это за люди могут быть?
— Когда я работал в журнале «Афиша» (это лучшее, что случилось со мной в профессии), и у меня первый вопрос тогда был к главному редактору Илье Красильщику и шеф-редактору Александру Горбачеву: «Для кого я пишу рецензии на спектакли?» них был такой ответ, который я потом применяю ко всему в жизни: «Делайте для себя и для нас всех вокруг». Если вы делаете для кого-то, вы всегда ошибетесь — себя вы знаете, своих друзей вы знаете, делаете для них. Глобально — это, конечно, люди поколения нашего с вами. Я думаю, что школьникам будет малоинтересно, пенсионерам тоже, а вот где-то в середине — те люди, которые помнят телевидение 90-х и знают, что такое телеканал «Дождь».
— Как вы будете продвигать проект?
— На практике, если проект сделан не очень классно, хоть продвигай, хоть нет. Вообще вопрос с продвижением театра. Мы все-таки делаем театр — но нет зрительных рядов, сцены, привязки к календарю. По всем признакам — это вроде бы не театр. В смысле жанра это такой мутант, он одновременно между подкастами, радиотеатром, экскурсиями, квестами, современным искусством. Соответственно, вы говорите про продвижение, — это соцсети, сарафанное радио. По моему опыту, если какая-то штука делается классно, человек приходит еще раз и приводит двух друзей и дальше идет уже само собой.
— У вас будет годовая подписка на мобильный театр или вы будете продавать каждую премьеру?
— Мы находимся в тестовом режиме, будем пробовать и так, и так, посмотрим. Ведутся захватывающие переговоры со специалистами в этой области, есть плюсы и минусы и подписок, и разовых покупок. Решаем.
— Если вернуться к тексту романа. Кто решал, как будет выглядеть сценарий спектакля?
— Генеральный принцип такой: из романа мы выдвигаем на первый план все, что нам сейчас понятно и что нас торкает. Задача была все-таки рассказать роман Булгакова про сейчас.
— Краткий пересказ?
— В каком-то смысле краткий пересказ, но все-таки у него есть глобальный принцип — все, что понятно и звучит сейчас, что не требует дополнительных объяснений и комментариев. Например, кот Бегемот сбегает от Бездомного и пытается оплатить проезд в автобусе. Сейчас здесь от Ермолаевского переулка по Малой Бронной не ходит автобус, и мы не можем в этом смысле добавить его в спектакль, и мы добавляем слово «туристический». Мы везде ищем правду. Если в романе кого-то называют «товарищ», мы называем его «господин», чтобы это не прозвучало как ретроспективное прочтение романа, а как будто это сейчас. То есть, условно говоря, как Булгаков сам бы редактировал свой роман. Мы ищем эту логику. Он не стал бы искать каких-то устаревших слов, он писал бы современным языком. Еще. В романе есть мелодии. Если помните, там есть такой момент, Берлиозу отрезало голову, Воланд сбежал с Коровьевым, Бездомный сбежал куда-то, а город живет своей жизнью и изо всех окон, дверей, подвалов, звучит одна и та же мелодия. Помните, какая?
— Нет. Я помню там песню про священное озеро Байкал.
— Нет, не эта, она у нас тоже есть, ее исполняют актеры мастерской Дмитрия Брусникина. А вот ту мелодию никто не помнит. И вот вопрос: «А какая песня звучит сегодня из каждой подворотни, из каждого окна?» Мы задались этим вопросом и нашли на него очевидный ответ и поставили эту песню.
— Какая?
— Skibidi — Little Big. Не потому, что мы придумали супероригинальную идею, мы искали в формуле Булгакова — должна звучать самая популярная песня в Москве. По такому принципу.
— Сделать максимально современным.
— Это оказалось несложно, если убрать какие-то слова, которые были понятны тому читателю, на которого рассчитывал Булгаков (роман был сильно позже опубликован) — читателю 30-х годов, эти слова со временем очень быстро сменились другими, обозначающими то же самое, но уже непонятными.
— Где начинается ваш спектакль в пространстве Патриарших?
— На углу Ермолаевского и Малого Патриаршего, дальше мы начинаем двигаться до скамейки на углу Малой Бронной и Ермолаевского, доходим до перекрестка, там происходит авария. И дальше мы двигаемся очень хитроустроено. Не хочу сейчас рассказывать, это будут спойлеры.
— Но все происходит в районе?
