Улица моего детства – улица Гоголя. Частные дома в самом центре областного города. Пять минут пешком до центрального телеграфа. Да там везде пешком пять минут.
По улице ходил точильщик ножей и кричал:
- А вот кому ножи-ножницы точить!
И люди выходили к нему из дворов с ножами, ножницами, топорами и лопатами. Издалека могло показаться, что началось восстание. Выходили в основном женщины. Непонятно, почему их мужья не точили все эти железяки. Может, некогда было. Может, просто не было мужей.
Еще был стекольщик. Хромой мужик. Уличная детвора была уверена, что ранение стекольщик получил на войне. А взрослые знали, что ногу он сломал по пьяной лавочке. Знали и рассказывали об этом своим детям. Но для нас стекольщик все равно был фронтовиком.
Стекольщик всегда шёл молча. Но работы хватало и ему – стекла на улице бились регулярно и мы к этому имели отношение.
А еще был старьёвщик. Засаленный мужик ехал на подводе, впряжённую в старую клячу. Мужик сидел на груде тряпья. Он выменивал его на сокровища, которые были спрятаны в здоровенном зелёном деревянном ящике. За тряпьем ящика на подводе не было видно. Но мы знали – он точно есть!
До сих пор не понимаю, зачем старьёвщику были нужны прожжённые телогрейки, драные ватные штаны, всякая одёжная рухлядь. Но чуть только его подвода въезжала в наш квартал, - хозяйки выбегали из дворов с тюками под мышками. Мужик предлагал тёткам вещи нужные в быту – сумки авоськи, соду, хозяйственное мыло, отбеливатель и чудо 20 века – стиральный порошок.
Тётки были рады. Но мы радовались ещё больше. В сундуке у мужика были чудеса и для нас – сахарные петушки и …шарики из фольги на тоненькой резинке. Называли ее почему-то венгеркой. Шарики эти были совершенно волшебной штуковиной. Ничего красивее я себе в детстве представить не мог. Резинка одевалась на палец, и шарик можно было до бесконечности выбрасывать на длину венгерки. Он всегда возвращался в ладошку и мягко шлепался в нее своими разноцветными боками.
Само собой, один шарик я распотрошил. Внутри оказались опилки.
Странно, но меня это нисколько не расстроило. Тут же вспомнилось райкинское «в греческом зале, в греческом зале! Ах, Аполлон, ах, Аполлон! …Внутри средневекового рыцаря - наши опилки! Ох, и дурят же нашего брата»!
Да, внутренности у шарика были скучные. Но сам шарик, целиком, радость доставлял.
А какой шарик был у тебя?