— Да, в треугольнике от скамейки до Триумфальной площади и примерно МТЮЗа. Все в пределах 1-1,5 часового маршрута.
Видео: Владислав Арапов (@krasnoshekiiy)
— Для вас известный театральный проект Rimini Protokoll был образцом, когда вы придумывали свой мобильный театр? В технологическом плане, может быть.
— Скорее нет, хотя существует аналогов довольно много, и не только западных. Скажем, технологически существует много аналогичных вещей — подкасты, приложения с интерактивными прогулками, квестами, таких приложений пруд пруди. Технологию мы не изобретаем. Мы добавляем навигатор туда, кучу интерактивных вещей, картинок, мы можем играть с возможностями телефона — вам могут поступать звонки, сообщения или push-уведомления. Но, спасибо за вопрос, Rimini Protokoll — это очень важный референс именно для меня, потому что их Remote X — проект, который существует больше, чем в 40 мегаполисах, это, конечно, золотое сечение. В спектакле для 50 человек, гуляющих по городу в наушниках, это единственно возможная форма контакта с искусственным интеллектом, у которого нет физического воплощения и с которым они контактируют через наушники. Это тот самый спектакль, где форма равна содержанию. Абсолютно. И он не является ни экскурсией, ни квестом, ни подкастом, ни аудиокнигой. Это действительно контакт сообщества людей с компьютерным интеллектом, который смотрел бы на наше общество как ребенок и говорил: «Вы же странные, вы же умрете скоро, я-то не умру, а вы такие интересные, парадоксальные, делаете бредовые вещи, давайте-ка станцуем». Это настолько про человечество, про настоящее, мы верим, что этот голос настоящий, забываем, что он искусственный. В этом смысле Remote Moscow, который идет уже пятый год — это то, с чем нас будут сравнивать все время: «Вот у вас спектакль тоже в наушниках». Это сравнение вообще не в нашу пользу, потому что у них шедевр современного искусства. У нас есть свои сильные стороны и свое отличие, я бы предостерег от сравнения — все-таки спектакль Remote имеет начало (15:00, 18:00, 20:00) и он предназначен для группы зрителей, он имеет начало, финал и вы смотрите коллективно. В этом смысле принципиальное отличие, что мы делаем в «Художественном мобильном театре», — это то, что спектакль начинается тогда, когда вы хотите. Он также может прерываться на паузу и продолжиться, когда вы хотите. В этом смысле мы создаем прецедент прикладного мобильного театра. Все-так театр до сих пор — это такая вещь, в который ты должен прийти и потратить время. Можешь прийти в лес, подвал или на крышу дома или сесть в электричку, и там будет спектакль, но ты должен сесть, прийти и потратить время. Этим театр до сих пор отличается от всех видов других искусств, музыку можно перемотать, кино посмотреть в самолете.
— А что должен понять человек из 2019 года, посетив спектакль «Мастер и Маргарита» в вашем «Художественном мобильном театре»?
— Да нет такого. Это опыт по возвращению зачерствевшего, катастрофически замусоленного, до пошлости замусоленного текста Булгакова, который сегодня воспринимать невозможно в силу нарушенной коннотации — испорченного интерпретациями в театрах, кино, сериалах. Это опыт возвращения этого текста без авторитарной интерпретации, то есть мы не сообщаем про него, что в нем главнее, на что обратить внимание, мы просто возвращаем его сейчас, сюда, в оптику человека — условного посетителя «Пикника Афиши», зрителя «Гоголь-центра», ему в этот контент добавляем булгаковский текст без рамки, что это классическая литература, — как часть современного новостного контента.
— Что для вас как для директора этого проекта будет считаться успехом?
— Я абсолютно уверен в его успешности, мне кажется, у меня никогда в жизни не было такой уверенности.
— А мерило успеха?
— Чтобы качало. Как хорошая песня, которая качает или которая провоцирует светлую грусть. Или и то, и другое. Португальцы называют это словом «саудади» — бесконечное золотое сечение между смешным и грустным, между тоской и радостью, и главное, чтобы хотелось танцевать. Это не цель спектакля, это цель и театра, и музыки, мне кажется. Мы где-то близко, должно быть одновременно и смешно, и страшно, создаем такой ритм, чтобы человек вышел как после тренировки.
________________________________________________
Ставьте лайк и подписывайтесь на Патриаршие в Instagram и Facebook.